Притяжение века

Вопреки ожиданиям Брайна, леди Элфорд не дала графу пощечину.

— Виконт, — сказала дрогнувшим голосом, — мы еще не посмотрели на лотки с тканями.

Брайн бросил предостерегающий взгляд на брата, но тот не удержался от еще одной колкости:

— Даже если вы скупите несколько лотков, ткани не хватит, чтобы пошить на вас платье!

Мэри и Брайн продолжали удаляться. Спокойно, невозмутимо, словно плевать хотели на него! Скорей бы ночь, чтобы забыться, чтобы сон одурманил его, убивая желание и мысли об этой женщине. Нет, ночи ждать долго! Он сделает это сейчас!

Михаэль взял Мэри за локоть, когда она хотела спуститься с помоста.

— Ты выберешь ткань для очередного непристойного платья позже, — прошипел в ухо. — А сейчас поможешь мне вернуться в идеальную форму, потому что видит Бог, если я и утратил ее, то из-за тебя.

— Нет.

Не заметив протеста, он вывел Мэри в круг танцующих, прижал и, заставив посмотреть себе в лицо, ослабил хватку.

— Я хочу ощутить, как извивается твое тело, — прошептал Михаэль. Его голос был тих и мягок, словно он убаюкивал ее. — Снова. Для меня.

Он на секунду сжал ее в сильных объятиях и отпустил, утешительно проведя по спине.

— Я хочу ощутить твой запах, хочу видеть твои глаза, когда ты злишься, улыбаешься, когда твое тело льнет ко мне и просит о ласке. Я не могу не думать о том, как часто ты загоралась для другого мужчины, но все равно хочу тебя.

— Я...

— Молчи! — Он наклонил голову к ее уху. — Ты не стала лгать, когда я молился об этом, не делай этого и сейчас.

Он отстранился, они выглядели как обычная танцующая пара, но искры и слова, которые летали между ними, выдавали любовников.

— Когда я бросил тебе в лицо оскорбления, даже когда ушел, хлопнув дверью, я мечтал услышать ложь. Мечтал, что ты скажешь, что никого не было. Никогда. Я бы поверил, хотя и знал. Поверил, потому что хотел этого. Я бы никогда не позволил себе упрекнуть тебя. Я бы принял тебя. Порочную, лживую, лицемерную. Любую. Я не могу принять единственное, что ты предлагаешь. Равнодушие.

Она сбилась с ритма, и не захотела делать вид, что танцует.

— Надеюсь, что помогла вам вернуться в форму, и вы снова будете неотразимы. Для Матильды. Или других женщин, с которыми делили или будете делить постель. Если вам покажется, что я ревную, не обольщайтесь. Я равнодушна к мужчинам, которые не видят бревна в собственном глазу, но у тебя заметят единственную соринку.

Она сделала шаг в сторону, но граф удержал ее.

— Единственную? — спросил с надеждой.

На секунду замешкавшись, Мэри покачала головой, и он отпустил ее. Она поняла, о чем он ее спрашивал, и снова не захотела солгать. У нее был любовник, и не один. Господи, она развратна!

Михаэль сошел с помоста, глядя вслед стремительно удаляющейся Мэри.

— Если это твоя женщина, — сказал Брайн, — у тебя не так много времени, чтобы попытаться ее удержать.

— Или что?

Брайн не ответил, но Михаэль закончил фразу сам: или он удержит эту женщину, или не сможет дышать.

Глава N 29

Михаэль и Брайн пробыли на празднике ровно столько, чтобы никто не вздумал считать их уход спешным и сопоставить с бегством леди Элфорд. Граф был зол неимоверно — проклятье, эта женщина снова ускользнула от него, и снова возвела такие баррикады из молчания и грязи, и еще его домыслов, чтобы избежать ухаживаний наверняка.

Он не мог быть с ней рядом. С той, которая делила постель с другими мужчинами. Но он хотел быть с ней. Даже после того, как она делила постель с другими мужчинами. Она стала его безумием, навязчивой идеей, кошмаром.

Его чувства саднили и требовали, чтобы их укротили или выплеснули, нужно принимать решение, но, — смешно, неправильно и сто раз ножом по сердцу, — он уже его принял. Быть может, еще до того, как прошлое его женщины приоткрылось. До того, как понял, что это не просто так, а всерьез, и Мэри Элфорд — действительно, его женщина.

И слова Брайна, которые заставили сердце сжаться от дурных ощущений... Михаэль едва дождался, когда они покинут праздник, когда голоса и веселье стихнут и закроются двери кабинета в доме.

— Что ты имел в виду, сказав, что у меня не так много времени, чтобы удержать ее?

Михаэль не пытался скрыть раздражения, и Брайн саркастически приподнял бровь.

— Радует, что ты опустил вопрос, кого я имел в виду.

Брайн сел в кресло напротив брата, потянулся к стаканчику, чтобы налить бренди, но раздумал и резко поднялся. Прошелся по кабинету — толстые персидские ковры поглощали звук его шагов, и если бы могли скрыть сильное биение сердца... Брайн обернулся.

— Это твоя женщина?

Михаэль нахмурился. Своим авторитетом он мог давить на всех, кроме брата: они были слишком похожи, слишком близки, слишком необходимы друг другу, чтобы играть роли или скрываться за масками.

Но граф привык управлять чувствами, по меньшей мере, легко раскладывать их на составляющие. И странное дело: он всей душой стремился к разрыву помолвки с леди Элфорд, и безмерно был рад, когда удалось, но Мэри не отпустила его без потерь. Взамен обязательств взяла в плен его сердце, стала центром его желаний. Он не принадлежал себе больше, и не мог заставить Мэри принадлежать ему. Это было бы справедливо, но она постоянно уходила. Любым способом, но в последнее время очень болезненным, раня его ожидания, попирая принципы, приличия, честь, посягая на мужскую гордость.

Михаэль на секунду закрыл глаза, и тут же ее лицо всплыло в памяти.

— Единственную? — спросил он.

Дурак, надеялся, что сумеет простить ей одну ошибку. Одну, но не... Господи, сколько их было, в ее узкой, обманчиво девственной, постели?

Он вспомнил, как она бросила ему обвинение:

— Со мной вы не были так проворны, граф.

Он не был, а кто-то проворно обошел конкурентов. Но почему она не вышла за кого-нибудь из них замуж? Или второй не простил, когда узнал о первом, а третий — о двух предыдущих, и так далее? Возможно ли, что она хочет, но не может выйти из порочного круга? Что, если он ей поможет? Если примет порок?

Рядом с ней Михаэль открывал свои худшие грани, и в следующий раз их все равно нестерпимо тянуло друг к другу. Наваждение. Он мечтал быть с ней нежным, когда ревность уляжется, но ощущение, что времени нет, подталкивало действовать импульсивно. И вот результат. Между ними снова преграда. Из стен, времени, расстояния, гордыни и ее девственности, отданной счастливому незнакомцу. Возможно, он даже знал его?

Михаэль посмотрел на брата, и отбросил мелькнувшую мысль в сторону. Нет, это невероятно, и все же...

— Ты спал с ней?

Брайн прищурил глаза, но не задал вопроса, на который Михаэль не готов ответить. Его, казалось, не удивило, что леди Элфорд могла с кем-то спать вне брака. Бросив эти слова, Михаэль раскрыл причину раздора между ним и его женщиной, но ответ был важнее гордости. Сочувствие мелькнуло в глазах Брайна, он опустил глаза и покачал головой.

Значит, не был любовником леди Элфорд, но легче Михаэлю не стало. Он повернулся к окну, за которым раскинулся сад. Цветы были красивы и лучились жизнью, словно насмехаясь над его терзаниями.

— Уоррен! — крикнул граф.

Дворецкий появился через секунду.

— Пусть срежут охапку роз и оставят без воды.

— Да, милорд, — не уточняя деталей, сказал дворецкий и после кивка хозяина, вышел из кабинета.

Через несколько секунд Михаэль заметил в саду садовника и удовлетворенно вздохнув, обернулся к брату. Тот смотрел на него глазами невозмутимого дворецкого. Невесело усмехнувшись, Михаэль ответил:

— Это моя женщина.

— И ты готов принять ее? Даже узнав о мужчинах в ее жизни?

— В ее жизни только один мужчина — угрожающе тихо сказал Михаэль. — Я.

Он с вызовом посмотрел на брата:

— Других не будет.

Брайн отошел от книжной полки, налил себе стаканчик бренди, но вернул нетронутым.

— Два года, как ты помнишь, я жил в Италии...

— Еще бы не помнить, я оплачивал твои астрономические счета. Дешевле барышню выдать замуж, чем научить джентльмена азам медицины.

— Будь терпелив, — попросил Брайн, — хотя это и не свойственно нам обоим.

Михаэль поднял вверху руки, демонстрируя согласие, и Брайн продолжил рассказ, который мало был связан с леди Элфорд. По крайней мере, граф этой связи не наблюдал.

— Я познакомился со многими интересными людьми, которых ты бы назвал странными или даже подозрительными. Собственно, ты бы оказался прав, потому что... Михаэль, до того, как вернуться в Англию, я стал одним из них, и если кто-то узнает... Кто-то, кто ограничен и не открыт для неизведанного... Будем надеяться, этого не станет, и я буду жить долго и счастливо.

Михаэль не сводил с него настороженных глаз.

— Масоны? — выдвинул предположение.

— Нет.

— Уточни.

— Это древняя организация, очень могущественная... Удивляюсь, как мне посчастливилось стать ее членом...

— Брайн, куда ты вляпался?

— Позволь не уточнять, — усмехнулся тот. — Я объясню тебе, не на словах. — Он помолчал. — Нет, без пары слов не обойтись. Как вступление. Я связан с духом.

Михаэль покосился на стаканчик бренди и откинулся на спинку дивана.

— Я был уверен, что ты лакомился на празднике только пряниками.

— Так и есть. И в доме я тоже не пил, ты видел.

— Нет, — настаивал Михаэль, — я не следил за тобой.

Брайн посмотрел на стаканчик с бренди, усмешка сошла с его лица. Стаканчик неохотно сдвинулся и упал на ковер. Брайн посмотрел в глаза Михаэля.

— Ты поставил его на самый край, — сказал тот.

Брайн посмотрел на листок бумаги на столе, и тот плавно подлетел к незажженному камину, лег в него, словно в ожидании пламени, замер.

— Уоррен! — крикнул граф.

Дворецкий зашел в кабинет.

— Закройте окно.

— Да, милорд, — дворецкий прошел за спину Михаэля, и он улыбнулся. Все просто. Всему есть логическое объяснение. Абсолютно. И если не спешить с выводами...

Улыбка сошла с его лица, когда он понял, что дворецкий закрывал не створки, а шторы на окнах, и это значит, что окно не было открыто. Не было ветра, и листок полетел к камину только потому, что... Дворецкий с поклоном вышел из кабинета. Обернувшись, Брайн взглядом защелкнул на двери засов.

Михаэль поднялся, подошел к брату, посмотрел в упор.

— То, что ты делаешь... — он осекся, но переборол нерешительность, — опасно для тебя?

— Нет, если никто не узнает.

Они несколько минут стояли напротив, молча.

— Расскажи мне об этом духе и что ты имел в виду, когда говорил, что связан с ним?

Брайн пожал плечами.

— Он достаточно силен, чтобы перевернуть мир, достаточно изворотлив, чтобы обкрутить вокруг пальца вселенную, и достаточно азартен, чтобы рискнуть расположением высших сил из-за обычного спора. У него несколько обликов, но со мной он предпочитает быть красивой рыжеволосой девушкой. Он может исполнить любое мое желание, но взамен потребует джокер.

— Леди Элфорд как-то связана со всем этим? Она — джокер?

— Леди Элфорд — твоя вторая половинка, Михаэль, и ты это знаешь. Не та леди Элфорд, с которой ты знаком с детства. Женщина, которая с недавних пор не дает тебе покоя. Нет, она не джокер, но она появилась благодаря моему духу.

Михаэль сжал виски, опустил руки. Он мало что понимал из слов Брайна, кроме того, что тот не врет.

— Леди Элфорд, которую ты знал с детства, с которой был обручен и с которой расторг помолвку, сейчас нет. Ее место заняла женщина, которая приняла незаконнорожденного племянника, женщина, которая назначила помощника конюха помощником поверенного, женщина, которая носит корсет не плотно завязанным, женщина, которая пренебрегает условностями и к которой тебя притягивает вопреки элементарной логике.

Пауза в несколько минут и хриплый голос:

— Продолжай.

— Это почти все, что мне позволено знать, — Брайн грустно улыбнулся. — Она в любой момент может вернуться в свой мир... Да, не смотри на меня как на сумасшедшего, думаю, ты понял, что есть не только то, что привычно думать и ожидать. Свой мир... учитывая, как ты обращаешься с Мэри, удивлен, что она до сих пор этого не сделала. Ее могут вернуть и против ее воли, в любую минуту. Даже сейчас, пока мы с тобой разговариваем, и ты отгоняешь навязчивые мысли о Бедламе.

— Ее... могут отнять у меня?

— Удержать здесь может сила большая, нежели власть постороннего. Но есть риск, что чувства, которые вы испытываете... Страсти недостаточно, Михаэль. Это должен быть смерч.

Михаэль кивнул.

— Я говорю не о тебе. Только твоего желания мало. Смерч, поглощающий вас двоих.

— Или?

— Если ты спрашиваешь, смерча нет даже с твоей стороны.

— Будь я проклят, если не горю в аду! — сказал Михаэль, гневно сверкнув глазами. — И будь проклят, если не утяну ее в это пламя с собой.

Глава N 30

Брайн ожидал кипу вопросов и уже приготовился к обороне, но, скорее всего, Михаэль понял, что он рассказал ему, что мог. Суть — вот главное, детали — условности. Михаэль и Мэри — две половинки одного целого, и не важно, где до недавних пор пребывала одна из них. Или они примут этот факт без оговорок, или нет.

Брайн мало что знал о новой Мэри, возможно, у нее было другое имя, но если кто и откроет завесу тайны, то она сама или Михаэль. Единственно, Эсма не обманула, выполнила часть сделки, и Брайну оставалось только ждать, чего она потребует взамен.

Быть связанным с духом — власть, исполнение желаний, но платить приходилось много больше. Когда он и Эсма только ощутили связь, когда притирались и присматривались друг к другу, он загадал дождь с градом. Она выполнила просьбу, а взамен потребовала его выйти из дома. В дождь с градом. Он превратился в дрожащую сосульку и болел две недели, она сидела у его постели, заставляла пить чай с лимоном и принимать микстуры. Она была нежной, заботливой, но она не жалела о сделанном. Ничуть. Он тоже.

В один из таких нескончаемых дней, они поспорили о половинках в любви. Бывает ли так? Брайн был уверен, что нет, Эсма говорила обратное и, наконец, устав от его невежества, предложила пари. Игру на очередное желание. Она приведет к Михаэлю его половинку и Брайн сам увидит, что это такое, взгляд со стороны четче.

— Не вижу смысла, — сказал Брайн. — Если две половинки существуют, они рано или поздно встретятся.

— Нет, — воспротивилась Эсма. — Иногда человек отвергает такую возможность, как ты. Иногда не готов и оттягивает встречу, пока не становится поздно и их не сковывают условности, привычки и другие потерянные половинки, желающие прилипнуть без разницы к кому. А иногда высшие наказывают и забрасывают две родственные души в разные миры. А иногда, как с твоим братом, случается ошибка.

— В каком смысле?

— Он может жениться, обзавестись наследниками, но... Прости, забыла, нет, у него серьезней — наследников не будет, женщина, с которой он свяжет свою жизнь, не примет его семя.

— Если она ляжет в его постель, у нее не останется выбора, — усмехнулся Брайн.