Warhammer Fb - Малус Темный Клинок I: Проклятие Демона

С великой осторожностью он шагнул через линии барьера, хотя и были сделаны так, что обычному смертному было их не повредить. Стоило ему пересечь первый из рунных барьеров, как его окружила новая сила, стальной хваткой сомкнувшись вокруг его груди. Сила была такова, что на момент он решил, что не может дышать, а затем, понял, что его сердце тоже не бьется.

На заре его заигрываний с Нагайрой, она как-то привела его в свое святилище, и показала ему несколько из старейших своих колдовских фолиантов. Один из них рассказывал о барьерах стазиса и сковывания, магических искусствах улавливания духов и материальных объектов и удержания их силой заклинания.

Он попал внутрь такого барьера — между его слоями, каждый из которых поддерживал следующий, создавая комбинацию невероятной мощности и силы. Внутрь барьера его тело застыло между двумя ударами сердца. Он мог годами стоять здесь, оставаясь живым.

Со скрипом древней иссохшей кожи, одна из мумий повернулась к Маулусу, уставившись на него желтыми бельмами глаз.

Смотря с ужасом, как пять тел, не живых, но определенно и не мертвых, неловко поднимаются на ноги, высокородный обнажил меч. Две из пяти фигур были вооружены ножами, а остальные потянулись к нему скрюченными пальцами. Они даже пытались говорить, разевая иссушенные рты, но из их источенных легких вырывался лишь тихий шелест. Смесь гнева, страха, и жадности — вот что выражали их лица, когда они двинулись к нему.

Первая мумия, дико размахивая кинжалом, нацелилась на голову высокородного, и Малус откинулся назад, уходя от удара, а затем, распрямившись, ударим мечом по руке с ножом. Конечность полетела прочь, в облаке пыли, но тварь врезалась в Малуса, сбив его с ног. Рука с мечом ударилась о базальт дверей, и клинок вылетел из нее, откатившись прочь.

Гниющая рука вцепилась Малусу в горло, и лицо мумии оказалось в дюйме от его, издавая свой тихий шипящий крик. Через миг в него вцепились остальные твари. Высокородный заметил вторую мумию с ножом, крутящуюся вокруг, выбирая место для удара в голову.

Сухие, словно пергамент, пальцы сомкнулись на его шее. Нож мумии пошел вниз, и Малус толкнул поперек его пути однорукую мумию. Клинок вошел ей в затылок, с треском разбивающейся яичной скорлупы, окатив высокородного потоком вонючей пыли и ошметков сухой кожи. Малус подсунул ногу под безголовую теперь мумию, и швырнул ее через себя, толкнув искалеченный труп на мумию с ножом. Они потеряли равновесие, и завалились назад, выпав за границу барьера. Ударившись об пол, они разбились в пыль, поскольку лишились поддерживающей силы стазис-барьера.

Прочие мумии отшатнулись прочь от Малуса, увидев судьбу, постигшую их товарищей. Высокородный поднялся на ноги, поднял меч, не мешкая атаковал древние фигуры. В считанные мгновения лишившись рук и ног, их тела врезались в барьер и обратились в пыль.

'Что за безумие', думал Малус, стирая с лица коричневую труху. 'Они застряли тут на столетия, пытаясь открыть эти двери, но стоило мне появиться здесь, чтобы сделать то же самое, они на меня накинулись. Это был страх, или жадность? Или и то, и другое?'.

Малус шагнул в дверной проем. Он почувствовал, как сила хлынула сквозь него, стремясь в покои, что были впереди. С тихим щелчком, базальтовые двери бесшумно распахнулись.

Эта комната выглядела иначе, чем пустое хранилище сокровищ. Грубы золота, серебра, камней и изукрашенных вещиц, лежали повсюду, обрамляя огромный граненый кристалл в центре помещения. В отличие от зеленых камней, превозносимых зверолюдами, этот камень сиял голубоватым светом, напоминающим полярные сияния. Вокруг кристалла клубилась аура силы, рассыпая по его поверхности голубоватые сполохи.

Наконец, он достиг своей цели.

Малус подступил к кристаллу, с горящими от нетерпения глазами. 'Как же ты не верила в мою удачу, сестренка. Ты и понятия не имела, с кем связалась!'.

Высокородный рассмеялся, глядя на окружающее его баснословное богатство. 'Здесь хватит золота для того, чтобы весь Хаг Грэф казался сборищем нищих', подумал он. 'И это лишь начало'. На глаза ему попался перстень с продолговатым рубином, длиной почти с его палец. Неверный свет кристалла плясал бликами на его гранях цвета свежей крови. Малус выудил кольцо из груды сокровищ и оценил его вес и насыщенный оттенок камня. 'Перстень достойный победившего завоевателя', подумал он. 'И если будет на то воля Темной Матери, это будет лишь первое из доставшихся мне сокровищ!'.

Кольцо скользнуло на палец Малуса. В этот же миг, сила, до того окутывавшая кристалл, ударила высокородного в грудь. По его телу растеклись лед, пламя и черная порча. Это было ощущение, более яркое чем смесь из боли, ужаса и безумия.

Наполнившая его сила была холодной и ужасающе чуждой. Беспощадной, как зимняя буря, и неотвратимой, как катящаяся вниз лавина. Воля высокородного была не просто сломлена, ее словно никогда и не существовало.

Когда ужасная сила опустошила его душу одним жутким ударом, Малус завопил в агонии и леденящем душу ужасе. Он упал на колени, и лишь теперь услыхал громоподобный смех эхом отдающийся в его разуме.

Тьма обступила его, не давая дышать. А затем, в его черепе раздался шепот, вкрадчивый словно слова возлюбленного.

— 'А ведь ты дурак, Малус Темный Клинок. Из-за приглянувшейся побрякушки, ты добровольно стал моим рабом!'.

ГЛАВА 21

ХВАТКА ДЕМОНА

Малус сложился вдвое, от его тела пошел дым, когда он пытался бороться с тем, что силой прорывалось внутрь его тела. Это было не то, что происходило в случае с Эренлишем: все было намного, намного хуже. Захвативший его дух прошел сквозь плоть и кости, и змеей свернулся вокруг сердца, оставив пустоту там, где только что была его душа. Он яростно восставал против ледяного касания сущности, собрав всю свою волю, чтобы изгнать ее из своего тела, но это не произвело даже малейшего впечатления. В его разуме эхом загуляли раскаты чужого хохота.

— Освободи меня! — простонал Малус.

— 'Освободить? Но я же только что заполучил тебя. Знаешь, как долго я ждал слугу, вроде тебя?'.

Зарычав, высокородный бросился на кристалл. Выдернув меч из ножен, он обрушил на светящуюся поверхность поток ударов. Сталь и камень звенели как хор колоколов, но когда его силы иссякли, и он отступил, на фасетчатой поверхности не было ни царапины.

— 'Это плохое применение, для столь неплохого меча, Малус. Продолжишь в том же духе, и затупишь лезвие'.

— Что ты такое? — завопил рассвирепевший Малус.

— 'Что я такое? По сравнению с тобой, меня можно назвать богом', — по комнате разнесся суховатый смешок, — 'Ваш же вид, из-за своей недоразвитой восприимчивости, назвал меня демоном. Будь у тебя тысяча лет на раздумья, ты не стал бы произносить мое имя. Для наших дел можешь называть меня Ц'арканом. Этого будет достаточно'.

— Демон? — Малус замер. 'Демон? Внутри меня? Нет. Я не могу допустить этого!'. Высокородный опустился на колени, и вытащил кинжал. Он прижал обломанное лезвие к горлу, — Демон ты или бог, но я не буду рабом никому!

— 'Если пустишь лезвие в ход, смертный, то не только умрешь рабом, но будешь моим рабом всю вечность', — холодно и злобно заметил демон.

— Лжешь.

— 'Ткни, и выясним'.

Ум высокородного кипел. 'Вперед. Он лжет. Лучше смерть, чем жить так!'. Но семена сомнений уже были посеяны. 'А что, если он говорит правду? Зачем ему лгать?'. По-звериному завыв, Малус выронил кинжал, — Ты сказал, что в этом случае, я так и останусь рабом. А иначе, что?

— 'Уже лучше', — в холодном голосе демона послышалось одобрение, — 'Умный маленький друкхи. Да, я заключу с тобой сделку. Предлагаю обмен: твоя душа за мое освобождение. Выпустишь меня, а я освобожу тебя. Вполне справедливо, не находишь?'.

Малус вздохнул, — Я не чародей, Ц'аркан. Как я смогу освободить тебя?

— 'Оставь колдовство мне, маленький друкхи. Полагаю, ты уже знаешь историю храма? Про этого червя Эренлиша и его дружков лизоблюдов? Знаешь ... я слышал вопли Эренлиша,, когда буря рассеялась. Как же давно я ждал этого, Малус! Я знал, что рано или поздно череп этого дурака вернется сюда, но то, как ты с его помощью открыл врата ... это было изумительно. Прими мою благодарность за это'.

— Переходи к делу, демон, — фыркнул высокородный, — В отличие от тебя, я вполне могу помереть тут от старости ... или от скуки.

— 'Не внутри этих барьеров, маленький друкхи ... или, по крайней мере, очень и очень не сразу. Но я отвлекся... Эренлишь и его дружки, эти мерзкие трусливые поганцы, хоть и великой ценой, но они преуспели и заточили меня в этот кристалл много тысяч лет тому назад'.

— Как они смогли?

— 'Как они это сделали, не важно, Малус. Достаточно того, что у них получилось. Они приковали меня к этому месту и сделали своим рабом. Думаю, ты вполне понимаешь, насколько ужасно это было'.

— Это еще одна причина меня отпустить, — заметил Малус.

— 'Не делай неверных выводов из моих трагических обстоятельств, маленький друкхи', — холодно ответил демон, — 'Пятеро колдунов пировали на моей силе, претворяя в жизнь свои жалкие планы. Но они легкомысленно отнеслись к силам выше понимания смертных, что и стало началом их падения. Один за другим они встречали свои ужасные завершения, до тех пор, пока этот дурак Эренлиш не спрятался внутри своего черепа, и на тысячелетие выпал из истории. Но узы, наложенные ими на меня, остались. Я вечность проклинал их, но признаю, что, создавая это ужасное узилище, они неплохо потрудились! Как только Эренлиш исчез, я начал штурмовать стены моей темницы. Я даже смог развлечься с аколитами и рабами, которых тут оставил чародей, но и только. Медленно, очень медленно, мне удалось распространить свое влияние за пределы моей тюрьмы. За последние сотни лет мне удалось достичь границ храма. Но не дальше. Барьеры оказались сильны даже для меня'.

— То есть ты признаешь, что не всесилен? Какой же ты тогда бог, — глумливо фыркнул Малус.

Демон проигнорировал выпад, — 'Барьер, маленький друкхи, можно разрушить. Волшебство, которое потребуется для этого, лежит за пределами возможностей нынеживущих сметных колдунов, но мне известны слова и ритуалы. Однако мне потребуются символы каждого из пяти забытых чародеев — пять талисманов, которые могут разрушить заклятья, которые когда-то помогли создать. И каждый из них сам по себе могущественный артефакт: Октагон Праана, Идол Колкута, Кинжал Торксуса, Варпмеч Кхайне, и Амулет Ворога'.

— Что я могу знать об этих талисманах, демон? Я воин и работорговец, а не чародей или тщедушный ученый-заучка. Эти типы, о которых ты говоришь ...они же все умерли тысячу лет назад! Как мне теперь отыскать эти вещи, даже если они все еще существуют?

— 'Молись, маленький друкхи, чтобы их можно было отыскать. Песок в часах уже сыпется. Даже пока мы тут беседуем, твоя жизнь утекает прочь'.

— Что? — замер Малус, — Ты это о чем?

— 'Я забрал твою душу, Малус. Ты что, уже забыл? Я опустошил тебя как выдолбленную тыкву, чтобы поместить в тебя небольшую часть своей сущности. Поэтому мы сейчас свободно разговариваем, а я слышу все твои мысли. Видишь ли, я не из тех, кто позволяет своим слугам действовать самовольно'.

— То есть ты меня убиваешь? Так?

— 'Справедливо было бы сказать, что тебя убил ты сам, когда позволил жадности взять над тобой верх', — самодовольно ответил демон, — 'Как только я завладел твоей душой, твое тело начало умирать. Если бы не моя сила, ты был бы уже мертв. Но даже мне не остановить неотвратимого. Если твою душу не вернуть в течение года, то тело твое погибнет, а дух будет принадлежать мне навечно'.

— Год? — воскликнул Малус, — У меня всего год, чтобы найти пять давным-давно потерянных реликвий? Ты требуешь от меня невозможного!

— 'Может и так', — с готовностью согласился демон, — 'Но если не попытаешься, то так и не узнаешь. А если ты потерпишь неудачу, что ж, я уверен будут другие, кто будет искать этот храм, особенно теперь, когда Врат Бесконечности больше нет'.

Малус разочарованно заскрипел зубами, — Я могу остаться здесь, — вызывающе заявил он, — Ты сам сказал, что я могу оставаться здесь очень-очень долго.

— 'О, умный, умный маленький друкхи', — сказал демон, — 'Конечно, это так. Ты можешь сидеть здесь сотни и сотни лет, медленно превращаясь в иссохшую развалину, вроде ничтожеств, с которыми ты сражался под моей дверью. Если хочешь, оставайся. А я подожду другого слугу. Можешь даже поиграться с побрякушками, которые Эренлиш и его приятели натащили сюда. Хотя через первую сотню лет даже золото блестит не так привлекательно'.

— Будь ты проклят демон! — сплюнул Малус, — Ладно, я найду эти твои пустяковины!

— 'Отлично! Я так знал, что ты рано или поздно согласишься', — по голосу демона можно было предположить, что он доволен зверушкой, выучившей новый трюк, — 'Когда ты отыщешь все талисманы, то должен будешь вернуться сюда, до того как истечет год, а я позабочусь об остальном'.

— И тогда, ты меня освободишь?

— 'Более того, я поклянусь, что никогда более не попытаюсь тебя поработить. А как подтверждение моих наилучших намерений, я поведаю тебе, что один из талисманов, Октагон Праана, находится очень-очень близко. Даже в моем нынешнем стесненном состоянии, я могу его ощущать'.

— И где же эта побрякушка?

— 'На склоне этой горы', — ответил демон, — 'Зверолюди поклоняются ей. Ночью, я мог слышать их блеяние, когда они просили талисман защитить их. Что за глупые твари. Ирония в том, что для того, чтобы вырвать талисман из их мохнатых лап, тебе придется всех их перебить', — демону явно нравилась эта перспектива.

Медленно и неохотно, Малус поднял кинжал и сунул в ножны. Высокородный поднялся, — Я сделаю то, что должен, — холодно произнес он, снова собравшись с силами, — Через год я вернусь, и мы завершим, то, что начали.

— 'Конечно, Малус Темный Клинок. Конечно'.

— Не зови меня так, — огрызнулся Малус.

— 'Почему? Разве я что-то пропустил? Темные Клинки — порченные вещи, не так ли? Подойди-ка к кристаллу, Малус. Тебе стоит кое-что увидеть'.

Высокородный замер, собираясь с духом, но потом сдался и шагнул к кристаллу.

— 'Отлично. А теперь, посмотри внимательно'.

Голубое сияние угасло, и грани кристалла сверкнули полированным серебром. Словно зеркало ...

...В котором, Малус увидел, кем он стал.

Его кожа стала белой, словно мел. По тыльной стороне руки с перстнем разбегались вздутые черные вены, исчезая под наручем. Казалось, что они пульсируют от наполняющей их скверны. А его глаза стали двумя провалами во тьму.

— 'Смотри, чем ты стал, ты, лишенный души слуга демона. И говоришь, после этого ты не порченная вещь, Малус Темный Клинок?'.

Хохот демона гремел раскатами грома, когда Малус выбегал из его темницы.

* * *

Оскальзываясь на пыли оставшейся от мумий, когда он бежал по рампе из апартаментов проклятых колдунов, Малус несся через храм. Останки аколитов насмешливо скалились ему вслед, смотря пустыми глазницами. Они словно тянулись к нему, когда он пробегал мимо, предлагая ножи или веревки удавленников. Предлагая ему милосердие проклятых.