— Я должен вам рассказать! — зашептал он, — меня похитили, поверьте, я в своем уме! Это действительно так. Меня похитили и мне нужна помощь!
— Я в курсе.
Он отшатнулся.
— Значит. Значит вы тоже... из этих...
— Нет. Я здесь чтобы вызволить вас. Делайте все как я скажу, и уже через час мы будем в безопасном месте.
— Нет, нет, — он горячо замотал головой, — это невозможно. Моя дочь. Если я сбегу они угрожали...
— Ваша дочь Ортенсия в полной безопасности. Они пытались ее схватить, но у них ничего не вышло.
— Правда! Вы уверены?!
— Абсолютно. Она в надежном месте, и вы увидите ее уже сегодня вечером.
Мне на секунду показалось, что Гульельмо сейчас упадет в обморок, но он моментально восстановил самообладание.
— Что надо делать?
— Сейчас вы поднимитесь к себе и подготовите вещи, которые нужно взять с собой. Надеюсь, багажа у вас не много?
Он сухо улыбнулся.
— Потом начнется пожар... Не пугайтесь, это инсценировка. В поднявшейся суматохе вы пройдете по этажу к уборной. Внутри вас будут ждать мои друзья...
Я посмотрел на его слегка вытянувшееся лицо.
— Так надо, профессор.
Он кивнул. Потом спросил.
— А если мои... спутники попытаются меня сопровождать?
— На этот случай я буду поблизости. Не бойтесь, все спланировано и ошибки быть не может.
Он снова кивнул и пошел к лифту.
Я немного подождал и поднялся за ним. Коридор этажа был пуст. Отлично. Я прошел до конца и зашел в туалет. Запер дверь. Постучал в стену под вентиляционной решеткой. С той стороны донесся скрип бура. Через полминуты, из стены показался наконечник сверла. Менее чем через десять минут в стене образовалось отверстие размером достаточным, чтобы сквозь него мог пролезть не слишком полный человек. За проломом открылась вентиляционная шахта, в ней на страховочном тросе висел один из ребят Пешека с необходимым оборудованием. Он вылез и передал мне дымовые шашки.
— Ждите профессора здесь, — я открыл дверь и выглянул в коридор. Тихо.
План наш являлся банальным, но как ни странно достаточно эффективным. Вы просто не представляете какой эффект можно произвести в борделе с помощью небольшого количества дыма и хорошо срежиссированных криков "Пожар! Горим!". Задним числом приношу извинения сотрудникам и клиентам заведения. В конце концов, мы действовали из лучших побуждений...
Как я и ожидал, моего вмешательства не потребовалось. Филиппо и Родольфо меньше всего помышляли о спасении вверенного им профессора. Похоже, ди Мартти решил сэкономить на охране, больше полагаясь на боязнь профессора за жизнь и здоровье дочери. На бандитов эти парни не тянули, так — пара мелких жуликов на подхвате.
Гульельмо выполнил свою роль блистательно. Пробившись через толпу мечущихся полуодетых людей он оказался в уборной уже через пару минут. Мы прицепили его с тросу и подняли через шахту на чердак.
— Пора, — кивнул Пешек в сторону дыры в стене.
— Минуту, — мотнул я головой, — мне нужно еще кое-что сделать...
— Я знаю, что ты боишься высоты, но идти через главный выход безумие.
— Я о другом. Но если не вернусь через пять минут, уходите сами. Я догоню.
Я вышел в заполненный дымом коридор. Прошел по нему до лифта, повернул в другое крыло. Этот номер. Я отпер дверь и вошел. Кресло стояло на прежнем месте. Я развернул его. Жозефина глянула на меня с испугом. Узнала и ее взгляд изменился. Видимо примерно так Медуза смотрела на тех, кого хотела превратить в камень...
— Мадемуазель. Я лишь хочу сообщить, что пожара нет, и я не собираюсь поджаривать вас заживо. В конце концов, мне было бы крайне неловко, если бы вы покалечились, пытаясь освободиться, или заработали разрыв сердца... Не смотрите так. Ничего личного. Я вообще принципиально не убиваю людей кроме случаев крайней необходимости.
Взгляд Медузы стал еще более окаменяющим. Не думаю, что она была полна благодарности за мой широкий жест.
— Я оставлю дверь полуоткрытой, а кресло прямо у нее. Вас найдут и отвяжут очень быстро. Ничего личного, мадемуазель...
Я отвязал шарф, и выскочил из номера раньше, чем она смогла выплюнуть кляп. Впрочем, много времени у нее на это не ушло. Какие выражения, какая экспрессия...
Оставив ее высказывать все, что она обо мне думает и звать на помощь, я пробежал к пролому. Пешек уже натянул капюшон и газовую маску, но упрекающее выражение его лица чувствовалось даже так. Я зацепил карабин и проследовал через вентиляционную шахту на чердак.
— Все на месте, — констатировал Ян, и мы двинулись к выходу на крышу.
В дальнем конце чердака хлопнула дверь. По рядам сушившегося белья пронесся сквозняк. Пешек сделал знак своим парням быстрее выводить профессора, а сам снял со спины автомат. Я последовал его примеру, перехватив оружие за ребро дискового магазина.
— Может прачка? — прошептал я...
— В разгар пожара? Ты идиот?
Я ничего не ответил. За рядами мокрых простыней слышались аккуратные шаги. Мы медленно двинулись навстречу. Так и есть. Я недооценил Родольфо и Филиппо. Они, похоже, сообразили, что должны найти профессора и вернулись. А тут я как раз бегаю по пустому этажу... Не стоило проявлять благородство. Жозефина — девушка крепкая, ничего бы не случилось, если бы ее нашли попозже. В конце концов, не думаю, что она мучилась угрызениями совести, зная, что меня выбросили за борт посреди Средиземного моря. С другой стороны, я бы не хотел оказаться в охваченном пламенем здании привязанным к креслу человеком, который имел основания мне мстить.
Мои размышления прервал выход Филиппо и Родольфо из-за развешанных простыней.
— Руки вверх! — они оба вскинули револьверы.
Мы с Пешеком почти одновременно передернули затворы "Томпсонов". Стало очень тихо. Я отчетливо слышал, как шуршит где-то в мусоре крыса.
— "Интересно, кто начнет стрелять первым", — пронеслось в голове.
Тот из бандитов, что повыше, (я так и не удосужился выяснить кто именно из них Родольфо, а кто Филиппо) сглотнул. По его лицу тек пот.
Молчание нарушил Пешек.
— Мсье... Не стоит горячиться. Мы делаем свою работу, вы свою... Лишнее кровопролитие никому не нужно.
Высокий бандит снова сглотнул. Мне показалось, что револьвер в его руке слегка дрогнул. Не хватало еще, чтобы он открыл пальбу случайно...
Пешек снова заговорил.
— Предлагаю разойтись без стрельбы. Спокойно и аккуратно.
Бандит нервно кивнул. Второй заморгал, и сделал осторожный шаг назад. Пешек тоже отшагнул. Так, пятясь, мы отступили к слуховому окну, а они к двери на чердак.
Пешек перехватил автомат, и выскользнул в окно, пока я продолжал держать их на прицеле. Я увидел, как на лицах Филиппо и Родольфо проступило явное облегчение.
— "Все-таки мелкие жулики", — подумал я, — "не дураки, но на серьезное дело не годятся. Ди Мартти сэкономил и приставил к Гульельмо мелких сошек".
Пока мой напарник целился в них из-за окна, я тоже пролез на крышу. Мы быстро обежали от окна и замерли, на случай если итальянцы все же передумают и решатся на погоню. Но они не решились...
— Вы уверены, что моя дочь в полном порядке? — сидевший на заднем сидении профессор явно нервничал.
— Не переживайте, все под контролем, сейчас вы ее увидите.
Автомобиль затормозил у дома кузины. Не успел я выйти, как Элен выбежала мне навстречу. По выражению ее лица, я сразу понял, что под контролем далеко не все...
Я еще раз прошел по гостиной. От комода к окну и обратно.
— Как ты могла это допустить, Элен?
— А что я могла? Это были жандармы! Они пришли и забрали девушку. Что я, по-твоему, должна была сделать? Отстреливаться?
— Ничего не понимаю... Откуда жандармы? Какое вообще военные ко всему этому имеют отношение?
— Ну если уж ты ничего не знаешь, то мне-то откуда? Это все твои делишки!
— Ладно, не будем об этом...
Я заглянул на кухню. Лицо профессора Пикколо все еще оставалось бледным, но землистый оттенок уже сошел.
— Как вы?
— Спасибо, мне уже лучше...
Я знаком подозвал Пешека.
— Отвези его к Францу, лягте на дно и заройтесь так глубоко, как сможете. Я к Леману, попробую разобраться, что случилось.
На этот раз я не стал таиться и явился прямо в управление. Рабочий кабинет Лемана был тесным и прокуренным.
— Мне нужно у тебя срочно кое-что выяснить? — без обиняков начал я.
Шарль поднял глаза от бумаги, которую старательно разглядывал.
— Сначала я дам тебе кое-что прочитать, — он протянул мне один из лежавших на столе документов, — знаешь что это?
— Ордер на арест...
— Обрати внимание, на чей арест.
— Что?! Какого... Это же мое имя!!
— Ты потрясающе проницателен. Именно твое. Так что присаживайся.
Я растерянно опустился на стул. Развитие событий вышло из-под контроля окончательно. И я решительно перестал что-либо понимать.
— Тебя интересует, на основании чего тебя предписано арестовать?
— Еще бы...
Леман снова просмотрел бумагу, которую все еще держал в руках.
— Некая девица Ортенсия Пикколо обратилась в полицию с заявлением, что ты похитил и насильно удерживаешь ее отца, профессора Туринского университета Гульельмо Бенедетто Джакопо Пикколо.
— Что?!
Леман расхохотался.
— Что ты ржешь как конь? — обиделся я.
— Извини, но более идиотского выражения лица, чем у тебя я давно не видел, — он вытер рукавом слезинку в углу глаза.
— Лично мне не смешно... И еще я абсолютно ничего не понимаю. Как она могла?
Леман пожал плечами.
— Для начала тебе было бы очень неплохо как-то выпутаться из этого. Все-таки формально я обязан тебя арестовать...
Я обхватил голову руками и несколько минут пытался собрать разбегающиеся мысли.
— Я могу воспользоваться телефоном?
Комиссар показал уголком листа на стоявший в углу аппарат.
— Надеюсь, ты будешь столь деликатен, чтобы не отслеживать, куда я звоню? — поинтересовался я.
Леман хмыкнул, и демонстративно отошел к окну. Я набрал номер.
— Франц? Он у тебя?
— Змеевед? Да, я нашел ему уютное гнездышко. Он в порядке и полной безопасности.
— Ты уверен?
— Только что с ним говорил.
— Отлично, будь у телефона, возможно я сейчас перезвоню...
Я повесил трубку и обратился к Леману.
— А что если похищенный итальянец найдется живым и здоровым? И подтвердит, что я на его свободу не покушался?
Комиссар отвернулся от окна, и внимательно посмотрел на меня.
— Я принесу тебе официальные извинения и отпущу на все четыре стороны... С большим облегчением. Честно говоря, мне очень не хочется брать тебя под стражу. Но пока профессор не найдется, тебе придется посидеть у меня в кабинете.
Прошло около получаса. Я ходил из угла в угол, ожидая появления Гульельмо. Леман, читал газету.
— Послушай, — спросил я, — мог ди Мартти попросить французскую жандармерию о помощи?
Комиссар не спеша сложил газету.
— Ты говорил, он отвечает за археологические раскопки в Египте? В ранге правительственного агента в колониях?
— Да, полномочный представитель министерства культурного наследия.
— Попросить мог. Получить помощь — нет, — Леман снова раскрыл газету, — слишком мелкий чиновник. Либо ты зацепил птиц куда более высокого полета, либо этот Мартти тут вообще не причем.
— Как он может быть не причем? Если не он, то кто?
— Подумай. Кого еще могла затронуть эта история?
— Да никого... хотя. Стоп, — я вспомнил письмо, лежавшее на столе профессора в Турине, — дю Понт собирался привлечь его к своим раскопкам буквально перед похищением.
— Может он?
Я задумался.
— Вряд ли. Пожалуй, это все-таки итальянцы.
Леман окончательно отложил газету.
— Подумай, Танкред, обвинять тебя в похищении для ди Мартти имело смысл только в том случае, если бы профессор все еще оставался в его руках. Иначе зачем выдвигать обвинение, которое рассыплется спустя час.
— А ведь ты прав... Может он хотел его выманить и перехватить?
— В полицейском управлении соседнего государства? Он может и мафиозо, но не самоубийца. За подобный скандал его вышибут с должности на следующий день. Скорее всего, это вообще не его рук дело.
Я задумался. В общем-то, да. И смысла у ди Мартти так поступать не было, да и вообще это не его методы. С его стороны логичнее ожидать пули в спину, но никак не ордера на арест... Он вообще в силу каких-то причин предпочитал в этой истории действовать тихо и неофициально. Но тогда кто? Неужели дю Понт? Связи у него достаточные, чтобы привлечь жандармов. Но как он узнал, и какое отношение имел к Ортенсии?
В дверном проеме возникло лицо одного из сержантов.
— Комиссар, к вам посетитель. Говорит какой-то итальянский профессор с заявлением...
Франц протянул мне рюмку.
— За твое освобождение.
— Меня даже арестовать толком не успели...
— Все равно стоит отметить.
Я немного отпил, и поставил рюмку на стол.
— Теперь о неприятном, — вздохнул Бирнбаум.
— Неужели еще не все?
— Во время сегодняшней операции тебя опознала некая девица...
— Кажется, я знаю о ком ты. Она что, тоже решила заявить в полицию?
— Хуже. Она пожаловалась одному из клиентов...
— И кто этот клиент?
— Большой босс Марселя.
Я залпом допил рюмку.
— Интересно, есть хоть что-то плохое, что еще сегодня не случилось?
— Ты пессимист, Танкред.
— Если я правильно понимаю, то сейчас за мной начнут гоняться все бандиты Марселя, обуреваемые горячим желанием отомстить за нанесенное пассии их босса оскорбление. И ты еще что-то говоришь о пессимизме?
— У меня в доме ты в безопасности. Тебе лишь стоит воздержаться от прогулок по улицам и регистрации в отелях под собственным именем.
— Если бы у меня было чужое...
— Мои люди над этим уже работают.
— Что?
— Через пару дней ты получишь новое имя и паспорт. А пока я поселю тебя на своем чердаке. Там вполне комфортно.
— Ладно. Но мне надо зайти к Элен за вещами. И было бы неплохо, чтобы кто-нибудь за ней приглядел.
— Я уже попросил кое-кого из знакомых. За ее домом присмотрят. Не думаю, что ей что-то грозит, но лучше перестраховаться.
— Спасибо, Франц.
— Не за что, — он вынул из ящика браунинг и протянул мне, — возьми с собой, пока будешь ходить по городу.
— Она оставила вот это, — Элен протянула мне сумочку Ортенсии, — если найдешь девушку, верни.
Я взял сумочку и повертел в руках. Потом открыл. Кузина бросила на меня осуждающий взгляд.
— То, что за ней приехали жандармы, еще не означает, что она в безопасности, — проворчал я, — и моя обязанность...
Я замолчал. Потом опустил сумочку на стол и застыл, разглядывая небольшую фотокарточку, лежавшую на самом видном месте. На ней была изображена Ортенсия на фоне площади Сан-Марко. Рядом с ней стояла еще одна девушка. И я знал эту девушку...
— Кажется, Ортенсия что-то говорила о своей французской подруге, — голос у меня отчего-то сел, и я прокашлялся, — ты не в курсе как ее зовут?
— Вроде Полетта, да, точно, Полетта Клери.
