Во всеобщем молчании один лишь атаман, с опаской поглядев на леших, подобострастно воскликнул:
— Здорово вы драться горазды, ваш-пре-ство!
— Обыкновенно горазд, — отмахнулся Никита. — И никакое я не превосходительство... А вы, лапотники, запомните: честь женщины свята! Или забыть успели, как господа над вашими же бабами куражились безнаказанно?
Кто-то со вздохом буркнул:
— Случалось, поди, и такое...
— Вот и я же о чём. Ладно, бывайте здоровы, не кашляйте! И с Остерманом поосторожнее, челядь у него поначалу стреляет, а потом уже спрашивает, кого чёрт в гости принёс.
— Благодарствуем, брат-казак, побережёмся, — главарь отвесил поклон. — А что до здоровья... — кивнул на детину, распростёртого в глубоком нокауте. — Наш-то хоть очухается?
— Надеюсь... — озабоченно пробормотал Никита.
Не без труда он перекантовал тушу поверженного на бок, и у того изо рта хлынула кровавая жижа. Бурный поток блевотины выплеснул вовне десятка полтора гнилых зубов. Проклятье Гюльнары начало сбываться! Дыхание присутствовало, пульс довольно слабо, но прощупывался. Выживет! Ещё, глядишь, и спасёт пару-троечку напитых алкоголем Ломоносовых... Хотя такой варнак, наоборот, скорее уж погубит дюжину тверёзых самородков!..
...Мсье Глузд сидел на вывороченной с корнем лесине, разложив под атласные кюлоты кружевной батистовый платок, и попыхивал индейской трубкой с длинным, в локоть, чубуком.
— Чистая конопля? — подмигнув, спросил Никита.
Лже-француз утвердительно кивнул.
— Си, сеньо... тьфу, дьявол! Это, как его?.. Уи, мсье! — и протянул курительную принадлежность. — Аву?
— Чего сказал?!
— "Аву" по-вашенски значит "хотите".
— Хочу ли я загубить лёгкие? Хм! Ноу, батоно Рюблар, грацие пер ля пропоста, их раухе нихт, — отказался Никита на жуткой смеси английского, грузинского, итальянского и немецкого.
— Ком иль ву пле, — пожал плечами ведьмак, — что в вольном русском переводе означает "была бы честь предложена"... А у вас неплохо с языками, мсье Буривой!
У мсье Буривого с языками всё и впрямь было в порядке. Ещё подростком он больше самостоятельно, чем на уроках, изучил английский. В курсантские годы расширил познания, особенно в области допроса военнопленного. Тогда же, встречаясь с природной саксонкой Натальей Ридель, нахватался немецких фраз. Мало того, ему с детства нравилась латынь афоризмов вроде "сик транзит глория мунди" (так проходит мирская слава), и вот уже на пенсии, когда пришлось чуть ли не ежедневно общаться с итальянскими производителями дверей класса "элит", базовые эти знания позволили довольно скоро заговорить на языке Бенито Муссолини, "Джи-джи" Буффона и Роберто Кавалли. По-французски же, не считая общеизвестного "спасибо", "ищите женщину" и "на войне как на войне", твёрдо знал лишь девиз наполеоновского генерала Камбронна "ля гард мёр э не сэ ран па!" — гвардия погибает, но не сдаётся!
— Мерси за комплимент, мсье де Рюблар, — поблагодарил ведьмака Никита, даже подчеркнул его аристократическое достоинство ударением на "де". — Не видали часом мою ля фам?
Глузд молча указал в сторону экипажа.
— А вас, горемычного, выгнала, да?
— Увы...
— Да не расстраивайтесь, право же, мсье! Погоды ныне чудные! Это май-весельчак, это май-чародей... Короче говоря, поедете какое-то время на запятках. Заодно откушаете яблочек — добавите в организм железа, витаминчиков, эфирных масел. А то всё конопля да конопля!
— Но, мсье Буривой...
— Отставить разговоры! Ишь, понаехало гастарбайтеров из развивающихся стран! Мало, что "травку" курят, так ещё и привередничают... Ладно, не огорчайся! — Никита хлопнул ведьмака по загривку. — Девушка перенервничала, успокоить надобно. А ты же знаешь, как это лучше всего сделать.
— Нам, полудемонам, известно всё на свете! — напыжился Глузд. — Стихи лирические почитай, она и успокоится.
— Только и всего? Серьёзно?! Ай, спасибо, добрый получеловек, ай, исполать тебе! Кстати, что за слово — "исполать"?!
Мсье обиженно шмыгнул носом.
— Не знаешь? Какой же ты, Никитушка, после этого грек?!
— Да уж какой есть. Наверняка бывают и получше. И всё-таки..?
— Исполать — eis polla et? — по-вашенски, по-грецки значит "на многие лета". Так у вас приветствовали иерархов православной церкви. Употребляется как "хвала", "слава". Доходчиво?
— Вполне. А теперь, мсье, решительно скажите "нет!" наркотикам и топайте себе, кушайте доисторические яблочки! Надеюсь, грабители не весь запас подъели...
Распорядившись таким образом судьбой Глузда, Никита сердечно простился с демоном Смотрящим и пожелал ему до конца времён не попадаться в лапы правоохранительных органов, особенно казаков-нагаечников. Правда, счёл возможным едко заметить:
— Я отчего-то прежде считал — видать, по скудоумию, — что первое регулярное казачье подразделение в северной столице появилось в 1769 году, когда формировался Петербургский легион...
Демон не дал ему закончить мысль.
— Нет, фраерок, считал ты как раз верно. Только вот этим сермягам, — кивнул на "лесных братьев", — про то откуда ведомо?! Сам, поди, тоже не в курсе, кто ныне охраняет вашего Президента. В общем, не бери дурного в голову и делай своё дело. Удачи тебе и кодлану твоему!
— И вам того же!
Никита поблагодарил за помощь леших, махнул рукой коллективу разбойников, мысленно пожелал крысам поскорее отгрызть "кутак" нокаутированного детины — начавшего, кстати, приходить в чувство, — чтобы не нарожал подобных себе ублюдков, подал знак Адаму, дескать, трогаем, и полез в экипаж. Ну, или — карету. Только не в тарантас и не в кибитку! Хотя так было бы правильнее...
— Глузд, пошёл отсюда вон! — "приветствовала" его пассажирка.
Гюльнара лежала на диване, лицом к спинке, свернувшись, как внутриутробный плод. Никита притворил дверь, накинул щеколду.
— Пошёл вон, сказала!
— Уи, мадам...
— Ах, это ты, Ники!
Она вскочила, крепко обняла жениха и разрыдалась, щедро окропляя слезами плечо.
— Боже, Ники..! Ники, Боже..!
А что Ники? Ники мог бы возразить, типа, преувеличение, никакой он не бог. Во всяком случае, пока. А там — как Родина прикажет... Мог бы, по совету ведьмака, продекламировать лирическое стихотворение. Если бы знал хоть одно. И если бы знал, чем лирическое отличается от прочих... Однако доподлинно знал, что в подобных ситуациях лучше вообще молчать, ибо неосторожным словом можно нанести глубочайшую рану и без того ошеломлённой психике потерпевшего. Сложнейшая, неблагодарнейшая область психотерапии — помощь пострадавшим от войн, катастроф и бандитского беспредела. Здесь не годится киношный американизм "желаете поговорить об этом?", за который нувориши платят лощёным психоаналитикам сумасшедшие гонорары. Здесь реальное сумасшествие! Здесь надо действовать решительно и жёстко. По принципу "клин вышибается клином". Ну, а после можно и поговорить о том да сём...
И Никита действовал!
Первой под его натиском пала мантилья. За нею последовало платье. И очень скоро на любимой не осталось ничего, помимо колье и перстней.
В этот раз им было не до ласкающих прикосновений, не до нежных поцелуев, не до едва различимого шёпота с лёгким касанием губ. Только страсть! Дикая, звериная, безудержная, штормовая, безрассудная...
Рассудок Никиты заработал после, когда он, дипломированный психотерапевт, и пациентка, лишившись последних сил, распластались на диване, застеленном мягкой клетчатой шотландкой. И, заработав, выдал вот какую мысль: если им суждено зачать ребёнка, он де-факто окажется на двести с гаком лет старше родителей!
Меж тем карету здорово тряхнуло на ухабе.
— Мы уже едем?! — удивлённо спросила Гюльнара.
— А ты не почувствовала?!
— Почувствуешь с тобой! Терзал бедняжку, как в последний раз.
Никита поморщился.
— Не каркай, цветик мой гранатовый!
— Да тут хоть каркай, хоть не каркай, хоть вообще клюв скотчем обмотай... Надо же было так вляпаться!
— Вляпаться, говоришь? Вляпались мы, дева луноликая, не сегодня. Вляпались мы с тобой в двадцать первом веке, дав согласие участвовать в специальной операции под рабочим названием "Чёртово яблоко". А нынешнее происшествие вполне закономерно, ибо природа специальных операций такова, что в них всё и всегда происходит через жо... ну, скажем, вне рамок чьих-то благих пожеланий, замыслов и планов. Специальная операция началась сегодня, когда мы скользнули вниз по пространственно-временному континууму. И я, признаюсь, ожидал чего-либо подобного. Ожидаю и прямо сейчас... А тебя поздравляю с боевым крещением! Отныне ты — состоявшийся боец непобедимого российского спецназа.
— Хочешь сказать, что я вела себя достойно?
— Ты была неподражаема, любовь моя! Уж не знаю, что ждёт проклятого тобою разбойника, но мой персональный "кутак" до сих пор не пришёл в себя, впечатлённый мастерской игрой заезжей примадонны.
— Это была не игра, Ники, — чеканя каждый слог, заверила его Гюльнара после долгой паузы. — Никогда никому не говорила, а тебе скажу: все женщины моего рода по материнской линии владели даром эманации. Знаешь, что это такое?
Он подумал: может, это дар формировать из Ничего свиную котлету на косточке? А ещё лучше, две. С гарниром... Перекусить пришлось бы весьма кстати!
Вслух же заметил:
— Пояснишь — буду знать.
— Темень беспросветная! Эманация в переводе с латыни означает "истечение". Термин этот введён неоплатонистами. Так они называли фиксирующий онтологический вектор перехода от семантически и аксиологически высшей сферы универсума к менее совершенным...
"Надо будет записать, — решил Никита, — потому что запомнить сие невозможно. И приколоться как-нибудь за пьянкой".
— ...Радиоактивность химических элементов — своего рода эманация. Клерикалы называют эманацией представление об истечении идеального мироустройства из сущности Бога, и чем дальше человек от Господа в своей вере, тем менее идеален его собственный мир. Я же говорю об эманации сгустков эмоционально-чувственной энергии самого человека...
— Тебе бы поговорить об этом с Василием Викторовичем, шеф обожает подобную хрень.
Обнажённая Гюльнара взвилась.
— Не веришь?! Смотри!
— Да я смотрю...
Он смотрел. Смотрел на божественной формы грудь любимой женщины и чувствовал, что "кутак" его вполне жизнеспособен... Однако то, что при этом зафиксировал боковым зрением, могло навек лишить эрекции: зажмурившись, Гюльнара выбросила руку в сторону поставца с посудой, и бронзовый кубок с грохотом шлёпнулся на пол.
— Кочка... — пробормотал ошеломлённый Никита.
Да какая там кочка! Шлёпнулся не просто кубок, но один из шести кубков. Остальные же не шелохнулись!
— Кочка, да?! — праведно возмутилась подруга. — Смотри вторую серию!
Пару секунд спустя Никита, верующий, но при этом не особенно религиозный, суматошно крестился и читал "Трисвятое":
— Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй мя! Святый Боже... Боже, ты — колдунья!
— Есть немножко, — повела плечиками довольная подруга, подбрасывая кубок, Бог весть как оказавшийся в её руках. — И проклятый разбойник сдохнет! Я, наверное, могла бы убить его на месте. Но — нельзя. Поэтому умирать он будет долго и мучительно.
— Зубы у него уже выпали, как ты и обещала.
— Ты его побил?
— Да так, слегка. Можно сказать, дал пощечину...
— Спасибо, рыцарь мой!
Гюльнара крепко обняла его, прижалась щекой к щеке и прошептала на ухо:
— А за собственный кутак можешь не беспокоиться. Стоять будет, как пирамида Хеопса, — вечно, красиво, всем на радость! Во всяком случае — мне... Но только если будешь хорошо себя вести!
— Знаешь, цветик мой, похоже, сегодня у меня навсегда пропало желание вести себя плохо, — стуча зубами, признался Никита. И представил, как поступит Гюльнара, застукав его на месте супружеской измены. И содрогнулся. И машинально воскликнул. — Чур меня!
И тут же получил голосовое сообщение: "Хоть оделись бы для начала. Ваше здоровье! Целую. Чур".
Дождей осенних воды горькие
По окнам бьют кнутами белыми.
На перепутье, в душной горнице
Кутили каторжники беглые.
А вор сидел, как князь сиятельный,
В чужом краю, средь пьяной челяди.
Тоска, как выползшая гадина,
Сдавила горло чёрной петлею...
Колокола гудят на звоннице,
Уходит в небо благовест... Благовест!
Пройдут года, и всё исполнится.
А над Россиею голгофский крест...
Позолоти ручку, барин!
Страна парализована цыганскими забастовками. Миллионы россиян остались без будущего...
Дороги восемнадцатого века если чем-то и отличались в лучшую сторону от "праправнучек" из двадцать первого, то... То Никита Буривой этого не замечал. На тракте Петербург — Корела (Кексгольм), называемом тогда Куйвозовским, гужевой салон-вагон есаула трясло не менее безбожно, чем Volkswagen Touareg менеджера по персоналу здесь же в эпоху постсоветской демократии. Более всего доставалось ведьмаку, изгнанному на запятки. Корма любого транспортного средства на кочковатой, в выбоинах, трассе — место всегда чересчур амплитудное. Наверняка мсье Глуз де Рюблар целиком и полностью разделял сейчас вывод земляка Наполеона I Бонапарта: в России нет дорог, одни лишь направления. А может быть, кто знает, позднее самолично поведал о том неудачливому императору всех лягушатников...
Так или иначе, именно французик настоял на второй по ходу этого похода остановке. Не доезжая вёрст двадцати до северной окраины сегодняшнего Питера, сразу за усадьбами Софиенгоф, Лилиентруд и Осельки, урядник Терпигорец, тактично постучавшись, заглянул в окошко и сообщил:
— Нижний чин измаялся вконец. Говорит, ещё полчаса такой езды, и "отойдёт", а мы останемся втроём.
— Невелика потеря, — отмахнулся есаул, давным-давно одетый сообразно положению и теперь чинно восседавший за столом, развлекаясь игрой в карты с невестой. В "очко"... — Ладно, чего уж там, уважим иностранца! Да и пожрать не мешало бы...
Его изначально восхитило то, как был решён вопрос продовольственного обеспечения экспедиции. Прижимистая вроде бы кикимора Прозерпина — добрейшее на деле существо, — для приличия поворчав о заезжих дармоедах, вручила им обтёрханную скатерть-самобранку. Путники всех народов и времён удавились бы от зависти! Благодаря такой вот "полевой кухне" обоз не был отягощён ни единым плесневелым сухарём, ни жменей круп, ни ломтиком вяленого мяса, ни даже кормовыми злаками для лошадей. Исключением стали только натуральные да "чёртовы" яблочки, но это не столько съестное, сколько спецсредства. Даже табачок для курящего Терпигорца выдавался по первому требованию.
Минус, пожалуй, состоял в одном — подобное снабжение требовало максимума осторожности. Нечаянному свидетелю объяснить механизм работы самобранки оказалось бы куда сложнее, чем, например, технологию сотовой связи — её Никитушка, по крайней мере, представлял себе, хотя и не в деталях. Больше того, даже в отсутствие ни то что мобильных, но, на худой конец, проводных телефонов системы "барышня, товарища Сталина бы мне...", слух о необычайном know-how казаков распространился бы по империи скорее холеры. Выход — убить потенциального разносчика информационной заразы на месте. А нельзя! Да и нехорошо как-то, не по-державному — и без того людишков не хватает на масштабные национальные проекты государыни. Российская империя, поди, не Китай, где хоть души очевидцев, хоть четвертуй, хоть скармливай рептилиям, хоть печь ими топи по зимней стуже, никто особо не почешется...
