Целый час, или около того, человек летал над городом, а потом опустился в море. Многочисленные лодки ринулись к нему. Его и парашют вытащили из воды и потом доставили в город. Никогда ещё Тир не встречал так победителя. Люди несли его на руках, все пытались хоть кончиком пальца дотронуться до него на счастье. К нему протягивали смеющихся и плачущих карапузов. Сверху беспрерывным дождём сыпались цветы с крыш, с окон, из бушующей как море толпы. Лампра хотели сделать пожизненным хранителем библиотеки Тира, но он отказался от должности.
Монетная реформа 44-42 гг. до н.э.
Серьёзные люди меж тем занимались серьёзными делами, а именно реформой денег. Опыт по внедрению единой монеты у них был, теперь предстояло решить другую проблему. Своих медных рудников у Союза не было и медь поступала в основном из страны Куш и Египта. Соответственно чеканить медную монету было невыгодно, но именно она была самой ходовой. Она чеканилась и почти мгновенно исчезала. Начались даже злоупотребления чиновников. Решение пришло из далёкого Китая, в южных областях которого, вовсю были в ходу заместо мелких монет раковины каури.
Современные ареалы примерно 50 000 видов морских моллюсков зависят от температуры и солености воды, а также очертаний первобытных океанов. Вероятно, самый богатый источник раковин в мире — широкий пояс, простирающийся от теплых вод Восточной Африки через Индийский океан к Австралии и островам южной части Тихого океана. Многие из лучших их экземпляров (ципреи, конусы, теребры, венериды) добывают именно здесь — у африканского побережья между Кенией и Мозамбиком, в водах у Квинсленда (Австралия) и тропических морях, окружающих некоторые острова Индонезии, Филиппин и архипелаг Рюкю. Вторым по значению является Вест-Индийский регион, простирающийся от Бермуд через Антильские острова до Бразилии. Эта область изобилует раковинами таких моллюсков, как рог Тритона, стромбусы, кассисы и фасциолярии. В мире существует и несколько других мест, где встречаются интересные экземпляры раковинных моллюсков.
В основном прибрежные области между Кенией и Мозамбиком принадлежали анталоатрам. И те стали поставщиками мелкой монеты во все союзные государства. Добыча раковин стала для них мощным экономическим стержнем. Теперь они обменивали раковины по определенному курсу на серебряные и золотые монеты, а медная монета исчезла из оборота. Ракушечная монета постепенно начала проникать на все рынки, где торговали союзные купцы, и вскоре появились конкуренты в виде индийцев, которые также стали использовать раковины и выменивать на них золото и серебро у купцов.
Вероятно, самыми распространенными ракушечными деньгами были каури. Это староиндийское название объединяет два вида брюхоногих моллюсков: ципрея монета и ципрея аннулюс, которые очень широко распространены в Индийском и Тихом океанах. Их небольшие прочные блестящие раковины идеально подходят для выполнения функции разменных монет. Первыми стали использовать каури в качестве денег китайцы три с половиной тысячи лет назад. Со временем каури в Китае были вытеснены медными монетами, но в провинции Юньнань они продержались в качестве средства оплаты до конца XIX века.
Из Китая каури проникли в Корею, Японию, Индию, Таиланд, на Филиппинские острова. В Индии каури появились более двух тысяч лет назад, наибольшего распространения достигли в IV-VI веках и сохранились в обороте до середины XIX века. На Филиппинах они были вытеснены медной монетой к 1800 году.
Арабские, а затем и венецианские купцы караванными путями завезли каури в крупный африканский торговый центр город Томбукту на реке Нигер, где удобные красивые раковины ципреи монеты скоро стали средством платежа. Толчком к быстрому распространению каури в Африке послужило развитие работорговли в начале XVI века, когда на американские сахарные плантации срочно потребовалось большое количество рабов. Португальские, голландские и английские купцы скупали каури у берегов Индии, везли их в Гвинею, где продавали за двойную-тройную цену. На вырученные деньги они покупали рабов, которых везли в Америку, где получали еще большую прибыль.
В середине XIX века французские и гамбургские купцы с огромным успехом стали торговать в Гвинее раковинами ципреи аннулюс. Торговые операции с каури в Центральной и Западной Африке достигли огромного масштаба. Судя по записям в торговых книгах купцов, только в XIX веке в Западную Африку ввезли не менее 75 миллиардов раковин общим весом 115 тысяч тонн! Постоянный ввоз "валюты", естественно, обесценил некогда дорогие ракушечные деньги. Тем не менее, еще несколько десятилетий они были в ходу в отдаленных районах этого региона.
Деньги из раковин были не только "туземным" средством расчета. Хоть и в небольших количествах, каури были в ходу в качестве денег в Средней Азии и даже в Европе. В Азербайджане каури как деньги использовались вплоть до XVII века. А на Руси в XII-XIV веках, в так называемый безмонетный период, каури были деньгами под названием ужовок, жерновков или змеиных головок. Их до сих пор находят при раскопках в Новгородских и Псковских землях в виде кладов и в погребениях.
Итогом денежной реформы стал подъём экномики в новых поселениях анталоатров по побережью Африки и как это ни странно целая серия войн между индийскими государствами и Союзом в 30 -х годах до н.э. Эти войны в Союзе назывались ракушечными. Войны велись каждый год и утихали в период дождей. Смысл их сводился к искоренению индийской контрабанды ракушек. Флот топил корабли противника. Армия штурмовала прибрежные города и крепости. Сражения проходили за сражениями. В соновном терпели поражения индийцы, но на общих результатах войны это мало отражалось. Раковины продолжали доставать из моря и продавать дешевле, чем купцы союзников. Как только союзникам это надоедало, война начиналась вновь.
Вообще же союзники вмешивались в дела соседей всё увереннее. Так 58 году до н.э. александрийцы вновь поднимают восстание и за жестокость изгоняют Птолемея Авлета из Египта. Тот бежит в Рим. Александрийцы передают власть его старшей дочери Беренике IV. В следующем 57 году до н.э. в мужья Беренике пригласили Кибиосака из Сирии, который претендовал на происхождение от сирийских царей. Но вскоре Береника приказала его задушить. Дальше события развивались как в плохом детективе.
Не прошло и года со смерти опостылевшего мужа, как Береника выходит замуж за Архелая, жреца из Коман в Понте, который называл себя сыном Митридата Эвпатора. Птолемей Авлет (папа Береники) обещает взятку в 10 тыс. талантов проконсулу Сирии Авлу Габинию и получает от него римские войска. Габиний разбил Архелая, Архелай погиб в одной из стычек. Авлет возвращается в Египет, чтобы воцариться и убить родную дочь, но та, поняв, что на троне не усидит (а жить так хочется!) с казной и кучкой придворных бежала в ближайший город союза Птелемаиду-Эпитеру, бывший египетский порт. Для выплаты денег Габинию Авлет берет ссуду у римского ростовщика Рабирия Постума, который начинает грабить население Египта.
Как и любая девушка в 22 года Береника любила моду, развлечения и драгоценности. Была достаточно ленивой и боялась крестьян, рабов и других представителей низших классов. Говорила только на своем родном языке, была слабообразованной. Была в большой мере ребёнком, любила своих друзей и семью и отличалась большой красотой.
Птолемей Авлет потребовал от Птолемаиды-Эпитеры выдачи дочери, но впервые за всю историю дипломатических отношений получил отказ. Через Птолемаиду-Эпитеру шла львиная доля торговли со страной Куш. Город окружали мощные двойные стены, он располагал боевым флотом и гордился своей ролью северного форпоста Союза. Горожане пошли на принцип и отказали царю Египта с молчаливого согласия союзников. В конце-концов, что мог сделать царь Египта без флота?
Царь Египта и сделал, что мог — послал наёмных убийц и быть бы Беренике без головы, но девушке стало скушно в торговом городе до смерти и она не дождавшись убийц, уплыла на юг. На Диоскориде было намного веселей. Город давно подражал Александрии Египетской. Да и египетских эллинов в городе было не мало. Береника чувствовала себя здесь комфортно. Местная знать сразу признала её своей и она легко вошла в высший свет общества. Может она и осталась бы здесь, тем более, что поклонники так и вились вокруг неё. Ведь царица, да ещё красавица, да ещё с репутацией убийцы мужа не каждый день бывает на острове Диоскорида.
Убийцы всёж добрались до своей цели и устроили покушение, но по случайности убили двух служанок Береники. И тогда опальная царица по совету своих новых друзей бежит в далёкий город Тир.
Тир поразил её роскошью и дороговизной жилья. Но благодаря своей красоте Береника спасается от убийц.
Приключения Береники в Тире
или берегитесь мужчин
Встречать Беренику высыпало немало людей, всё-таки новости в главный город Союза доходили быстро. Пышная процессия встретила её не как бедную беглянку, но как представительницу древнего рода Птолемеев, с которыми Союз никогда не воевал и всегда торговал к обоюдной выгоде. По городу Береника двигалась на специальном слоне. Толпы любопытных глазели на неё.
В дальнейшем же власти сделали вид, что раз они устоили пышную встречу, дальше она может жить как хочет.
Далее Беренику ждал неприятный сюрприз в Тире цвет общества составляли тирянцы финикийского происхождения, а как раз финикийского языка царица и не знала. Естественно, что знали знатные семьи и греческий в совершенстве, но общались на том, на котором им было удобно, а не Беренике. Была конечно и знать греческого происхождения, но их было меньшинство и они предпочитали не выделяться из пунийской знати и говорить на пунийском.
Какое-то разнообразие внес в жизнь театр, где постоянно шли спектакли на греческом языке и просто сумасшедший тирянский базар, где можно было часами ходить и удивляться всевозможным товарам.
Но деньги царицы таяли, как и таяли лица её сопровождавшие. И вот когда в ход пошли семейные драгоценности Птолемеев, на землю Тира скользнули тенями наёмные убийцы.
Как то днём мимо окон, занимаемого царицей дворца, восторженная толпа пронесла на руках рослого человека засыпанного цветами. Город весь день шумел и что-то праздновал. Наукой Береника не интересовалась и потому не имела представление о природе праздника. Не интересовались тирянкой наукой и наемные убийцы, которые без особого труда выяснили, где поселилась их жертва. И быть бы Беренике убитой, но наука, в лице её отдельного представителя заинтересовалась красотой.
И вот под утро через ограду во внутренний дворик дворца со спящей царевной перелезли пять решительных мужчин, которым сполна отец заплатил золотом за голову дочери. В это же время с противоположной стены соскользнуло во дворик ещё два человека и в предрассветных сумерках мужчины встретились взглядами. Дальнейшее заняло не так много времени. Несколько метательных ножей просвистело от пятёрки убийц к парочке неразлучных друзей и...пролетели мимо, потому как щуплый мужчина из парочки мгновенно упал на землю и как сноп подрубил ногой своего широкоплечего товарища, который рухнул на деревянную скамью у стены, обвитую гроздьями винограда. От чего скамейка развалилась на части.
Затем пятеро одновременно вытащили заблестевшие на восходящем солнце мечи, но и щуплый не только успел подняться раньше товарища, а уже вытащил свой изогнутый меч — махайру и привычно затанцевал загораживая спиной друга. Пятеро атаковали молча описывая мечами замысловатые фигуры и получили яростный отпор. Из-за спины щуплого как волна прибоя вырос очень, очень злой учёный с мировым именем и половиной деревянной скамьи в руках. С рёвом слона во время гона он отодвинул плечём любителя абордажной техники и одним взмахом смел двоих наёмников, видимо основательно переломав им какие-то важные кости. Остальные трое отвлеклись на членовредителя всего на какую-то долю секунды, но в эту долю... "вжик" — голова одного из них отделилась от шеи и моргая недоумённо, покатилась по дворику. С одной стороны, здоровеный бугай махал внушительными останками окровавленной скамейки, а с другой, его товарищ — танцор выписывал смертельные узоры своим мечём. Убийцы совершили классическую ошибку, встав спиной к спине и сосредоточив всё своё внимание один на худом, а второй на большом противнике. Друзья одновременно не сговариваясь (да и некогда было) атаковали именно того противника, который стоял к ним спиной. Первый получил богатырский удар куском дубовой скамеечки по голове и шейные позвонки с хрустом раскрошились. В то же самое время последний, оставшийся в живых, убийца бросился с мечем на своего врага, но махайра была ещё быстрее и войдя точно под лопатку на целую ладонь вышла из груди.
Как раз к концу схватки на третьем этаже дворца в окне показалась разбуженная сонная красавица. Её взору предстала отвратительная картина разгромленного дворика, в котором валялось пять трупов, причем голова одного лежала отдельно прям посреди дворика. Двое мужчин занимались каждый своим делом, тот что побольше пытался восстановить скамью, а тот, что поменьше обтирал куском ткани кровь с махайры. Из ступора царевну вывел истошный визг служанки, которая тоже вышла на шум. Оба мужичка повернулись и уставились сначала на служанку, а потом и на колоритную фигуру полураздетой Береники.
Тощий вложил меч в ножны учтиво поклонился и на чистом греческом представился: "Мербал, потомок Либлута...и Лампр, сын Флегонта". Ламбр меж тем глупо улыбался и пытался спрятать кусок скамьи за спину. Служанка перестала визжать. В окрестных домах наконец на шум началась реакция. Береника заметила быстро увеличивающееся в размерах пятно крови на боку у улыбающегося здоровяка и на правах хозяйки распорядилась служанке оказать помощь. В это время в ворота начали стучать, а наиболее смелые из соседей полезли на забор. Утро было окончательно испорчено и Береника пошла умываться и приводить себя в порядок, тем более, что толпу она не любила.
Как оказалось, во время триумфа, проплывая на руках восторженной толпы, мимо окон дворца египетской царицы, Лампр успел не только разглядеть красавицу Беренику, но по своей холостяцкой простоте ещё и втрескаться в неё по уши. Пока отмечали его победу над небом, он от толпы обожателей отделаться не мог, но к утру под шумок, прихватив верного друга Мербала, Лампр смылся и устремился к предмету своих чувств по извилистым улочкам утреннего города. И вот с целью "хоть одним глазком взглянуть ещё раз" они перелезли забор и очутились нос к носу с пятью наёмными убийцами.
Вскоре весь город шумер как растревоженный муравейник. Новость о ранении пятью наёмными убицами храброго Лампра, защищавшего иноземную красавицу, мигом облетела все уши в Тире. Результатом новости стал взрыв поистине народного негодования. Толпа обвиняла власти в том, что первый человек города ходит без должной охраны и вообще, куда смотрит стража, средь бела дня убийцы толпами нападают на простых людей. Стража как гордый ёжик, получивший хорошего пенделя, летала по городу и хватала всех подозрительных личностей. Но народу этого было мало, особенно неистовствали грузчики и портовый люд, считавшие Лампра своим в доску. Ранее относившиеся пофигистки ко всякого рода преступному элементу, теперь портовики вооружившись чем попало громили притоны и тащили преступников в каталажку. За день было переловлено бандитов больше чем в предыдущие десять лет. Вооруженных бандитов разьярённая толпа просто разорвала в куски.
