Забытый

В комнате же, которую временно занимали мы с Лин в доме хивлинковского старосты, пахло мятой и корицей.

Первое, на что я обратила внимание, открыв глаза, был зачинающийся за окном серый вечер, затопивший окружающее пространство мягкой полутьмой. Неловкая попытка приподняться на локтях отозвалась вымученным скрипом кровати и ноющей болью во всём, что не есть мизинец правой руки, и излилась в жалобном стоне, на который тотчас поспешили сбежаться взволнованные сострадальцы. Оперативность, с которой они заполнили крохотную комнатушку, польстила моему самомнению и значению собственной важности. Хотя особой радости и не доставила.

— Ты как?

Свеилз умостился на краю соседней кровати и смотрел на меня испытующе, будто собирался ловить на лжи. Носфер, изменив своим привычкам оккупировать столы и тумбы, тоже молча опустился рядом с ним. Впервые с момента знакомства голубые глаза не казались мне холодными. Возможно, царивший в комнате полумрак подшутил над буйным воображением, заставив углядеть в них участие, которого там на самом деле и не было, но сейчас мне было всё равно. Несмотря на отдых, чувствовала я себя разбитой и уставшей.

— Всё тело словно один большой синяк, но в целом терпимо, — старой кошелкой прокряхтела я, опершись на руку Дара, помогающего мне принять сидячее положение. Друзья традиционно расположились в подножье ложа больного.

— Это хорошо. Последствия удара мне удалось залечить, так что за день-два боль сойдёт, — кивнул магистр, как мне показалось, заранее уверенный в ответе.

— Чуть позже я заварю тебе настойку, которая поможет скорейшему выздоровлению, — пообещал Дар, ободряюще похлопав по спрятанной под одеялом голой ноге. Я ответила другу благодарной полуулыбкой.

В наступившей тишине куратор недовольно нахмурился.

— Что и никаких вопросов? Не похоже на тебя. Причём настолько, что заставляет усомниться в сносности твоего, Кэтрин, здравия.

Мой удивлённый и слегка обескураженный взгляд встретился с его вполне серьёзным. Хотя, он прав. Вопросы были. Причём столько, что я попросту терялась, не зная с чего начать.

— Где Вемий? — в итоге выбрала тот, который показался мне наиболее важным в данный момент. — Он...

И осеклась. Что я хотела сказать? "Он в порядке?" Глупее, наверное, и не скажешь в сложившейся ситуации. Разве может быть в порядке тот, кто только что потерял единственную родную душу?

Не в состоянии найти подходящую формулировку, я лишь растерянно уставилась на сложенные перед собой руки, почти такие же бледные, как и пододеяльник на котором они лежали. Но меня поняли и так.

— Ему надо немного побыть одному, — мелодичный голос Лин звучал поникшим, но уверенным в своих словах. — Он сильный. Он справится.

В носу предательски защипало и, нервно кивнув, пришлось на мгновение крепко зажмуриться, чтобы, вновь открыв глаза, собраться с мыслями и решиться на счёт следующего вопроса.

— Эта тварь... Что она? Я никогда не встречала описания ничего подобного. Но...

— Дарий и Эллиниэль уже рассказали, что вы слышали о ней раньше от караванщика в столице, — перебил меня магистр.

— Но не поверили.

Мне вдруг вспомнилось острое отчаяние в глазах незаслуженно осмеянного Марка, и в груди неприятно сдавило сожаление.

Свеилз хмыкнул и провёл растопыренной пятернёй по волосам, как часто делал, когда не мог найти устраивающего его ответа.

— Знаешь, не увидь я эту пакость собственными глазами, и тоже бы ни в жизнь не поверил. И не только потому, что ни в одной из прочитанных мной книг именно эта разновидность нигде не упоминается. А прочитал я про химер, сами понимаете, не мало.

— Химер? — практически хором переспросила наша кровать.

— А разве вы до сих пор не догадались? — магистр склонился чуть вперёд, уперев локти повыше согнутых колен и сцепив пальцы замком. — Искусственно созданные существа, но в отличие от тех же боевых бестий, их генетический код не задаётся изначально, а складывается произвольно. Это позволяет избавить конечные творения от многих дефектов установленного кода, — заметив наши одинаково хмурящиеся в размышлениях лица, Свеилз понимающе усмехнулся. — Если вкратце, то зародыш химеры использует вложенные в него ресурсы, как ему вздумается, при этом инстинктивно закрывая слабые места в своём коде и максимально выгодно используя сильные. В результате — крепкие, выносливые и очень опасные твари, практически не поддающиеся дрессировке. В каждой научной хронике тонны примеров, когда удачные экспериментальные образцы расправлялись со своими горе-создателями сразу по выходу из пробирки, — он ненадолго задумался и, рассеяно почесав щетинистую щёку, продолжил: — Пожалуй, единственными, кто мог совладать с этим непредсказуемым коктейлем, были дроу, но тёмные озаботились похоронить свои секреты вместе с жизнями. После Войны осталось мало смельчаков, способных решиться на такой риск, да и тех прижал только начинавший утверждаться Совет Старейшин. За последние четыре сотни лет не было известно ни одного случая встречи с химерами. До недавнего времени, во всяком случае.

— То есть, валяющийся под пологом невидимости в сарае труп химеры говорит о том, что появился какой-то сумасшедший, решивший возобновить их производство? — сформулировала общий вывод Лин.

Куратор уставился невидящим взглядом в пол, обдумывая имеющиеся у него соображения на этот счёт, и только спустя некоторое время, смог поделиться своими выводами.

— Здесь всё очень непросто и, как в плохой сказке, имеется несколько вариантов, один другого горше. Допустим, кто-то всё же оказался достаточно чокнутым, чтобы сыграть в игру с матушкой природой. Для этого ему, кроме собственного помешательства, нужны незаурядный талант в алхимии, деньги для создания и укрывательства лаборатории и, главное, знания. В свободном доступе эти знания, само собой, не имеются, а значит нашему "кто-то" нужна ещё и власть, чтоб добраться до нужных книг из архивов. Талант, деньги, власть. Ядреная смесь, не так ли? — в слабой улыбке не было и намёка на веселье. — Возможен и другой вариант, при котором фактор "талант" оказывается настолько весомым, что значительно убавляет роль оставшихся двух. Эдакий доморощенный гений, своим умом дошедший до тщательно скрываемых секретов. И даже неизвестно, что хуже: если этот гений окажется действительно Гением и сможет наштамповать целую армию подконтрольных тварей для сомнительных целей, или же, что более вероятно, падёт жертвой собственных амбиций и самомнения, выпустив перед смертью на волю энное количество опасных хищников. Так или иначе, а перспектива рисуется хреновая, с какого ракурса ни посмотри.

Воображаемые неоднократно стукнутым сознанием картины мрачного будущего издевательски крутились в моей голове, не давая конструктивно мыслить, пока их суетливое движение не было прервано раздавшимся неподалёку деловым баритоном вампира.

— Каков будет дальнейший план? Если не выйти на цель до назначенной даты сделки, то высок риск потерять его след на неопределённый срок. Второй раз с поиском может так не подвезти. С другой стороны, новые обстоятельства заставляют пересмотреть приоритетность задач. Дело с химерой не терпит отлагательств.

— Ехать в Парлес или возвращаться в столицу? — тихо резюмировала я, обращаясь скорее к самой себе.

Спутники вновь погрузились в молчание, на этот раз нарушенное лучшим другом.

— А что если нам разделиться?

— Я считаю это наиболее приемлемым выходом, — одобрительно кивнул Ларс, соглашаясь с высказанной Дарием собственной идеей.

Все обернулись на магистра, ожидая его решающего слова. Рука снова взъерошила отросший ёжик волос, проскользнув от лба до затылка и замерев на шее. Тяжело выдохнув, Свеилз поднял на нас уставший и, наверное, немного виноватый взгляд.

— Справитесь без меня?

— Магистр! — громким шепотом окликнула я склонившегося над мороком мужчину. В хилой пристройке используемой старостой под сарай было мрачно, местами тянуло сквозняком и пахло сеном и древесиной, что, тем не менее, нисколько не мешало куратору налаживать маскирующее заклинание над тушей убитой химеры. Домочадцев мы, по понятным причинам, извещать о принесённом с поля боя трофее не стали (у них и так нервишки слабые), так что было бы крайне неприятно, наткнись кто-либо из них на дожидающийся завтрашней отправки в Академию труп. Поэтому Свеилз решил перестраховаться и установить поверх морока отводящие глаза чары, а для полного успокоения совести ещё и охранный контур. Когда я зашла, он уже заканчивал приготовления.

Куратор отработанным пассом замкнул круг, несколько секунд полюбовался проделанной работой и только после этого обернулся ко мне, скромно жмущейся возле слабо освещаемого с улицы входа.

— Кэтрин? Ты чего здесь шатаешься? Я же сказал тебе оставаться в постели! — тотчас принялся распинать мою бессовестность он, выдерживая заданный заговорщицки-шепчущий тон. В темноте было не разглядеть лица, но я почти не сомневалась, что брови над шоколадными глазами сейчас сурово сведены. Была бы первокурсницей — обязательно испугалась бы. Хотя бы из приличия. Возможно...

— Будьте милосердны! Я полдня там провела, а впереди ещё целая ночь. Дайте хоть мышцы размять! — взмолилась я, попутно изображая праведное негодование вперемешку с жалостью к своей несчастной судьбинушке. Но единственный зритель отнёсся к разыгрываемому спектаклю с умеренным скептицизмом, вынуждая отбросить несбыточные мечты о завоевании большого театра и просто добавить: — К тому же, мне надо с вами поговорить.

На самом деле с мышцами был полный порядок, но оставаться в кровати остаток вечера было невыносимо. Физическое бездействие с лихвой компенсировалось усиленной мыслительной деятельностью, а при имеющемся объёме информации это вызывало лишь давящую на виски мигрень. Посему было решено, что раз я, как существо разумное, попросту обречена на этот возмутительно мучительный думательный процесс, то по крайней мере должна использовать его с толком.

Свеилз стоически молчал, вероятно, всё ещё колеблясь: поговорить с приставучим пациентом или же немедленно отправить в дом и поставить профилактическую общеисцеляющую клизму. Я мысленно встрепенулась, представив угрожающе склоняющуюся в пользу второго варианта чашу весов, и из-за опасений за своё психическое здоровье пустила в ход пресловутое женское коварство.

— Чайку? — робко предложила, высовывая из-за спины руку с зажатым в ней небольшим термосом. Для усиления эффекта выставила его вперёд и покачала в разные стороны, добившись соблазнительного бульканья.

Несколько напряженных мгновений повисшую тишину нарушали лишь слабые шорохи, издаваемые деловито копошащимися по углам мышами, спустя которые плечи объекта моих домоганий отрывисто дрогнули, и до слуха донёсся невразумительный хрюкающий звук. Магистр решительными шагами направился в нашу с термосом сторону, а приблизившись, мягко подхватил меня под локоть.

Могу ли я надеяться, что угроза клизмой миновала?

— Иногда перед твоими аргументами просто невозможно устоять, — оправдал несмелые надежды довольный смех. — Ладно, пошли. Здесь недалеко есть вполне подходящее для вечернего чаепития местечко.

Уже через минуту я поняла, что под "подходящим местечком" эта "чуткая" натура подразумевала подпирающее стенку соседней пристройки неотесанное бревно с видом на безлюдную улицу, но особо не привередничала. Собственно, мне было всё равно где вести разговоры, лишь бы не в приевшейся комнатушке.

Пока я умащивалась поудобнее, Свеилз успел завладеть термосом и с ловкостью прожженного мошенника выудить две припрятанные в глубоких карманах моей куртки глиняные чашки. Наполнив их ароматным содержимым, он протянул одну мне. Чашка приятно согревала стылые пальцы, а цветочный чай дарил умиротворённую расслабленность, помогающую привести в порядок царящий в голове бедлам.

Сделав несколько осторожных глотков, я опустила зажатый между ладоней горячий сосуд на ноги и, не отводя взгляда от тающей белесой дымки, принялась делиться своими наблюдениями, сделанными там, возле лесного родника, надеясь, что они смогут оказаться полезными. Рассказала о трижды оплошавшем сканировании, о молчавшей охранке, о странном поведении химеры, не спешившей атаковать, о малоэффективном против неё разряде четвёртой степени. Куратор внимательно слушал, запоминая каждую деталь, не перебивая и не вмешиваясь с уточнениями, за что я была ему искренне благодарна.

Вспоминания о произошедшем больше не вызывали страха или переживаний. Даже горечь от смерти старой дерры постепенно тускнела, оставляя по себе лишь лёгкий осадок грусти. Единственное, что было неизменным — это растерянность. Передо мной словно поставили ребус без ключа к разгадке, заставляя остро чувствовать свою беспомощность. В магии заключается главная сила и в то же время слабость любого мага. Магический дар позволяет создавать своеобразный защитный "панцирь", лишившись которого, некогда отмеченный силой предстаёт один на один перед собственными страхами. Слабый и уязвимый. Моллюск без раковины.

Тогда в лесу я была напугана. Возможно, не столько самой химерой, сколько осознанием своей беззащитности перед ней. "Панцирь" показал брешь, успех устранения которой напрямую зависит от разгадывания этого треклятого ребуса, в котором, к сожалению, неизвестных элементов пока насчитывалось куда больше известных. Это настораживает и одновременно вызывает недоумение. Зачем таинственному магу понадобилось создавать такого непростого и опасного в первую очередь для самого себя противника?

Я запнулась на этой мысли, пытаясь поймать какую-то ускользающую идею. А если...

— А если не только для мага... — тихий, чуть сиплый шепот, в котором я с некоторым удивлением признала свой голос.

Вопросительный взгляд магистра остался без внимания, так как вся сосредоточенность сейчас уходила на судорожные попытки ухватить до безобразия нечёткую догадку. От напряжения я неосознанно прищурилась и сильнее сжала остывающую глиняную поверхность чашки. Ну же!

Будто вняв моим мольбам, мысль обрисовалась настолько ясно, что я едва не подпрыгнула на месте, рискуя расплескать по ногам тёплую жидкость.

— Не только для мага! — победно выпалила, развернувшись к Свеилзу. И как я раньше об этом не вспомнила? На лице мужчины читалось непонимание, и я поспешила пояснить: — Когда я наткнулась в лесу на детей, Вемий сказал, что он даже не почувствовал приближение химеры. И это двуликий-то! У них же чутьё обострено! А ещё украденный конь! По словам караванщика, животное не издало ни звука перед нападением.

Я, признаться, ожидала, что магистр удивиться моему открытию или хотя бы задумчиво нахмуриться, но вместо этого он лишь откинулся на деревянную стенку сарая и глубоко выдохнул:

— Тоже...

— Что "тоже"? — обескуражено переспросила я, пристально вглядываясь в его профиль, будто стараясь отыскать там все ответы мироздания.

Свеилз потёр переносицу и одним глотком осушил остававшийся в чашке напиток.

— Ларс тоже в упор не "видел" химеру пока не столкнулся с ней нос к носу. И это при том, что присутствие виверны он мог запросто определить в радиусе порядка сотни саженей, — куратор хмыкнул собственным мыслям. — Кажется, создатель этой твари очень постарался, чтобы его детище оставалось незаметным абсолютно для всех.