— Представь себе, нет! — Взглядом удалось подавить очередную волну возмущения. — Когда ты начала проявлять свою самостоятельность, ты себе даже не можешь представить, насколько же я была рада этому. И не надо смотреть на меня столь неверящим взглядом. — Усмешка против воли появилась на лице. Впрочем, сейчас она не должна была себя сильно сдерживать. — Да-да... именно так. Знаешь ли, Гарри хотел нанять сиделок, как это сделали его родители, однако я подобному воспротивилась. И если ты думаешь, что уматываться на работе, а после приходить домой и пытаться разобраться с двумя маленькими девочками, стараться постоянно выкроить вам время, — это легко, то ты ошибаешься!
— Да неужели? — В голосе впервые за последнее время появилась неуверенность.
— Представь себе! И потому, когда ты стала вести себя более самостоятельно, я обрадовалась, поскольку могла уделять больше времени твоей сестре, а также отдыху! — Печальный вздох вырвался сам собой. — Однако тебе достались не только мои мозги, но еще и упрямство! Хотя тут еще стоит посмотреть, от кого оно тебе досталось. Твой дед, отец Гарри, был той еще упертой сволочью.
Корнелия сидела, раскрыв рот и не зная, что могла бы сказать, поскольку впервые за долгие годы слушала, как Элизабет ругалась.
— Однако ты посчитала всю твою свободу действий не наградой, а тем, что и так принадлежит тебе. — Первая часть разговора прошла более-менее удачно. Однако уверенности в том, что все удастся закончить положительно, не было. Уж больно один котенок упрямый.
— Она и так принадлежит мне!
Рука против воли потянулась к лицу.
— Все, что тебе принадлежит, — это твоё тело! Да и оно еще пару лет будет под вопросом! Ты меня поняла? — Сталь вновь звякнула в голосе. — Жизнь не такая легкая, как тебе кажется. Или, может быть, думаешь, что все, что тебе приходится проходить сейчас, — это тяжело? Думаешь, тебе дальше будет легко, и все двери пред тобой будут открыты?
Пришла пора раскрыть глаза дочери на то, как действительно обстоят дела. Это надо было сделать раньше, но тогда было не к спеху, а после появления нового клиента они с Гарри слишком сильно высунулись.
— В таком случае спешу тебя разочаровать — это далеко не так. — Как же хотелось накричать на идиотку да носом ткнуть во все то дерьмо, что творилось вокруг. Да только Корнелия доказала, что сейчас банально не поймет. — Я не сомневаюсь, ты привыкла к тому, что твоя фамилия дает тебе кое-какие привилегии... И не смотри на меня так! Думаешь, я не знаю о тех случаях, когда ты смогла продавить себе оценку, надавив нами? — Нашкодивший котенок спрятал глаза. — Как хорошо, что я изначально поговорила со всеми профессорами, составив договор, что в случае чего к ним не будет никаких претензий.
— Не понимаю, о чем ты...
Это было бы даже смешно, если бы не было так обидно.
— Все твои экзамены сдавались на камеру. — Дочь пораженно замерла и даже забыла закрыть рот. — А ты думала, что я просто так бы тебя отпустила? Нет, моя дорогая, я пересмотрела каждую запись твоих экзаменов, и только по той причине, что ты и правда все сдала на 'отлично' своими силами, не дало мне действовать. Хотя твои усилия с Мистером Эдвардсом были довольно неплохи.
— Ну спасибо...
Тихое бурчание было проигнорировано.
— Однако, несмотря на все это, ты из-за своего упрямства не хочешь видеть дальше собственного носа. Молчать! Думаешь, что все происходящее — хиханьки да хаханьки? Думаешь, знаешь, что для тебя лучше? Так я тебя обрадую — хрен там! — Элизабет все же сорвалась. — Ты так упорно пытаешься удержаться в своей зоне комфорта и не понимаешь, что мы заботимся о твоем будущем!
— Да неужели? — Вулкан все же рванул, и девушка перебила мать. — И при чем здесь мои подруги? При чем здесь место, где я учусь?
— Вот вроде бы умная девочка, но такая дура... — Рука вновь потянулась к лицу. — Скажи мне, дорогая, а где будут твои подруги после? Хотя нет, не так... как думаешь, где будешь ты сама? Скажи мне, дорогая, кто ты?
— Корнелия Хейл, к чему этот глупый вопрос? — Очередной возмущенный фырк.
Котенок ткнулся носом в молоко и теперь отфыркивался.
— Ты пока что глупая девчонка! Дочь богатых родителей, на которую все смотрят и взвешивают каждое твое действие! — Легкая усмешка против воли появилась на лице женщины. — И уж за свою репутацию ты держишься очень даже хорошо, если те несколько случаев, которые все же до меня дошли, были правдивыми. Так почему же ты думаешь, что и дальше сможешь всех так легко задавить?
— Я так... — Элизабет, честно говоря, до конца не была уверена в этом.
— Если тебе плевать на себя, хотя твоя гордость этого не позволит, то хотя бы о сестре бы подумала. — Теперь можно было дожимать. — И не надо на меня так возмущенно смотреть! Ты должна понимать, что наша семья занимает в городе далеко не последнее место, но вот что за пределами Хизерфилда? Ты никогда не думала? Или искренне веришь, что твои мозги тебе помогут? Так я тебя расстрою, моя дорогая, это далеко не так. Когда уедешь учиться, то будешь просто обычной девчонкой с деньгами, а не той самой дочерью семьи Хейл...
— И что?
Это был крик души.
Элизабет не смогла сдержать тяжелый вздох.
Сейчас надо было решиться и довести дело до конца, пускай это и заставит поднять голову далеко не самые лучшие воспоминания. Жизнь жестока, и Элизабет Хейл знала это очень хорошо. Она хорошо уяснила правила игры в том обществе, куда волей или неволей попадет Корнелия; слишком она яркая для окружающего болота, слишком много амбиций, слишком сильна гордость, временами переходящая в гордыню. Но понимания ситуации не было.
К сожалению, надо будет использовать собственный пример, дабы дочь хоть что-то смогла понять, хотя делать этого очень сильно и не хотелось. Вспоминать все то, через что пришлось пройти, чтобы оказаться на нынешнем месте... для неё, воспитанной в относительной строгости, когда она каждое воскресенье с родителями ходила в церковь...
* * *
После того как Элизабет осталась без родителей, её удочерил один из приезжих... точнее будет сказать, что Алан Вирос обосновался в их городе за пару лет до этого печального события, и потому технически его приезжим считать было нельзя. Однако он был амбициозным человеком, который привык к совершенно другой жизни, привык, что все будет так, как он захочет. Но денег для такой жизни у него уже не было...
Изначально он рассчитывал воспользоваться подвернувшейся возможностью и воплотить какой-то из своих планов, однако пролетел, поскольку ферма отошла банку для погашения долгов, хотя кое-что все равно осталось висеть на шее молодой девушки неподъемным грузом. Мужчина даже потратил большую часть средств, дабы попытаться вернуть ферму себе, да только не ему тягаться с теми, кто решил выжать все, что только можно, из их города.
А после Алан обратил свой взор на неё.
Алан привык к тому, что вокруг него всегда было достаточно девушек, которые могли бы скрасить его одиночество, благо он был красив и умен, да и деньги водились. Вот только жизнь его закинула в город, где количество таких девушек стремилось даже не к нолю, а к отрицательному значению, поскольку все и все друг о друге знали, а оказаться изгоем в собственном городе никто не хотел.
Результат предсказать было нетрудно. И всего через пару месяцев после случившейся катастрофы, она была изнасилована не один раз... На самом деле это продолжалось почти до конца школы.
В первое время девушка еще не до конца пришла в себя, после же какое-то время просто боялась...
Элизабет очень сильно везло, что в какой-то момент она перестала сопротивляться, чем значительно облегчила себе жизнь, хотя лишь прибавило отвращения... к себе. Думается ей, что именно это и позволило ей после вырваться.
До смерти родителей в школе она находилась на нейтральной полосе. Она не была изгоем, хотя несколько раз неприятности её все равно находили, однако в последний год все изменилось. Точнее, все изменилось, когда кучка ублюдков поняла, что её новый опекун не пошевелит в их сторону и пальцем, если они не перейдут черту. И как-то неожиданно быстро Элизабет оказалась в кучке изгоев.
Однако её это не сломало окончательно, а лишь разозлило.
В доме опекуна она по-прежнему для него была не более чем шлюхой, которую можно трахнуть, когда тому захочется, а вот в школе... В школе девушка сознательно шла на конфликт, обостряя ситуацию, где-то внутри понимая, что избежать происходящего с ней можно, только если сбежать из города.
Но Ландон хотела отомстить не только за боль, но в том числе и за пережитый ужас, когда этот пьяный ублюдок приставил ствол к её лбу после попытки все рассказать. Тогда они якобы поехали на 'пикник'... Рожа этого ублюдка, а также страх от нескольких фонтанчиков песка и земли заметно охладили её желание к сопротивлению, но не к мести.
Все случилось уже под самый конец учебы, когда большая часть экзаменов была сдана и впереди близился школьный бал, на котором у неё пускай и не было шанса стать 'Королевой', но это не значит, что всего год назад она об этом не мечтала. Однако все сложилось так, что явиться туда значило усложнить себе жизнь.
Элизабет смогла свести своих недругов так, чтобы они увидели, как её насилуют, она тогда специально впервые за долгое время начала сопротивляться, так что еще и по лицу неслабо получила. Естественно, эти мудаки не стали молчать, а приехавший разбираться шериф наткнулся на упитого в хлам Алана, которому все эти разборки, ясное дело, не понравились.
Элизабет после так и не смогла вспомнить, что же такого сделала, чтобы заставить этого ублюдка схватиться за оружие, однако результат был налицо. Алан Вирос был застрелен при сопротивлении аресту.
Её история после этого получила большую огласку... хотя куда уж еще больше? И в городе стало находиться действительно невозможно. Кто-то её, конечно, жалел, но у большей части взрослых в глазах явно читались следы омерзения, хотя и тщательно скрытые.
И как в таком случае в том городе жить? Повезло еще, что она хоть что-то смогла получить из денег ублюдка, иначе все было бы более чем печально.
* * *
Всего дочери знать точно не следовало, но вот история о том, что было после того, как она сбежала из родного города, точно не будет лишней.
— Корнелия, ты живешь в замечательное время, — очередной возмущенный фырк, — поверь, это действительно так...
Но... проклятье! Как же не хочется этого делать!
Впрочем, может быть, её личная история поможет разрешить те проблемы, что между ними возникли?
— Однако это не мешает тебе решать за меня...
Господи, как же её это достало!
— Я твоя мать! — Не рыкнуть на идиотку было выше её сил. — Ты правда веришь, что твое мнение в этом мире волнует кого-то, кроме твоих подруг и семьи? Так я тебя разочарую, ты лишь маленькая соплюшка с несколькими победами на чемпионатах за душой! Впрочем, это значительно больше, чем было у меня...
Дочь тут же встала в 'стойку', ведь она ранее никогда не слышала её историй о прошлом или о своей жизни. И если об отце она хоть что-то знала, то Элизабет хранила свои тайны очень хорошо.
— Что ты имеешь в виду?
Теперь уже фыркнула сама женщина, однако непокорность, вновь вернувшаяся во взгляд, её действительно напрягла.
— Когда я уехала из родного города, — 'Потому как более не могла там находиться...' — у меня за душой было всего несколько десятков долларов, а также диплом об окончании старшей школы. К тому моменту мои родители уже были мертвы.
А отцу туда и дорога. Он сгнил в тюрьме...
— Как ты считаешь, на что могла рассчитывать девчонка из маленького городка, которая ничего не знает? — Это было на самом деле иронично. — Мне продолжать, или ты догадаешься, что воплотить хоть какой-то план в жизнь с такими начальными данными слегка проблематично?
Во взгляде Корнелии явственно было заметно недоверие.
— Неужели ты и правда веришь в какую-нибудь сказочку о великой и светлой любви? — Дочь отвела взгляд, говоря этим намного больше, чем могла бы сказать словами. — Чтобы ты понимала: я с твоим отцом встретилась только через пять лет после этого. И как ты считаешь, на что я жила и училась?
— Ну... кредиты? — В голосе явно проступила неуверенность, поскольку Корнелия чувствовала какую-то ловушку.
— Ты дитя нынешнего времени, что, впрочем, не так уж и плохо. — Как же захотелось курить... — Кто даст кредит девчонке, у которой за душой ничего нет? А отбирать они в случае неуплаты что будут? Вот и меня послали весело и с пинком под зад. — То еще было время, а ведь надо было еще и квартиру снимать на что-то, не говоря уже про то, чтобы еще чем-то питаться. — Для тебя, моя милая, наверное, станет шоком, но, прежде чем я хоть куда-то смогла выбиться, больше года отработала в придорожном кафе. И, поверь, это в фильмах и сериалах все эти кафе достойны, на деле же это далеко не так. А уж сколько раз в день посетители запускали свои руки мне под юбку, я даже сосчитать не берусь.
— Но ведь — Кое-кто оказался поражен до глубины души.
— Что, поднять крик? — Элизабет противно усмехнулась. — И лишиться не только работы, но и шанса на хоть какое-то подобие жизни? Это в сказках да нынешних законах все хорошо, на деле же все далеко не так!
— Да как ты подобное вообще терпела?
Сколько праведного гнева и непонимания. С одной стороны, это даже хорошо, а вот с другой...
— Милая, напомни, кто я тогда была? — Курить хотелось все сильнее и заодно еще бы и выпить, желательно чего-нибудь покрепче. — Соплюшка без денег и связей! Кто за меня будет заступаться? Да еще и среди того контингента, что там обычно был? — Воистину, даже она бы назвала такого 'рыцаря' дебилом.
— И как же ты выбралась? — Вот оно, крушение идеалов. Точнее, пока что только начало.
Элизабет знала, несмотря на все, что между ними с Корнелией происходило, та видела в ней пускай и не свой идеал, но равнялась на неё точно.
— Журнал 'Playboy'. — Язвительная усмешка появилась на её лице против воли. — Несколько фотосессий и не только, и у меня были деньги. — Дочь в этот момент напоминала выброшенную на берег рыбу. — Поверь, это небольшая цена за то, чтобы получить возможность учиться.
— Ты... ты... ты... — Девушка стала похожа на старую, заевшую пластинку.
— Я, я... — Элизабет приложила много усилий, чтобы о её прошлом не узнали дочери и по возможности муж. Однако в том, что до Гарри не добралась вся информация о ней, она сомневалась. — Училась на юридическом, сдавала экстерном, голова у меня, в отличие от некоторых, на месте. Благодаря своим съемкам смогла устроиться на работу... секретаршей... к не самому хорошему начальнику.
А куда смогла бы пробиться почти ничего не знающая и не умеющая дурочка? Да еще и без связей. А деньги были нужны, в том числе и на оплату обучения. Возмущаться своим положением? Пытаться сковырнуть начальника, засудив его? Сопля без всего, да еще и снявшаяся в одном интересном журнальчике? Кто бы ей такое позволил. А уж примеров подобных попыток у неё перед глазами было, спасибо за науку, достаточно. Повторить же предыдущий успех у неё не было и шанса, даже с попыткой шантажа.
