Правила игры (полный текст книги)

Как выяснилось, самое интересное Одинон умудрился пропустить. В кухне царила довольно угрюмая атмосфера. За кухонным столом сидели трое. Гном довольно будничным тоном о чем-то беседовал с Леонардом, а Ариэтти молча взирала на это. И если присутствие Ар Сагейро было хоть как-то оправдано, ведь он должен был вернуться за вещами этим утром, то девушка должна была пробыть у царицы русалок не менее недели — именно столько времени необходимо для создания прямого портала.

— Всем привет, — поприветствовал присутствующих Одинон, он уже успел принять душ после тренировки и переодеться для праздничного завтрака.

— О, Феанор, — при упоминании этого имени гномом Лео скривился, словно от зубной боли, но промолчал. — А мы только тебя ждем. Или ты решил не завтракать?

— Отчего же? — бодрым голосом возразил мальчик, присаживаясь возле Ариэтти. — Утренняя тренировка отнимает уйму сил.

— Ты знаешь, Лео меня сегодня крайне удивил, — Парадокс говорил так, будто в кухне нет других учеников. Попутно он подмигнул мальчику, мол "подыграй мне", на что тот согласно кивнул. — Оказывается, он вчера на меня так разозлился, что решил отравить. — Услышав эти слова, Ариэтти гневно взглянула на старшего ученика. Подобным взглядом можно было камни дробить.

— Да что вы говорите, мастер, — изобразил удивление Одинон. — Ни за что бы не подумал. И что вы теперь намерены делать?

— Хватит этой комедии! — прервала разговор девушка. — Вы ведь, наверняка, уже всё решили, мастер, так зачем устраивать цирк?

— В воспитательных целях, — пояснил гном. — В конце концов, на нем лежит вина не только передо мной.

— Что вы имеете в виду? — не поняла девушка.

— Он прав, — вдруг подал голос Леонард. — Я повел себя недостойно мага и прервал твоё возвращение домой. Именно поэтому ты и оказалась у Морены, а я больше не учусь у мастера.

— Что!? — похоже, Парадокс не удосужился предупредить ученицу о произошедшем, и теперь она смотрела на окружающих непонимающим взглядом.

Некоторое время девушка молча осознавала полученную информацию. Никто ей не мешал. Действительно, не каждый день тебе предстоит узнать о столь подлом предательстве. Любой маг знал, что разрыв телепорта равносилен убийству, ведь шанс выжить при этом ничтожен. Ариэтти выжила совершенно случайно и даже не предполагала, что кто-то из её знакомых способен на такое. Пусть она не считала Леонарда своим другом, но и врагом он ей не был.

Была и еще одна проблема. Согласно кодексу магов, в случае летального исхода при разрыве телепорта, провинившегося судили как за убийство, но в случае, если телепортировавшийся маг выжил, он имел право решать судьбу провинившегося мага. Вот тут-то и была заключена самая большая дилемма: провинившийся маг имел право оспорить решение своего судьи, вызвав того на смертельный поединок чести.

По большому счету, Девушка хоть и была обижена на своего соученика за его проступок, но зла на него не держала. В то же время, спустить Леонарду подобное она никак не могла. Ариэтти боялась выносить какое-либо решение, ведь Ар Сагейро был страшно горд и мог опротестовать даже самое невинное наказание, а в поединке с ним она бы не выжила.

— Ариэтти, — Одинон положил руку ей на плечо в успокаивающем жесте, — мы совсем мало знакомы, но я знаю, на что ты способна. Твои навыки сейчас будут как нельзя кстати. — Юный бог понимал, что подобная помощь с его стороны несколько неуместна, но девушка думала уже почти полчаса и позволять ей тянуть с решением дальше, было столь же неприлично, как и вмешательство мальчика.

Его слова достигли цели, и глаза девушки засияли призрачным сканирующим светом. Она беглым взглядом окинула своего учителя и Одинона, продолжающего держать руку на её плече. Когда же она обратила свой проникающий взор на недовольного Лео, то на лице отобразился целый букет чувств. Непонимание, удивление и радость переплелись между собой странным плетением, обратившимся в твердую решимость.

— Прежде, чем огласить своё решение, — наконец заговорила Ариэтти, — я хочу задать тебе один вопрос. — Лео согласно кивнул. — Ты согласен со своей виной?

— Да, — коротко ответил молодой маг. По нему было прекрасно видно, что это ему вовсе не нравится, но, не смотря ни на что, он признает свою вину.

— Я очень удивлена твоим поведением и твоим состоянием, — Ар Сагейро скривился, но промолчал, — но задавать тебе глупых вопросов не стану. Всё это твоё личное дело. — Бывший ученик Парадокса благодарно кивнул девушке, это была не его тайна. — Честно сказать, зла я на тебя не держу, но и простить не имею права. Своим проступком ты задолжал мне одну услугу, поэтому мы заключим магический контракт, а учитель будет гарантом.

— Э нет, ребята, — прервал Ариэтти гном, — не впутывайте старого гнома в свои разборки.

— Тогда пусть гарантом будет Феанор, — тут же решила девушка.

— Согласен, — быстро подтвердил Одинон, пока Леонард не успел опротестовать данное решение. Причина для протеста была более чем убедительная — одно дело, когда гарантом является простой смертный, всегда можно обмануть или обойти условия контракта; с богами подобную шутку не провернешь.

Как ни странно, но бывший ученик Парадокса даже не попытался оспаривать кандидатуру гаранта. Контракт решили заключить во дворе. Леонард и Ариэтти вслух произнесли свои обязательства и, надрезав ладони, пожали друг другу руки, а Одинон возложил свои руки на плечи обоих, подтверждая заключение сделки. А вот дальнейших спецэффектов ожидал только Одинон: меж ладоней парня и девушки вдруг заплясали зеленые молнии, которые густым клубком оплели сжатые в рукопожатии руки; две молнии вырвались из клубка света и ударили в землю, выжигая в траве черный круг; попытки разорвать рукопожатие ни к чему не приводили и ребята смотрели на происходящее безумными глазами затравленных зверей. Неожиданно светопреставление закончилось и молнии, словно материальные, осыпались серым пеплом.

— Что это было? — воскликнула ученица гнома, осматривая свою ладонь без пореза.

— Феанор очень сильный маг, — пояснил Парадокс, — вот и получился такой результат. — Леонард на это заявление лишь хмыкнул.

— За всеми этими разбирательствами и спорами мы совсем забыли о завтраке, — подал голос Одинон, желая отвлечь девушку от своей персоны.

— Значит, сам и готовить будешь, — заявил Лео, знавший о кулинарных способностях своего бывшего соученика. — Надо же мне напоследок поесть твоих деликатесов.

— Всё уже готово. Мастер, конечно, может быть недоволен, но в селении, где я рос, было принято праздновать каждый день рождения, — мальчик сделал особое ударение на слове "каждый", — поэтому я приготовил сюрприз.

— Не стоило, ты ведь знаешь, что... — начал было Парадокс, но в его глазах явно читалась благодарность.

— Пойдемте, я приготовил очень вкусный торт. — Прервал учителя Одинон. Этот аргумент был решающим и все вновь вернулись на кухню.

Завтрак прошел в дружеской атмосфере. Выяснилась и причина столь скорого возвращения Ариэтти — Морена уговорила одного из своих фаворитов, по совместительству сильного мага-артефактора, починить устройство персонального портала и девушка смогла без помех вернуться к учителю.

Гораздо более интересными оказались данные, полученные благодаря самопожертвованию Сарга. Кто-то (Одинон с Парадоксом прекрасно знали кто) умудрился призвать в Сармонтазар зеркальную сущность и обратить невидимками двести наемников. Судя по данным, теперь эти наемники могли по собственному желанию пользоваться способностью хамелеона — сливаться с окружающей средой. Бойня, которую устроил Сарг, сократила численность наемников-невидимок практически вдвое, но они всё еще представляли нешуточную опасность.

Завтрак уже давно завершился, и пришло время подводить итоги разговоров и обсуждений.

— Лео, ты более не мой ученик и я не в праве тебе что-либо приказывать. То, что я сейчас предложу, может оказаться крайне опасным. — Парадокс говорил неспешно и четко. Не только словами, но и тоном он пытался подчеркнуть важность и опасность предстоящей миссии. — Я прошу тебя отправиться в Ассарэй и передать эти данные вместе с моим письмом её величеству тра Яккши Орасе.

— Я согласен, но с одним условием.

— Говори, — вздохнул гном, он не рассчитывал, что Леонард вообще согласится, но других вариантов у него не было.

— Вы дадите мне рекомендательное письмо, позволяющее поступить в университет без экзаменов.

— Хорошо, — согласился маг. — Это меньшее, что я могу для тебя сделать за подобную услугу.

Прощание с Леонардом прошло довольно скомкано, и уже после полудня Одинон вернулся к своим тренировкам. Ариэтти же решила сдать экзамены на получение ранга мага третьей ступени, поэтому весь день Парадокс посвятил ей.

Глава 23. Некротическое омоложение.

Яркое полуденное солнце согревало своими лучами древние могильные плиты. В листве молодых деревьев изредка пели разморенные жарой птицы. Какой-то обнаглевший воробей стащил из столовой сдобную булочку и теперь пытался припрятать её от стайки таких же пернатых хулиганов. Булка была уже надкусанной, но всё равно не уступала размерами самому воробью, но жадности и упорства птице было не занимать. Маленький пернатый воришка подхватывал булочку и клювом бросал в нужном ему направлении, после чего подлетал к ней и повторял отработанную процедуру.

Когда воробей был уже на половине пути к своему укрытию, скрывавшемуся в кустах, к нему спустился крупный черный голубь, так же желающий пообедать столь аппетитной булочкой. Вот только зря голубь рассчитывал, что его мелкий собрат решит поделиться добычей. Воробей оказался на редкость задиристым. Не успела большая птица примериться, как бы поудобнее схватить обед, а на её голову с громогласным чириканьем обрушился маленький ураганчик.

Ухватившись лапами за спину голубя, воробей принялся яростно долбить обидчика по голове клювом, при этом успевая поглядывать на лежащую неподалёку булочку, опасаясь новых охотников за халявой. Попытки голубя стряхнуть с себя противного мозгоклюя не увенчались успехом и не солоно хлебавши он удалился прочь, оставив попытки отобрать добычу. Воробей же с гордым видом вернулся к своей булочке и утащил её в кусты.

— Видали, как надо бороться, — весело обратился Хлюсерон к отдыхающим мортам-воинам. — Я хочу, чтобы вы сражались столь же самоотверженно, как эта маленькая птичка. Орлы, соколы, ястребы и прочие хищные птицы только и могут, что нападать на слабых исподтишка, а этот воробей не побоялся сразиться с врагом, многократно превосходящим его размерами и силой.

— Зря ты так, Хлюст, — вклинился в разговор Джос, — ребята и так выкладываются по полной. Каждый из них уже стоит троих солдат.

— Вот именно, что "троих солдат", — возмутился некромант непониманием со стороны друга, — а должны стоить как минимум десятка паладинов. Если ты желаешь осуществить наш план, то сам должен их гонять как положено, а они у тебя отдыхают. Завтра же пройдешь омоложение, иначе о дальнейших планах не может быть и речи.

— А может не стоит? — в очередной раз попытался отказаться старик.

Вот уже три дня, как алтарь в древней часовне был полностью восстановлен, и теперь некромант безуспешно пытался уговорить друга пройти омоложение. Дед же с упорством, достойным давешнего воробья, отстаивал своё мнение и находил всё новые и новые основания для отказа от омоложения.

Как выяснилось, искусство некропластики позволяло творить не только нежить, но и производить любые манипуляции с мертвой плотью. Именно эту способность Хлюст и планировал применить для омоложения своего друга, но была одна небольшая загвоздка — тот всё еще был жив. Недолго думая, некромант предложил убить Джоса, а после омоложения воскресить.

Идея вовсе не нашла отклика в душе старика. Несмотря на преклонный возраст, умирать Джос вовсе не намеревался. Попросту говоря, он жутко боялся, а узнав о возможности воскрешения и вовсе возмутился. Казалось бы, чего ж тут возмущаться, но кладбищенский смотритель договаривался с некромантом, что тот воскресит его жену, а теперь редкий ингредиент будет потрачен впустую и неизвестно когда еще можно будет его добыть. Вот на этой почве и шли нескончаемые споры между друзьями-соратниками.

На второй день споров пришли к мнению, что добыть сердце дракона (именно оно являлось основным компонентом при воскрешении) можно у церковников. Живых драконов после Последней Битвы в Сармонтазаре не осталось, а если таковые всё же имелись, то тщательно скрывали своё место пребывания, да и убить подобное существо задачка та еще. Зато в древних храмах Валора, построенных сразу после Последней Битвы, такие сердца были, ведь именно они защищали храмы от серой манны.

На дальнем краю кладбища устроили военный лагерь, где тренировался десяток мортов-воинов. Главным над этими воинами был назначен Джос. Хотя в первый десяток и отбирались лучшие воины прошлого, но за годы пребывания в неживом состоянии их навыки боя сильно пострадали, да и к новым телам еще надо привыкнуть. Джос гонял своих новых бойцов как мог, но возраст давал о себе знать и потому он был вынужден делать регулярные перерывы.

— В общем так, — командным тоном начал вещать Хлюсерон, — ты сам видишь, что не соответствуешь критериям, и воины твои на тебя равняются. Такой отряд разве что на большой дороге лесными разбойниками подрабатывать может, а нам нужна элита! — Старик лишь горестно кивнул, подтверждая слова друга. — В конце-то концов, всё это планируется для воскрешения твоей женщины, а ты прилагаешь столь малые усилия. В общем, мне надоело с тобой нянчиться. Не зависимо от твоего решения я завтра проведу процедуру омоложения. Если откажешься, просто прирежу во сне, омоложу и воскрешу. — Пригрозил некромант. — Потом сам же спасибо скажешь.

— Хорошо, — обреченно вздохнул кладбищенский смотритель. — Ты не оставляешь мне выбора.

Вечером на ужин Джос получил персональное угощение — пирожное с цианидом, старательно приготовленное Тиморком. Хлюсерон вовсе не собирался причинять другу боль и посчитал яд самым безболезненным способом умерщвления. Телу предстояло пролежать не менее двенадцати часов, чтобы быть пригодным для запланированных процедур.

Тем временем некромант развернул грандиозный спектакль по поводу смерти кладбищенского смотрителя. Он отослал Викера в город с сообщением о насильственной смерти смотрителя и просьбой прислать следователя.

Дело в том, что вор добыл крайне неприятную информацию: местный священник, обосновавшийся в Эоре пару лет назад, был крайне недоволен конкуренцией в лице викария Касиуса. До сих пор этот религиозный деятель имел огромное влияние в городе — еще бы, единственный священник в городе — а с появлением часовни на кладбище он лишился практически всего своего прихода, приносившего немалый доход в виде пожертвований.

По данным Мыла, Кертус, так звали Эорского священника, на полученные пожертвования мог бы построить три храма, а вместо этого он занимался лишь собственным жилищем. Горожане были страшно недовольны подобным положением вещей, но поделать ничего не могли.