| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Не шебурши, одноклассник. — Бросил Хабаров, из голоса которого как-то вдруг исчезли последние намеки на эмоции. На Ярослава пахнуло холодком. — Сейчас допишу письмо, тогда и поговорим. Немного. Кстати, конверт у тебя найдется? Только без отдушки, а то у меня даже от запаха этой бумаги уже глаза слезятся, если к нему еще и пахучий конверт добавить...
— В том же ящике, у задней стенки. — Тихо проговорил Ярослав, поняв, что дергаться бесполезно.
— Замечательно. — Ерофей поставил точку в своем письме, пробежал по нему взглядом и, довольно кивнув, нашарил в ящике конверт. — Чистенький, без ароматизации, то что надо.
Листок отправился внутрь, следом за ним скользнула пластинка карты памяти. Хабаров было коснулся пальцами защитной ленты на конверте, но чуть поразмыслив и бросив короткий взгляд в сторону Ярослава, не стал запечатывать письмо.
— На, прочти. — Ерофей протянул конверт внимательно следящему за его действиями юноше. — Потом заклеишь и передашь отцу. И советую ни взглядом, ни намеком не сообщать ему, что тебе известно содержание письма. Целее будешь.
Ярик покосился на протянутый ему конверт, как на ядовитую змею, но... все же, любопытство пересилило, и юноша принялся читать. Впрочем, по мере чтения, любопытство лишь разгоралось, уж очень непонятным было послание Ерофея. Больше похоже на благодарственное письмо, чем на что-то опасное... или способное расстроить отца. Но прежде, чем Ярослав успел спросить об этом, заговорил Ерофей.
— Скажи, Ростопчины, действительно, ваши родственники? — Неожиданный вопрос...
— Были. Наша ветвь — младшая, прав на титул и имя не имеет, поэтому отец с матерью уехали в Область. Здесь на фамилии не смотрят, только на запись в реестре... срок. — Вздохнул на окончании фразы Ярослав.
— Ну да, ну да. Но отношения со старшими родственниками, при этом, продолжаете поддерживать. — Ухмыльнулся Хабаров. — И даже управляете отделением их предприятия в Ведерникове.
— Это заслуга отцова брата. Он, в отличие от старого главы дома, относится к нам без предубеждения. — Хмуро произнес Ярик.
— Ясно-понятно. — Покивал Ерофей и неожиданно резко спросил, — интересно, зачем я мог понадобиться вашим старшим родственничкам?
— Ольгерд говорил, что такими одаренными в конструировании людьми разбрасываться нельзя. Расточительно.
— Барн, да?
— Ты его знаешь? — Удивился Ярослав.
— О да, была возможность познакомиться. — Протянул в ответ Хабаров, после чего коротко рассказал, как и где он познакомился с младшим партнером дядюшки Шалея. Коротко, но четко.
— Он не мог так поступить! — Ярик неверяще помотал головой.
— Тем не менее, это факт. — Безэмоциональным тоном сообщил Ерофей и кивнул на зажатый в руке собеседника конверт. — Там карта памяти, на ней запись из моей лавки, можешь убедиться в этой части.
Три часа спустя, Ярослав сидел под окном отцова кабинета и старался не упустить ни слова из того разговора, что он доносился до него через открытую форточку. А послушать было что...
— Шалей, ты слышишь? Твой дружок упрятал мальчишку в застенки особняков , откуда тот благополучно сбежал и теперь, он, мать-перемать, благодарит высокую фамилию Ростопчиных за беспокойство, проявленное в его отношении, и заверяет, что со всеми своими дальнейшими проблемами справится сам! — Рычал старший Беленький, расхаживая перед огромным зеркомом, с которого на него устало взирал глава дома Ростопчиных.
— Вежливый молодой человек. — Констатировал находящийся в сотнях верст от кабинета, собеседник отца Ярослава, бросив быстрый взгляд в сторону тихо сидящего в уголке подчиненного. А тот, явно пребывая не в лучшем настроении, нервничал и то и дело утирал испарину со лба. В этом Ярослав убедился, высунувшись на миг над подоконником.
— О да... Чудо, а не юноша. А уж в каких цветистых выражениях он благодарит семью Беленьких и фамилию Ростопчиных за то, что те, цитирую: позаботились о принадлежащем мне имуществе, которое, за время моего вынужденного отсутствия, непременно было бы разворовано ! — Рявкнул хозяин кабинета. — И как мягко пеняет нам, дескать, нужно было предупредить заранее, что мы берем на себя труд принять на хранение товар из его лавки!
— Барн. — Взгляд Шалея Ростопчина уперся в младшего партнера. Тот нервно облизал губы.
— Да... мы вывезли имущество из его лавки. Но ведь там соверешнно уникальные разработки, которые...
— Барн! — В голосе зазеркального собеседника прорезались нотки гнева.
— Он не сможет ничего доказать. — Выпалил Ольгерд, и Ярослав поймал себя на мысли, что никогда прежде не видел... точнее, не слышал, чтобы обычно вальяжный и всем довольный партнер дядюшки, был в таком взвинченном состоянии.
— Пересылаю запись. — Сухой голос отца взрезал тишину. — Временная отсечка оригинальная, я проверил.
Несколько минут с места, где спрятался Ярослав, можно было расслышать только тиканье часов, а потом...
— Ольгерд! Ты ополоумел?! — Рев дядьки Шалея, наверное, можно было расслышать на другом конце города.
* * *
Поначалу, я предполагал покинуть Ведерников пешком и, поймав по дороге попутку, дошкандыбать до Ростова или Новочеркасска. Но вышло иначе... Нет, наглеть окончательно и покупать билет на автобусной станции я не стал, патрули там только что не обнюхивали пассажиров, а гарантии, что давешний капитан-дознаватель еще не вырвался из плена , и не успел сообщить комендантской роте данные спеленавшего его мальчишки, у меня не было. Но вот тут-то я и вспомнил, что проходящие рейсовые автобусы делают в Ведерниковом три остановки. Одну на въезде в город, в портовой части, одну на станции, кстати, расположенной недалеко от рынка и, соответственно, от моей бывшей лавки, а третью — на выезде. Ноги сами понесли меня по нужному маршруту, тем более, что в независимости от наличия или отсутствия патруля на выезде из города, путь мой все равно лежал в ту сторону. Пешкодралом тоже лучше шагать по дороге, а не по буеракам.
Каково же было удивление, когда я узрел пустую остановку на окраине Ведерникова и не обнаружил поблизости ни одного патруля... в пределах видимости, если быть точным. Кажется, я даже рассмеялся в этот момент. Впрочем, после недолгих поисков, за поворотом в сотне метров от околицы , я обнаружил целый блок-пост, где отдыхал добрый десяток... реестровых казаков при крупняке и поддержке в виде сидящего на брюхе бронированного чудовища, ощетинившегося тремя стволами куда-то в поле. И это, вместо уже ставших привычными за время моих сегодняшних прогулок, трех комендачей в патруле. М-да.
А вот тот факт, что казачки даже не почесались, когда мимо них прошелестел рейсовый автобус, меня несказанно обрадовал. Уж не знаю, что тому виной — беспечность реестровых, еще не прочухавших, что военное положение это серьезно, или отсутствие должного контроля и накачки от окружного начальника, но мне такое раздолбайство только на руку.
Дождавшись очередного рейсового сотника на остановке, я загрузился в автобус и, расплатившись с кондуктором рублевой монетой, с облегчением устроился в самом хвосте салона. До Новочеркасска катить больше сотни верст, а это значит, что у меня есть, как минимум полтора часа на отдых.
Дорога была пуста и я почти задремал под тихий шелест движка автобуса, но стоило подъехать к Семисаракелу, и все разом изменилось. Тяжело груженные военные машины вперемешку с гражданским транспортом просто заполонили дорогу, но, кажется, я был единственным человеком в автобусе, которого удивила эта картина. Люди хмурились, недовольно вздыхали... и не выказывали никакого недоумения.
— Вторая волна. — Донесся до меня тихий голос сидящего рядом мужчины. Я недоуменно взглянул на попутчика. Тот, очевидно, принял это за немой вопрос и не менее тихо пояснил, — сегодня утром должны были объявить вторую волну эвакуации. Старшие классы школ, семьи военных и реестровых. Сам видел приказ по второму округу в Нижнем Чире. Вот, еду к своим... у меня семья в Новочеркасске, помогу им собраться, да отправлю к родне в Саратов.
— Ясно. — Кивнул я. — Значит, мертвяки уже и сюда добрались?
— Типун тебе на язык, парень. — Мотнул головой мой собеседник и, пожевав губами, мрачно договорил. — Хотя, кажется, к тому все и идет. Говорят, в Ейске уже неупокоев видели... Ну да ничего, остановят эту заразу. А ты тоже до родни добираешься?
— Можно сказать и так. — Я отвернулся к окну, не желая продолжать беседу. Седой это понял и навязываться больше не стал. Так и доехали в тишине до станции в Семисаракеле.
Небольшой городок кипел явно непривычной для него бурной жизнью. Машины снуют туда-сюда по улицам, прохожие морщатся от их шума, и над всей этой суетой то и дело взмывает заполошный лай никогда прежде не видевших такого столпотворения дворовых кабысдохов. Наш автобус тем временем, прокатившись по окраине старинного поселения, сохранившего свое название еще со времен хазарского владычества, остановился на станции и тяжело осел наземь. Кто-то вышел, кто-то вошел, двери автобуса прошипели пневмоприводами, и мы вновь покатили в сторону Новочеркасска. Правда, теперь и речи не могло идти о той скорости, с которой автобус домчался до Семисаракела. По загруженной транспортом дороге, он вынужден был ползти почти с черепашьей скоростью. Впрочем, меня это вполне устраивало.
Мысли ползли так же медленно, как и наш сотник , и были ничуть не светлее настроения людей, сидящих в его салоне. Сейчас, рассуждая здраво, я мог признаться себе, что идея с письмом была мальчишеским порывом, продиктованным злостью и обидой. Но и ошибкой свои действия я не считаю. Да, можно было бы не рисоваться и просто позвонить Ярославу или отправить к нему Бохома с сообщением, но так или иначе, свой ультиматум я его родственникам выставил бы. Наглость? Так, если подумать, у меня и нет ничего кроме нее. Я не принадлежу к одной из фамилий, у меня нет ни связей, ни капиталов... то есть, возиться в песочнице Ростопчиных, мне нет смысла, это гарантированный проигрыш. Сожрут и не подавятся. А значит, мне нужно сменить поле и правила игры.
Именно это я и сделал своим ультиматумом, оставив противнику лишь два из множества ходов. Либо высокие господа утрутся и вернут мою собственность, после чего мы вежливо улыбаемся друг другу и расходимся краями, либо они лезут в бутылку и атакуют, что полностью развяжет мне руки и даст формальное право на жесткий ответ. Впрочем, вру. Есть еще один вариант: Ростопчины могут просто сделать вид, что ничего не было, и они вообще не понимают, чего от них хочет этот странный конструктор-недоучка. Что ж, их право. Любой ультиматум имеет свои сроки, и мой не исключение. Иными словами, не отдадут добром, огребут вагон хлопот. Уж чего-чего, а пакостить меня в свое время учили профессионально. Но это совсем другая история.
В Новочеркасске я сошел с сотника в толпе таких же пассажиров и тут же попал под проверку документов. Но если в Ведерникове у меня были все основания ускользать от таковой, чтобы не загреметь по второму разу к особнякам , то здесь этой проблемы быть не должно. Другой округ, другие хозяева , хоть гражданские, хоть военные. Пусть капитан-дознаватель злится сколько угодно, но он не командует всей контрразведкой в Области, и не может не понимать, что объявив меня в розыск по всем территориям, переведенным на военное положение, поставит тем самым крест на своей карьере. Я-то, на допросе у его коллег, молчать не буду, а это чревато ба-альшими неприятностями для превысившего свои полномочия, продавшегося фамилии Ростопчиных, особняка . Конечно, не факт, что мои слова примут на веру, но нервы капитану его коллеги из службы собственной безопасности помотают по-любому и на карандаш возьмут непременно. Оно ему надо? Вот-вот.
Как и ожидалось, проверка идентификационной карты прошла без проблем, так что, спустя полчаса, я нырнул из не по-осеннему жаркого, солнечного дня в прохладу станционного здания и потопал к расписанию. Новочеркасск, конечно, столица одноименного округа, но вот воздушный вокзал расположен в Ростове, до которого мне еще нужно добраться. А кроме того, вышагивая по наполненному гудящим людом залу, я внимательно посматривал по сторонам и, опираясь на свою здешнюю память, пытался отыскать кого-нибудь из местной шушеры. Есть у меня к ним одно дельце...
* * *
Барн был в гневе... нет, не так. Ольгерд был в абсолютной ярости! Простая, построенная по давно обкатанной, абсолютно надежной схеме, двухходовка нацеленная на привлечение талантливого самоучки к делу Ростопчиных, дала сбой. И на ком?! На человеке, в профессиональных качествах которого, сам Барн никогда не сомневался. Ха! Если бы еще пару дней назад кто-нибудь спросил старого ловчилу, кому из своих многочисленных знакомых , он бы доверил самое сложное дело, Ольгерд, ни на секунду не сомневаясь, ткнул бы пальцем в Орвара. Крепкий профи, цепкий, жесткий, абсолютно надежный... а теперь? Где этот надежный ?! Мальчишку упустил, задание провалил, да еще и под шишки от Шалея, всегда щедрого не только на премии, но и на показательные порки, особняка никак не подставить. Перефразируя старую истину: друг моего вассала, не мой вассал. Тьфу!
Вспомнив старшего партнера по торговым делам, Ольгерд невольно скривился. Да уж, отсыпал ему Ростопчин горячих, за недогляд и неаккуратность. Но кто ж знал, что это мелкий мерзавец такую подлянку устроит?! Впрочем, стоит признать, есть здесь вина самого Барна, за дело нагоняй получил, что уж тут говорить. Польстился на ученические поделки, а выяснить досконально, что еще умеет этот уникум, не удосужился. Да и с видеозаписью из лавки конфуз вышел. Эх, неужто теряет хватку старый пес, а? Худо, если так. В его деле, внимательность к деталям и мелочам, это все! С другой стороны...
Барн неожиданно даже для самого себя расплылся в улыбке. Недоброй такой. А что? Если подумать, то камеры в лавке ушлого мальчишки пропустил не он, а подчиненные Орвара. Вот и повод и возможность надавить на шипящего от злости, словно стая гусей, капитана, чуть не потерявшего лицо перед своими подчиненными... если не должность. Стоило ведь начальству узнать, что командира особого отделения обвел вокруг пальца обычный юнец, и, как минимум, с погон Орвара слетели бы три звезды из четырех, а может быть одним разжалованием дело и не закончилось бы. В общем, капитан еще радоваться должен, что один из его дуболомов сумел-таки освободиться сам, и вызволил всю компанию из плена до того, как их обнаружили сослуживцы.
Хм, а надавить на Орвара все же придется. Приказ Ростопчина однозначен: проблему нужно закрыть. А для этого, просто необходимо сыскать сбежавшего мальчишку. И делать это сподручнее именно капитану- особняку . В розыск, конечно, объявлять не стоит, слишком опасно для дома, но ведь не обязательно действовать так прямолинейно, верно? Скажем, дать соседям фото и описание, скинуть идентификатор, да сообщить, чтоб маякнули, если вдруг объявится на их территории.
— Ну да, ну да. — Задумчиво покивал Орвар, когда Барн, выслушав все, что имел сказать ему капитан, и сам вдоволь наоравшись о криворуких недоучках , работающих в техотделе старого приятеля, выложил ему свое предложение по поискам беглеца. — Неофициально попросить можно. Прикрыться просьбой попечителей, узнавших, что их чадо вдруг возомнило себя великим упокоителем мертвых и отправилось творить подвиги... может и выгореть затея. Таких малолетних героев сейчас развелось полобласти. Казачьи дети же... воины, чтоб их! Так и норовят из-под мамкиных подолов на передовую рвануть, патрули их ловят да прямо с фильтров в эваколонны подсаживают. В общем, такая идея может сработать. Нам же еще и спасибо скажут, если одного такого ходока сами по адресу доставить пообещаем.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
