Опьяненные свободой

Играть предстояло на открытой площадке в зеленой зоне. Дед огляделся — народу было не протолкнуться. На комментаторской вышке сидел Эдик Цветков, вещал, нагнетал эмоции.

— Сегодня — непростая игра, — разносились по всему Городу его рассуждения. — И не в том дело, что волейболисты и командиры ненавидят друг друга. Ненавидят — это как раз понятно. Спортсмены любят гульнуть после тяжелых матчей, а легких у них не бывает. Командиры их за нарушение порядка успешно бьют, потому что командиры обучены драться. Зато сейчас командиры на чужом поле. Сейчас должны бить их. У Клячина мяч летит с такой скоростью, что если попадет в голову, сотрясение мозга обеспечено. И он, конечно же, будет целить в голову, и не промахнется, потому что профессионал. Волейболисты рудника — все профессионалы высочайшего уровня. В команду при помощи огромных денег собраны со всей страны самые одаренные, мощные, тренированные с детства ребята. Рост, прыгучесть, скоростная сила, реакция, координация, выносливость, стрессоустойчивость — выше всяческих похвал! Волейболисты — эволюционно новый вид человечества! Но командиры бросили им вызов. И это непонятно, это вызывает недоумение. Нет, в определенных областях командиры очень неплохи, вот у Володи Чученова первый разряд по шахматам, к примеру. Но в волейболе наши командиры — самые обычные люди. Как я и вы, как все нормальные люди, которых природа не одарила выдающимися способностями. Следовательно, они проиграют с позором. И это понятно. Но вот... если командиры выиграют? Тогда мы получим бесспорное доказательство того, что простой, самый заурядный человек, как вы да я, может достичь всего. Понимаете? Что невозможного — нет. Вот в этом уникальность сегодняшней игры. И хотя я понимаю — и все понимают! — что командиров унесут отсюда на носилках, я безумно надеюсь, что они победят и тем самым докажут безграничность сил обычного человека! Так пусть же начнется матч, чтоб мы наконец узнали правду о командирском корпусе и о себе!

И матч начался. По правилам — с приветствия соперников. Как назло, шум толпы затих, и все хорошо услышали, как Кузьмин недобро обронил:

— Ну, привет спортивному резерву госбезопасности.

Тишина наступила просто оглушительная. Все почувствовали, что запахло чем-то очень серьезным, не только взаимными счетами командиров и волейболистов рудника. Одно дело знать, что ребята, разъезжающие по всему миру, вполне могут быть связаны с определенными службами, и совсем другое дело услышать подтверждение при огромном стечении народа.

— Привет черно-синим, — непонятно откликнулся Клячин. — Недобитки.

Подача. Мяч размазался в воздухе — аут. Дед облегченно вздохнул. Такой мяч он не смог бы принять. Хорошо, что Иван предупредил о том, что мяч часто будет улетать мимо площадки — и научил правильно и быстро определять такой вариант. Все дело в том, что на открытой площадке, да еще между двумя огромными стенами — своя аэродинамика. При сильной подаче мяч мог запланировать в аут.

А у противника были ОЧЕНЬ сильные подачи.

И понеслось! Наверно, зрители орали — Дед не слышал ничего. Как и остальные командиры, он находился в игровом трансе. Свобода в концентрации, так сказал Иван. Он же научил специальной психотехнике. Командирам она далась легко, потому что на тренировках по коллективному бою капитан Кин применял что-то похожее...

Мяч! Руки у Деда онемели от удара. Он спиной почувствовал Ивана и попытался переправить мяч ему. Как бы не так, подкрученная подача. Мяч сорвался и улетел вбок. И где-то там его все равно перехватил Иван. Пас-удар-есть! Сюрприз, господа спортсмены! Готовы к таким скоростям? Нет? Ну и получайте прострельный пас и левый крюк от Володи Чученова без блока под сетку.

У командиров был единственный шанс — опережать в скорости. А транс на время мог дать им безошибочность движений. И они опережали. Прием-пас-удар-есть! На этот раз атаковал Женя, и тоже без блока. Блокировщик просто не успел, ведь командиры были значительно легче соперников и двигались стремительно.

Удар! Дед сам не понял, как принял мяч. Еще удар — и снова в него...

Они выиграли первую партию моментально, на одном дыхании. Профессионалы явно не были готовы к тому, что командиры сумеют атаковать на таких огромных скоростях — и атаковать безошибочно. Но пасы Ивана были безупречны, а атаки командиров стремительны и точны. И еще командиры брали их жуткие силовые подачи — с трудом, но брали. И потому мяч все чаще улетал в аут. А еще рудничным никак не удавалось закрыть нападающих блоком. С их ростом игрокам и прыгать было необязательно — только Иван всегда давал пас туда, где не было игроков. А командиры в игровом трансе чувствовали, куда будет направлен пас — и перехватывали мяч стремительной атакой. Пока что перехватывали.

Но волейболисты рудника не зря считались профессионалами. Они сумели перестроиться — и командирам пришлось худо. Гигант Клячин раз за разом заколачивал жуткие мячи, командиры не всегда даже успевали увидеть. Дед пару раз сумел взять, так руки онемели до локтя. Потом Женя выпал на миг из транса — и мяч тут же попал ему в лицо. Он упал, но сразу поднялся. Во все лицо — кровь. И, видимо, как-то это подействовало на играющего тренера командиров. Он и до этого держался наравне с рудничными, но теперь у сетки наглухо закрыл самого Клячина. Одиночным блоком-ловушкой. Рудничные хмуро поглядывали на него и соображали, откуда у командиров объявился игрок экстра-класса.

Командиры же... то ли озверели, то ли наоборот поднялись к вершинам человеческого духа? Или просто установили внечувственный контакт с противником? Как бы там ни было, но командиры начали принимать атакующие удары. Все. Дед наконец прочувствовал до конца, что такое свобода в полной концентрации. Это когда летишь за мячом свободно, но руки подводишь абсолютно точно, в предельной концентрации. А потом шмяк об площадку — но это же потом, когда мяч принят...

Командиры играли нетрадиционно. Вынуждены были так играть. Без блоков — потому что некому было их ставить, разве что играющему тренеру. Ну а раз без блоков — значит, требовалось принимать все атаки.

И командиры принимали все атаки. Может, наконец-то сказалась боевая подготовка. Командиры обнаружили, что чувствуют, куда будет направлен удар. Это оказалось даже проще, чем предугадать движения пьяного боксера — а на Сортировочной приходилось предугадывать и не такое.

Командиры по-прежнему нападали сами, хотя давалось это все труднее. Потому что если рудничный успевал выставить руки — все, бить некуда. Преимущество в росте все же было у рудничных огромным. Особенно это сказывалось при атаке. Выпрыгивает этакий нехилый мальчик повыше, замахивается и не спеша смотрит, в какое из пустых мест заколотить мяч. И потом бьет, вкладывая в удар всю мощь опускающейся двухметровой туши... А что б им не бить, им в вышине только играющий тренер командиров мог помешать, но его одного на всю сетку не намазать, даже если тонким слоем... И поэтому командирам приходилось брать все атаки. Ну и что, что теоретически невозможно?

Потом Саша Кузьмин порвал плечо. Попал под блок, пытался в последний момент сменить направление удара, обмануть — но тяжелая рука уже набрала скорость... Деду показалось, что треск рвущихся мышц был слышен каждому болельщику. Кузьмину поставили обезболивающее, и он снова вышел на площадку — потому что заменить его было некем. Кузьмин даже снова атаковал, и успешно, потому что был обоеруким. Но все понимали, что командирам конец. Игрок с одной рукой — не игрок. Рудничные это тоже поняли, и следующий мяч полетел целенаправленно в Кузьмина. Кузьмин невероятным образом принял мяч одной рукой, и Иван даже смог догнать мяч и выдать пас — длинный, на среднюю линию.

Играющий тренер вылетел в высоченном прыжке. Раздался оглушительный треск, словно рядом ударила молния — это он попал по мячу. Легионер больше не улыбался, только побледнел да взглядом размечал площадку противника на зоны поражения. Рудничные обеспокоились и выставили против него тройной блок. Ничего это не изменило. Есть такой удар — от блока в аут. В очень далекий аут. Гром небесный раздался еще несколько раз, и командиры выиграли вторую партию.

А в третьей навалилась усталость. И то один, то другой командир стал выпадать из транса. На ненадолго, но выпадать — и совершать глупые ошибки. Рудничные победно заухмылялись. Только зря они обрадовались — командиры не собирались сдаваться. Играл Кузьмин с разбитой рукой, и Женя Гафаров, наверняка получивший сотрясение мозга, тоже держался. Раз за разом вылетал над сеткой играющий тренер, успевая и на блоки, и на атаки. Только — он один в атаке остался. Рудничные наконец разобрались с особенностями игры и закрыли низкорослых игроков наглухо. Дед с обреченной яростью метался по площадке, брал все немыслимые мячи — но и только.

И тогда начал атаковать Иван. С любой позиции, лишь бы только мяч поднялся выше сетки. Бил Иван очень необычно, в высоченном прыжке и во вращении. Как понял Дед, вращение значительно усиливало удар — и обескураживало противника. А мяч еще и летел по непонятной траектории — и попадал каждый раз в пустое место.

Рудничные переключили внимание на новую опасность — и тогда, ушедшие из-под опеки блокирующих, снова начали атаковать Володя и Женя...

Конец третьей партии для Деда прошел как в тумане. Запомнилось только, что рудничные все время норовили пробить именно его зону. Он вроде бы брал мячи в падении, чего сроду не умел раньше. На поднятый им мяч неизменно точно вылетал Иван. Каменно бесстрастный Гафаров бежал вдоль сетки, чтоб выпрыгнуть в свободном от блока месте и заколотить чугунным левым крюком мяч вертикально вниз. А потом, разом — звенящая тишина, покачивание земли под ногами и легионер, с профессиональным вниманием врача заглядывающий в глаза...

Очнулся он в Информатории. Вокруг — чуть ли не весь командирский корпус, гул и смех до потолка, на руках бинты. Не выдержали руки жестких приземлений. А пальцы опухли так, что неделю ложку в руки не взять. Рядом — Александра.

— Саша, будешь кормить с ложечки, — попытался пошутить он и с удивлением понял, что и язык ворочается с трудом, хотя языком точно не играл.

Глаза у Александры неожиданно заблестели. Самое время погладить девочку по голове, да кто бы помог руку поднять.

Дед поискал глазами играющего тренера, чтоб поблагодарить за доставку, и не нашел. Игра игрой, а Информаторий чужих все равно не впускал. Александра поняла причину его беспокойства и коротко изложила ситуацию. Играющему тренеру попало на блоке по рукам, доигрывал он с поломанными пальцами и после игры отправился к врачам. Женя ушел туда же, править разбитый нос. И Кузьмин, естественно, у врачей. И Володя Чученов тоже там, пытался прыгнуть выше себя и теперь не может ходить. Вот такая получилась грустная победа.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-===-=-=—

Как спали остальные, Дед не знал, но лично он — как бревно. Чугунное. И не поднялся бы ни за что, если б не жгучее любопытство. Очень ему хотелось поглядеть со стороны, что же они сотворили на площадке. Так что он выполз из своих апартаментов, как обычно, в пять утра и поковылял в Информаторий. Город спал, командиры уже нет. Дед, пока доковылял до цели, двадцать шесть раз приветственно махнул забинтованной рукой — специально посчитал.

Он бы ни за что не открыл двери, если б были обычные ручки-замки. Но дверная мембрана сама приветственно отодвинулась в сторону — дорогу командиру!

Вся волейбольная дружина расположилась у мониторов, словно и не уходила никуда. На огромном экране специальная программа отображала анализ записи игры. Вообще-то программа предназначалась для анализа рукопашных боев, но игра выдалась такой, что не всякой рукопашке сравниться. Александра тут же подкатила ему кресло — и осталась рядом сама.

Дед смотрел на игру с приятным чувством новизны. В трансе все воспринималось иначе. И только в записи, пущенной с небольшим замедлением, стало четко видно, что волейболисты рудника словно плавали по площадке, командиры ходили — а связующий командиров мелькал. Совершенно немыслимая оказалась у Ивана скорость перемещений.

— А зачем звук отключили? — поинтересовался Дед.

И тут же увидел сам, что звук не отключен. Просто зрители молчали всю игру, как будто боялись помешать шумом.

Дед неловко смотрел на себя, прыгающего по площадке. Смотрел — и не верил колонке цифр, мерцающих сбоку. Программа исправно анализировала скорость движений, высоту прыжка, силу удара, и цифры получались какие-то немыслимые. И остальные командиры смотрели недоверчиво, как на результаты Деда, так и на свои.

Потом Дед обратил внимание на результаты, продемонстрированные профессиональными игроками — и озадаченно нахмурился. Ерунда какая-то получалась: кроме скорости перемещений, рудничные превосходили командиров во всем остальном. Объективно рудничные были сильнее. Причем намного сильнее. Только выиграли командиры, а рудничные — проиграли.

Видимо, Дед сказал это вслух, потому что все к нему развернулись с очень странными выражениями на лицах.

— Дмитрий Евгеньевич, а вы обратили внимание на то, что взяли все мячи в своей зоне? — задумчиво поинтересовался Кузьмин. — Это при том, что они атаковали без блока? Такое вообще-то невозможно.

— Получается, благодаря мне выиграли? — растерялся Дед.

Кузьмин одарил его очередным задумчивым взглядом и снова включил запись игры. И снова заметался по площадке стремительный, чудовищно точный Иван.

— Мы все молодцы! — наконец заключил Кузьмин.

После чего они выключили программу и отправились работать. А что им еще оставалось делать?

На этот раз они шли к командирскому кафе через жилые зоны — не в их разбитом состоянии шнырять по коммуникациям. Дед привычно цепко оглядывался. Город уже просыпался. Шлепали в кафе рудничные рабочие, инженеры завода дельтапланов заметили Чученова и утащили на решение своих бесконечных проблем, девицы шли в униформе центра бытовых услуг. Дед невольно проводил их взглядом. Униформа на них была такая, что не сразу и заметишь. Детки толпой куда-то повалили, по времени вроде в школу, а по направлению — точно нет. Значит, к видеозалам. И в целом утро было бы обычным — если б не приветствия, обращенные к командирам со всех сторон. Если б не уважение во взглядах. Если б не восхищение на лицах девиц из центра бытовых услуг.

— Вот мы и кумиры! — озадаченно пробормотал Кузьмин. — Кто б сказал, что с этим делать и как воспользоваться ? Неучи мы с вами, ребятки... что делать-то, а?

— По башкам надавать! — внезапно включился в разговор невидимый дежурный по блоку.

Видимо, он искал Кузьмина и услышал конец фразы. Ну и среагировал по-командирски.

— Я вам скажу, что делать! — деловито продолжил дежурный. — В пандусе слева от вас детки, трах-тебедох, льют какую-то гадость, покатушки хотят устроить! Вот, можете заглянуть и навести порядок, все равно же рядом. А я тогда дежурную пятерку туда гонять не буду. Да, и лидера-один желают видеть в командирском кафе заинтересованные лица. Командир Смирнов. До связи.