Рояль вице-адмирала Руднева

Было за неделю раскрыто больше тысячи крупных взяток, приписок, злоупотреблений, грабежи, поддержка этого всего видными людьми города. Смешно сказать, мы за неделю раскрыли больше уголовных дел, да ещё каких! Мои терминаторы не стеснялись хватать даже видных чиновников, по крайней мере — Берси доложил о перестрелке в министерстве, в результате которой им был применена слезоточка. Штурмы зданий проводились грамотно, задействовать пришлось всех, в том числе и моих служанок, и даже секретаршу. Я спустился вниз, по лестнице, на цокольный этаж. Тут меня уже ждали. Столыпин. Мужчина явно не понимал, к чему этот странный вызов причём через императора. Однако, министр внутренних дел был совсем не в настроении шутить. За его спиной стояли два его охранника из полиции.

— Мы с вами не знакомы? Нет, кажется, — я представился, — Хьярти Николсон. Консультант правительства по политической стратегии, владелец корпораций Абстерго, а так же всех сопутствующих предприятий.

— Я слышал о вас как об авиаторе.

— Маленькое хобби. Вообще-то я в основном занимаюсь экономикой и политикой, — я поманил его рукой, — прошу за мной, охрану можете оставить тут. Здесь безопаснее, чем где либо ещё.

Столыпин нахмурился, но кивнул своим провожатым и пошёл за мной.

— По какому вопросу вы меня вызвали?

— Нет, вызвал вас император. Я же просил его вас направить ко мне.

Мы спустились в подвал. Тюрьму. Столыпин оценил масштабы строения и меры безопасности — стальная двойная дверь, два охранника, шлюз для входящих и выходящих. Абсолютно белый стальной шлюз, в котором нас проверил мужчина, стоящий за бронестеклом, после чего дверь открылась. Мы оказались в коридоре.

— Что это? Никогда бы не подумал, что во дворце есть такие помещения.

— Их тут и не было, — продолжал я шагать чуть впереди, — это особые помещения. Тюрьмы, допросные, спецхранилища. У нас тут за неделю постоянно новых привозят.

— Как? Кто дал вам такие полномочия?

— Никто? — я мило улыбнулся, — мне не нужны полномочия. Я не служащий и не подданный.

Мы подошли к большой двери.

— Прошу.

Столыпин вошёл первым. Следом — я. Дверь закрылась. Свет включился.

За дверью оказалась допросная, со множеством сидящих тут людей. Столыпин опешил. Я же представил ему:

— Итак! Парампампам! Прошу любить и жаловать! Я решил отдать их вам, естественно, в виде свежих трупиков.

— Но они же живы.

— Это ненадолго, поверьте. Из всех тех, кого мы отловили, а мы отловили больше сотни реально крупных взяточников и преступников, эти самые сочные. Воровали миллионами, брали взятки десятками тысяч, работали на иностранные спецслужбы, а вот этот, — я провёл пальцем по лицу мужика с завязанными глазами, — особо ценный экземпляр. Пётр Александрович Ольденбургский, через него шло всё финансирование террористов в Петербурге. Неудивительно, что при прошлых чистках наша СБ его не выявила — никто не стал так откровенно трогать царскую семью...

Столыпина можно было выносить. Правда, ещё не вперёд ногами, однако, справившись с удивлением, он начал злиться.

— И как же вы собрались его убить?

— Запросто, — я пожал плечами, — пулей в затылок, или бритвой по горлу. Или шею свернуть, или... в общем, поверьте старому диверсанту, я знаю столько способов убить человека, что могу перечислять их минут двадцать.

— Это же политический скандал!

— Вы ещё не поняли? Россия — сильная и самодостаточная держава. Да, это политический скандал, но отсюда он живым не выйдет. Или, если мне будут мешать его родственнички — они тоже умрут. Но об этом вам лучше никому не говорить и вообще, забудьте что вы слышали.

Я поднял за шкирку этого херцога, стянув с него платок, бросил на пол, — последние слова будут?

— Вы не имеете права!

— Подойдёт... — я скосил взгляд на секретаршу, молча стоявшую в тени, — убить.

Дальнейшее Столыпин запомнит надолго. Красивая, в весьма откровенном наряде — обтягивающие кожаные штаны и белая блузка — чем не откровенный наряд, девушка абсолютно безэмоционально свернула шею херцогу, после чего вопросительно посмотрела на меня. Берси, приколист!

— Составь список его пригрешений, отрежь голову и положи утром его мамаше подарок на столик в спальне. Отправь шестую и седьмую, и возвращайся к своим обязанностям.

— Да, господин, — она отвернулась и принялась за кровавое дело, я же вывел под локоток Столыпина: — дражайший мой Пётр Аркадьевич, я оказался в центре взрыва. Хотя броня моего автомобиля спасла, этот пидарас убил десятки людей, в том числе и детей, по указке своих хозяев. С ними разберутся так, что они будут молить о смерти, а это... просто говно, которое нужно убирать.

— Но... я знаю, что он не пользуется популярностью... Но как вы это объясните прессе?

— А кто вам сказал, что в прессе появится подобное? Для всех он будет убит разозлившимся любовником, во время, хе-хе, ночных игрищ. А его тело найдут с черенком от лопаты в жопе. Вот это в прессу попасть сможет, так как он заслужил и позор, и презрение от всего народа.

— Ваши методы решения проблем... — Столыпин шёл неуверенно, — разве так можно — без суда и следствия?

— Так нужно. Я был искренне удивлён, после того, что сотворили эти звери, нашлись те, кто открыто выказывал им поддержку. Это уже полный развал государства, система стоит на грани. Если их не растерзала толпа — значит, система стоит на грани, за которой последуют куда большие ужасы. Единственный способ эффективно бороться с террором — террор. Эта падаль почувствовала слабость, почувствовала, что народ их боится и поэтому они осмелели, сорвало у них крышу. Нужно показать силу, причём — не мягкой борьбой с преступностью и судилищами, а расстрелом на месте, из пулемётов.

— Насколько я знаю, именно так и поступили с поддерживающими террористов. А кто эта девушка? — Столыпин наконец вернул себе самообладание.

* * *

*

— У носорога плохое зрение, но при его весе — это не его проблемы.

Рассмеялись.

— Странное сравнение, — Столыпин сидел в кресле в моём кабинете.

— Ничуть. Я всегда придерживался в политике принципа тарана — это наиболее быстрый, эффективный и безотказный способ добиться своего. Никаких интриг, никаких сложностей и хитростей. Кхм... — я задумался, — я пригласил вас, что бы договориться об обмене информацией и опытом.

— Вот как?

— Именно.

— И какой информацией вы обладаете?

— Очень большим пластом. Мои специалисты консультируют государя, охранку, и некоторых видных руководителей. К тому же не только Николая Александровича, но и вильгельма второго. Делить России с ним нечего, а возможностей для взаимовыгодной и взаимополезной работы — много.

Столыпин пригубил вино из бокала:

— Многие говорят про вас разные небылицы, но даже у меня нет полных данных...

"Тонкий" намёк...

— Если не вдаваться в секретные подробности — я владею Абстерго — корпорацией, имеющей исключительную военную, политическую, технологическую и финансовую силу. Этой силы вполне достаточно, что бы о нас не знали широкие народные массы. Что же касается конкретно нашего с вами взаимодействия... — я достал папку, — это аналитический отчёт. Позволю себе заметить, что именно анализ помог мне добиться своего положения и влияния. Он не безупречен, но достаточно хорош, что бы им руководствоваться.

— Что здесь?

— Анализ... вас. Ваша краткая биография, психопортрет, описания прецедентов и предполагаемые курсы политики, анализ каждого из этих курсов. В целом — вы человек, заслуживающий доверия...

Столыпин взял папку и кивнул:

— Могу ознакомиться позже?

— Безусловно, — тут же отозвался я, — а по теме скажу так: наши люди обладают исключительной выучкой, технологической базой, богатым опытом и умением активно противостоять преступности и терроризму. Не всегда законно, но всегда эффективно, как было у мистера Холмса.

— И поэтому вы предлагаете обмениваться информацией?

— И главное — опытом. Я, безусловно, решу любую юридическую формальность, которая встанет на пути к цели — созданию эффективного и безопасного государства. Сейчас, за время откровенно мягкого правления Николая Александровича, возникли серьёзные проблемы. Более всего они заметны в армии и флоте — успех у них бывает только на бумаге. На деле — снаряды из-за испорченных взрывателей не взрываются, солдаты голодают, ремонт судов затягивается, а воруют целыми железнодорожными вагонами. Тут Россия тоже проигрывает — только вместо японцев — террористы...

Столыпин важно кивнул:

— И...?

— Мои люди имеют опыт штурмовых операций, ликвидаций, как тихих, так и громких, а как они допрашивают... китайские мастера пыток аплодировали бы стоя. Поэтому помимо всех тех мер, что мы уже приняли, я буду настаивать на том, что бы ваши специалисты обменивались опытом. И заодно — осваивали новые методики, новую технику, новые горизонты. Недавно, пережив покушение, я удивился, как медленно отреагировала полиция и отряды медицинской помощи...

Столыпин развёл руками:

— У нас нет ваших машин. А просить бесполезно — ведь военное министерство имеет огромный вес.

— Будут, — я кивнул, — у вас будут не только наши машины, но так же полицейская спецтехника и прочие средства, — я выудил один из альбомов с фотографиями, — прошу, взгляните.

Столыпин вместе с креслом на колёсиках подъехал и мы стали смотреть.

Тут на первой странице был полностью экипированный ОМОНовец с оборудованием.

— Смотрите. Униформа для подавления массовых беспорядков и выступлений. Шлем с прозрачным забралом — защищает от ударов, бронежилет — держит удар ножом, щит — может быть использован по тактике римских легионеров. Сомкнуть щиты и вытеснить толпу... едем дальше.

Ружьё.

— Ружьё короткоствольное, оно же карабин калибром двадцать миллиметров. Многофункциональное оружие — может стрелять как резиновыми пулями, которые остановят нарушителей, так и экзотическими боеприпасами, вроде гарпуна. Кстати, относительно недавно я сделал подобную штуку для Варяга. Абордаж. Стреляет недурственно.

Далее. Гранаты и гранатомёты.

— Эти гранатомёты стреляют газовыми гранатами. Газ такой, как будто перца нюхнул прямо из банки, все разбегаются очень быстро. Есть гранаты светошумовые, для выведения из строя преступников. Вспышка и хлопок в замкнутом помещении оглушают и ослепляют кого угодно...

Далее. Металлоискатели.

— Эта штука пищит при приближении к крупным металлическим объектам. Электромагнитный прибор, очень хорош при проверке большого количества людей. Впредь, насколько я понимаю, на все закрытые публичные мероприятия можно будет попасть, только пройдя охранника с металлоискателем. Далее.

Бронированный автомобиль. Хотя выглядит как обычный Фантом...

— Броня выдерживает винтовочную пулю или подрыв фугаса. В такой машине уже ездите вы, однако, с запуском КМК, я смогу изготавливать намного больше брони и машин. Поэтому все важные чиновники Обязаны передвигаться по городу на служебных бронеавтомобилях, во избежание подобных случаев. Далее.

А далее были спецсредства. Бесшумное оружие, системы наблюдения — в том числе и скрытного через грузовые автомобили.

— Но вы же понимаете, что это всё — малая часть работы.

— О, а для второй части есть огромный талмуд о работе полиции, её организации, подводных камнях, особенностей борьбы с теми или иными ситуациями. Особо там обойдено то, как следует разбираться с массовыми беспорядками, как их профилактировать и гасить без кровопролития. А то я уже видел, как действует полиция. Был бы рабочим — полицейских уже бы развешали на столбах, стрелять по бастующим — это прямой путь к революции. Обвинять их в чём-то — тем более.

— Вы рассматриваете возможность...

— Свержения монархии. Да, время сейчас такое. Скорости передачи информации растут, объёмы тоже, леволиберальная пресса открыто настраивает народ против них. Сейчас на каждом заводе есть специально обученный человек, который следит за порядком и законом в умах рабочих, климатом в коллективе.

— Вы же не считаете необходимым создавать профсоюзы? — вдруг странно спросил Столыпин.

— Кхм. Считаю. Они всё равно образуются, а мудрость говорит — не можешь предотвратить — возглавь. Если вы не можете предотвратить — возглавьте беспорядки, что бы в толпе были голосистые и активные агенты полиции, которые направят гнев толпы на второстепенную цель.

— Это бред!

— Ничуть. Вот знаю я один случай — в американском городе эн шериф проворовался. Его, конечно, судили, но у здания суда собралась толпа, которая хотела линчевать мерзавца. Всё шло к смертоубийству. Тогда агенты полиции, внедрившись в толпу, сумели заставить её снести памятник, который стоял неподалёку. Какому-то там знаменитому сотруднику полиции или юстиции памятник, неважно. Главное — что толпа, устроив разгром, стала расходиться.

* * *

*

Грудью на амбразуры.

* * *

*

За окном негромко шёл трамвай. Тихо так, вместе с тем — народ на остановке шумел, что меня и разбудило. Трамвайная линия... чёрт бы их всех побрал — в Петербурге стремительно развивался трамвайный транспорт. Царь ещё год назад решил подключить меня к этому благому делу, поэтому по улицам города ходило больше трёхсот двухсекционных, вместительных