Когда лифт поднял нас на верх башни, Борис сразу пошел к своему второму телу, а я повел Госейна к супруге. Минут пять они честно пытались убедить друг друга, что надо слушаться Мастера и Старейшин, но потом вроде пришли к какому-то компромиссу. Я вкратце изложил им своё представление о происходящем в этом мира и оставил их вдвоем, пощупать друг друга, убедиться, что не наваждения. На кухне меня настиг счастливый Борис, сообщил, что всё получилось и он снова един, как именно это произошло объяснить не смог. Я поздравил его, предложил отметить это. Но он отказался, сказал, что должен быстрей возвращаться в своё жилище, а когда я спросил зачем, что-то неразборчиво пробурчал про приручение животных. Он явно что-то скрывал, но и я перед ним не исповедовался. Я спустился с ним вниз, договорился, найти где обычно, а сам вернулся в жилую часть башни.
Пожевав каких-то фруктов и испив чаю, я отправился спать. Засыпая я представлял, как вразумлю Госейна и Ройю, узнаю у них с кем ещё можно иметь дело, а дальше — больше. Потом может получиться как-то синхронизировать всех обитателей этого мира, выделить время, когда на поверхности никто не спит, а под землей можно не бояться зажигать свет и так далее. Конечно, найдутся те, кого вразумить не удастся, но это не повод оставлять всё, как есть, даже если удастся спасти половину, это уже будет большим достижением. Может в библиотеке башни удастся найти способ освободить людей от этой напасти вовсе, а я наконец покину это мир и провожать меня будут, как героя. Потом я найду Хиарру, узнаю, что она тоже побывала в передряге, но с ней всё хорошо, мы вернемся в бар, где познакомились и будем рассказывать друг другу свои истории.
Проснулся я, услышав, как что-то скребет по стене и вроде рычит. Я прислушался, но звук не повторялся. Пришлось встать и идти смотреть. Выйдя из комнаты, я сразу заметил несколько бурых пятен на полу, они шли от лестницы к комнате, где оставались супруги. Я открыл дверь и замер на пороге. На кровати и вокруг было какое-то кровавое месиво. Я долго думал сразу зайти осмотреться или сначала сходить поблевать, потом все-таки вошел.
Всего в комнате было три трупа, воссоединившиеся супруги и Солнечный Хищник. Голова Хищника была оторвана от туловища и натянута на тело Ройи до груди, клыки впивались в верхнюю часть живота, выше из рваных ран торчали обломки ребер, а из оторванной шеи свисали ноги, их чудище похоже тоже успело пожевать. Я понял, что стоя на пороге принял неверное решение, но уже никуда не пошел, просто отвернулся. Собравшись с духом, я продолжил осматривать тела. У Хищника кроме головы была оторвана передняя лапа. Дальше на кровати лежало тело мужчины, у него не хватало руки и головы, рука лежала рядом, голова, наверное, скатилась за кровать. Под кровать у изголовья был задвинут большой металлический кубок, на кухне таких стояло несколько штук, на дне оставалось немного густой красноватой жидкости. Стало примерно понятно, что здесь случилось. Утомившись, они отправились на кухню подкрепиться и нашли там эту дрянь. Нормальный человек ни за что не взял бы в рот эту жижу по доброй воле, но они знали, что это такое. Я вспомнил обрывок из разговора, когда они только встретились: Ройа жаловалась, что с тех пор, как вошла в башню, чувствует некую опустошённость, только во сне всё нормально, но и утром не чувствуется обычного прилива сил. Они знали, что оказались порознь после того, как пили это зелье, знали, что их обманывали, когда давали её. Но им слишком понравилось чувствовать себя Охотником и Хищником, и вернуть это чувство стало важнее, чем что-то понимать, важней всего остального. Вернувшись в комнату, они распили кубок на двоих и сладко заснули вместе. А потом немедленно воплотились в свои вторые формы. Вместе.
— Что вы за уроды! — выругался я вслух, сплюнул, вышел из комнаты и закрыл дверь.
Мир был как в тумане. Хотелось просто уйти отсюда подальше. Даже не умывшись, я зашел в лифт и поехал вниз, на уровне выхода на улицу кулаком ткнул в кнопку остановки. Платформа остановилась, оставив по собой щель, в ней виднелось красноватое свечение. Я поднял лифт обратно вверх ещё на пол метра, спрыгнул с платформы и заглянул под неё. Рисунок отсюда было почти не разобрать, но он мне всё равно не нравился. И нихрена эта печать никого не спасала. Оказалось, всё это время рука сжимала найденный в спальне кубок. Удачно. Я с силой бросил посудину вниз, целясь в центр рисунка, не разглядел, куда попал, но звон услышал. Свечения не пропало, а наоборот пульсируя стало становиться всё ярче. В тот момент мне было наплевать, что это значит, я вышел из башни и пошел прочь просто потому, что не хотел там больше оставаться. Уже выбравшись из кратера, я обернулся и заметил, что башня дрожит и по ней пробегают красные блики.
— Гори огнем! — пробурчал я и ушел в лес.
Нельзя сказать, что мне удалось привести мысли в порядок, но более или менее успокоиться получилось. Я чувствовал, что что-то поменялось, то ли воздух стал другим, то ли что. Погода вроде не менялась, мой самочувствие тоже было в порядке, если не считать психического состояния, но дело было не в этом. Скорей для галочки, чем надеясь на успех, я закрыл глаза и попытался оказаться в доме, который подарил мне Неявный Лабиринт. Открыв глаза, я обнаружил себя в аскетически обставленной комнате, вырубленной в скале.
Но и здесь что-то было не так, стало как-то темно и промозгло. Сперва я думал списать на то, что секунду назад стоял на поляне под полуденным солнцем и просто не привык, но тут же понял, что всё не так просто. Во-первых, я точно помнил, что здесь не было холодно, во-вторых, во мраке было не видно собственных ног, это при том, что на потолке горела лампочка.
— Ты прошел испытание, — голос звучал отовсюду и, к сожалению, был мне знаком. — Не совсем так, как принято, но не важно. Теперь ты готов служить мне.
— Я должен радоваться?
— Вообще-то да, — кажется, источником звука была разлившаяся по полу тьма. — Я не потребую от тебя многого и дам взамен куда больше.
— Мне всё равно.
Я попытался заставить тело светиться. Получилось, но очень слабо, и стоило чуть отвлечься свечение прекратилось. Я попробовал снова, уже с усилием, получилось лучше — тьма понемногу отступала. Когда стало видно камень пола в радиусе метра от моих ног, со лба сорвалась первая капелька пота. Когда свет доходил до стен, я весь был мокрый и давить сильнее уже не мог. Правда получилось ещё увеличить яркость света из глаз, так я поочередно очистил все углы, заглянул под кровать, за холодильник и в тумбочки. Потом я занялся туалетом, а когда вернулся в комнату, от двери снова понемногу растекался темный туман, я пресек его распространение и вышел в коридор. Там тьма поднялась до уровня груди, но я не собирался останавливаться.
— Тебе незачем враждовать со мной. Я даже прощу тебе разрушенную печать. А ведь тот мир подарил мне много верных слуг. Помнишь Дедушку?
— Так себе рекомендация.
— И его я тоже тебе прощу.
— А меня?
— Когда придет время, а пока я буду тебя защищать.
Я не ответил и продолжил работать. Перед дверью, из которой вся эта дрянь ползла, тьма стала особенно плотной, и выдавливать её было тяжело. Дойдя до двери, я взялся за ручку и, поборов желание отдернуть руку, стал выдавливать мрак из неё. Через несколько секунд ручка потеплела, и полотно двери посветлело, высыхая.
— Ты все равно принадлежишь мне, — прозвучало, когда я открыл дверь.
Я вычистил остатки тьмы и остановился перевести дух. За дверью было ничто, на первый взгляд оно не отличалось от ползучей тьмы, но мне было очевидно, что этой пакости тут не осталось, а за дверью просто кончалось пространство.
Вернувшись в комнату, я сделал бутерброд с колбасой и стал прокручивать в голове последние слова Голоса Страха, так я условно окрестил того, с кем только что разговаривал. Нельзя было не отметить, произведенная мной уборка была очень похожа на то, что делал Игорь с Душой Мира ещё до того, как умер. То, к чему это привело лишь подтверждало работоспособность метода. Стоило хотя бы осмотреться таким способом, впрочем, если осмотром дело бы не ограничилось, за отношения с Голосом Страха я не переживал. Поймать нужное состояние оказалось непросто, один раз я чуть не упал со стула, задремав, но спустя минут пятнадцать попыток всё-таки увидел, что хотел. Каким-то образом я чувствовал, что открывшееся больше, чем плод воображения. Конечно, "там" не было никакого пространства, сформулировать, что я "увидел", можно только иносказательно. Сразу было ясно, что в этом мире я совсем один, кроме того сам я был каким-то мутным, несколько попыток как-то изменить это по примеру Игоря к успеху не привели, зато вызвали вполне реальную головную боль. Я решил отложить эти эксперименты до лучших времен заняться более насущными делами.
В Землях Страха я провел несколько дней, теперь, когда я был свободен, нужно было искать Хиарру, и всё же я не мог не узнать, чем обернулись мои действия для обитателей того мира, тем более теперь это не должно было занять много времени. По моим расчетам, всё ещё был день, а значит, я мог спокойно отправляться прямо в поселение сектантов.
Несмотря на светлое время суток на улице было полно людей, правда им было совсем не до меня. Здесь был настоящий ад. По всюду валялись изуродованные тела. Те, кто ещё был жив в истерике пытались куда-то бежать. Некоторые уже были ранены, кто-то выволок спящего товарища и пытался разбудить. Людей преследовали и Солнечные Хищники, и Охотники. Я схватил пробегавшую мимо женщину и попробовал забрать в свой дом, но оказался там с пустыми руками и вновь вернулся на бойню. До меня никому не было дела, а я уже ничего не мог сделать и в оцепенении смотрел за происходящим. Несколько раз замечал, как у Хищника на бегу отлетает лапа или голова, значит другие Хищники добрались и до пещер. Когда всё закончилось, я обнаружил себя сидящим на бревне и жующим фрукты из забытого кем-то узелка. Я поискал выживших, но все были мертвы, в пещерах мне тем более делать было нечего, даже если там кто-то был, я б его не нашел. Оставалось найти Бориса, как раз он, став единым возможно смог бы покинуть этот мир.
Получилось, что я появился прямо в нескольких шагах от отшельника. Он, конечно, напрягся от неожиданности, но не особо удивился, сказал, мол от меня можно ждать и не такого. Заодно я узнал, что со стороны это не выглядит никак, просто рас и появился, никаких световых эффектов или хотя бы постепенного проявления.
— Что случилось? — перешел он к главному вопросу. Возможности, что не случилось ничего, мой вид не допускал.
Я рассказал ему всё по порядку, в том числе о том, что говорил мне Голос Страха.
— Все? — уточнил Борис, когда я закончил.
— Все, не все, не знаю, но большинство точно.
— И как себя чувствуешь?
— Да пока сам не понял.
Некоторое время мы сидели молча, потом Борис что-то решил.
— Мне нужно тебе кое-что показать. Идем.
Мы перешли ручей и шли ещё минут пять.
— Помнишь, я рассказывал, как меня находили те, кто уже прошел обряд?
Я кивнул. Борис продолжил:
— Это были только женщины. Иногда животные инстинкты оказываются последними проявлениями человечности. Можете не прятаться, — последняя фраза была обращена не ко мне.
Из-за деревьев появились трое детей.
— Здравствуйте, — нерешительно проговорил один из них.
— Здравствуй, — завороженно ответил я.
Другие двое тоже решились поздороваться, я ответил и им.
— Они приходили сюда на поздних сроках беременности, а иногда уже с новорожденными. От них я и узнал, что детей иметь нельзя, причем без объяснений, нельзя и всё. Но иногда получается случайно, сам понимаешь. Аборты делать там естественно никто не умеет. И знаешь, что они делают? — Борис выдержал паузу, потом поправился. — Делали. Они убивали детей сразу после рождения. Да, вот так просто. И все об это знали, вот у некоторых женщин всё-таки что-то просыпалось, и они убегали искать меня.
— М-да, чем больше я о них узнаю, тем меньше мне их жаль.
— Об этом я тоже подумал, тебе будет проще жить, зная, что в результате того, что ты сделал, эти дети в безопасности. Но всё-таки я хотел поговорить не об этом. Всего их у меня двадцать восемь, я не сомневаюсь, что смогу их вырастить, этот мир, этот лес очень дружелюбны. Вот только чему я могу их научить? Старшие уже умеют немного писать, но вряд ли смогут достичь большего совершенства имея в распоряжении только песок и стволы деревьев. Я вообще-то много чего умел, но воспроизвести блага цивилизации с нуля, мне не под силу. Если смотреть на вопрос шире, люди как-то жили в разные времена, и не факт, что родной для меня этап развития — лучший. Когда меня не станет, они будут вспоминать обо мне, как о невероятном мудреце, чьего уровня никогда не достигнут. Но что будет дальше? Через пару поколений они вообще скатятся до первобытного уровня, и вот с этим я смириться не могу.
— И как я могу помочь? Забрать вас отсюда? Не уверен, что мне это вообще под силу, но даже если, то куда?
— Не знаю. Если говорить, о моей родине, даже если бы удалось её найти, я не смогу там содержать всю эту ораву, а больше никому до них дела не будет. Может у тебя есть какие-нибудь соображения?
— В единственном обитаемом мире, который я знаю, идет война. Не лучшая альтернатива. Есть у меня один более опытный в этих делах товарищ, — я говорил о Лайлтисе, — но даже не знаю, возьмется ли он помочь, и чем эта помощь может вылиться.
— А вообще ты сможешь сюда вернуться позже?
— Думаю, да, — я пожал плечами.
— Тогда просто не забывай о нас, может позже появятся другие варианты.
Мы распрощались, я занялся вопросом, который уже давно меня интересовал.
Сила и грибы.
Густой туман скрывал калитку, пока она не оказалась в нескольких сантиметрах от моего лица, но остался позади, стоило войти в сад. В глаза сразу бросались примятая шагами трава и один большой след под деревом. Вроде, всё было хорошо, она прохаживалась по саду туда-сюда и сидела под деревом, но что-то ещё было не так. Понадобилось сделать ещё несколько шагов, чтобы снова обратить внимания на траву: раньше её не было, точней она была коротко подстрижена, а тут вдруг выросла. Сложно было бы представить Хиарру с косой или газонокосилкой, но ей это было и не нужно, это место слушалось её. Гадать долго не пришлось, дверь открылась, мне навстречу вышел какой-то мужик.
— Привет, Ригхас, — сходу поздоровался он. Голос показался мне знакомым, но я не мог вспомнить, где его слышал. — Не ожидал тебя увидеть, но ты правильно сделал, что пришел сюда.
— Мы знакомы?
— Нас не представляли, но я знаю, кто ты.
Я ждал продолжения, но незнакомец замолчал, ожидая чего от меня.
— Это замечательно, а ты кем будешь? — у меня не было настроения играть в гляделки.
— А ты меня правда узнаешь?
— Я бы не спрашивал. — Я ещё надеялся, что он закончит кривляться, но понемногу начинал заводиться.
