Плеть богини

Я на эти инсинуации только примиряюще улыбался:

— Господа, давайте будем откровенны — у Танариса есть в Йевере вполне конкретные интересы. В настоящий момент это наиболее удобно расположенный и единственный доступный для нас порт. Вполне возможно, что по окончании войны будет создана Танарисская морская торговая компания. Не исключено также, что в Йевере за счёт казны либо на паях с участием казённых средств будет основана новая верфь для обслуживания интересов будущей компании. Всё это в будущем, несомненно, принесёт немалый доход и будет способствовать процветанию вашего славного города. Но эти планы также потребуют от нас определённых расходов, которые могут окупиться лишь в долгосрочной перспективе. И, соответственно, мы не можем допустить, чтобы нашим интересам тут кто-либо угрожал, будь то виннерские недобитки, северные пираты, эльфы или кто-то ещё.

Про особо хитрожопых бюргеров, которые могут внезапно решить в очередной раз перебежать туда, где лучше кормят или хотя бы больше обещают, не было сказано ни слова, но явно подразумевалось. Как говорится, умному достаточно. Собравшиеся в ратуше магистраты оказались достаточно умными, чтобы не лезть на рожон, и, немного побурчав, всё же согласились на расквартирование в городе союзного контингента. Заодно уж, поторговавшись ещё немного, я сумел переложить на йеверцев часть расходов по содержанию нашего экспедиционного корпуса, а также отжал в пользу Танариса захваченный в порту большой валланский когг, в недобрый час загнанный в Йевер давешним штормом. Формальным поводом для этого послужил факт захвата судна нашими солдатами во время зачистки порта от остатков виннерцев. Сразу после окончания заседания в ратуше в моём присутствии на трофее был торжественно поднят флаг Танариса. Так что день взятия Йевера при желании можно объявить ещё и днём создания танарисского флота. А себя произвести в адмиралы, да! И не забыть назначить жалование побольше — думаю, Бенно будет не против...

Мечты о зарплате флотоводца заметно улучшили настроение, а заявившийся с докладом Дирк поднял его ещё больше. Пока я общался с представителями городского истеблишмента, Весельчак тоже времени даром не терял. За каких-то полдня он успел перевернуть вверх дном весь постоялый двор, собрать улики, наскоро допросить выживших свидетелей, проанализировать полученные материалы и даже сделать из всего этого любопытные выводы. По его словам выходило, что шестёрка эльфов появилась на постоялом дворе буквально за пару часов до инцидента, в котором нам довелось поучаствовать. До этого их никто не видел ни в самом заведении, ни вообще в городе. Это навело Дирка на мысль поискать источник появления остроухих в порту. Сказано — сделано! В результате короткого расследования выяснилось, что наши клиенты прибыли в Йевер... на только что прихватизированном мной валланском когге!

— О как! Экипаж опросил?

— А как же! Да только опрашивать там особо некого — все дела шкипер вёл, а его почему-то найти никак не могут. Мнится мне, что он уже местных раков кормит.

— Возможно. Что смог выжать из остальных?

— А что с этих баранов выжмешь? Остроухие взошли на борт в Эльфланде. Ночью и не поднимая шуму. Во время плавания вели себя спокойно, девчонка ваша так вообще из каюты практически не выходила. Она и тот эльфёныш подстреленный, которого в одной комнате с ней нашли, вроде как из благородных. Остальные прислуга. Двое охранников, что-то типа секретаря, ну и служанка. Когг шёл в составе большого каравана — двадцать два торгаша из Эльфланда и Валланда под охраной трёх эльфийских хольков. Когда начался шторм, конвой сильно раскидало, а у нашего когга к тому же ещё и течь обнаружилась. Корабельный плотник клянётся, что судно только с верфи вышло после тимберовки, и это был первый серьёзный рейс. Видать, что-то там мастера намудрили или просто не повезло. В общем-то, течь небольшая была, но капитан решил не рисковать и зайти в Йевер для осмотра и ремонта — заодно и шторм переждать. В порт-то их пустили, да тут мы как раз подоспели...

Матросы говорят, едва остроухие прослышали, что наши в город вошли, тут же к капитану рванули и давай орать, чтоб скорее в море выходил. Да только кто ж их выпустит? Цепи опущены, сторожевые башни захвачены. Когда эльфам это объяснили, они с капитаном в каюте закрылись и о чём-то там еще пошушукались, а потом похватали свои сундуки и быстренько на берег сошли. Ну и, судя по всему, сразу на тот постоялый двор подались — он к порту ближайший как раз. А дальше вы и сами знаете. Шкипера, кстати, после того разговора в каюте больше никто и не видал. Вооот...

— Придурки, которых мы покрошили.

Дирк презрительно сплёвывает.

— Шпана местная. Из ватаги Рикара-удильщика. Промышляли тут всяким, ну и решили под шумок постоялый двор обнести. Может, про эльфов с сундуками прознали, а может, и просто совпало. У Рикара не спросишь уже — ему алебардой черепушку надвое развалили, а те, кого взяли, совсем мелкая сошка. Я им на пробу по паре пальцев сломал — бестолку. Орут только, а сказать ничего не могут.

Лейтенант досадливо морщится, демонстрируя, как его расстраивает такое поведение подследственных, но меня это занимает в последнюю очередь.

— Что с эльфами?

Тут Весельчак заметно оживляется.

— С эльфами интересней! По всему видать, ребята Удильщика их врасплох застали. Служанку вообще на заднем дворе прирезали. То ли шла она куда-то, то ли возвращалась — не поймёшь.

— Почему зарезали?

— Да хрен его знает. Среди трупов один разбойничек есть с неглубоким порезом через всю морду. Мужики его вряд ли так разукрасили бы, а баба могла. Вот я и думаю: не служаночки ли работа? Прихватили её, хотели попользовать, как водится, а она возьми да резани его чем-нибудь, ну тот обиделся и...

Я пожимаю плечами:

— Может, и так. Дальше?

— Дальше — проще. Шум поднялся, все забегали. Секретарь на задний двор ломанулся — может, удрать думал, может, просто посмотреть, что за шум. Там его и закололи. Охранники на лестницу выскочили, там одного подстрелили, другого чем-то древковым достали и потом тесаком добили. Ну а про дворянчиков вы и сами знаете.

Я задумчиво киваю.

— Кто такие выяснил?

— Ну не то чтобы...

Загадочно улыбаясь, Дирк протягивает мне довольно изящный и даже на вид древний перстень из тёмного золота. Печатка с гербом и короткая надпись на староэльфийском, скорее всего, родовой девиз.

— Знакомая вещица?

— Более чем.

В высоком эльфийском наречии я, конечно, разбираюсь, как пингвин в ананасах, но рисунок герба мне определённо знаком...

— С кого снял?

Весельчак самодовольно ухмыляется.

— Снял-то я его с того хмыря, которому ваше сиятельство всю харю разнести изволили. Колечко в кошеле было, целёхонько, только кровью самую малость испачкано. Да только вот беда — уроду тому оно ни на один палец не налезло бы. Зато у дворянчика эльфийского на левом безымянном сустав содран уж очень характерно. Да и размерчик совпадает...

Я вновь киваю — в логике адъютанту не откажешь.

— Что-то ещё?

— А то!

Дирк жестом опытного фокусника извлекает из-за обшлага мундира сложенный вдвое пергамент и с видом победителя протягивает его мне. Выглядит документ неважно — изрядно помят, пробит в двух местах чем-то острым, да ещё и покрыт подозрительными бурыми пятнами. Пока я разворачиваю и рассматриваю бумагу, лейтенант даёт необходимые пояснения:

— Письмишко у дворянчика за подкладкой колета было, дырки — от болта, которым его уложили, ну и кровь, соответственно... Большую часть я оттёр. Вид, конечно, не очень, но прочитать можно. Больше ничего интересного у них не нашлось — ни бумажек, ни побрякушек. Шмотки обычные, без претензий, оружие простое, хоть и качественное, денег немного, у служанки серёжки серебряные из ушей вырвали...

Всю излагаемую Дирком информацию я выслушиваю, что называется, вполуха, полностью сосредоточившись на оказавшемся в моих руках документе. Вид у бумаженции действительно не очень — тут Весельчак прав на все сто. Но пониманию написанного это практически не мешает, хотя и особой ясности тоже не добавляет.

Всё дело в том, что послание (будем называть его так), являясь чем-то средним между верительной грамотой и рекомендательным письмом, написано было крайне витиевато и расплывчато — сплошные полунамёки, разбавленные общими фразами типа "согласно нашим предыдущим договорённостям, прошу отнестись с пониманием к просьбе означенного юноши". Ни имён, ни адресов, ни подписи в конце... Из полезной информации лишь оттиск на восковой печати, имеющий несомненное сходство с эмблемой на трофейном перстне. Впрочем, если подумать, то и этого вполне достаточно, чтобы в первом приближении понять подоплёку произошедших событий. Осталось лишь прояснить кое-какие детали. И я даже знаю, кто мне с этим поможет.

Свернув пергамент, бросаю орлиный взор на двухэтажный особняк, в котором развернул свою временную штаб-квартиру, а затем задумчиво перевожу взгляд на медленно погружающийся в морские волны солнечный диск.

— Как думаешь, Дирк, учитывая все обстоятельства, время не слишком позднее для первого визита к незнакомой даме?

Лицо Весельчака озаряется скабрезной ухмылкой:

— Да как по мне, так время самое что ни на есть подходящее, чтобы с какой-нибудь дамой близко пообщаться — после работы-то!

Глава CIX

Эльфийка тихонечко сидела на кровати, обхватив руками коленки и сосредоточенно глядя в угол. Не иначе как пыталась загипнотизировать стоящую там кадку с фикусом. На моё появление отреагировала подозрительным взглядом исподлобья, но с места не сдвинулась. Я, в свою очередь, притормозил в дверях, чтобы поподробней рассмотреть невольную "гостью".

Видок, конечно, тот ещё. Фонарь под глазом за день налился синевой, став наиболее заметной деталью образа. Припухшая, не иначе как от хорошей оплеухи, щека, придающая мордашке заметную асимметрию, и запёкшаяся капелька крови на разбитой губе органично дополняли общую картину. Порванное платье на этом фоне уже воспринималось как нечто само собой разумеющееся.

Хотя, если подумать, всё это мелочи. Фингал через недельку сойдёт, а опухоль спадёт и того раньше. Платье — вообще ерунда. Его и снять можно, в конце-то концов — даже лучше будет. В остальном же... хороша, чертовка! Высокая, стройная, изящная, но не тощая — все нужные округлости имеются. Светло-голубые глаза цвета зимнего неба холодно поглядывают из-под платиновой чёлки. Причёска по понятным причинам пребывает в несколько хаотичном состоянии, но эта растрёпанность странным образом ей идёт, добавляя облику эльфийки своеобразного шарма. А короткая стрижка в сочетании с заострёнными ушками создаёт такой знакомый, но по-прежнему безотказно действующий эффект "дрянной девчонки". Или это уже мой личный бзик на эльфийских пацанок?

От последней мысли по роже сама собой расползлась плотоядная ухмылка. Настороженно поглядывавшая из своего угла остроухая боязливо поёжилась, чем развеселила меня ещё больше.

— Боишься?

Ответом мне служит очередной подозрительный взгляд.

— Правильно делаешь. Только бояться тебе надо совсем не того, о чём ты сейчас думаешь...

В прищуренных глазах эльфийки отражается ясно читаемое недоверие, а на лицо набегает тень лёгкой заинтересованности — есть контакт!

— Ты уверена, что худшее из возможного случится, если я задеру тебе подол и разложу на этой койке, а это не так. Бояться надо строго обратного — что тебя прямо сейчас возьмут за шкирку и выбросят на улицу. Потому как здесь, кроме меня, никого нет, а за стенами этого дома три тысячи солдат, которые абсолютно точно знают, что следует делать с беспризорными эльфийками. Помнишь тех весёлых ребят, которые вломились к вам на постоялый двор? Так вот, они сущие дети по сравнению с моими парнями.

При упоминании утренних приключений доселе бесстрастно слушавшую мои излияния остроухую явственно передёргивает. Ну, слава Лаэте, а то я уж думал, что она в ступор впала!

— Ну так что, будем знакомиться или хочешь попытать счастья в ночном порту? Там-то тебя с расспросами точно доставать не будут...

Последняя фраза произносится с издевательской ухмылкой, которая по идее лучше всяких слов должна объяснить остроухой, что сейчас за пределами этой спальни её жизнь, не говоря уж про такие эфемерные понятия, как честь и достоинство, не стоит вообще ничего. И, судя по хмурой мордашке эльфийки, эта простая истина как раз начинает потихоньку до неё доходить.

Следующие секунд десять мы играем в гляделки, а затем остроухая опускает глаза, как-то по-детски шмыгает носом и... расцепляет руки, которыми всё это время продолжала обнимать собственные коленки. Разорванный подол платья при этом сползает вниз, оголяя весьма соблазнительного вида ножку. А у меня по морде расползается торжествующая улыбка — лёд тронулся!

— Мне нравится ход твоих мыслей. Но давай не будем торопить события. Можешь считать меня несколько старомодным, но я бы предпочёл, чтобы ты для начала представилась.

— Меня зовут Юлиэль.

Голос эльфийки, впервые за всё время изволившей нарушить свой обет молчания, звучит хрипловато, видать в горле пересохло. Впрочем, меня сейчас занимает совсем не это.

— Юлиэль ле...

— Просто Юлиэль.

Буркнув это, остроухая снова шмыгает носом и отворачивается. Наивная чукотская девушка.

— Ну, хорошо... Юлиэль. Тогда ответь мне на один вопрос: что простая горожанка делает ночью в спальне графа империи, бургграфа Танариса, грандмейстера Серой армии и прочая, прочая, прочая? Обычные девки — они ведь не для графов, они для солдат. Или ты таким занятным способом хочешь сказать, что всё-таки предпочитаешь провести ночку в более многочисленной компании? Нет? Тогда я спрошу ещё раз и на сей раз советую подумать, прежде чем отвечать. Итак, как тебя зовут?

Пару секунд эльфочка насупившись буравит меня взглядом, а затем, вздёрнув подбородок, с вызовом произносит:

— Я — леди Юлиэль ле Рест, урождённая графиня Рестиэль!

Бинго! После печати и кольца с гербом я, в общем-то, и так был практически уверен в ответе, но всегда ведь приятно убедиться в правильности своих догадок, разве нет? Кстати!

— А тот мальчишка, что был с тобой в одной комнате...

— Мой младший брат!

От такого известия моя и без того широкая улыбка растягивается практически до ушей.

— В таком случае ты уже не просто урождённая. Теперь ты наследная графиня Рестиэль — мои поздравления. Ну и соболезнования заодно. Да, кстати! — Я старательно игнорирую испепеляющий взгляд, которым эльфийка отвечает на последний издевательский комментарий. — Не подскажешь, что единственные наследники одного из пяти сильнейших кланов Эльфланда забыли в этой проклятой богами дыре, м?

Вместо ответа остроухая вновь обнимает свои коленки и, уткнувшись в них подбородком, отворачивается к полюбившейся кадке с фикусом. Тем самым демонстрируя мне свой точёный профиль и жуткую обиду на вселенскую несправедливость. Где-то с минуту я любуюсь пантомимой "леди Рестиэль дуется на ни в чём не повинное растение", затем всё же нарушаю торжественность момента деликатным покашливанием: