Человек пять из числа местного населения возились над "украшением" того, что осталось от машины. Буквально каждый сантиметр её пострадавшей поверхности был "упакован" разноцветными тряпками: ленточками, бантикам, какими-то блестяшками, кусками всё тех же шкур... И только "морда лица" автомобиля была свободна от "бижутерии". Потому и блестела, явно специально начищенная.
— Сказано — бабы... — цыкнул Игорь.
— Они что, готовят её для первомайской демонстрации? — гоготнул Пашка.
— Даже колёса умотали какой-то хреновиной!
Освещение было никакое, аборигены суетились в полутьме, переговариваясь гортанными выкриками и скороговорками, перемежаемыми короткими смешками и хихиканьем.
— Сплетничают, — определил Пашка.
А Игорь требовательно глянул на меня:
— Ну и чё? Как будем брать?
Я пожал плечами:
— Ну как? Открываем проход...
— А они тебе в морду — "калаш"!
— Ну и что? Я пойду. Надо сюда сначала перегнать, а уж потом будем альпинизмом заниматься.
— Ну-ну... Так они тебе и отдадут игрушку без боя.
— Какой бой? Вы прячетесь за скалы, чтоб ненароком кого не задело, Помогай открывает проход, я сажусь в машину и — вперёд! Пусть себе стреляют! Минутное дело!
— Хе! "Вперёд"! — язвительно выдавил Игорь. — На чём? Колёса-то все умотаны! С места не сдвинется!
— Ну и фиг с ним! Летать-то она умеет?
— Молю Бога, чтоб не разучилась...
— А если не умеет, то она нам и даром не нужна.
Игорь мрачно вздохнул:
— Всё верно.
— Ну а чё тогда резину тянуть? — встрял Пашка и потянул его за рукав. — Пошли в укрытие!
Собственно, всё прошло без сучка и задоринки. Вместе с ворвавшимся ветром я вошёл в открывшийся проход, бабы с визгом прыснули в стороны и даже не вспомнили об оружии. Оно, кстати, так и осталось лежать на заднем сиденье машины. Это уж потом Игорь его обнаружил. Я сел за руль, с трудом продравшись сквозь тщательно задрапированный проём двери, и вдавил газ до упора, мысленно представив, что поднимаюсь в воздух. Не скажу, что машина послушалась беспрекословно, полёт выглядел какими-то рваными скачками, как у бабочки, ветер не дал мне сразу попасть в проход. Машину кидало из строны в сторону. Но перенести драндулет на нашу строну тяму хватило. Помогай тут же закрыл проход.
— Ну вот! — обрадованно возопил Игорь, появляясь из-за скалы, не дожидаясь команды. — А ты боялась!
— Это ты боялась, — уточнил Пашка. — А я тебя уламывал. И это стоило невероятных усилий. Короче, с тебя — пузырь.
— Щас! — отвечал Игорь, с остервенением набрасываясь на "первомайские украшения". Ветер обрадованно подхватывал их и уносил из поля видимости. — Перебьёшься! Вот похавать бы не мешало. Где твой индюк, Помогай?
Молчаливый Помогай непонимающе уставился на вопрошающего.
— Не бери в голову! — похлопал Пашка его по плечу, добродушно посмеиваясь. — Это он так шутит. — И добавил: — Сейчас дома будем. Там и похаваем. У меня у самого...
— "Сейчас"!.. Твои бы слова да Богу в уши...
— А в чём сомнения? Машинка-то летает?
— Летает... Как подстреленная ворона...
— На тебя не угодишь! — рассмеялся Пашка. — Наш Кузенька прямо-таки с жиру бесится. Скажи спасибо, что девки её в цветмет не сдали! Если б они знали, что машина летает...
— А они что, слепые были? Не в воздухе ли нас поймали?
— Скорее всего, не дошло, как её заставить летать.
— И слава Богу!.. Опаньки! — этот возглас Игоря означал, что он узрел-таки под тряпками четыре автомата, брошенные в испуге аборигеншами. Они завалились между сиденьями во время перелёта и не сразу бросались в глаза.
Они с интересом разглядывали трофей, крутили в руках и прицеливались. Только Помогай остался равнодушным к приобретению. Он опять сел в сторонке и прикрыл глаза, дожидаясь, когда транспорт будет готов к отправке. Я подошёл к нему и присел рядом:
— Тебе плохо?
Он удивлённо открыл глаза:
— Моя хорошо. Мой говори на моя самка.
— А... Ну, не буду мешать...
Но он придержал меня за руку:
— Твоя не мешай. Твоя хороший. Такая мой самка говори.
— Спасибо... — смутился я. — Как она там? Не голодная?
Тот улыбнулся:
— Она говори: терпит.
Я поднялся:
— Значит — пора отправляться. Игорь! Хватит засорять планету! Поехали!
— Опробовать надо бы... Ветерок меня беспокоит...
— Вот и давай! Тряпками дома займёшься. Если настроение будет.
Игорь покидал автоматы в покорёженный багажник и прыгнул за руль. Едва он оторвался от площадки, как ветер бросил его на скалы. Каким-то чудом он избежал столкновения и, едва не вывалившись из машины, взял круто ввверх. Багажник раскрылся и "калаши" посыпались вниз. Три из них упали в пропасть за обрывом, а один хряпнулся на площадку. Машина судорожно запрыгала у нас над головами и через мгновение исчезла из виду.
— Блин! — испуганно зорал Пашка и выбежал из укрытия. — Куда его чёрти понесли?! Он нас не потеряет?! Скалы-то все одинаковые сверху?! — Он подхватил автомат и дал очередь в низко летящие облака.
— Прекрати! — мы с Помогаем тоже отдали себя на растерзание ветру, присоединившись к нему, чтобы нас кучей было заметней. — В него попадёшь! Ещё только этого нам не хватало!
— А чтоб услышал!
Да, не продумали... Ни телефона, ни рации... С высоты он может и не разглядеть нас. То ли за полётом следить, то ли площадку искать...
Минут пять мы стояли и бестолково пялились в неприветливое небо. Ветер выл и с наслаждением рвал на нас одежду. А Игорь появился не с верху, а выпрыгнул из-за кромки обрыва и с размаху брякнул машиной о поверхность площадки, остановившись от нас в двух шагах.
— Наконец-то! — подбежал к нему Пашка, бросив "калаш". — Ну и чё?!
Мы с Помогаем тоже подошли к устало сидящему в кабине Игорю.
— Вот что я вам скажу, — мрачно изрёк он, снимая руки с руля. — Есть риск не попасть в окошко. Машина слушается очень плохо. Ветер смахнёт нас, как котят...
— Раздвинем окошко! — в запале выкрикнул Пашка. — Ящеров-то просунули! Чё ж теперь, жить здесь?!
Игорь помотал головой:
— Я не о том. Вовчика надо вперёд одного послать. А уж он оттуда нас на новой машине вывезет. Эта — ни к чёрту!
— Уж какая есть! А раздельно путешествовать — ну его на фиг! Эти игры со временем!.. Чуть промахнёшься — и кирдык! Сиди жди, пока разница во времени исчезнет! А жрать чего будем?!
— Пашка прав! — крикнул я, уворачиваясь от особо сильного порыва ветра. Машину протащило пару метров. Слава Богу — не к обрыву. — Лететь — так вместе! Если промахнёмся, так друг друга не растеряем!
— Моя такая тоже думай! — поддержал Помогай.
— Во! — хлопнул Пашка того по плечу. — Три против одного! Поехали!
— Да чё я, против?! — отозвался Игорь устало. Видно, борьба с машиной его вконец доконала. — Я просто предупредил... Загружайтесь и покрепче себя привязывайте! Лететь пять метров, но я не гарантирую ничего!
Мы попрыгали на сиденья и стали тщательно прикреплять себя к ним.
— Блин! — вспомнил Пашка. — Автомат забыл!
— Вот он тебе нужен! — крикнул Игорь в ответ. — От жены отстреливаться?! Сиди уж! Вовчик, давай! Чего тянуть?!
Я вызвал Сезама, объяснил задание и по возможности пошире раздвинул светящуюся над пропастью рамку. И вверх, и вниз, и в стороны. Получилось где-то метров по двадцать на сторону. Пашкина вилла маняще засветилась "на том берегу".
— В такую-то дырищу и слепой не промахнётся! — заржал Пашка. — Шире маминой...
— Ну, с Богом! — неожиданно перекрестился Игорь и рванул вперёд.
Видимо, в небесной канцелярии тоже опешили от ещё одного резко приобщившегося к лону церкви. Наверное поэтому, как только мы спрыгнули с обрыва, машина стала падать в пропасть! Вес машины вместе с нами оказался неподъёмным!
— Вверх! Вверх бери! — зорал испуганно Пашка, хватаясь за панель. — Не попадаем же!
— А я что делаю?! — сжав зубы проскрежетал Игорь, вцепившись в руль.
Но машина просто падала!
— Вовчик!!! Рамку!!! — орал взмыленный Пашка. — Придвинь рамку!!! Падаем!!! Разобьёмся к едреней фене!!!
— А время?!!
— Да хрен с ним!!! Переживём!!! Чешись!!!
Я сдёрнул экран с заоблачных высот и подсунул под машину. Мы камнем упали в него!
Наш драндулет со страшным грохотом несколько раз перекувыркнулся на брусчатке Пашкиного двора и замер на левом боку.
— С приездом, блин!!! — нервно заржал Пашка. — Мать вашу!!! Все целы?!!
Мы только промолчали в ответ, выпутываясь из ремней в неудобном положении.
А к нам уже бежали Пашкины домочадцы, что-то крича на ходу и размахивая руками...
* * *
**
— Вовчик! Блин! Очнись! — зло пыхтел Игорь, пытаясь высвободиться от объятий сверхнадёжно затянутых ремней. — Мы ведь уже дома! Организуй... блин!.. очередное чудо...
— Ты о чём?
— Машину на колёса поставь! — рявкнул мне на ухо Пашка. — А то — ни мы, ни нас!..
Пашкино семейство окружило покорёженную машину и с причитаниями активно изъявляло желание помочь нашему вызволению.
— Господи! Да где ж вы пропадали-то? — Наталья бегала вокруг, не зная, как подступиться. Пацаны забрались на машину сверху, но от них не было никакого толку. Только шуму прибавляли.
— А ну, сдрыснули! — окрысился на них взмыленный папаша. — Щас мы сами! Слезли, говорю!
Я подождал, пока детвора выполнит команду и аккуратно поставил драндулет на колёса. Их, кстати, осталось только два. По одному на каждом мосту. Остальные оторвались ещё при "мягкой" посадке и, весело подпрыгивая, разбежались по ближайшим кустам.
Ремни, стягивающие наши тела, тоже немедленно растворились.
— Ну, то-то! — довольно констатировал Пашка и полез из машины, широко растопырив клешни. — Ну, обнимите же своего папочку!
Пацанята мигом облепили его, а Наталья шлёпнула его ладонью по спине и выдохнула со слезами:
— Где ж ты, скотина, околачивался? А? Все глаза проглядела! Уж не знала, чего и думать!
— Сколько? — требовательно повернулся к ней Пашка.
— Чего "сколько"?
— Сколько нас не было?
— Да больше месяца! — У неё по щекам текли слёзы. — Ушли и пропали!
Мы переглянулись, а Игорь даже присвистнул.
— Дедушке Эйнштейну такое и не снилось, — хохотнул Пашка.
— Какому ещё дедушке?! — обозлилась Наталья и отвернулась, вытирая слёзы.
— Ну ладно, ладно, — притянул он её к себе. — Стоишь и смотришь, как чужая. Дай, я тебя пацалую!
— Одолжение он делает! — обиделась та и попыталась высвободиться. — Здесь у нас такие проблемы, хоть плачь! — И она мельком покосилась на меня.
Я сразу напрягся:
— Где Настя?!
— Да в доме твоя Настя, — отмахнулась она. — Лежит. Плохо ей. Изболелась вся.
— Что такое?
— А то ты не знаешь! — опять обозлилась она. — Баба на сносях, а тебя черти унесли! Защитить да поддержать некому. Хорошо, хоть Санька-то...
— Какой Санька?! — дёрнулся я, направляясь к Пашкиным апартаментам.
— Та братишка твой! Хоть один мужик рядом был...
— А он-то сюда как дорогу нашёл?
— Да уж, нашёл! — мстительно подбоченилась она. — Только вы эту дорогу забыли!
— Интересно...
Тут подал голос один из Пашкиных отпрысков:
— Па! А дядя Саша в больнице лежит!
— Какой дядя Саша?!! — споткнулся я.
— Другов!
Мы остановились. Пашка дикими глазами посмотрел на меня, я — на него:
— Ты чего-нибудь понимаешь?!
— А тут и понимать нечего, — фырнула всё ещё обиженная Наталья. — Пошли в дом, там всё и расскажу. Говорю же — проблемы у нас! Не разгребёшь!
— Бли-и-ин! — протянул Игорь и с досадой сплюнул. — Стоило жопу мочить!
Один только Помогай никак не выражал своих чувств и с интересом прислушивался к бестолковой перебранке.
* * *
**
Я первым вбежал в дом и заметался в поисках комнаты.
— Сюда! — распахнула Наталья одну из дверей.
Настя лежала на широченной кровати, прикрывшись простынёй. Волосы разметались по подушке. Лицо её ужаснуло меня: осунулось и побледнело.
— Что с тобой, моя хорошая? — кинулся я к ней.
Она открыла глаза. По щекам текли слёзы. Поднявшиеся было навстречу руки бессильно упали мне на плечи.
— Котик мой... — только и смогла произнести она и залилась слезами.
— Ну-ну-ну... — прижался я к ней и стал покрывать лицо поцелуями. — Я уже здесь... Не надо плакать... Не надо... Малышу это на пользу не пойдёт... Не надо, успокойся...
Наталья тихо притворила дверь с той стороны, оставив нас наедине.
Правильно. Сейчас надо прежде всего восстановить пошатнувшееся здоровье Насти. Все выяснения потом.
Продолжая тихонько успокаивать её, я стянул с руки браслет.
— Зачем?.. — вяло засопротивлялась она. — Не надо... Ты рядом... Это — лучшее лекарство...
— Надо...
Напомнив, чтоб не вздумала пугаться, когда браслет начнёт вживаться, я надел машинку ей на руку.
И прилёг рядом, так как уже знал, что меня сейчас вырубит. Результат не заставил себя долго ждать...
19. ''Тормозишь, папаша!''
Пробуждение оказалось очень тяжёлым. Будто я долго поднимался со дна водоёма, наполненного тягучей и вязкой жидкостью. Очень долго я выплывал на поверхность и опять что-то утягивало меня на дно. Я вновь забывался тяжким сном, часто прерываемым какими-то световыми сполохами. До сознания откуда-то издалека доносились чьи-то голоса, что-то требовавшие от меня. Но стена абсолютного равнодушия к их проблемам прочно отгораживала меня. В который уже раз выбравшись на поверхность и с трудом разлепив осоловевшие веки, я опять зажмурился от яркого света.
— Ну, папаша, ты и спать здоров! — услышал я чей-то голос как бы издалека. Кому он принадлежал, мой отупевший мозг не распознавал. — Ну ты глянь, опять глаза закрыл! — сказал этот кто-то и затормошил меня: — А ну, хватит дрыхнуть!
Я опять с трудом разлепил веки. Солнечный свет теперь загораживал чей-то силуэт.
— М-м?.. — на это только и хватило меня, в попытке прекратить домогательства человека, взявшего на себя роль добровольного будильника.
— Спать, говорю, прекращай! — кричал мне в лицо "будильник". — День рождения сына проспишь! А потом винить будешь каждого встречного, почему не разбудили?
Во мне что-то тихонько включилось на самых малых оборотах.
— Что?.. Какого сына?..
— Ну не божьего же! — рассыпался "будильник" коротким смешком. — Твоего собственного!
Я пригляделся к силуэту и, наконец, распознал его:
— Санька... Братан... Ты как здесь...
— Вечерней лошадью! — хохотнул тот. — Я смотрю, ты совсем чувство меры потерял!
Я тупо смотрел на него.
— Что смотришь? Сын у тебя родился! С тебя причитается!
Я приподнялся, затряс головой и опять уронил её на подушку. Тысячи мелких колокольчиков рассыпались в ней и каждый звоночек сопроводился мелким и хрустким покалыванием где-то на задворках Солнечной системы.
— Чё'т я... не того... Не айс...
— Ну конечно! Разбаловал тебя браслет! Суперменом привык быть. А как без него, так и "не айс"...
— Что-о?!!
Я дёрнулся и чуть не сверзился на пол. Потом, с трудом приняв сидячее положение, медленно обследовал запястья обеих рук.
