Минадо стремительно шлепнул ладонью по животу парня, закрыв рукой дыру, и замер, во что-то вслушиваясь, а удивление на его лице все росло и росло, поднимая брови куда-то к верхней грани протектора и вынуждая глаза расширяться так, что это уже было даже как-то неестественно для человека...
— Что это?.. Нет, кто это?.. Так это?.. Не может быть! Так это был он! А это существо... ну прости, прости, конечно же, ты не просто существо!.. — забормотал Минато, явно отключившись от всего и забыв, где и с кем он находится. Пробормотал еще несколько нечленораздельных звуков и вдруг воскликнул: — Что-о? Дедушка?!. А ведь ему всего шестнадцать! Ну молодец! Айдо, весь в отца! Ой, прости, дорогая, я совершенно не это имел в виду!..
— Айдо? — Наруто, до этого непонимающе следивший за ужимками Четвертого, при звуке знакомого... очень знакомого имени встрепенулся. — Ты его знаешь? Откуда он здесь взялся?!
Немного побледневший Минато, явно услышавший то, что ему бы не очень хотелось, одним быстрым движением завернул спираль, закрывая дыру и превращая ее обратно в нарисованную на животе его сына спираль, поднял на него глаза. Несмотря на явную помощь со стороны, Четвертый явно вложил в закрытие печати всю доступную энергию и растворялся прямо на глазах, становясь все бледнее и прозрачнее.
— Что? — удивленно спросил он, и голос его был настолько слаб и тих, что Наруто едва разбирал слова. — Ты до сих пор не знаешь? Но ведь только на моей памяти Айдо два раза говорил тебе... Да уж, насчет своего ума — ты полностью прав, сын! Тогда слушай: Айдо... твой...
На последнем слове прозрачные губы Минато еще шевелились, но до ушей Наруто уже не долетело ни звука. К сожалению ли, к счастью... а, может быть, и к всеобщей радости всего населения мира, получившего шанс спокойно пожить еще немного, Наруто никогда не мог заставить себя научиться читать по губам...
На несколько секунд посреди белого ничто воцарилась тишина... а затем парень что было сил топнул ногой по несуществующей поверхности:
— Ну почему?.. Почему вы всегда уходите одинаково?! Что ты... что он! Мне теперь кажется, что не я, а Айдо — твой сын! — Наруто замолчал, поднял глаза туда, где должно было быть небо... и улыбнулся. — Хотя... спасибо тебе. Я думаю, что понял тебя. Надеюсь, даже больше, чем ты хотел сказать... отец!
Парень закрыл глаза, раскинул руки и шагнул спиной вперед. Ведь иногда, чтобы вернуться — стоит только захотеть!.
Глава 19
Вокруг шумел ветер. Искусственная луна, которая должна была стать клеткой для Девятихвостого, уже давно развалилась, потеряв смысл своего существования. Когда я открыл глаза, мне на мгновение показалось, что внизу каменного щара мелькнуло что-то привычно-рыжее. Скорее всего, мне показалось — с такого расстояния было невозможно рассмотреть мелкие подробности, все же торчать прямо под летающей скалой — было бы изрядной глупостью. Но я и так знал, что с Наруто все в порядке. Эмпатии у меня больше не было, я не мог чувствовать эмоции, но это совершенно не нужно. Там с ним была мама. А от живительного отеческого пинка рыжий как раз сейчас был готов свернуть горы, ведь он наконец получил то, о чем так долго мечтал. В отличие от меня...
Техника Нагато, при всей своей масштабности и внушительности, добилась только одного — устроила геноцид паре десятков гектаров леса вокруг, ломая исполинские деревья как спички. Надо бы выяснить, как называется это ниндзюцу — вдруг мне придется заняться лесозаготовками. А там, куда все это рухнуло, наверное, теперь будет самая шикарная каменоломня на всем континенте и Коноха, наконец, обзаведется нормальными каменными строениями... если их еще осталось кому возводить. Ведь, не в пример несостоявшемуся искусственному спутнику планеты — мои боевые приемы не ухнули в трубу просто так...
От этих воспоминаний душа снова попыталась свернуться в трубочку, но, трепыхнувшись, затихла. Чего уж теперь-то... Я продолжил стоять и смотреть в небо. Очистившееся от пыли, вновь светило обычное и привычное солнце, по небу бежали облака. Только слева, в стороне деревни, голубую бесконечность пятнал столб серо-черного дыма. Что уж там могло гореть — знает лишь Ками...
Вот так я и стоял, без единой мысли пялясь в пустоту и сливаясь с окружающим миром. До тех самых пор, пока позади меня не затрещали сбитые на землю ветки. Да, катаклизм докатился и сюда.
— Папа, что ты тут делаешь?
— Йоко, где ты была? — спросил я, не оборачиваясь.
— Я? Я была там, — неопределенно ответила девушка. Готов спорить — при этом она помахала в воздухе ладошкой. — А знаешь... Я помогла запереть Девятихвостого! Это было просто, он как будто сам решил от меня удрать!
Йоко подскочила ближе и бодро затараторила:
— А еще я познакомилась с твоими родителям! Они такие классные! Минато такой сильный! А твоя мама... Она очень добрая и хорошая! Теперь я точно знаю, почему решила быть на нее похожей! А еще... Она посоветовала, как сделать так, чтобы мне челка в глаза не лезла! Надо чем-то ее закрепить!
И, несмотря на то, что творилось вокруг, на кое-где все еще продолжавшие дымить лесные пожары, я не удержался и слабо улыбнулся. Женщины... Даже энергетическое существо с семнадцать лет как мертвой девушкой, даже в краткий миг их первого и последнего знакомства в сознании носителя демона — не могли не обсудить фасоны прически...
Йоко вдруг замолчала и замерла, а потом ветки неуверенно захрустели, как будто та, что стояла на них, переминалась с ноги на ногу.
— Пап, — вдруг тихо произнесла девушка, — что с тобой? Я... совсем тебя не чувствую. Ты в порядке?
— Что со мной? — тупо повторил я. В голове не было ни единой мысли и слова всплывали на язык как будто напрямую из души. — Ничего, просто... Цена. Какова будет для меня цена всего этого и что именно потребуют от меня в качестве платы? Не знаю...
Я обернулся и посмотрел прямо в голубые глаза
— Йоко. Что бы в дальнейшем ни произошло и как бы все ни повернулось — не надо больше контролировать мои чувства. Уж больно последствия у этого контроля...
Я не договорил, потому что девушка отшатнулась и с ужасом уставилась на меня.
— Ты же... Ты думаешь, что во всем этом виновата я?.. Но ведь... Хорошо... Если тебе станет легче...
— Да нет, конечно, — мой голос по-прежнему был совершенно спокоен.
Никогда до сих пор я не ощущал такого равнодушия. Наверное, именно это испытывал древний полководец Пирр, когда победил, потеряв всю свою армию. В моем же случае даже о победе речь не шла. И это неимоверно увеличивало цену...
Все же моя мама — самая лучшая из женщин. И самая мудрая. Погибнув почти что в нежном возрасте, пробыв столько времени сгустком чакры, запертым в энергоконструкции, для которой простое слово 'печать' стало бы тягчайшим оскорблением, и лишь изредка вглядываясь в мутное окно во внешний мир — она не утратила способности сопереживать. Это искусство — выше чем эмпатия, потому что мало знать — нужно еще и понимать, что ты знаешь. И упомянула она об истории Хатаке Сакумо, о которой не говорят, но про которую все знают — совершенно не зря. Как-то задуматься об этом раньше было недосуг, но теперь...
Вот что такого мог совершить уважаемый джонин, который поднялся к этой должности из генинов, и который по определению на этом пути обвешался такой горой трупов, что шапка с головы свалится, если голову к вершине задрать, чтобы покончить с собой? Какая плата показалась ему настолько непомерной, что он решил отдать в копилку последний взнос, который есть у каждого — собственную жизнь? А ведь Минато — мой отец — геройствовал на войне немногим позже... Из чего следует вывод — именно Хатаке Сакумо своими действиями по спасению товарищей начал Третью Мировую Войну шиноби и не вынес долга, по капле, с каждым погибшим на этой войне, падавшим на его душу. А ведь его выход мог бы показаться достойным и мне...
В груди булькнул неслышный вздох — при всех своих достоинствах, мама, ты все же женщина и не очень хорошо разбираешься в мужчинах. Нет, я не стану убегать и прятаться за мантию Шинигами. Я постараюсь выплатить свой долг, чтобы жизни, которые прервались по моей вине, не были напрасны. Ибо нет ничего страшнее напрасной смерти. Тем более, кому-кому, а мне точно известно, что смерть — это лишь начало...
— Ты всего лишь делала то, о чем тебя просил я, и никак иначе, — посмотрел я на дочку. Спасибо, что ты хочешь разделить эту ношу со мной, Йоко, но... для тебя — еще слишком рано. — А чтобы ты не думала обо всяких глупостях...
На мгновение замер, размышляя, а потом потянул из внутреннего кармана жилетки полоску железа. Металл должен быть мягким — надо только ускорить циркуляцию чакры. В конце концов, нукенины вон его кунаями как масло режут, чем я хуже? Думаю, бокового края до заклепок как раз хватит.
Я покрепче сжал протектор Узушиогакуре, подаренный мне, кажется, в столь незапамятные времена, что воспоминания о них скрывались в тумане прожитых лет... С тех пор многое изменилось. Протектор Деревни Водоворота уже вполне можно носит в открытую, и смутит он разве что каких-нибудь отсталых, живущих в деревенских глубинках — типа Облака или Камня... Но все мои по старой привычке, полученной во времена их беззаботного нукенинства или жизни изгоями, продолжали таскать его кто где — в карманах, в рюкзаках, в поясных шинобских сумках... Вот и мой протектор, вместо того, чтобы служить к утверждению вящей славы и авторитета Узушиогакуре — поработает успокоительным для одной очень красивой девушки с очень чувствительным, хоть и из чакры, сердцем. Впрочем, для полоски железа со стилизованным символом Водоворота это самая лучшая судьба, которую я только могу вообразить.
Укоротившийся по самые заклепки с правого края протектор вновь спрятался во внутренний карман, а я, незаметно открыв вторые врата Хачимон, обминал пальцами узкую полоску металла, ставшую для меня не прочнее алюминия, чтобы не было острых заусенцев. Надо бы подтянуть верхний предел врат, а то мало ли что. Было бы у Пейна к моему прибытию не одна кукла, а все шесть, да при бесполезности барьеров, да при поглощении техник, да при безудержном воскрешении поверженных — уж и не знаю, что бы я запел. Вполне возможно, моя душа уже тоже бы болталась где-то в небесах над Конохой, обживая местный загробный мир. Кстати, о воскрешении...
Я согнул металлическую полоску пополам, слегка сдавил, чтобы не разогнулась и шагнул к Йоко, все это время настороженно смотревшей на меня. Аккуратно собрал прядки ее челки и, не обращая внимания на удивленно округлившиеся голубые глаза, подцепил волосы получившейся заколкой на правом виске. Шагнул назад и секунду любовался работой. С подобранной челкой вид у моей дочку изменился. Вместо растрепанной и непослушной даже с виду девчонки передо мной стояла скромная и аккуратная красавица — законная гордость любого отца. Жаль только, что все это очень ненадолго...
— Ну вот, — я смог выжать из себя улыбку и она даже получилась вполне нормальной. Кажется... — Так гораздо лучше. Только не расплавь — подарок все же.
— Спасибо... — неуверенно пробормотала Йоко, трогая пальцем заколку. А потом в ее глазах вспыхнули яркие и радостные искорки. Я снова вздохнул про себя — девчонки-девчонки... Как же вам мало... и одновременно много надо! Ну и что мне — разорваться теперь?
— Йоко, я все понимаю. Но у нас есть незаконченные дела...
— Хорошо...
Девушка уже привычно рассыпалась вихрем красных точек, но в этот раз железка, ставшая в одночасье заколкой для волос, растворилась вместе с ней. Наверное, она и вправду стала много значить для девушки. Ладно. А теперь — действительно пора.
Имена Наруто и Нагато не зря были так похожи. Каменоломня из рухнувшей с небес второй луны их совместными усилиями и впрямь получилась шикарная... Мое имя на фиолетовоглазого не похоже совершенно... но мы с ним тоже кое в чем совпали. 'Лес рубят — щепки летят'. Вот только люди, кто бы они ни были — не щепки...
Я стоял и смотрел на мертво распростершееся на камнях тело Яхико. Казалось бы — при жизни ты можешь быть каким угодно, сильным и уважаемым воином или обычным слабаком — смерть уравняет всех. Однако же здесь все не так и от этого становилось как-то не по себе. Мне уже кажется, что я почти догадался, что все это значит — необычные встречи, странные слова, особенные чувства... Почти. Но уж больно страшненькая правда получается. Вот и сейчас...
За время нашей с ним разлуки на ободранной и обожженной бывшей кукле Нагато не появилось никаких дополнительных повреждений, за исключением небольшой — сантиметров в тридцать — круглой вмятинки чуть пониже груди, в которой угадывались едва заметные спиральные линии. Я усмехнулся — ну конечно же. Ашидамы, барьеры... Восемь хвостов Лиса Несчастий и целая армия (не по количеству, так по размеру уж точно) жаб... а все равно последним аргументом был и остается старый добрый Разенган. Поневоле засомневаешься, что Четвертый на самом деле считал, что не завершил эту технику. Скорее всего, он так подшутил над потомками, заставив их искать и развиваться самостоятельно.
Я присел на корточки рядом с трупом и без малейшей брезгливости оттянул ему веко. Кожа чуть захрустела под моими пальцами и открыла мне глаз. Самый обычный, когда-то карий, как у Тен-тен... и Таюи... а теперь подернутый мутной пленкой смерти, человеческий глаз без малейших следов Риннегана. Я встал и отряхнул ладони. Хоть и притерпелся уже давным-давно, как-никак — трупы почти у меня дома вместо ваз стоят, а все равно — неприятно.
— Все-таки, не настоящие глаза, а какая-то техника. Жаль. Нет, надеяться было глупо, но все же... Это было бы интересно.
Я еще еще раз посмотрел на распростертое тело. Обычный труп мертвого человека, как сказали бы на моей первой родине. И не скажешь, что совсем недавно этот самый труп оставил воронку от города, называющегося деревней лишь по традиции... Внезапно я почувствовал, что нужно что-то сказать и я не стал противиться этому чувству.
— Яхико... Судя по тому, что я знаю, ты был очень хорошим человеком. И пусть твое имя не запомнят — твои дела все равно останутся в истории. Только — вот ирония, правда? — только те, которые ты совершил после смерти. Моя мама сказала, что воскрешение — не всегда благо и, думаю, ты бы с ней согласился. Воскрешение... хм-м-м...
Я запнулся на полуслове и замолчал. Какая-то мысль, нет — понимание поднималось из глубины души и я совершенно не собирался ему мешать. Так я и стоял рядом с трупом рыжеволосого парня, пока меня не вывели из задумчивости.
'И что дальше?' — неуверенный голос Йоко тонкой струйкой просочился под череп.
— Дальше? А дальше — пора начинать платить. Только вот... Я хочу кое-что узнать. Задать только один вопрос, который все еще меня интересует. Он и поможет мне понять, сколько я на самом деле должен... Скажи мне, где сейчас Наруто?
'Там' — перед мысленным взором встал кивок дочки куда-то на восток.
— А Нагато?
'Кукловод? Там же, рядом с ним'
— Вот оно как. Ну что ж, этого вполне можно было ожидать... братишка, — проговорил я, а затем закутал в обрывки его же плаща тело Яхико и подхватил его на руки. — Идем.
