Мелочи жизни, вроде чистого неба и сельского пейзажа, начинаешь ценить только когда их нет под рукой. Сидя в бетонных коробках городов, можно с легкость потерять человеческий облик, превратившись в нечто сродни овощу, ничего кроме бездумного потребления незнающего и не видящего. Не знаю как другие, а кроме вот таких выездов на природу, я других способов сбросить напряжение не знал и не признавал. Детство, от звонка до звонка проведенное на даче, давало о себе знать. Только сняв с расчески первый седой волос, я понял насколько велика моя благодарность родителям за то, что не вырос в каменных джунглях города. Было здорово похоже на то, что мое окружение испытывало сходные чувства. Некоторое время все занимались тем, что молча вглядывались в серебристую гладь реки и прислушивались к отдаленному мычанию небольшого стада коров, скучавшего на противоположном берегу. Затянувшуюся паузу прервал я. Не в силах больше удерживаться, в секунду сбросив с себя форму, с воплем "да гори все ясным пламенем", я разбежавшись по кем-то заботливо выстроенной мостушке, сиганул в воду. Боже, какой кайф! Да в гробу я видел рестораны с барами и клубами! Что может заменить вот эти мгновения, когда сорвав с себя вещи, насквозь пропитанные дорожной пылью и городским смрадом, ты неумолимо погружаешься в освежающую воду, прозрачную и чистую, как слеза младенца?
Хотя, ведь есть те, кто плавать не умеет! Но я-то это делать умею и люблю! Видимо плаванье — это единственно дело, которое я делаю действительно хорошо. Стараниями отца и матери, я успел позаниматься всевозможными видами спорта и досуга, начиная с бальных танцев и заканчивая баскетболом. Но настоящее удовольствие получал только в бассейне. Не удосужился я изучить лишь новомодные "боевые искусства". Но никаких сожалений на этот счет не испытывал, с трудом понимая, как можно получать удовольствие от мордобития. Честно говоря, не любил даже со стороны за подобным действом наблюдать. Не могу понять, что может быть интересного в том, как пара мужиков раз за разом долбит друг друга по сусалам, выбивая из головы остатки сознания! В повседневной жизни подобное незнание никаких неудобств мне не доставляло, поскольку я вполне мог за себя постоять, не издавая устрашающих звуков "кииий-яяяяяяааа". В уличной драке весь это выпендреж вам не сильно поможет. Трое противников с кастетами и колами вправили мозги не одному дзюдоисту, чему я неоднократно был свидетелем. Вот помню, как-то раз я приехал к другу в деревню. Как и положено, первым делом мы направились знакомиться с местным "бомондом". Но не успели мы выяснить, кто из нас козлее, как на сцене появилось новое действующее лицо — мелкий пацаненок. Со слезами на глазах, малыш поведал трогательную историю о том, как в соседней деревне у него отняли удочку и скромный улов, а его другу надавали по шее. Воспылав праведным гневом, хлопцы похватали колья из ближайшего штакетника и, сиганув в кузов "Камаза", поехали искать правды. Ну не мог же я уронить достоинство городского сословия? Наше недолгое путешествие закончилось возле дверей деревенского клуба — неприметной избы, размером десять на десять метров. Не успели мы подъехать, как из дверей этого архитектурного шедевра на нас хлынул неудержимый поток аборигенов, каждый из которых припас дорогим гостям подарок в виде арматуры, цепей или бейсбольной биты. До сих пор я удивляюсь, как в такой маленькой избушке поместилось такое количество здоровенных отморозков? Короче говоря, я показал деревенским хлопцам что такое городские пацаны. На всю жизнь они усвоили, что в беге на четыре километра с барьерами равных мне нет! Круче всех досталось водителю — бедняга замешкался с открытием двери и выскочив на улицу получил киянкой по чеколдушке. На этом боевые потери были исчерпаны, если не считать брошенной техники, которую летом забрать так и не смогли, а зимой было уже нечего. Но я кажется отвлекся...
Мой страстный порыв с удовольствием поддержал Яков и Маша. Бася Соломоновна от столько резких движений воздержалась, как и мой порученец, на лицо которого без жалости смотреть было нельзя. Что поделать — служба! Принять по стопочке мы смогли минут через двадцать, когда вдоволь наплескались и обсохли. Немного пообщавшись с нами, женщины соизволили осмотреть окружающие красоты, видимо понимая, что мужикам надо поговорить. Дождавшись пока они отойдут на приличное расстояние, Яков произнес:
— Выкладывай, что ты хочешь от меня на этот раз?
— Хорошо, обойдемся без предисловий. Как ты собираешься воевать с немцами?
Лицо прославленного летчика помрачнело:
— Ты же знаешь мою позицию, Дмитрий. Я сразу говорил, что заключать соглашения с Гитлером — недопустимо! Мы могли размазать его еще в тридцать восьмом! Могли дать ему по шее в тридцать девятом! На худой конец, могли ударить сейчас, когда он занят Францией! Вместо этого, мы оказались один на один в одной палате с этим сумасшедшим!
— И что ты этим хочешь доказать? Кому ты это доказываешь? Смелость свою показываешь? Так в ней никто не сомневается! Или ты думаешь, что на Колыме землекопы с лесорубами не нужны? Ты о деле подумал? Кто дело делать будет? Пацаны зеленые? Паша Рычагов с Копцом? Они хорошие командиры полков, не больше! Хочешь с жизнью расстаться, иди в лес и застрелись, хочешь умереть красиво, попробуй вывести из штопора истребитель Микояна!
— И это знаешь?
— Знаю, Яков! Знаю! Кто-то должен всколыхнуть это чертово болото! Сидим на ж..опе, ждем манны небесной, речи слушаем хвалебные, а потом, бах, и Зимняя война! А немцы не финны, они с нами в бирюльки играть не будут!
— Про аварийность слышал? Статистику видел?
— Краем уха...
— А я не краем! Летчик бьются сами и самолеты гробят по нескольку штук в день! В день, Дима! В день! Заводы гонят брак сплошной. Самолеты по нескольку лет в серийном производстве, а госприемку до сих пор со второго-третьего раза проходят! Хрен с ней с рацией! Ты видел ТБ-3 наши? У них в щели между обшивкой — ногу можно просунуть!!! Мне нечем и неначем учить летчиков, понимаешь ты это или нет? Бензина нет, боеприпасов нет, техников нет, заправщиков нет! Мать, нам бензин хранить негде!!! А немцы? Я молчу про их технику и обеспечение — это можно пережить! У них опыт! Двухлетний опыт войны! Современной войны! Их средний пилот налет имеет как наши асы!
— Вот что я хочу тебе сказать, все наши стратегии пойдут псу под хвост, если ты хотя бы не сможешь нейтрализовать основную массу их авиации. Наши танки и пушки гроша ломанного не стоят без прикрытия с воздуха!
— Да, ты уже насоветовал! Аэродромы подскока в предполье! Ты головой думал, когда это предлагал? А если дождь будет? Что делать будем? На руках самолеты понесем или врагу оставим? Или предлагаешь бетонные полосы там построить?
— Ох, мать. Ну ты сам-то голову включи! Зачем из бетона, когда можно из железа!
— Какого железа?
— Чугуна, мля! Соберите взлетную полосу из металлических щитов! Дырок в них набейте, чтоб трава проросла, так их с воздуха хрен заметишь! Такую конструкцию тебе рота колхозников соберет за пару часов!
На минуту Смушкевич выпал в осадок.
— Уел. Ничего не скажешь. Еще светлые мысли есть?
— Есть! Запомни одно, если ты будешь играть по правилам немцев, ты обязательно проиграешь. За счет отлаженного взаимодействия, они будут опережать тебя на несколько шагов, все время имея решающее превосходство на главном направлении. Если не можем играть по их правилам, значит нам нужно устанавливать свои!
— Смеешься? Новая модификация "мессершмитта" по скорости превосходит даже наши опытные машины! Как в этих условиях ты будешь им свои правила навязывать?
— Один испанский товарищ, по имени генерал Дуглас, подал прекрасный пример для этого.
— Да, и что же придумал товарищ Смушкевич?
— Макаронников помнишь? Под Гвадалахарой? Тех, что ты в мелкий винегрет покрошил несколькими десятками самолетов? А теперь представь себе силу удара двух тысяч самолетов! Не одного и не двух, а двух тысяч! Нас больше, Яков! Намного больше, чем немцев! Так пользуйся этим! Сосредоточь все усилия на уничтожении ударных группировок. Хотят того германцы или нет, они будут вынуждены реагировать на эту угрозу! Вместо того, чтобы бомбить наши боевые порядки, их истребители завязнут в боях с огромной армадой наших самолетов. Необходимо сосредоточить максимально возможное число зенитных средств для защиты аэродромов. Немецким бомбардировщикам необходимо подготовить достойную встречу! Чтобы каждый куст стрелял! Но это не все. Хорошие летчики у тебя есть. Так зачем же бить растопыренными пальцами? Собери их всех в кулак, который можно быстро перебросить на решающий участок фронта! Необходимо создать как минимум два авиакорпуса РГК — истребительный и бомбардировочный. Новая техника должна поступать только туда! Временно, конечно. Полторы тысячи пилотов и экипажей ты ведь сможешь обеспечить всем необходимым по максимуму? Оставшееся время, необходимо довести интенсивность обучения в этих частях до предела человеческих возможностей! Они должны летать непрерывно в любых погодных условиях, днем и ночью! Когда придет время, они вдарят по Гитлеру на главном направлении. Да так вдарят, что эта сволочь свой язык откусит! Об одном прошу, не повторяй моих ошибок! Только Кировский завод до недавнего времени одновременно вел работы по восемнадцати прототипам! В о с е м н ад ц а т и!!! Какое уж тут качество. Выбери пару моделей и вложись в них по полной! Мы еще слишком слабы, чтобы позволять себе такое расточительство!
— Твои слова, да богу в уши...
— Не юродствуй. Все карты — у нас на руках. Если мы не сможем их правильно использовать, то это только наша вина! Для победы у нас с тобой есть все, что нужно. Осталось научиться этим пользоваться.
Разговор был прерван вернувшимися дамами. Да и угли были готовы, пора ставить мясо. Обсуждение серьезных вопросов плавно перешло в светскую беседу, информационная составляющая которой была нулевой, за исключением того, что я все больше привыкал к местным реалиям. Особенно пьющих людей не присутствовало, поэтому мои приготовления во многом пошли прахом, а мне одному было как-то неудобно. Это было бы уже чересчур. Наконец, наступило тот момент, когда компания начинаем медленно рассыпаться на мелкие группы по интересам. Яков и Бася ушли гулять вдоль берега, порученец пошел купаться, а я добрался до Маши. Как всегда, все самое сложное оставил на потом. Удобно устроив голову у нее на коленях, и наслаждаясь видом заходящего солнца, я произнес:
— Ты знаешь, я хотел тебе сказать, что развожусь...
— Зачем ты говоришь мне об этом?
Выдержав драматическую паузу, я ответил:
— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.
— Для чего? Чтобы ты поступил со мной так же, как со своей женой?
И что мне отвечать? Не могу же я ей сказать правду! Вот это попадалово!
— Маш, я понимаю, что поступаю как свинья, но я не могу жить с человеком, к которому не испытываю никаких чувств. Я не люблю ее, понимаешь! Не хочу ей жизнь портить...
— Куда уж еще-то портить — все что мог, ты уже сделал. Да она тут совсем не причем. Скажи честно, жизнь портить ты не хочешь именно себе.
Правда проливалась на меня спокойно-холодным голосом, начисто лишенном эмоций. Господи, что же у нее в жизни случилось, что к своим годам она стала так цинична?
— Хватит, а? И так на душе погано... Мне надоело быть одному! Я хочу приходить домой с надеждой на то, что меня там ждут! Что я кому-то нужен! Я обычный человек, мне нужен друг и товарищ, которому я могу поплакаться в жилетку! Я больше не могу жрать стряпню ординарца, а от столовской пищи у меня изжога! Я борща хочу! И картошки жаренной! Моя квартира на казарму похожа! Все уныло и серо! И я не умею гладить бриджи! И вообще, я не люблю спать один, мне страшно в темноте!
— Шут гороховый! Я ему серьезные вопросы задаю, а он все в балаган превращает! Борща он хочет? Кухарку возьми! Деньги у тебя есть, да и по статусу положено.
— А как же Ленин? Эксплуатация человека человеком? Это же мещанство! Только буржуев прогнали, снова новых порождаем? Когда-то давно, все начиналось точно так же! Чтобы содержать воинов народ не жалея сил трудился в поле, и все было хорошо, пока воины не зажрались, перестали воевать и превратились сначала в помещиков, а потом и буржуями стали...
— Тьфу на тебя! Ты в постели тоже классовой борьбой занимаешься?
— А ты проверь! И вообще, хватит мне голову морочить! Ты согласна или нет?
— Мне надо подумать.
— Хорошо, думай... Подумала?
— Нет!
— А сейчас?
Короче говоря, она согласилась.
И как выяснилось зря! Это стало понятно уже на следующий день, когда меня неожиданно вызвал к себе Сталин. В полном неведении относительно целей визита, я, бросив все дела, поехал в Кремль. Впрочем, Иосиф Виссарионович не стал испытывать мое терпение и, почти с порога, обменявшись лишь краткими приветствиями проговорил:
— Товарищ Павлов, как вы относитесь к назначению на должность начальника Генерального штаба?
Ну, батенька, на такой дешевый понт меня не возьмешь!
— Товарищ Сталин. К подобному решению, я отношусь резко отрицательно. Я строевой командир. Не обладаю должным опытом и подготовкой, необходимой штабному работнику. У штабиста должен быть особый склад ума и характер, которых у меня просто нет. Работу я завалю. К тому же товарищ Шапошников...
— Борис Михайлович болен и просил о переводе на преподавательскую работу.
— Заменить Шапошникова — некем, — твердо проговорил я. — Борис Михайлович — это столп, на котором держится вся наша штабная работа. Его авторитет в войсках непререкаем. Его опыта нет ни у одного нашего командира.
Было видно, что Сталин абсолютно согласен с моими словами.
— Хорошо, мы подумаем...
Вождь немного помолчал, пару раз затянувшись трубкой, и продолжил:
— Есть мнение, о необходимости усиления командования приграничных военных округов. Как вы смотрите на назвачение вас командующим Белорусским особым военным округом? — задал Сталин риторический вопрос.
Строевой командир, говоришь. Получите, распишитесь! Это уже не шутки. Решение, скорее всего, уже принято, хотя его логика мне как всегда не понятна. Как можно отсылать столь мутную личность к черту на кулички, да к тому же на такую ответственную должность, как командующий сильнейшим военным округом, на участке которого предполагается нанесение главного удара врага? Я бы такого решения принять не смог! Или товарищ Павлов — человек явно нужный, но оставлять его в Москве еще опаснее?
— Служу Трудовому Народу!
Сталин заметил мое колебание и проговорил:
— Это хорошо, что вы сомневаетесь, Дмитрий Григорьевич. Сомнение — хороший помощник в поиске истины.
Если Вождь сейчас скажет "проси, чего хочешь"...
— У вас есть просьбы или пожелания?
Просьбы у меня были!
— Товарищ Сталин, для организации надлежащего и всестороннего контроля за выполнением приказов, прошу выделить в мое распоряжение группу из десяти-двадцати сотрудников. Лучше всего, если бы они были из Наркомата внутренних дел. Я думаю товарищ Берия сможет найти несколько человек, имеющих военную подготовку.
