Цена ошибки

Одновременно с этим из комнаты позади раздался отчаянный крик Рики, тут-же перешедший в вой боли и безысходности. Разум Филина оставался пустым, но метнувшаяся к пистолету рука почему-то тряслась так, что еле нашла рукоятку. Ворвавшись в комнату, он взвёл курок "кольта", охватывая ситуацию одним взгядом.

Прямо напротив него стоял улыбающийся Салливан. Тяжёлый бронежилет, в руках немецкий G36k — хорошая альтернатива знакомому М4, когда посылающий не хочет оставлять следов. Глаза Тома были направлены прямо на гавайца. Справа от Филина, в углу, на коленях стоял огромный лысый мужчина. Одной рукой он держал стоящую на четвереньках спиной к нему девушку за правую руку, выворачивая её. Другой пытался расстегнуть штаны.

Шорты Рики были спущены до колен, открывая полуприкрытые трусиками ягодицы. Лицом девушка зарылась в скомканную на полу армейскую куртку, вцепившись в неё свободной рукой. Костяшки сжимающих ткань пальцев побелели. Услышав шум, она подняла голову, и их взгляды встретились.

Это было ошибкой.

Салливан стоял с готовым к бою автоматом, способный моментально открыть огонь. Оружие Эйба лежало в паре шагов от него. Даже кинься лысый за ним, быстрее чем за три секунды он не справится. По всем мыслимым и немыслимым причинам, стрелять надо было в Тома. Филин провёл безупречную операцию, одолел двоих хорошо подготовленных, смертельно опасных противников, практически ничем не уступавших ему. Теперь оставалось только завершить дело простым выстрелом. Пуля сорок-пятого не пробьёт защиту Салливана, но выключит его на время, достаточное Филину чтобы расправиться с Эйбом. Нужно было сделать всё правильно — так, как он делал всю свою работу, и в чём никто не мог с ним сравниться.

Филин посмотрел в карие глаза стоящей на коленях девушки, и выстрелил.

Пуля пробила горло Эйба, откинув могучее тело в сторону и залепив блёкло-серую стену тёмными брызгами. Рики вскрикнула и сжалась в комок на полу. Переферийным зрением гаваец увидел как Салливан вскинул автомат к плечу и надавил на крючок. Филин попытался уйти в сторону кувырком, хотя это всё равно не могло ничего дать. Такой стрелок как Салливан не промахивается с этого расстояния. Раздался странный грохот, Филин инстинктивно дёрнулся, пистолет выпал из руки, и от инерции кувырка отлетел на другой конец комнаты.

Что-то с раздирающим скрежетом и визгом отрикошетило от стены. Изумлённый вскрик Салливана заставил Филина открыть глаза. Короткого немецкого автомата не было. То, что держал в руках Салливан, не выглядело ничем — бесформенный искорёженный кусок горячего металла. Широко раскрытые глаза наёмника встретились с пустыми глазами гавайца. Отбросив в сторону бывшее оружие, Том кинулся вперёд. Глухо зарычав, Филин ринулся ему на встречу. Ненависть мужчин друг к другу была настолько велика, что оба забыли намертво укоренившиеся приёмы, казалось ставшие частью их сознания много лет назад. Два мощных тела, подтянутое и стройное Салливана и мускулистое и могучее Филина, столкнулись посереди комнаты с глухим ударом. Напряжённые пальцы Тома когтями впились в плечи гавайца, промахнувшись мимо горла, Филин плечом врезался в грудь противника, снося его с ног, будто шести футовый мужчина ничего не весил.

Сцепившись, они покатились по полу, сминая пучки травы и поднимая облачка выцветшей кирпичной пыли. Рыча как дикие звери, которыми они сейчас и были, противники наносили друг другу беспорядочные удары страшной силы. Голова, корпус — никто не пытался защищаться, единственной их целью было уничтожить ненавистного врага. Кровь из рассечённой брови заливала правый глаз Салливана, разбитые губы Филина окрасили зубы в зловещий красный оттенок. Наёмник ухватил пальцы гавайца и рванул в сторону с омерзительным хрустом. Взревев, Филин ткнул жёсткими костяшками правой в бицепс противника, отключая его правую руку. Освободившейся левой Салливан криво смазал врага в ухо, заставив могучего мужчину покачнуться. Том успел два раза коротко ткнуть его в лицо, когда чуть отдалившийся Филин обрушился сверху, вминая колено в грудную клетку противника. Выпучив глаза, Салливан дёрнулся, попытавшись вырваться, но огромные руки уже сомкнулись на его шее. Выкинув левую руку вверх, он искал лицо Филина, его глаза, натыкаясь на локоть, которым тот отбрасывал его руку, снова и снова.

Филин два раза стукнул противника головой об пол, сжимая хватку изо всех сил. Пальцы впились в его щёку, пытаясь разорвать лицо. Игнорировав их, он наклонился ближе, встретив раширившийся от осознания неминуемой смерти взгляд Салливана. Огромные глаза отразили скалящееся красными зубами лицо, перекошенное от ненависти.

— Семпер фай, сукин сын! — прощаясь прохрипел Салливан, в последней попытке выбросив пальцы в сторону глаз ненавистного гавайца. Зарычав сквозь зубы, Филин отдёрнул голову, одновременно с этим чувствуя как его пальцы протыкают шею лежащего под ним мужчины. Ты проиграл, лучший из лучших. Вложив в чудовищный вполь всю свою ярость, Филин рванул руку в сторону, сжимая пальцами кадык Тома. С тошнотворным влажным звуком что-то отломилось, горячая жидкость выплеснулась на его ладони. Подтянутое стройное тело задёргалось, и вдруг замерло, превратившись в тряпичную куклу.

Откатившись в сторону, Филин отшвырнул кусок плоти, и стоя на коленях опустил веки. Перед глазами плыли круги, в сознании пульсировало что-то тёмное и ужасное. Мотая головой, он попытался разогнать это. Получалось плохо. Открыв глаза гаваец поднялся, и шатаясь подошёл к одному из походных ранцев, стоявших у стены. Взяв флягу, смыл кровь с рук, омыл лицо и вылил оставшуюся воду на голову. Розовые ручейки побежали по груди и плечам, сквозь прорехи грязной майки холодя разгорячённое тело.

Отбросив пустую флягу он тупо огляделся, плывущий взгляд наткнулся на сжавшуюся в углу девушку. Пустые глаза ощупали еле прикрытую серыми хлопковыми трусиками попку, гладкую матовую кожу бёдер, подрагивающие губы. Чёрная маечка намокла от пота, сквозь ткань отчётливо проступали соски небольшой округлой груди. Желание овладеть ей накатило вязкой горячей волной. Он сделал шаг к девушке, и чуть не упал — левая нога еле слушалась, пылая болью где-то в бедре. Сцепив зубы, он сделал ещё несколько шагов и навис над ней. Не сводя с него мокрого взгляда, Рики попыталась отползти, елозя по полу и путаясь стройными ногами в собственных шортах, но ползти было некуда — она сидела в углу.

Неторопливо присев, Филин вытянул руку и ухватил её за лодыжку. Девушка попыталась вырваться, по детски дёрнув ногой. Не обращая внимания на жалкую попытку, гаваец одним движением подтянул её к себе. Не пытаясь больше сопротивляться, Рики неловким жестом прижала руки к груди. Перегнувшись через её колени, он напрягся и дотянулся до валявшейся на полу куртки защитного цвета. Взгляд упал на лежавший неподалёку пистолет. Его "кольт", с почти полным магазином. Скосив глаза Филин увидел что Рики смотрит туда-же. Ухватив рукав куртки, он потянулся обратно, почти опираясь на девушку. Вдруг почувствовал слабое движение и ощутил тёплое неровное дыхание на лице. Филин поднял взгляд. Карие глаза смотрели прямо на него, и он обнаружил что не может прочитать их взгляд. Это не были страх или отвращение, это было что-то совсем другое, но он никак не мог понять что именно.

Закрыв глаза, мужчина попытался унять головокружение. Открыв их, он какое-то время смотрел на одежду в своей руке. Потом помотал головой, приходя в себя. Зубами и правой рукой оторвав кусок ткани от наиболее чистого места куртки, Филин свернул его в жгут и повернулся к Рики.

— Открой рот.

Длинные пушистые ресницы дрогнули в непонимании.

— Открой рот, Рики, — мягким, успокаивающим голосом повторил он. — Это будет больно.

Розовые губы медленно разошлись, обнажив белые зубки. Тёмные глаза продолжали смотреть на него в упор с тем-же непонятным выражением.

— Хорошая девочка. Теперь сожми это зубами и закрой глаза, — он вставил ей в рот жгут тёмной ткани, в который она тот час зажмурившись впилась зубами, выполняя его просьбу.

— Молодец, теперь держись, — как можно мягче проговорил Филин, берясь руками за её плечо. Пальцы левой жгли калёным железом, в висках заломило от боли, но он продолжил свое дело, представляя как отключает участок мозга, ответственный за боль.

Филин хорошо знал приём, которым Салливан выдернул плечо девушки из сустава. Это был не первый раз, когда гаваец оказывался в этой ситуации. Нащупав положение костей, он взялся за её бицепс.

Ощутив совсем не те прикосновения которых она ожидала, Рики распахнула глаза и тут-же зажмурила их, завизжав от боли. Из под ресниц брызнули слёзы, подбородок девушки задрожал, обрывок куртки заскрипел между зубами.

— Всё, всё, это закончилось... — выдавил Филин через сжатые зубы, роняя почти бессильные руки. Плечо встало на место, через несколько дней она снова сможет скакать на своей тренировочной площадке... — Теперь помоги мне подняться и выйти на улицу. Меня тошнит от всего этого...

Ничего не сказав, Рики извиваясь и виляя бёдрами натянула шорты, избегая пользоваться правой рукой. Потом поднялась и ухватив его за руку потянула наверх. Пользы это этого было мало, но сейчас даже это усилие помогало — сам он бы не справился. Проковыляв к пистолету, Филин неуклюже нагнулся, чтобы подобрать оружие. Какой-то предмет привлёк его внимание. Присмотревшись, он различил небольшой тёмный цилиндр, с рваными краями на одном из концов. Часть ствола автомата Салливана... Лучший из лучших, да?

Подобрав пистолет, он вернулся к девушке. Пошатываясь и обхватив рукой её подставленные плечики, Филин вывалился наружу. Второпях замаскированный ветками джип стоял в лесу где-то в миле отсюда, неподалёку от дороги. Ближе он не рискнул подбираться, боясь встревожить Салливана с его людьми. Теперь гаваец еле сдерживал стон, прикидывая во что ему обойдётся эта предосторожность.

Девушка честно пыхтела, сцепив зубы и пытаясь помочь, наверное не понимая что он просто раздавит её, если перенесёт вес ещё чуть-чуть. Ночной воздух, сухой по сравнению с воздухом Домараса, освежал и придавал сил, но через минуту Филин понял что обязан остановиться, иначе просто упадёт. Во время схватки и некоторое время после неё, переполнявшие кровь адреналин и ненависть не давали почувствовать всей боли, но сейчас организм начинал успокаиваться, и посылал громкие сигналы о неисправности своих частей, сливавшиеся в голове Филина в болезненный звон. Указав Рики на место у толстого дерева, он с её помощью опустился на землю, и осторожно откинулся назад, ощутив спиной неровности коры. Посмотрев в бок, он увидел как его напарница обхватила себя руками, подтянув колени к груди.

— Ты в порядке?

— Да, я всегда в порядке, — она сказала это пренебрежительно, но не смогла сдержать плаксивую нотку, вырвавшуюся помимо её воли.

Протянув руку, Филин обхватил девушку и мягко прижал её к себе. Уткнувшись в его грудь, Рики горько разрыдалась.

— Всё в порядке, всё закончилось, — бормотал он, гладя её по голове, — Мы живы, они больше не побеспокоят нас...

Её слёзы и прерывистые всхлипы, изливавшиеся на его грудь, заставляли Филина стиснуть зубы, и только от части — из-за боли.

— Да, всё закончилось, — хлюпнув носом, Рики наконец отстранилась от него, чисто по женски вытирая слёзы тыльной стороной ладони, — Как только ты поправишься, я свалю отсюда. Это твой город, я найду себе другое место.

Возникни перед ним сейчас Салливан с разорванным горлом, сжимающий взорвавшийся автомат, Филин всё равно изумился-бы меньше. Слова Рики произвели на него эффект выстрела дробовика Башен.

— О чём... Чёрт возьми! — от сглотнул, — Что ты мелешь?!

— То, что мы оба давно знаем, — она чуть отодвинулась, моментально став холодной и недостижимой, — Я тебе не пара.

— Блядь! — не сдержался он. Ярость, казалось растраченная сегодня на несколько лет вперёд, вскипела в нём с прежней силой. — Кто тебе сказал такое?!

— Ты сам, — с роковой убеждённостью вбившей что-то себе в голову женщины ответила Рики. — Все это видят, кроме меня. Я надеялась что у нас получится, но это невозможно. Ты воин, я — убийца. Целая очередь желающих работать с тобой профессионалов выстроится у дверей офиса, стоит тебе только пустить слух. Ты спокойно найдёшь кого-то подходящего тебе уровня.

— Послушай себя! — Филин пытался понять откуда берёт начало этот бред. — Мы с тобой работаем не со вчера, и разве я сказал хоть раз что недоволен тобой как напарницей? Ты прекрасный стрелок, одна из лучших что я видел за свою жизнь!

— Не надо, — она покачала головой, — Мне не нужна твоя жалость. Давай не будем доводить до того момента, когда ты сам выгонишь меня, хорошо?

Этот уверенный и вместе с тем умоляющий тон ошарашил его. Филину показалось что он перестал что-либо понимать вообще.

— Рики, перестань, пожалуйста! Давай просто дойдём до машины, и вернёмся домой. Завтра мы сможем спокойно...

— Что? Спокойно что? Ты думаешь что я в шоке, или контужена? — в голосе девушки послышалась горькая издёвка, — Я не слепая, и не дура, хотя ты и считаешь меня такой. Я вижу как ты смотришь на меня, и как — на своих дружков-солдат. Всё правильно, они элита, они лучшие из лучших, да — именно как говорил Салливан. А когда я делаю ошибки, которых вы не делаете, ты всегда там, стоишь в сторонке со своим укоряющим взглядом!

— Каким взглядом?! Я ни разу...

— Тебе и не нужно! — выпалила Рики, — Я всё сама понимаю. И знаешь что? Это — твоя вина!

— Моя?!

— Да, твоя! Ты должен был появиться сегодня, чтобы увидеть как он меня сломал! Как там, над телом мальчика, так и здесь — ты презираешь меня за мою слабость, за то что я не такая как ты!

Голос Рики звенел, сжав кулаки она кричала на него, и казалось что даже лес затих, напуганный её гневом.

— Я тебя презираю?.. — голова раскалывалась от боли, дышать было трудно — один из ударов Салливана угодил в место попадения заряда картечи, пальцы левой руки ныли, сводя с ума.

— Ты даже трахнуть меня не захотел, побрезговав! — уронила она тихо, но эти слова прозвучали громче чем всё предыдущее.

Филин почувствовал как кровь стремительно отливает от лица, горло перехватило. Ничто не могло ранить его больнее чем это. Обида невыносимо остро воткнулась в сердце, пробивая защитную корку, которой оно было давно надёжно покрыто. Ему казалось что он выворачивает себя наизнанку тогда, смотря на полураздетую Рики и сдерживая животный порыв. Он призвал все свои чувства, всю дружбу и уважение которые он испытывал к ней, и всё то, что испытывал тоже, но боялся признаться себе в этом даже мысленно. Всё, чтобы сдержаться. И теперь она бросает ему это в лицо, обвиняя?! Всепоглощающее бешенство и щемящая нежная жалость сцепились в нём, когда он понял что именно означал тот взгляд Рики, который он не смог объяснить.

— Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы не тронуть тебя, — глубокий голос Филина дрожал от еле сдерживаемой ярости, — Поступить иначе означало опозорить тебя, это было-бы ошибкой!