Нетерпимость

— А тот настоятель?

— Все там же. Говорят, совсем постарел, все на самотек пустил, только пьет и кружки каждое воскресенье выгребать приезжает. Да Бог ему судья. А в детской больнице у нас теперь братство. Четырнадцать человек ходят, помогают за детьми ухаживать. Храмик оборудовали в одной из комнат, отец Валентин молебны служит. Нас называют между собой николаевцами, в память о Николае. Хотя, официально у братства другое имя... Ладно, утомил я тебя, наверное, — Славка улыбнулся, — Иди, жена заждалась.

— Неужели так вот просто расстанемся? — спросил Алексей, глядя в глаза Славке, — После стольких лет?

— А что? — пожал плечами тот, — Мы странно встретились когда-то... А так — у тебя своя жизнь, у меня своя. Главное, мы поняли друг друга и не держим друг на друга обиды. Верно ведь?

И Алексей опять увидел его искреннюю улыбку.

Они вышли из кафе.

— Ну, прощай, — протянул руку Славка.

Алексей подал свою и от души пожал теплую ладонь.

— Ты... молись за меня, ладно? — неловко попросил он.

— Хорошо, — ответил тот, — Как имена жены и детей?

— Антонина, Борис и Александр. Все крещеные, не сомневайся.

— При чем тут это? Господь все равно слышит, если от сердца молишься, — сказал, Славка, и махнув на прощанье рукой, зашагал к метро.

Алексей посмотрел ему вслед и пошел к троллейбусной остановке. Все, что он узнал и пережил за этот день, не переставало владеть его сознанием. Он никак не мог осмыслить вещей, о которых у него были совсем другие понятия. Они были основаны тоже на чувствах и каком-то опыте, но рассказанное Славкой, открывало их совершенно с другой стороны.

Всю дорогу до дома он пребывал в глубокой задумчивости.

Жена встретила его укоризненным взглядом.

— Не сердись, зай, — сказал он, войдя на кухню и поцеловав ее.

— Я надеялась, ты хоть Сашку из сада заберешь, — обронила та.

— Прости еще раз, — мягко беря ее за руку, сказал Алексей, — Завтра заберу обязательно.

— Есть будешь?

— Да нет... Весь вечер ел. Чем ребята занимаются?

— Борька с секции пришел, уроки делает, а Сашка все тебя дожидался. Как не услышал, не знаю. Наверное, мультики свои смотрит.

Алексей умылся и вошел в комнату.

— Папка! — послышался радостный возглас, и малыш, подпрыгнув, повис у него на шее.

— Привет, герой, — Алексей подбросил его на вытянутых руках, и поймав налету, слегка чмокнул в щеку, — Как жизнь?

Борис оторвался от уроков и посмотрел на него:

— Как учили.

— Усвоил достойный ответ, — усмехнулся Алексей, — Как в школе дела?

— Нормально... К завучу тебя пока не вызывают, — ответил сын, — Послезавтра соревнования.

— Поболеть за тебя можно будет придти?

Борька удивленно вскинул брови:

— Так ты же занят, наверное, как всегда.

Алексей подошел и шутливо взял его двумя пальцами за шею.

— Не подкалывай. Сказал — приду, значит приду. Посмотрю, какой ты там смелый будешь. Уроки сделал?

— Почти... — протянул тот, внимательно глядя на отца и не зная, как объяснить такое неожиданное внимание к себе.

— Доделывай, и сгоняем партию в шахматишки, — подмигнул ему Алексей.

— Запросто, — улыбнулся Борька, — Вот увидишь, как я тебя сделаю!

Он уткнулся в тетрадь, очевидно, стремясь поскорее разделаться с задачей, а Сашка затеял с отцом борьбу на диване.

Вошедшая через какое-то время в комнату, Антонина застала полную идиллию семейного вечера — Алексей играл с Борисом в шахматы, другой рукой не прекращая борьбы с Сашкой, на мониторе компьютера мелькали кадры Чебурашки и негромко звучала песня про голубой вагон.

Они обменялись с Алексеем взглядами и улыбнулись друг другу.

Алексея не оставляли мысли о Славке.

'Самое главное, есть, для кого и для чего жить, и я знаю, что Господь любит меня' — вспомнилась ему его фраза и то, как она была сказана.

Так мог говорить только человек, бесконечно уверенный в этом.

'Наверное, это действительно так, если все-таки Он есть, — подумал Алексей,— Разве я могу не любить своих детей?'

Он посмотрел на сыновей и неожиданно задался вопросом:

'А что, если пройдет еще несколько лет и выяснится, что кто-то из них — гей?'

Алексей даже поморщился и внутренне содрогнулся, насколько это показалось ему чудовищным...

'Ну, а если все-таки такое произойдет? — спросил он сам себя, — Неужели он из-за этого станет мне меньше дорог?'

2010