— Точно, журналистка растёт, Верка! Ещё одна на мою голову! И за что мне это беспокойство на старости лет? Не пойму!
— Готовы? — объявился Макс. — А то у меня уже — обо всём договорился. Как говориться: время — деньги!
— Погоди мелочиться, дядя, — выдала Надя. — Нам тут с мамой прежние хозяева предложили перезаключить контракт. Знаешь, сколько они дают?
— Я больше!
— Ты послушай.
— Ну и...
— Мильён...
— Чего — рублей?
— Почти?
— "Бакинских"?
— "Еврейских"!
— Шекелей?!
— Евро!
— О-о-о...
— Ну так чё? Потянешь?
— А то! На отдыхе и поговорим — уточним все детали контракта.
— При условии: их буду диктовать я, — заявила Вера. — И работать по свободному графику! А оплата будет вестись сугубо за каждый в отдельности взятый репортаж. Скажем — раз в две недели! И цена порядка 10 тысяч евро, плюс расходы!
— В двойном размере! — присовокупила Надя
— Это выходит порядка полмиллиона в год?
— Угадал, Макс. Ведь не миллион, как предлагает мой прежний босс!
— Лады. Условия приемлемы. Только и с моей стороны будет оговорка! Контракт заключим по системе "1+1". Первый год тебе в любом случае придётся отработать от и до, а следующий — если ты и твои репортажи будут не менее сенсационны, чем с психушкой, и не будешь против сама — работаем дальше по той же схеме с перезаключением контракта "1+1".
— Тогда где шампанское, Макс?
— На взлётной полосе аэроклуба! Машина уже ждёт внизу!
— Хм, скажешь тоже — машина, — усмехнулся пилот-псих. — Когда у меня на крыше вертолёт припаркован! Летим!
— Действительно! Чуть не забыл! От него впору избавиться, а то улики на мою голову! Другу и сдадим, а он передаст пропажу владельцу, сделав вид, будто наткнулся во время полёта, — задумал Макс замести следы "преступления".
Не успели они покинуть на вертолёте здание — оторваться от крыши, секретаршу побеспокоил очередной звонок, едва она включила телефон с факсом.
— Привет, сладенькая, — раздался мужской голос. — Как поживаешь?
— Нормально, — ответила та убитым голосом.
— Точно? А босс?
В ответ тишина, которую нарушили всхлипывания.
— Понятно. Конкурентка объявилась?
— Да-а-а...
— Ну не реви! Я готов помочь твоему горю, сладенькая.
— Как? Сам заменишь мне босса?
— Нет...
— А чего тогда звонишь?
— Помочь хочу.
— Чем?
— Всем, чем смогу! А ведь я могу! Только ответь мне откровенно — на чистоту. Красавица моя у вас? Чего не мычишь? Она переметнулась к вам?
В ответ последовал рёв.
— Ясно. Спасибо за информацию. А ещё могу спросить?
— Угу-у-у...
— Макс заключил контракт с Веркой?
— Не успел. Я готовлю его задним числом.
— Не спеши, сладенькая. Понимаешь... меня? К чему я клоню?
— Ага-А-А...
— Да не реви ты, как недойная корова! Я ж сказал: избавлю от конкурентки! И Макс к тебе же явится утолить свои горести с печалями! Дошло?
— Правда?
— Это я спрашиваю у тебя!
— Конечно. А не обманешь?
— Я? Ты за кого меня держишь? Я не твой босс! Ему ещё его репортаж о дурдоме боком выйдет! Самого в психушку упеку — шеф поможет, иначе за кражу посадят!
— А я?
— А ты будешь навещать его там — передачи носить. И откуда уже Макс никуда не денется, как и от тебя!
— А на хрена он мне будет нужен такой — никакой!
— Уразумел. Значит его не трону! Но ты контракт попридержи.
— Сделаю. То есть не оформлю. И по документам не будет значиться.
— Вот и умница ты ж моя! Я люблю тебя, сладенькая! Обожаю! Ух... — прекратился на том разговор.
— Вот это да! То не одного нормального мужика, то сразу два кобеля и к тому же породистых! — призадумалась секретарша: кого же выбрать. — Обоих не потяну! На двоих меня не хватит! Разорвут!
И не прогадала. Буквально час спустя к ней в приёмную ворвались какие-то люди. Она пыталась их остановить, но они противопоставили ей веский аргумент.
— Пикнешь — изнасилую! — заявил один из налётчиков.
— А не обманешь?
— Понял! Тогда пристрелю! — взял он в руку оружие.
— За что?
— Было бы за что — сразу убил, а так помучаю!
— Изнасилуешь?
— Размечталась!
— Так сам говорил — обещал! Ну и кто ты после этого? А ещё мужик! Хотя не мужик!
— Да закрой ты ей рот, — настоял иной налётчик.
— Сомкни уста! — воткнул ей в рот дуло пистолета первый налётчик.
— Ой! Мама-А-А... — вскрикнула секретарша и осунулась на стенку, а с неё на пол одновременно с дверью в кабинет босса, открытой налётчиками плашмя на ковёр.
— Кабинет пуст! Где гости? Почему баба лежит без чувств? Ты что натворил, Гаргуль?
— Не я! Она сама грохнулась!
— Подними и допроси!
— Уже, хозяин! Как прикажете, мой господин!
Налётчик опрокинул на бедную женщину вазу с цветами, и та очнулась. Блузка намокла, и бес узрел её соблазнительные формы тела.
— Хороша, чертовка! С такой бы в ад! У-у-ух!
— Успеешь! После! Сейчас дело, Гаргуль!
— Где твой босс, стерва? — обрушился он на секретаршу. — Куда он подался?
— Не-не...
— Не знаешь или не хочешь говорить? — противопоставил налётчик пистолет с глушителем — выстрелил, сбив заколку у секретарши с волос, и они распустились у неё.
— Не могу-у-у...
— Так я помогу!
Последовал очередной выстрел в каблук. Секретарша оступилась и рухнула во второй раз с грохотом на пол.
— Больше я не промахнусь, и попорчу твои силиконовые "подушки"! Или лучше лицо?
— Не надо! Они подались за город!
— Они — это кто? Твой босс и его гости?
— Угу-угу.
— Кто они и сколько их было?
— Какие-то психи с вертолёта.
— Из психушки?
— Ага-ага...
— А куда говоришь, полетели, где собрались провести время за городом?
— В частном аэроклубе-е-е... — заблеяла секретарша, точно заблудшая овца. — Не убивайте меня-а-а...
— Если обещаешь не кричать и молчать о нашем визите, чертовка, — обронил напоследок Гаргуль. — А то я вновь наведаюсь к тебе и с удовольствием докажу, что мужик! Убью, а после опорочу. Ух!
— Фу-у-у... — выдохнула секретарша, оставшись одна. И припала к иной вазе с цветами — цветы выкинула, а воду выпила одним махом. — Ну и мужики нынче стали! Одно слово — из-изверги! Нет, хуже — из-изващенцы-ы-ы...
Она всё никак не могла придти в себя и опомниться после налёта, подалась в туалет, где её застукала охрана, явившись на экстренный вызов с опозданием; решили: секретарша в отместку боссу устроила погром из чувства ревности к Вере.
Предупреждать Макса о налёте, она сразу не стала, поспешив привести нервы в порядок — взяла таблетку экстракта валерианы — одну, затем вторую, потом третью. Не помогло даже когда она запила их микстурой Ново-Пассит. Вновь закусила ими, оприходовав платину. И вспомнила о медитации. Села за стол и пыталась сосредоточиться на мысли: всё хорошо — ничего страшного не произошло. Как на глаза попался телефон. Тут только по долгу службы она и вспомнила: следует предупредить босса о налёте. Потянулась рукой к аппарату связи и... не дотянулась. Он вдруг исчез из виду. А всё из-за очередного неординарного события. Секретарше показалось: стол откинулся от неё, а пол наоборот поднялся и резко ударил её. Она отключилась.
17. СМЕНА ОБСТАНОВКИ.
Беглецы снижались. Пилот вёл вертолёт на посадку по указанному маршруту конечного следования. Немного ошибся. К ним прибежали люди в форме военного образца — кто с оружием в руках, кто без — и в их исполнении понеслась нецензурная брань.
— Кажется, мы ошиблись аэродромом, — признал псих в гостях бывших сослуживцев по авиаполку. — Мы не у частника, а на военной базе и похоже закрытого типа.
Мог и не говорить. Кругом располагались самолёты и все как один боевого предназначения с полным боекомплектом.
На носу были армейские учения с применением авиации.
— Мы для них диверсанты.
— Что это значит? И чем нам это грозит? — занервничал доцент.
Напарник по палате не успел пояснить. На них направили оружие.
— Расстреляют, как пить дать, — подняла руки вверх Люба.
— Не боись, ба, — улыбнулась натужно Надя. — Не сразу.
— Почему? — подал голос Макс.
— На аэродроме нет бетонного забора — голое поле с взлётно-посадочными полосами. Так что не поставят к стене за неимением оной!
— И горючее кругом с боеприпасами, — пояснила Вера.
— Оружие убрали, придурки-и-и... — сорвал зло офицер на солдатах. — Куда смотрели? Почему пропустили? И кого-о-о...
— Мы думали...
— Чем?
— ...это явился министр обороны...
— Он не летает, а ездит!
— Ну, мы думали: раз авиаполк, он прилетит.
— Это мне из-за вас влетит!
— Остынь, полкан! Хватить гавкать на своих "барбосов", — подал голос "ас".
— Псих?! — не поверил тот своим ушам, а затем и глазам. — Ты ли это, брат?!
— Я, полкан! Узнал, бродяга!
— Ты где пропадал, ас?
— Где-где! В одном лечебном учреждении.
— Заболел? Ты? Не поверю!
— Что поделаешь — судьба...
— И чем?
— Воспалением хитрости, — вставился доцент.
— А это кто, что за псих?
— Я, между прочим, врач — доцент в области психиатрии!
— Я ж говорю: психопат!
— Это ещё вопрос, кто из нас двоих!
— Разговорчики, гражданские!
— Помолчите, — поддержал ас заявление бывшего боевого товарища.
— Так чё пожаловал с ними к нам — по работе или...
— Или, — вставилась Вера. — А что за учения намечаются?
— Военная тайна!
— Даже для прессы?
— А вы, стало быть, собираетесь освещать манёвры? Журналистами будете?
— Да, — продемонстрировала Вера соответствующий документ, как и Макс.
— А я — её босс.
— А иные люди кто? И почему явились сюда без аккредитации? Кто разрешил? Сейчас на базу явится министр, а тут вы! Что я ему скажу?
— А это не он — ни его машина катит по полю с взлётно-посадочными полосами? Глянь, ма! Кажется, дядина, — выдала Надя.
— И кто он вам? Кем доводится? — оробел полковник.
— Очень хорошим знакомым, — улыбнулась Вера. — Так мы аккредитованы или как?
Босс — Макс — мгновенно просёк: получится очередной крутой репортаж из разряда сенсаций. И не прогадал. Вера утрясла все нюансы. Министр признал её. И она уболтала его, рассказав всё практически без утайки как было.
— Это ваша статья взбудоражила столицу?
— Грешна. Что поделаешь. Кстати, вот они виновники, — указала Вера в сторону семьи — женщин и мужчин.
— Так вы полетать захотели?
— А то, — вставился ас. — Мечта всей оставшейся жизни, как у президента страны! Он и то гонял в Чечню на истребителе!
— То он, а то вы, — заметил министр.
— Так он — ас, — подсуетился полковник.
— Кто?
— Лётчик — экстра-класса. И за его плечами тысячи боевых вылетов. Ему нет равных асов и поныне в нашей стране, а то и мире! И если наберётся — не больше десятка!
— А почему тогда он выглядит как псих — находится в пижаме, а не форме военного образца?
— Разрешите обратиться, господин министр, — рапортовал псих. — Только что из больницы.
— Ах да! Чуть не забыл! Сбежали.
— С врачом. Я — доцент, — представился тот.
— А иные кто будут?
Вера напомнила.
— Женщины — дочь и мать, а мужчины...
Макс представился сам как её босс. А вот Серафим молчал, увлечённо разглядывая самолёты.
— Тоже ас? — сам вопросил министр.
— Ага, — заверил псих с одноимённой кличкой. — Мой второй номер.
— Неужели променял его на меня?! — обиделся полковник.
— Нет, просто ученик. Хотел его натаскать в аэроклубе, да местом посадки ошиблись.
— Никак навык растерял, прохлаждаясь на больничной койке?!
— Если бы, а то работал по непроверенной информации — изначально полученным координатам.
— И кто ж у тебя штурманом был?
— Вообще-то я босс крупнейшего издания в стране, — молвил с повинной Макс. — И летел впервые на вертолёте, а раньше всё приходилось передвигаться на самолётах, да и то в качестве пассажира.
— Тогда понятно, — отвлёкся полковник, обратившись далее к министру. — Начнём учения?
— А смысл? Коль сам сказал: лучший ас на земле и не в армии!
— Я попробую с ним договориться о показательном полёте, господин министр. Он обязательно согласиться. Вот увидите, как и его за штурвалом боевого самолёта в небе. Он такое вам покажет, что нигде и никогда больше не увидите!
— При условии: штурман у меня — он, — кивнул ас на Серафима.
— А я? — обиделся полковник. — А что делать мне?
— Останешься на земле, будешь комментировать мои действия в небе, какие элементы и фигуры высшего пилотажа я буду выделывать там — первый и последний раз!
— Это уж как Бог даст, ас!
— Если бы, а то он покинул меня. Иначе бы я не стал психом и не оказался в дурдоме!
Министр занял смотровую позицию с подопечными на специально предназначенной для этого трибуне, где также находился огромный экран.
— По нему и будет вестись трансляция. После приземления обычно с пилотом и разбираем ошибки по нему, — пояснил полковник.
Он спросил у помощника: готовы ли пилоты к показательному выступлению, и, получив утвердительный ответ, продолжил:
— Программа включает в себя одновременно и выполнение боевой задачи. Но это сюрприз! Увидите: вам очень понравится!
— Серафим, — испугалась Вера за него.
— Нет, мы называли аса про себя за глаза ангелом, — решил полковник: речь идёт про его бывшего боевого напарника. — Гаврила не подведёт. Будьте спокойны!
— Я про его штурмана!
— Вы про молчуна. Это его кличка?
— Имя-А-А... — присовокупила Люба.
— Полетели-и-и... — подскочила Надя.
Истребитель-перехватчик взмыл в небо, не набирая разгона. То был сюрприз даже для министра.
— Вертикальный взлёт. Новинка, — прокомментировал полковник. — Сопла поворачиваются в сторону отталкивающейся поверхности и самолёт в данный момент подобен на вертолёт. Но это только начало. Сейчас увидите, что машина в руках настоящего аса творит в небе — чудеса на виражах! И это испытание проводится впервые. Я в своё время хотел бывшему напарнику предложить работу лётчика-испытателя, но его зарезали на медкомиссии из-за полученных контузий! Одно слово — сатрапы, а не эскулапы! Они даже представления не имеют, чего лишили его — жизни при жизни! Отняли душу у тела! Ведь пилот без самолёта, что ангел без крыльев! Небо — это рай!
Вера уловила посыл полковника. Теперь она имела представление в общих чертах, что испытывал Серафим — какие чувства, утратив способность быть ангелом, заключённым в тело человека. И успокоилась на миг, порадовавшись за него. Он благодаря психу вновь на время обрёл небо — чувство полёта — свободы.
— Ты как? — поинтересовался ас у него. — Сознание не потерял от счастья?
— Нет, порядок, — огляделся Серафим.
— Тогда держись, штурман! Последуют запредельные перегрузки непривычные любителю-пассажиру, коим и являешься ты!
Ас потянул штурвал, и истребитель-перехватчик с реактивным рокотом пронёсся над аэродромом. Зрители на трибуне закрыли уши руками, и полковник с опозданием предложил им воспользоваться наушниками, продолжив комментарий.
