Беседа шла примерно так, как он и предполагал. Магистру стало понятнее, что к чему. Парню, похоже, в детстве и юности крепко досталось, несмотря на защиту Алии. И теперь накопленная неуверенность в себе не исчезла, а волочится за ним во взрослую жизнь, вплоть до появления дурацкой фобии на детей — со стороны, может, и смешно, но ему самому вряд ли весело.
Такое за один разговор не выкорчуешь, придется пытаться еще и еще. Да, придется. В этой группе, которую он набрал, каждый либо гений, либо почти гений, стоивший целой армии. С ними можно горы свернуть, но каждому придется уделять гораздо больше внимания, чем тратят на обычных солдат, которых (чего уж лицемерить) и заменить гораздо проще. Так что с душевными "заморочками" тоже придется возиться, пытаясь понять и странное, и глупое, и трагичное.
Эта новая рекрутка — Джуна — под стать остальным: тоже очень сильна и обладает необычной специализацией, не дублирующей других членов отряда. Кажется, в жизни у нее произошла какая-то серьезная трагедия, раз она спряталась от людей в пустыне. Вот где придется действовать сверхосторожно!
Камо... — тот спрятался в своем панцире или в раковине, что под ней? Пока непонятно, но что-то такое точно есть. Хорошо бы копнуть, но подпустит ли?
Люпин... — этот кажется очень уверенным в себе и по ауре, и по поведению, как будто вообще без личных проблем. Самоконтроль, владение собой могут быть лучше, чем у Икена, хоть сам обращайся к нему за советами. А, может, просто, будучи дипломатом по профессии, научился притворяться так, что и по ауре не заметишь.
Ну и, наконец, Алия. С ней все давно понятно: обширный бюст не соответствует внутреннему содержанию. Психологически она еще "не дозрела" — некому было учить ее женским хитростям, мать умерла слишком рано. Икен, который стал ее опекуном, разбирался в солдатах, но не в девочках. Огненная вела себя как мальчишка, мечтала стать боевым магом, и магистр пошел по самому простому пути: обращался с ней как с мальчишкой-рекрутом. Ее излишняя темпераментность — возможно, тоже своего рода эмоциональная незрелость. Икен видел, что постепенно все меняется к лучшему, только медленно, и рассчитывал, что само образуется — со временем.
Старик присел на крыльцо ближайшего дома. Джерр остался стоять. Он был весь на нервах, видел, что лицо командира резко посерьезнело, и понял, что дальше предстоят совсем не байки про девушек и жен.
Магистр начал издалека:
— Старайся распознавать мало связанные между собой проблемы, которые можно решить каждую по отдельности.
— Например?
— Например, Алии спасла тебе жизнь, а тебя переполняет смущение от того, в какой форме это происходило. А еще тебе стыдно и унизительно, как с тобой обращаются "мелкие хищники". То и другое связано с несолидной терской анатомией, и если кому расскажешь — будут смеяться, а тебе станет еще стыднее. Все сходится — так?
— Так.
— Нет, не так. Первое — из разряда "само пройдёт": смущение рассеется, а благодарность — останется. А когда тебя нарочно хотят унизить, сделать тебе больно, тогда обида просто так не уходит. Я много повидал в жизни и знаю, насколько разрушительным может быть загнанный в глубину души стыд, страх, боль и тому подобное. Поэтому, независимо от того, как оно выглядит со стороны, проблема с "мелкими хищниками" — серьёзная. Но это все-таки не смертельно, а ты вчера чуть не погиб. Ощути разницу.
— Да уж, ощутил...
— Это третья проблема, которая только кажется похожей на другие. Как я и говорил, не надо все валить в одну кучу. Да, вчера тебя избили, но только потому, что им было так удобнее, извини за выражение, "зафиксировать клиента". Если бы они решили напасть на Камо, ему бы выстрелили в спину из арбалета. То есть к другому "клиенту" был бы другой "подход", но финальный результат, боюсь, тот же самый.
— Но с вами такой номер не прошел бы,— заметил Джерр.
— Со мной — нет, я бы издалека почувствовал агрессию в аурах. Любой из нашего отряда, кроме, возможно, меня, мог оказаться на твоем месте и погибнуть. Твои шансы лишь чуть-чуть хуже, так как против тебя не потребуется арбалет. Но я знаю, как сделать так, чтобы твои шансы стали, наоборот, лучше, чем у остальных.
— Такое, в принципе, возможно?!— воскликнул Джерр.
— Что, заинтересовался?— засмеялся магистр.— Я сам собирался поговорить с тобой об этом. Мне, командиру совсем не нравится то, что какие-то уголовники могут вывести из строя моего человека — неважно, боевика или лекаря. И я кое-что придумал и даже приготовил.
Старый волшебник сунул руку за пазуху и извлек на свет очень тонкий и острый стилет с трехгранным лезвием. Несмотря на скромные размеры, это оружие как будто окружала очень тяжелая аура. Конечно, никаких засохших пятен крови на стилете не было, но Джерр не мог отделаться от странной уверенности, что эта вещь уже забирала жизни.
— Ты медик,— сказал Икен.— И прекрасно знаешь, насколько легко и непринужденно хорошая сталь входит в плоть. Уверяю, это оружие в твоих руках проколет и височную кость. И, как медику, тебе не нужно объяснять, куда ударить, чтобы вывести из строя, чтобы убить или... чтобы покалечить на всю жизнь,— холодно добавил магистр, который, похоже, не раз применял именно последний вариант.— И его легко спрятать под твоей свободной одеждой.
— Скорее всего, мне не позволят нанести удар,— усомнился Джерр.
— Скорее всего. Но и это решаемо. Надо всего лишь обратить твои недостатки в преимущества.
— Это как?!
Магистр откровенно наслаждался удивлением молодого мага.
— Ты выглядишь очень безобидно. Не только потому, что ты терс. Водные маги вообще — очень легкая добыча. В твоем случае — не только в переносном смысле, но и в прямом.
— Есть такое,— признал Джерр.— И чем это поможет?
— Тем, что обычный грабитель, вполне возможно, не станет стрелять тебе в спину иcподтишка, решит, что справится и так. Зачем портить дыркой и кровью дорогую рубашку? Да и поглумиться, поиздеваться эта публика любит. Другая ситуация: если тебя одного увидят вражеские солдаты, тоже не пришибут сразу, а захотят взять в плен и допросить. Все это даст тебе чуть-чуть времени, которого не будет у тех, кто выглядит гораздо опаснее; а время тебе понадобится, чтобы использовать вот это...
Магистр достал предмет, похожий на обрезок грубой жесткой кожи с заклепками, показал, как закрепить его сбоку под одеждой лекаря, и только потом объяснил:
— Это амулет невидимости и неслышимости.
— Они же запрещены!
— Не для военных. Включается нажатием локтя — такое движение даже в самой напряженной ситуации не вызовет подозрений. Немедленно после этого делай шаг в сторону — на тот случай, если кто-нибудь быстро отреагирует и попытается выстрелить или ударить в то место, где ты исчез из виду. Амулет рассчитан на три активации, потом придется перезарядить. Время действия одного заряда — четыре ансипа — вполне достаточно для того, чтобы убежать, и для того, чтобы достать оружие, подойти и воткнуть кому надо и куда надо.
Джерр молчал, переваривая полученную информацию. До него медленно доходило, насколько могут изменить его жизнь два небольших, но смертельно опасных предмета, и каким, наверное, он выглядел идиотом, когда легкомысленно объявил Алии, что с магистра "сыпется песок".
От размышлений его отвлек приказ:
— А теперь испытай это. Пойди и убей!— Икен указал в сторону больницы, где все еще находился один из грабителей.
Джерр вытаращил глаза на старика.
— Ну, что вылупился? Кто говорил про военную разведку? Вот тебе стандартное задание из тех, что дают разведчикам на войне: проникнуть, уничтожить, скрыться. Ты едва держишься на ногах, но разведчику приходится действовать в любом состоянии. Этот человек почти убил тебя, выжил ты только случайно. Теперь ты можешь отплатить ему тем же, все справедливо. Ты даже под суд не попадешь: сразу после мы улетаем и никогда больше не вернемся в этот оазис.
— Вы это серьезно?
— Вполне. Действуй, я подстрахую. Включаешь амулет здесь, заходишь в здание, наносишь удар, не забудь проверить результат, возвращаешься в эту же точку. Дальнейший отход я беру на себя. Включай амулет, и через четыре ансипа ты либо станешь военным разведчиком, либо...
Магистр не договорил — либо что? Понимай как хочешь.
Джерр растворился в воздухе.
— Не забудь шаг в сторону, это должно войти в привычку,— сказал магистр в пустоту.
...
Прошло четыре ансипа.
Джерр появился вновь.
— Ну что, "военный разведчик", кишка тонка?— спросил Икен насмешливо.— Хотя в здание ты проник и даже оружие приготовил, но удар нанести не хватило духу.
— "Ясновидением" за мной следили?
— Естественно.
— И что теперь?— с тревогой спросил Джерр.
— Хотел заставить тебя пять раз произнести: "я трус".
— Вот еще!— возмутился молодой маг.
— Да... я тоже подумал, что это будет слишком: час назад ты не знал, как оградить себя от невоспитанных малолеток, а только что всерьез хотел убить человека, причем, реально опасного. Грузить тебя рассуждениями о трусости, храбрости и прочей воинской философией — пока рано. Не все сразу.
— Насчет трусости: это все-таки неправильно!
— Ты что, не уверен, что это — тот самый бандит, который чуть не убил тебя?
— Уверен.
— Тогда любой судья тебя бы оправдал: смерть за смерть. Но я не собираюсь тратить время на судебные разбирательства. Юрисдикция башни Унар-Бакир кончается в песках. Что бы ты тут ни сделал, в одной версте от оазиса они уже не имеют права тебя арестовывать.
— То есть, если бы я его и правду убил, вы бы меня отсюда вывезли и сделали вид, что ничего не было?
— Не хами, малыш! Еще скажи, что ты сомневался в моих словах. Я обещал вывезти, и сделал бы это. А остальные твои слова — глупость. Ты чуть не погиб. С каких пор такое называется "ничего не было"? И с какой стати об этом забывать? Наоборот, прими это как жизненный урок — серьезный и важный урок. И для меня — тоже урок в определенном смысле.
— Мне кажется, что я мог бы его убить, если бы мне грозила реальная опасность — или он, или я,— вдруг сказал Джерр.— Но не так.
— Вполне допускаю. Ты уже использовал против него "ледяное копье", а оно может убить с небольшой вероятностью, если попадет в глаз и пронзит мозг или если перережет сонную артерию. Как бы то ни было, испытание ты не прошел и военным не стал. Жаль — ведь может не представиться другого такого удобного случая, чтобы придать твоему характеру дополнительную "жесткость". Но отличный лекарь мне все равно нужен, поэтому считай, что в наших договоренностях ничего не изменилось.
— Я не о том...— Джерр запутался, не зная, как объяснить то, что ему претило в этом "испытании".— Ладно, вы, наверное, не поймете, неважно.
— Оставим этот разговор, всему свое время,— согласился магистр Икен.— Но мне все-таки придется сделать то, что не сделал ты. Надеюсь, ты не думаешь, что я позволю убить (или почти убить) одного из моих людей, и оставлю это без возмездия? Ты помнишь приметы двух других нападавших?— Джерр подтвердил, что помнит, и дал описания.— Хорошо, жди меня здесь, я скоро вернусь.
Магистр отсутствовал около получаса. Джерр терпеливо ждал его, сидя на том же крыльце и успел много, о чем поразмыслить.
Наконец, магистр вернулся и сел рядом, молча. Джерр подождал еще чуть-чуть, но старик продолжал безмолствовать, не предлагая срочно собираться и улетать из города, и молодой маг спросил сам:
— И что? Вы их убили?
— Да. Правда, чужими руками, и они еще живы. Но по сути — все равно, что сам, здесь и сейчас.
— В смысле?!
— Обратился к местному генералу, предъявил обвинения тому, что в больнице и описал двух других. Генерал их узнал по приметам — местная шваль. Будет суд, возможно, с присутствием мага снов, здесь, в башне имеется один. Формулировка — обычная для таких случаев: "неслучайное убийство со случайным выживанием жертвы" — то есть, когда выживают не потому, что убийца в последний момент одумался, а, напротив, вопреки его намерениям. Наказание, если вдруг ты не знал,— ровно такое же, как за успешное убийство: смерть. Для надежности я пообещал генералу, что вернусь сюда, и если эти трое окажутся еще живы, я разберусь с ними лично. Для начальника местной стражи это станет серьезной потерей лица. Я приврал, конечно,— какого дыра нам сюда летать лишний раз? Но генерал этого не знает и теперь прыгнет выше головы, чтобы довести дело до конца. И поскольку вся эта судебно-карательная бюрократия завертелась только благодаря мне, можно считать, что эти троих я только что убил своими руками.
— Это не вы, это закон.
Икен при этих словах скривился, как будто съел что-то кислое:
— Там, куда мы отправимся, нам придется все время нарушать законы хана Джаггарана и орды — ты хоть это понимаешь?
Но Джерр упрямо стоял на своем:
— Хорошо, давайте не будем исполнять дурацкие законы Джаггарана, но ведь тут законы строгие, но честные, примерно как у нас в Столице, пусть хотя бы иногда все будет по-человечески, и с преступниками разбираются те, кому полагается это делать.
— Ладно, может, ты и прав,— вдруг признал Икен.
— Рад, что вы так считаете.
— Пошли. Пора нам снова собираться в дорогу. Доставить Эйдара домой, а потом...
— Кстати, вы обещали рассказать про то, как укрощать сильных женщин.
— Не укрощать, а ладить с ними к обоюдному удовольствию. Хорошо, слушай. На самом деле в глубине души они очень...
Ветер заглушил слова старика, который рассказывал что-то о своей юности молодому мужчине, пытавшемуся оставить позади свои юношеские травмы. Им еще предстоял во всех смыслах долгий путь.
Чума и пепел
Сказать, что космонавты были сбиты с толку,— значит не сказать ничего. Мало кто поверил в магическую природу излечения Вэй Лин, версии ходили самые разные. Наиболее популярная: яд местной твари требовал какого-то несложного противоядия, которое лекарь применил незаметно, а магическая природа лечения — просто блеф для малограмотных жителей. Но работу медальонов-переводчиков к фокусам свести не получалось. Ничего подобного на Земле не было придумано до сих пор. Эти скромные приспособления помогли понять друг друга людям, которые не знали ни слова из языка собеседника. Даже кластер компьютеров "Колониста", координируемый искусственным интеллектом, не смог справиться с этой задачей, работая много дней.
Назревала сенсация. Спешно готовилась новая экспедиция вниз, которая должна была закупить партию медальонов для изучения в обмен на здоровенную катушку медной проволоки.
Нежданно бурную реакцию вызвало замечание торговца насчет перевода с языка жены. Женщины-астронавты (которых на корабле была примерно половина) отнеслись к нему с не очень понятным возмущением, которое объясняли весьма невнятно, эмоционально и каждая по-своему — хоть возвращайся на планету и проси медальон-переводчик — попользоваться на минутку.
Одно было ясно: жители планеты Зеленая Жемчужина кое в чем превзошли землян. Простоватый вид городов сбивал с толку, он ничем не напоминал кварталы земной цивилизации в стиле "трансгласс" или "морф". Внешне это была средневековая пастораль. Но кое-какие мелочи вроде тех медальонов контрастировали со скромным фасадом, заставляя даже серьезных ученых восторженно восклицать: "ничего себе пастораль!"
