Мысли вихрем завертелись в голове. Или все данные были стерты, когда сегодня на меня началась облава, или... это произошло гораздо раньше, когда я только попал на Брод. Но так поступали только с теми, кого приговаривали к высшей мере наказания. При том такое случалось всего дважды в истории, ведь статья по которой лишали даже права на рождение — 'Угроза галактике'.
— Что за бред...
— Подожди, здесь еще кое-что,— Родион склонился над экраном и ткнул мозолистым пальцем в нечеткий знак в левом нижнем углу, вращающийся вокруг своей оси. Я не сразу узнал изумрудный семиугольник в темно-вишневом круге.
— Айя?
Генерал кивнул.
— Их внешняя структура выдала эти сведения, прав тебя лишила совсем другая структура,— Родион отмотал назад, туда, где начиналась категория лишенных. В свернутой сетке каталога было всего три фамилии, среди которых и моя. Вверху страницы нарисован знак крылатого создания поверх все той же сферы с семиконечной фигурой.
— Высший совет Айя.
— Бред какой-то,— выразил я все свои мысли.
— Если ты пересек дорожку Ордену, считай тебя нет.
— Как это нет, вот я, живой и пока еще здоровый. Если бы так 'хоронили' всех, кто попадает на планеты вроде Брода, то в галактике статистика бы существенно испортилась. Да еще эта статья — 'угроза галактике', какой я враг? Вор-неудачник?
— Тебе конечно виднее, — Родион странно посмотрел на меня. От такого взгляда как-то стало не по себе.
— Спасибо, Дамиан.
— Не за что. Я все еще отдаю долг князю,— кивнул паренек и снова бросил на меня долгий оценивающий взгляд, в котором было мало лестного.
— Будь осторожнее, не оставляй следов.
— Не попадусь, генерал,— пообещал Дамиан и исчез.
Я подождал некоторое время, а потом двинулся по тоннелю, который вел вправо. Оттуда доносились запахи соли и свежего ветра, судя по всему там лежало озеро.
— Так и уйдешь?
— Я узнал что хотел,— сумрачно ответил я,— и то, что узнал, мне не нравится.
— Куда ты?
— На планету безумия,— пошутил я,— думаю нанести визит вежливости тем, кто заставил меня исчезнуть для мира. Хочу понять, чем моя скромная персона так раздражает главу Ордена.
— Ты сошел с ума! — спокойствие генерала как рукой сняло,— Анастасия страшная женщина. Если попадешь к ней в руки, жизнь на Броде покажется сказкой. Те, кто вызывает ее недовольство, не просто исчезают. Говорят, их кости становятся материалом для гнезд ее любимых птиц.
— Я тоже слышал такие байки, очень поэтично. Но боюсь моими костьми не выстелить даже одно гнездо, потому что умирать я так просто не собираюсь. Но может там я, наконец, узнаю то, что искал. Меня интересуют только две вещи: почему я и второе 'почему' — Рита. Когда я пойму, что знаю ответ хотя бы на один вопрос, с радостью верну этот чертов кулон законным владельцам. Если кулон Риты и есть то, что я украл, хотя ничего не помню, как будто меня перед этим хорошенько чем-то накачали. Тогда мне не нужны такие проблемы, отдам в обмен на свободу.
— Так вот, что тебе нужно, только личная свобода? — с горечью сказал Родион.
— А здесь есть какие-то сложности?
— А как же Пояс? Как же 'Снежный ветер' и все те, кто надеются на тебя?
— Надеются на меня? -несмотря на ужасное настроение, я расхохотался,— слушай, я похож на того, кто ведет людей в светлое будущее? Или на революционера? Пфф,— я фыркнул,— вы меня с кем-то перепутали,— пока шла эта перебранка, мы оба двигались по тоннелю. Родиону не осталось ничего, кроме как последовать за мной.
— Т-с-с, тихо,— внезапно предупредил генерал, когда до выхода из тоннеля осталось метров тридцать.
— Что такое? — хотя я приказал себе не вестись на провокации, все же настороженно взглянул вперед, в круглое отверстие.
— Там светло.
— И что?
— Неестественно для ночи,— Родион вытянул шею вперед, прислушиваясь и принюхиваясь.
— Работающие двигатели вездеходов, десять или пятнадцать человек и еще... не пойму... как будто еще столько же еще чуть поодаль, но они ничем не пахнут.
— Ты можешь различить по запаху?
— У нас такому учат с детства, по крайней мере в тех поселениях, где дети все еще воспитываются в духе патриотизма.
— Хочешь сказать, что нас уже засекли?
— Похоже именно так,— генерал оглянулся туда, где остался перекресток,— нет, за нами идут,— придется прорываться.
— После вас,— я сделал жест,— у меня даже мало мальски оружия нет, уверен у тебя с собой целый арсенал.
— Кое-что есть,— Родион отогнул полу пиджака, где в особых петлях висели по два одинаковых пистолета.
— Неплохо, дашь мне один?
— Нет, ты будешь бежать, а я прикрывать. Вот,— Родион вынул из-за пазухи клочок бумаги с тисненым на нем изображением головы медведя.
— Снова вы...— однако, перебирать харчами не приходилось. А, пусть его, пригодится, если сумею сбежать. Если снаружи нас и правда ждали — а я бы так и сделал — поставил бы засаду на всех выходах коллекторов. Интересно, если это устроил высочество, мы с ним мыслили весьма схоже, умный гад.
— Я понимаю, у вас в уставе написано, что каждый обязан героически умереть за идею. Но я пока не хочу. Или дай мне оружие, или вернемся к развилке и попробуем что-нибудь еще, — предложил я, разведя руками. Но Родион уже вошел в раж.
— Нет, там то же самое. Уверен, все выходы расположены неполадку друг от друга. Скажи, что ты решил? — я явно недооценил упертость ребят из 'Снежного ветра'. — Отправишься с нами или бросишь все и пойдешь своей дорогой? Неужели даже сейчас ты еще не понял что прятаться уже поздно?
— Не давите на меня, генерал, я такого не люблю,— я поймал переброшенный мне пистолет. Оружие удобно легло в ладонь, изящный корпус с резной деревянной накладкой,— такие делают в Самоцветном Поясе, настоящее произведение искусства. Только металл и дерево, никакого пластика, как в любят в Метрополии.— Чем оно стреляет?
— Старым добрым порохом и свинцом.
— Пули? — захотелось рассмеяться.— Это не шутка? Против лазеров? Да вы и правда романтики.
— Когда я активирую это,— Родион осторожно извлек из кармана необычный приплюснутый прозрачный шар, в котором словно плавился темно-бордовый туман и что-то неярко вспыхивало, будто некое виртуальное яблоко.
-И что это?
— Увидишь, когда я активирую это, все в радиусе двухсот метров перестанет функционировать, если оно работает на принципе электризации. А лазеры именно такие.
— Опасная вещица, а ионной бомбы у тебя случаем нет?
— Не смейся, это запрещенное оружие даже для нас.
— А я думал вы как древние бомбисты готовы на все, чтобы о вас заговорили.
— Нам не нужна слава,— отрезал Родион сурово,— нам нужны изменения, наше право...— генерал замолк и стрельнул взглядом мне за спину.— Медленно пригнись и отступи к стене,— тихо произнес он.
— Что...— я скованно оглянулся и заметил, как по стенам забегали инфракрасные прицелы. Проклятье! На развилку уже не вернуться, и впереди тоже засада.
— Когда скажу, выбегаем из тоннеля. Стреляй во все, что движется. Но надеюсь такого нам не встретится. Костюмы гвардии для поиска особо опасных преступников работают на статике, а это то же электричество. Нам просто нужно проскользнуть мимо них, дальше уже недалеко до космопорта.
— Я же сказал...
— Тише, на это нет времени, спорить будешь позже. Ложись! — бросил Родион и высоко поднял сферу, сжав ее пальцами. Та замигала нестерпимо ярким алым светом. Хотя я зажмурился, даже сквозь сомкнутые веки увидел полыхающие языками пламени стены.
'Что это за дрянь такая?!' — думал я. Показалось, что кулон на груди стал раза в три тяжелее, как и в тот раз, когда столкнулся с Финистом, и тотчас интенсивность свечения пригасла. Меня сжало в некоем подобие кокона. Если кулон способен и на такое, эта вещица дорогого стоит. Однако уже в следующий миг коридор покачнулся или это меня повело в сторону. Накатил внезапный приступ тошноты.
...Вращение вращение вращение... мир закружился. В первые три секунды оглушающие лазерные радары смолкли, стих и топот бегущих ног.
— Рысь, РЫСЬ! — оказалось, что Родион трясет меня за плечо. Я рискнул открыть один глаз. Освещение снова стало нормальным. Если не считать того, что коридор теперь вообще не освещался, а наполнялся тем светом, что лился снаружи от луны. Тусклый, но довольно отчетливый.
Сигнальные фонари, как и вся электроника похоже и правда отрубились. Позади, шагах в двадцати, спецназовцы качались гигантскими полипами — когда статика накрылась, костюмы преследователей тоже обесточились. Люди не могли даже рукой шевельнуть. На то, чтобы отсоединить все нейро— окончания от костюма потребуется время. А пока все они стали отличными мишенями.
Для проверки я прострелил одному из них ногу, но парень даже не шелохнулся. 'Извини',— мысленно пробормотал я, бросаясь вслед за генералом, спешащим к выходу.
— Десять пять три... Не отставай, нужно пройти дистанцию как можно скорее. Я не уверен, что у них не было подкрепления где-то в радиусе километра.
— Не надо объяснять очевидные вещи!— крикнул я вдогонку.
Так мы с пистолетами наизготовку вылетели из тоннеля, петляя мимо беспомощно замерших солдат и столь же беззащитных машин пехоты. Взорвать бы все это к чертовой бабушке, жаль эта красная штука так не действует. Уж я то не страдал излишним благородством, понимая, что как только эта штука перестанет действовать, они тут же сядут мне на хвост.
Но внезапно луна расчертила сеть, сеть пошла еще более мелкими ячейками, пока все впереди не превратилось в подобие шахматной доски. Несколько секунд я просто смотрел на то, как ряды 'полипов' и нас с генералом накрывает черная сеть, раскинувшаяся надо всей площадкой на берегу озера,
а потом Родион закричал:
— Это био-сеть, ох, могучие дубы, не везет нам сегодня. Придется дальше без меня, Рысь.
— Ты что, старик, спятил?!
Я никогда не сталкивался с этой дрянью. Но прекрасно знал, на что она способна. Материал, из которого была сплетена эта штука, был способен растягиваться в тончайшие нити нановолокон — острые как бритва и столь же прочные. Такие нити с одинаковой легкостью резали металл и человеческие тела, но при желании могли спеленать пленника в кокон.
— Похоже, эта штука на них не подействовала,— я заметил как несколько десятков темных, словно текучих силуэтов, одетых в оптический камуфляж, растягивают сеть, не оставляя нам пространства для маневра.
В этот момент над пляжем, куда выходил тоннель, вспыхнул ярчайший свет,
так что после темноты мы с Родионом вынуждены были заслониться руками, чтобы не ослепнуть. Наконец мы смогли разглядеть нападавших. Это не были обычные спецназовцы, не похожи они были и на тех, кто работал на высочество на Броде. Поначалу я даже не смог разглядеть лица. Головы были затянуты в вычурные конусы, расчерченные светящейся сеткой, а за стеклом виднелись какие-то пустые глаза. Во лбу каждого, то ли приклеенный, то ли вживленный, сверкал увесистый зеленый или темно-красный камень. Хризолид!
— Марионетки,— процедил Родион,— не думал, что они решатся применить такую силу.
— Марионетки? Это еще что за гадость такая? — вытирая слезящиеся глаза, я с опаской косился на сеть, дрожащую всего в десяти сантиметрах над головой. Мы вынуждены были опуститься на колени, в то время как наш менее удачливый товарищ в военной форме уже превратился в аккуратно подстриженный куст, лишившись половины тела выше груди. Ну и фантазия у византийцев...
— Когда-то марионеток придумали в Ордене. Но потом что-то пошло не так и опасную технологию забросили. Должно быть кто-то подобрал ее,— Родион сглотнул.— Ну парень, еще не передумал отправиться в самостоятельное плавание?
— Шутишь? После такого я не хочу, чтобы на меня всю жизнь охотились эти твари, лучше снова стану карманником как когда-то, чем ввяжусь еще раз во все это.
— Ну и глупец, ох молодежь,— Родион вздохнул, и пошарив в кармане, извлек тонкий, отливающий бронзой стержень. Надавив на него с одного конца, словно на пишущую архаическую ручку, генерал заставил его засиять тем же светом, что и камни во лбах марионеток.
— Хризолид? — Похоже решительно все на моем пути так или иначе были или баснословно богаты или я отстал от жизни.
— Анти-хризолид,— пояснил Родион,— с его помощью наш князь выиграл первый раунд битвы при Сиберии, попробую задержать их этим. А у тебя есть последний шанс что-то изменить в своей жизни, иначе плохо кончишь.
Только тут я заметил, что из уголка губ Родиона сбегает тонкая струйка крови.
— Хватит пялиться на меня,— рявкнул генерал.— Это естественная плата за использование камня, он отравляет все системы организма, делая меня замедленной бомбой, но... если выживу, а я надеюсь выжить, хочу видеть тебя среди нас.
— Что за... нет так не пойдет, — и что на меня нашло? Но я схватил стержень с другого конца, попытавшись выдернуть его из пальцев Родиона.— Хватит с меня героических смертей. Хочешь, чтобы я до конца жизни мучился кошмарами, а ваши неприкаянные души приходили за мной? Не выйдет! — с громким треском стержень переломился пополам.
— Вот дурак! — заорал на меня Родион и замолк.
Медленно обернувшись, я понял, что поступил крайне глупо. Рысь никогда не поступил бы так. Прежний Рысь даже на Броде, Рысь даже на Кармине еще день назад, но не я сегодняшний. Что со мной происходит? Захотелось поскорее оставить позади эту странную планету, где весь мой внутренний мир исказился и стал другим — непривычным, неузнаваемым.
Но я все же заставил себя взглянуть туда же, куда и Родион. Сеть медленно поднялась. Марионетки, как их назвал генерал, отступили и, замерли, точно статуи. Казалось, они ожидали приказа от человека, который двигался к нам.
— Почему на него не подействовала твоя штука? — спросил я.
— Потому что он не марионетка,— тихо ответил генерал напряженным тоном.
И чем ближе подходил незнакомец, тем явственнее у меня возникало чувство узнавания, где-то... Тонкое сложение, невысокий, даже хрупкий мужчина, чуть младше меня. Короткие жидкие черные волосы свисали из-под темно-зеленого капюшона надвинутого на глаза. Сами глаза скрывали широкие глянцевые очки ночного видения, темно-красный плащ закрывал все тело. Лишь края серебристых рукавов выглядывали из-под него, да рукоять стилета.
Но заинтересовало меня другое — брошь, что скалывала плащ незнакомца — чистой воды незамутненный Хризолид, который он носил как украшение. Безумие! Впрочем, его марионетки были прямым доказательством того, что этот человек и правда не в себе. Кто в здравом уме станет держать при себе камень, обладающий смертоносным для любого излучением? Частота излучения зависела от того, каким спектром облучить его самого. Альфа, бета или гамма давали совершенно разный результат. Я лишь знал, что на кораблях использовали жесткое гамма.
Человек подходил медленно, словно танцуя, в руке сжимая взведенный пистолет. И снова эта изящная ладонь с темно-красным перстнем на среднем пальце что-то напомнило мне. Где же я уже ее видел...
