Тот и рассказал, как было дело, естественно приврав, будто испугал её, а не она — его.
— А чего тогда руки вверх держал? — усмехнулся лейтенант.
— Пытался задержать иного противника до вашего подхода...
— В смысле? Дерево? Тогда тебе это удалось в полной мере! — зашёлся дополнительно от смеха пилот.
— Рты закрыли... — наехал генерал на словоохотливых оппонентов. — Вы демаскируете нас!
Он непременно желал достать беглеца — чудовище, как и иное, и они шли в грот дикарям, следуя в направлении сопки на берег реки. Туда их вывели следы невидимки, а затем они заметили другие.
— Явно снежного мутанта, — констатировал лейтенант, изучая отпечатки в снегу.
Основа подошвы принадлежала ботинку, в который был обут он сам, а вот впереди на носу встречались точки.
— Когти!
— Почему так решил? — заинтересовался майор.
— У меня отец — охотник, и в юности брал раз с собой на охоту.
Больше объяснений не требовалось. Ему поверили на слово.
Продолжая поиски пропажи, преследователи замерли у замёрзшего берега реки.
— Лёд очень тонкий. Может подломиться под нами, — проверил корку на прочность пилот, ступив одной ногой. Вокруг неё образовались трещины.
— Тогда как нашим беглецам удалось проникнуть по нему в подземелье сопки? — заинтересовался генерал. — Ищите их следы! Где-то должен быть скрыт тайный лаз! Они не могли далеко уйти!
Подельники разбрелись, каждый, держа доступное оружие наготове, и если генерал при себе имел в наличии автомат с десятком патронов и одним взрывным зарядом в подствольнике, то пилот — пистолет в кобуре, что нынче оказался у него в дрожащей руке, а майор — клинок и сапёрную лопатку в качестве иного холодного оружия. И где он её откопал, как и сам тогда себя из-под дерева — оставалось загадкой, в том числе и для него самого.
— Приём, дровосек, — побеспокоил того генерал.
Майор не сразу сообразил, что это его позывной.
— Ты слышишь меня, комбат?
— Это вы мне, генерал?
— Не называй меня так...
— А как?
— Скажем: браконьер.
— Вас понял, генерал!
— Болван!
— В смысле — вы? Это ваш новый псевдоним?
— Нет, ты — кретин!
— Не понял! То дровосек, то кретин! Вы уж определитесь, как называть меня, а заодно и мне обзывать вас в прямом эфире скрытой связи!
Генерал просто прервал её с комбатом, среагировав на пилота.
— Ас, приём! Ты слышишь меня, вертухай? Я к тебе обращаюсь, доморощенный Карлсон, что скорее Гастелло!
— Да, кретин! Я слушаю вас!
— Я — генерал! И мой псевдоним в эфире — браконьер!
— Уже понял, животный вредитель.
— Только попадись мне, и я тебя...
— Не дождёшься! Я покидаю вас, и возвращаюсь в лагерь.
— Стоять, пилот! Это приказ!
— Нет! Так у нас появится шанс выбраться отсюда — снять вертолёт с дерева и починить. Или я не прав? В таком случае можешь пристрелить, поскольку знаешь, где меня найти!
— Я помогу ему! Угу? — послышался попутно голос майора.
— Вот тебя, комбат, точно убью! Не оставляй меня!
— Это не ко мне, а к лейтенанту! Я не подчиняюсь вам, и сам командир!
— Лейтенант! Ты хоть останься, а?
— Я и так здесь!— появился тот подле генерала на берегу реки.
— Что скажешь?
— Ничего хорошего. Кругом снег истоптан так, что местами взрыта земля.
— Где? — догадался генерал: там рытвина — и возможно: тайный лаз.
Но ошибся. Ямы являлись воронками от разрывов.
— Откуда ушли, туда и пришли, — грохнул генерал автоматом оземь, и добавил ногой, рассадив оптический прицел.
На глаза попался лейтенант — граната у него на поясе.
— Подойди, — последовала команда в исполнении генерала, а затем вместо "отойди" крик: — Ложись!
Прогремел взрыв, повлекший обвал поверхности под ногами в той части сопки, на которой залегли подрывники, и с криками полетели вниз с приличной высоты. Чудом остались живы.
— В следующий раз, когда подамся на очередное задание, — заметил к слову лейтенант, — предпочту взять парашют, и не один вместо бронежилета!
Скинув с себя защитную амуницию, он осмотрелся на пару с генералом.
— Грот!
— Но не тот, — прибавил старший по званию оппонент.
Они очутились в подземном переходе между разломом и местом обитания подземных отшельников, к которым спешили те, кого они упустили. Но прежде столкнулись меж собой.
Капитан наткнулся на лохмато-косматое чудовище, мечущееся впотьмах в поисках прохода, продолжая реагировать на зов проклятого, отбивающегося у него в голове, на манер навязчивой идеи.
Послышался рык и крик. На них — эхо, достигшее слуха военных — и отреагировали те.
— Эх, сейчас бы автомат, — опомнился генерал. И как ни странно обнаружил подле себя.
Окуляр оптического прицела был разбит, что ничуть не смутило стрелка, а его оппонент сомкнул пальцы на гранате.
— А может, ну эту тварь, генерал? Воспользуемся фотографией майора со снежным человеком и представим её министру, как артефакт удачной охоты?
— Думай, что говоришь, летёха! Он отправил нас сюда не за чудовищем, а за тем, кто являлся прежде им! Вот если бы на фото был телохранитель, да ещё и олигарх — нет проблем! А так, пока не найдём их, отсюда ни шагу! Иначе нас самих уничтожат по возвращении...
— Кто?
— Боссы из числа силовых ведомств. Спишут как боевую потерю! Мне ли тебе о том говорить!
Генерал вышел на связь с "дезертирами", требуя оказать посильную помощь в оружии.
— Это можно, — откликнулся майор, уточнив, что конкретно интересует его подопечных.
— Только нас не взорви, — помнил лейтенант, на что тот способен.
— Не беспокойтесь, — заверил майор и явился к нужному пролому. — Ау-у-у...
Соратники по несчастью откликнулись.
— Ловите, — крикнул он им, и вниз полетел ящик с оружием.
— Уходим, командир! Скорее! Бежим! — предупредил лейтенант генерала, предугадав дальнейшее развитие событий. Вовремя.
При ударе о твёрдую поверхность с большой высоты, ящик развалился, и по туннелю посыпались боеприпасы. Какое-то взрывное устройство оказалось взведено — то ли граната без чеки, то ли мина по иной причине — и повлекло взрыв, да не один, а целый ряд. Даже майор отлетел в сторону от пролома, разрастающегося под воздействием ударной волны.
Вниз полетели деревья.
— Ну, дровосек! — услышал комбат крик генерала, обращённый в его адрес. — Задумал покончить с нами-и-и...
А затем наступила гробовая тишина. И все, кто спешил в грот к подземным жителям, оказались отрезаны от них.
— Что это было, и вообще может быть?! — зароптали дикари, поглядывая на провидицу.
Лиза не подала и вида, что ситуация отчасти вышла из-под контроля, приняв на тот момент единственно-верное решение — заняться безотлагательно проклятым — изгнанием из него демона, или хотя бы заставить того угомониться в нём на время.
— Отойдите, — заявила она. — Покиньте меня! Оставьте наедине с ним!
Старейшины воспротивились, оспаривая её решение.
— Нет регента, значит, ты не являешься лидером племени, а соответственно вождём!
В дело вмешался Бунтарь, противопоставив им оружие, и не один. Все мужчины из числа охотников древнейшего рода были на его стороне. — Я буду присутствовать здесь в данном качестве! Это устроит вас?
— Нет, — отреагировали крайне отрицательно старейшины притом, что было видно: они начали колебаться. — Регентом может стать только жрец, но не телохранитель жрицы!
— А мы всё же рискнём, и один раз не станем неукоснительно придерживаться данного правила. Ведь оно могло устареть, как и мы — наш замкнутый мир!
— Ты хочешь стать изгнанным?
— Я не боюсь этого, а вот вы в свою очередь подумайте о том же на досуге! — решил Бунтарь применить силу. По его приказу подопечные оттеснили старейшин в безопасное место, покинув в гроте Лизу с проклятым почти один на один, поскольку он сам, не желая мешать им, расположился утайкой в удалении, вознамерившись следить за перипетиями борьбы между ними.
— Глупая девчонка! — рассмеялся чудовищным голосом проклятый, в котором улавливался рык хищной твари, стремившейся наружу из тесной телесной оболочки человека. — Тщедушная плоть! Я раздавлю тебя, а затем разобщу племя! Наделаю себе рабов из дикарей, а из совета старейшин — послушников! И тогда...
— Вон куда тебя понесло! Не рано ли? — не убоялась Лиза. — Сначала дело сделай, а потом говори — гоп!
— Всё, человеческое отродье! Тебе не жить! Я превращу тебя в нежить — сделаю себе игрушечного шута для развлечения!
— Ну, давай, начинай! Чего зря время тянешь? Слабак...
Обнаружив клеймо, проклятый сорвался на неистовый рык.
— Тебе не удастся клеймить меня! Для меня твоё тавро ничто, как и все иные символы! Смотри, что я намерен сделать!
Проклятый выжег их у себя при взгляде, а затем устремил пылающий взор в направлении ребёнка. Пламя не коснулось Лизы, и не причинило ей вреда. Вокруг её тела образовалась защитная аура.
— Ах, вот оно что! И это всё на что ты рассчитывала в противостоянии со мной? Ты и впрямь горькое дитя! Не соперница, хоть и носишь звание всезнающей и всевидящей жрицы! Ты даже неспособна сдержать меня в порыве гнева! У тебя в душе таится страх! Он гложет тебя изнутри! Смирись с тем, что тебя ожидает, иначе мне придётся испепелить тебя!
Лиза продолжала чувствовать себя довольно спокойно и в некоторой степени даже комфортно. Нисколько не обращая внимания на истошные рыки проклятого, она опустилась на пол и принялась водить скипетром по песку, чертя какие-то инициалы.
— Это твоё настоящее имя, демон.
— Нет, тщедушного существа, которое пока не выпускает меня из себя, жалкое человечишко! Отродье примитивов! — глумился проклятый на словах не в силах иным образом добраться до маленькой жрицы.
— Верно! Но это имя первородно для тебя, поскольку ты воспользовался телом человека посредством камня проклятого праматерью, и способен вырваться из него при наличии в руках мужчины. Но недолго тебе осталось быть им. Я намерена овладеть твоим перстнем, чтобы вновь превратить в кольцо, и восстановить ту силу равновесия, которую нарушил первый предатель рода человеческого! То есть ты, дух проклятого жреца! Ибо имя тебе... Идол! — заключила Лиза.
Проклятый на мгновение застыл. Его задело изречение ребёнка.
— Я угадала! Это ты! Значит, пора заняться делом.
— Гадкий отброс человечины! Выкидыш! — посыпались проклятия на голову Лизы в исполнении демона в человеческом обличии, заметавшегося по гроту в поисках выхода. Мог и не бежать. Лиза принялась читать про себя древнее заклинание, почерпнутое из ноутбука, при этом стала наносить символы вокруг имени демона на песке — сначала добавила один спереди, а затем сзади, вверху и внизу. Из знаков получился крест. Так она свела воедино два имени — человека и демона — Сергея и проклятого на все времена жреца. Не хватало третьего завершающего элемента — ворона, как истинного хранителя кольца, являющегося бессмертным.
Птица была близко, кружа над сопкой, и на её пронзительное карканье реагировали люди на поверхности, приняв за неприятное знамение.
А меж тем в подземелье аскетов, Лиза вышла за защитный круг и без тени робости и сомнения подалась к проклятому, держа скипетр обоими руками перед собой.
— Я повелеваю тебе остановиться, Идол! Не мечись! Замри!
Символ власти над древним родом разложился у неё, превратившись в посох, и она стукнула им.
Почва под ногами содрогнулась, и дрожь достигла проклятого. Он упал, не устояв, а когда обернулся, реагируя на дитя, узрел её на расстоянии вытянутой руки, решил достать при помощи когтистой лапы. Пустил в ход, сомкнув на груди, и тут же отпрянул, получив ожог.
Символ от кристалла отобразился у него на обожжённой ладони, излучая свет, стал распространяться по телу точно какая-нибудь эпидемия. В жилах вновь потекла кровь.
— Что... ты... со мной сделала-а-а... — произнёс отрывисто проклятый, и уже не рыком хищного существа, как прежде — ломался голос — а как человек.
— Что и должно, — коснулась Лиза дополнительно лица противника посохом.
Тот получил разряд, лишившись одновременно дара речи с сознанием.
— Вау! Супер! Получилось! — подскочила от радости девчонка. — Класс! Ай да я! Во даю! Жаль, никто не видит! Особенно мама, а то бы порадовалась за меня!
Демон встрепенулся и открыл глаз.
— Спать! — вовремя опомнилась Лиза, наложив следом руку на лицо оппонента.
Того вновь прошиб очередной разряд, и далее маленькая жрица принялась расписывать тело человека, обнажая на нём всё новые и новые участки кожи.
— Надо же! У него оказывается растёт мех на груди! — усмехнулась Лиза.
Ей пришлось его сбрить.
— Ещё немного, и окончательно бы зарос, превратившись в тварь, как меченый. Вот с кем придётся наведаться в парикмахерскую и обрить наголо!
— Смотри, не отрежь ему кое-что, что не совсем лишнее, — подал голос Бунтарь, приближаясь, и предложил попутно жрице свою помощь, поскольку той предстояло заглянуть под нижнее бельё. А он сказал: — Тебе рано ещё видеть кое-что!
А что — уточнять не стал.
— Ты, почему не послушался меня, Бунтарь? В тебя ведь могла забраться проклятая душа Идола! Теперь я буду подозревать тебя во всём!
— Глупости не говори, — напомнил дикарь про защитное ожерелье на груди, да амулеты на руках, ногах, и даже в ушах, плюс тату по всему телу. — Я плохое вместилище для демона!
Лиза успокоилась — внешне, а внутренне была напряжена до предела.
Усмирив демона в проклятом, ей предстояло вернуть его к жизни, а она сомневалась, что способна на это.
— Всё когда-то в этой жизни приходится делать впервые, — раскусил Бунтарь опасение жрицы. — И не всегда это удаётся сразу, даже твоим предшественникам — жрецам! Иначе бы тебе не пришлось в столь раннем возрасте схлестнуться один на один со злом в самом наихудшем проявлении. И хорошо ещё, что оно не набрало силы! Поэтому дерзай, моя госпожа! В тебе — в твоём тотеме — заключена сила праматери, ибо носишь её знак, и имя одной из дочерей! Так что ничего не бойся, а главное верь в успех! Ибо вера в любовь способна творить чудеса. И это имена иных жриц древнего поколения людей на Земле и они первородны — кристально чисты! Твори добро и оно вернётся сторицей!
— Надо же, просветил, — озадачила Лиза дикаря, о чём не мог даже помыслить, веря: она — провидица — всё знает. Но оказалось: не совсем — не постигла всех таинств древнего мира скрытых в электронных символах на дисплее ноутбука, лишь начав их изучать. И всё самое интересное было впереди.
— Надеюсь, это останется в тайне между нами, помощник?
— Как скажешь, Веда, — коснулся дикарь груди подбородком, поставив кулак левой руки на каменную основу грота, попутно стоя на правом колене.
— Тогда займёмся далее оживлением человека и...
— Чем ещё, жрица?
— Я думаю: дрессировкой...
У дикаря округлились глаза.
— Ты уверена в том, что говоришь?
— Сейчас — вне всякого сомнения! Или не веришь?
— Можешь и в дальнейшем рассчитывать на меня, жрица! Я не предам тебя — и не проговорюсь! А если ненароком обмолвлюсь, о чём не должен, то пусть стану немым изгнанником!
