Выбор единорога

— Интересно. А я о таких вещах как-то и не спрашивал. Но любопытно.

— Ха, поменьше надо за жрицами ухлестывать.

— Уж кто бы говорил! — ухмыльнулся Нашут-Фет. — А из-за кого две верховных сменились? Из-за меня?

— А не надо меня провоцировать, — гордо ответила я.

— Это чем же?

— Заносчивостью.

— Странные у тебя методы сбивать спесь. Соблазнением.

— Зато действенный. Причем первая сама предложила в надежде, что после этого сможет мной управлять.

— Что, в самом деле?

— Зуб даю! Но уже первая ночь все расставила по своим местам.

— А вторая?

— Вторая считала, что с ней такой фокус невозможен, и она имеет все права распоряжаться в храме. Даже хватило наглости жаловаться Баст.

— Вот дура!

— Ага. С тех пор к отбору в Верховные относятся куда строже.

— Доведешь их до обета целомудрия!

— При храме Баст? Смешно! Нечего быть занудами и считать, что нами можно помыкать. Да что я тебе рассказываю? Все же лучше меня знаешь! На тебя весь женский род вешается в первую очередь.

— Наврядли их меньше, чем поклонников у вас с Кашин.

— А, черт с ними. Я на отдыхе.

— Так и я тоже, — усмехнулся Нашут-Фет. — Вот сейчас пойду, и как отдохну! Если что — я у озера.

— Стихия зовет?

— А то! — откликнулся тигр, уже выходя.

Посмеиваясь, я вернулась к столу, точнее к фруктам. Пока жарко — ничего тяжелого не хотелось. Правда, эльф моих убеждений не разделял. Пока мы разговаривали, он ополовинил, наверное, ведерную супницу.

— Маленький-маленький, а кушает хорошо, — с усмешкой подметила я. — Тебе плохо не станет?

— Не думаю, — ответил Ла, нехотя отставляя тарелку и ложку. — Я хорошо себя чувствую. О, простите госпожа. Я не должен был вести себя столь неучтиво!

— Ты опять о своем? Перестань. Идем, покажу тебе, что ли, где тут что. Если поплохеет — ты скажи.

— Хорошо, госпожа.

Для прогулки я выбрала тенистые пальмовые аллеи. Эльф пока шарахался от солнца, словно вампир.

— Это место принадлежит вам?

— Фактически да. Но мы здесь редко бываем. Дела.

— Воины Баст...

— Именно.

— Я и не думал, что здесь существуют нормальные семьи.

— В смысле?

— Ну, вот вы, Кашин и Нашут-Фет, вы ведь семья?

— А, это да.

— Об этом я и говорю. А ваши родственники тоже здесь живут?

— У нас нет родственников, только Баст.

— Понятно.

— А твои родственники почему тебя не ищут?

— С этим? — эльф указал на горло, и руны слабо мерцнули. — Бесполезно. Пока это на мне — надо мной властен только хозяин.

— А много у тебя родни?

— Я принадлежу к дому Тель, весь дом — мои родственники в той или иной степени. Я давно там не был... С тех пор, как...

— Проиграл на дуэли?

— Ага.

— Но ведь она, по сути, была нечестной.

— И все же весь ритуал соблюден. У меня просто не хватило ума не ввязываться.

— Но зачем твой хозяин так хотел тебя заполучить?

— Мой прежний хозяин, — Ла с удовольствием подчеркнул второе слово, — уже не мог увеличивать свой дом. На нем лежал запрет. А я... я красивый, — сказано с какой-то обреченностью.

Я перестала расспрашивать. И так ясно, что он стал красивой игрушкой в руках садиста.

Так, незаметно, мы дошли до озера. Там в одном месте, пальмы почти подступали к воде, и было устроено что-то вроде потайной купальни с мраморными скамьями, пандусом и даже небольшим гротом.

В воде раздавалось довольное фырчанье. Нашут-Фет резвился, словно дельфин, то растягиваясь по водной глади, то надолго ныряя в самую глубину.

— Он не утонет? — обеспокоился эльф.

— Разве рыбы тонут? — усмехнулась я, стягивая тунику. Дурной пример заразителен, да и жара давала знать.

Спустя четверть часа мы уже как дети резвились в воде. Даже Кашин удалось заманить. Хотя она со своей огненной стихией большую воду недолюбливала.

А потом была наша ночь. То редкое чувство единства и единения. Тепло, страсть, понимание, любовь. О, да! Мы самозабвенно любили друг друга с тем жаром, что был известен только нам. И хоть мы созданы для битв, защиты, в любви мы можем быть так же едины, если не больше. Сплошная искрящаяся радость. Так мы могли заниматься любовью очень долго.

Как оказалось, мы при этом аккумулировали весьма значительную энергию определенного свойства. Раньше мы об этом не задумывались, но теперь пришлось. И без эльфа не обошлось.

Глава 46.

Когда я впервые увидела эльфа после этой бурной ночи, то не поверила своим глазам. Он натурально светился каждой клеточкой кожи, а руны на шее переливались всеми тремя цветами. Причем на губах играла такая полуистеричная улыбка-усмешка, что я спросила:

— Ла, с тобой все в порядке?

— О, да, — протянул эльф так, словно находился под кайфом.

— Эй, да что с тобой?

— Я и не думал, что находиться рядом с обещанными, когда они занимаются любовью, это так... так...

— Или ты изъясняешься понятнее, или окуну в ледяную ванну, чтобы пришел в себя!

— Воля ваша, госпожа! Но это... Вы могли бы заразить вожделением весь народ эльфов и других восприимчивых, если бы они были здесь.

— Не знаю, до тебя никто ничего не говорил, — я пожала плечами, но тут же вспомнила, что на наших покоях в храме стоят личные охранные заклинания, сотворенные самой Баст. Вряд ли сквозь это может что-то проникнуть.

— Возможно. Но я тщу себя надеждой, что вы не отвергните своего раба.

— В каком смысле?

— Я красив. У меня стройное тело и нежная кожа. Я многое умею и в некоторых областях весьма искусен.

— И что ты хочешь? — в принципе, я уже догадывалась, но вдруг ошибаюсь?

— Нижайше прошу госпожу позволить услужить ей, — к моему удивлению эльф встал на колени. У меня аж вырвалось:

— Ты что, с ума сошел?

— Ничуть. То, что раньше у меня требовали силой, теперь я готов отдать добровольно.

— По-моему, ты еще не до конца поправился. Солнце ударило тебе в голову.

— Вовсе нет, госпожа. Позвольте?

Он взял мою руку, словно это была святыня, поднес к губам... О, чтоб тебя! Ничего себе... я и не думала, что нечто подобное можно сделать языком. Будто это и не пальцы вовсе, а... Хотя нет, язык не так уж прост. Длиннее, гибче человеческого. Чем-то похож на змеиный, но не раздваивается. И еще... еще вроде этот конкретный эльф может контролировать степень его шершавости.

Кое-как взяв себя в руки, я отступила.

— Вам не понравилось, госпожа? — блин, глаза такие честные и невинные.

Не понравилось? Ха! Да я была готова трахнуть его прям здесь, но...

— Ты не понимаешь, чего просишь.

— О, нет, как раз наоборот! Я хочу этого, как ничего никогда не хотел.

— Ты когда-нибудь делил ложе с оборотнем? — отрицательный кивок. — Это может быть опасно, если мы отпустим свою силу с тобой.

— Я не человек и не так хрупок.

— Даже против этого? — я вытянула руку, позволяя отрасти на ней длинным звериным когтям.

— У каждой вещи своя прелесть, — он поочередно попытался поцеловать каждый коготь.

Я вздохнула. Ведь Ла хотел не просто переспать, а влиться, почувствовать весь триумвират нашей силы, а мы ведь даже не знаем, что можем выкинуть в такие моменты!

— Я бессмертен. Даже самые страшные раны я могу пережить, — продолжал уговаривать Ла.

— Что-то это было незаметно, когда мы тебя нашли.

— Но я же был жив.

— Хм.

В этот день он меня не уговорил, но приступил к обработке остальных. Мы не сдавались. Еще дня два. Потом все-таки сдались. Эльф так настаивал, словно это было ему жизненно необходимо.

Да, та ночь получилась жаркой! Конечно, мы старались вести себя посдержаннее и опасались, что Ла "не впишется в коллектив", но, как выяснилось, зря. Эльф и правда оказался талантлив в этой области, и опыт с несколькими партнерами у него, определенно, имелся. Уже через четверть часа все казалось естественным. А когда нахлынула сила...

Эльф пил ее, захлебываясь, каждой частичкой своего тела, стонал, вздыхал, извивался... У него не было зверя, но имелось нечто, вроде ментального отражения сущности, к чему наши звери, признав, тотчас потянулись. Их ласка тотчас повергла Ла в сокрушительный оргазм.

Уже потом, когда все мы более-менее пришли в себя, эльф признался:

— Никогда не думал, что оборотни могут использовать своего зверя вот так.

— Не все, — улыбнулся Нашут-Фет, в ленивой ласке поглаживая спину эльфа. — Только сильные, опытные.

— Но если два оборотня спят друг с другом, то и их звери тоже, — пояснила Кашин. — Они не могут не войти в контакт.

— А лучшее взаимопонимание, полное и всепоглощающее, происходит только с парой, — добавила я, растянувшись на кровати и положив голову на живот Нашут-Фету.

— Как у вас?

— Да. Хотя мы вообще особый случай.

— Вы изначальные, — понимающе кивнул Ла. — И вы Отмеченные.

— Ты имеешь в виду Баст? — спросила Кашин.

— Да. Даже самые древние и мудрые эльфы не сравнятся с божествами. Божественная сила, какой бы ни был ее уровень, всегда превзойдет магию.

— Нам объясняли, — кивнул Нашут-Фет, запустив одну руку мне в волосы, а другой приобнимая Кашин. — Божественная сила суть порождение воли и мысли, она освобождена от ряда условностей, которым подчинена магия, и куда более действенна.

— О, да! — подтвердил эльф. — Хотел бы я увидеть вашу Баст.

— Скоро твое желание исполнится, — улыбнулась я. — Послезавтра мы возвращаемся в Бубастис.

— Да, пора, — вздохнула Кашин. Не столько грустно, сколько ожидающе. Кажется, всего ничего прошло, но мы успели соскучится.

Так что через день двор перед дворцом заполнился бряцаньем доспехов и ржанием запрягаемых коней. Выступать решили с наступлением темноты, так как Ла все еще не слишком хорошо переносил солнце. Он еще и в длинный бурнус был закутан. Зачем тревожить и без того нежную кожу? Хотя он все-таки быстро регенерировался. От наших жарких поцелуев, и не только, не осталось и следа.

Колесницы выстроились перед открывающимися воротами, я протянула Ла руку со словами:

— Давай ко мне, по старой памяти.

— Это ты вывезла меня из пустыни?

— Ну да. Делов-то. Ты, главное, сейчас держись крепче. После полуночи пойдем резвее.

— Почему.

— Узнаешь.

Углубившись в пустыню, мы решили оторваться от отряда сопровождения и дать коням порезвиться. Заодно и приедем намного быстрее. А не сказали сразу в целях безопасности. Отряд в пустыне никому ничего не расскажет — мы окажемся быстрее.

Я сотворила ветряного сокола — доставить сообщение лично Баст о нашем скором прибытии, и мы подстегнули коней. Те радостно взвились, рванув вперед.

Так что эльф почти не заметил жары. Через час после восхода мы увидели стены Бубастиса. Тогда же замедлили ход. Негоже Сейши-Кодар — наместникам Баст на земле, стремглав нестись по городу. Люди подумают, что что-то произошло. Нет, все должно быть чинно, благородно!

Как подтверждение этому, мы услышали конский топот, а чуть позже увидели шестерых всадников, едущих нам навстречу.

Если приглядеться, то можно разобрать, что лошади той же породы, что и наши. Но это уже лишнее. Мы и так знали, кто это. Наши сехнут. Мы их чувствовали, как что-то самое родное. Бораес и Ташь Нашут-Фета, Раши и Сут-Хет — Кашин, Ирук и Венгильда — мои. Как же я по ним соскучилась!

Колесницы и всадники остановились почти одновременно. Мы отъехали к обочине, и я позволила девушка заключить себя в объятья. Краем глаза я заметила, что Ла удивленно смотрит на нас, поглощенных восторгом встречи. Не думаю, что я смогла бы внятно объяснить суть наших связей с сехнут.

Когда первый пыл поутих, Ирук сказала:

— Мы ждали вас к вечеру, но, как только Баст получила ваше послание, то велела нам собираться и выезжать навстречу. Дабы вы въехали в город в подобающем виде.

— Да вроде мы нормально выглядим, — пожал плечами Нашут-Фет, переставая тискать своих сехнут.

— Но Баст настаивала тщательно проследить за этим, — ответил Бораес, открывая седельные сумки.

— А это кто? — Венгильда кивнула в сторону эльфа.

— Это — Ла. Мы его нашли в пустыне. Эльф.

Валькирия лишь кивнула, принимаясь за дело. Пока Ирук ловко распустила и принялась расчесывать мои волосы, она смочила в воде из бурдюка кусок полотна и принялась отирать мое разгоряченное скачкой тело. Остальные были заняты примерно тем же.

Нас вычистили, как могли, переодели в свежую, сияющую белизной одежду, поверх нее пристегнули начищенные до зеркального блеска нагрудники, обрядили в подобающие украшения. По окончании этой суеты мы походили на возвращающихся с прогулки принцев.

Когда все остались удовлетворены нашим внешним видом, мы снова тронулись в путь. До Бубастиса оставалось рукой подать. Четверть часа, и мы въехали в город через главные ворота. Кони сами, без понуканий устремились к храмовому комплексу. Еще бы — знакомая дорога. Мы дома.

Глава 47.

Еще одни ворота — мы во внутреннем дворе храма. Гул города остался позади. Храмовые служители принимают поводья, мы спешиваемся и идем к ступеням храма поприветствовать нашу богиню.

Я почти сразу замечаю оживление сверх обычного. Похоже, все жрецы вышли поприветствовать нас, и наши воины тоже. Это настораживает, но взгляд уже прикован к Баст.

Богиня встречает нас в ослепительно-белом хитоне с золотой и алой вышивкой. Она — совершенство! Безупречная золотистая кожа словно светится изнутри, лицо мягкое, и такой нежный взгляд! А то, что бедро то и дело оглаживает длинный кошачий хвост, а сквозь смоляные волосы проступают кошачьи же ушки по нам так только красит ее.

Но в этот раз богиня встречала нас не одна. Рядом с ней стояли трое в сияющих одеждах. Эльфы. Один в черном наряде и с волосами цвета ночи. Эту черноту прорезали шесть белоснежных прядей. Еще один мужчина. Судя по глазам, старший, внешне-то они все выглядели не старше тридцати. Волосы темной меди спускаются ниже талии плотным занавесом. И в одеждах под цвет волос. Третьей была женщина. Тоненькая, словно фарфоровая куколка. Золотистые волосы собраны в сложную прическу из косичек и прядей, наряд тоже им под цвет.

Старшие эльфы. От них так и веяло возрастом и силой. Им всем уже больше пятиста лет. Но, в конце концов, какая разница?

— Похоже, за тобой приехали, — прошептала Кашин Ла за моей спиной. И я тотчас ощутила его панический ужас. Пришлось прошептать все так же, не оборачиваясь:

— Ш-ш. Никто ничего не посмеет тебе сделать, пока мы с тобой.

И мы направились к Баст, дабы засвидетельствовать свое почтение. Встав перед ней на одно колено, мы проговорили:

— Сейши-Кодар приветствуют тебя, о, луноликая, ясная в храме своем!

— С удачным возвращением домой, дети мои. Как видите, у нас гости. Пойдемте в храм и поприветствуем друг друга.

Мы последовали за нашей богиней. Но не просто в храм, а в самое его сердце, в божественные апартаменты, где нет ничьих лишних ушей. Эльфы гордо следовали за нами, а тот, черный, то и дело бросал недобрые взгляды на Ла.

Когда, подчиняясь одному лишь жесту Баст, дверь за нами закрылась, богиня проговорила: