Глядя на этого взъерошенного щуплого подростка, Линн испытывала резкий диссонанс — конфликт непредставительного внешнего вида и серьёзной основательности слов. А его предварительные извинения обещали тактичный, но весьма тяжёлый разговор.

— Обещаю быть терпеливой, — сказала она, усаживая парнишку в кухне — гостиной в её скромном жилище не наблюдалось.

— Сириус очень дорог мне. Знаю, что воспитан он небезупречно, но зато искренен в своей природной бестолковости.

— Печёшься о нём, словно о младшем братишке, — сразу поняла женщина. — Но у меня и без него есть сыновья. А капризный повелитель без надобности. Твой крёстный не был и никогда не станет опорой слабой женщине.

— Да, — согласился Гарри. — Поэтому у меня есть не совсем пристойные вопросы. Зная, насколько безалаберным и безответственным Сириус был в молодые годы, я подозреваю, что вы — не единственная, кого он не обошёл своим вниманием. Попросту говоря, он мог заделать деток и другим женщинам. Может быть, вы вспомните хоть какие-то имена.

Эви была чудесной женщиной, и Поттер это признавал. Но добиваться её благосклонности любой ценой не собирался: в конце концов, его задача несколько иная.

— Цинизму твоему нет предела, — язвительно улыбнулась Эвелин. — Не успел вырасти, а уже закрутил с дочерью моей подруги — девушкой, которая старше тебя лет на семь. И вопросы задаёшь, действительно, непристойные.

— Так вот! — продолжила хозяйка, не увидев явных признаков смущения на лице гостя. — Обо всех увлечениях Сириуса я, конечно, не знаю. Но подруга моей сестры пользовалась со стороны твоего крёстного, пожалуй, самым длительным вниманием. Её имя Марлин МакКиннон. Она вместе с Доркас состояла в Ордене Феникса, где в те поры и Сириус активно работал. Я не вступила в эту борьбу, потому что должна была позаботиться о собственном ребёнке, а позднее и о сыне Дагворта. Моя сестра была очень сильна. Говорят, что её сразил сам Тот-Кого-Нельзя Называть. А о судьбе Марлин мне ничего не известно. То есть мы были знакомы — она рыжая и смелая, не то, что я. Было сообщение о гибели всей её семьи от рук Пожирателей. Вот, пожалуй и всё, чем я могу тебе помочь в поисках наследника для Блэка.

— А теперь ответь, пожалуйста, и на мой вопрос, — вкрадчивая улыбка и лёгкий прищур ознаменовали новый выпад. — Чем ты увлёк Нимфадору?

— Она мне очень понравилась и почувствовала это, — пожал плечами Гарри.

— Она понравилась и она почувствовала, — хмыкнула миссис Дагворт. — Вся вина исключительно на ней, а ты только подчинился. Все беды — от женщин.

— Почему же одни беды? — не обидевшись на шпильку, возразил Гарри. — Ещё проблемы, заботы, хлопоты и затруднительные положения.

— Тебе говорили, что ты наглец? — рассмеялась Эвелин. — Но, действительно! Уже несколько месяцев, как известно об оправдании Сириуса, а Марлин так и не объявилась. А ведь она тоже была в него влюблена.

Гарри сделал вид, что не заметил слова "тоже" в прозвучавшей фразе. То есть, миссис Дагворт действительно без ума от его крёстного. Уж явно не так безразлична, как хотела бы показать, иначе не бросила бы ему в лицо тех слов. Следовательно, Сириусу не стоит ослаблять усилий — не штурмом, так осадой, он эту крепость одолеет. Поможет ли это ему передать по наследству достояние предков — пока непонятно, но хорошенькая ведьмочка в кроватке — даже это просто замечательно.

— А что это такое сделалось с твоим взглядом, Гарри? Ты словно оцениваешь мою внешность! — взгляд юноши не был масленым, раздевающим или нагло провоцирующим, как у Сириуса. Скорее лёгкое, но отчётливое мужское восхищение.

— Разумеется. И очень высоко, — откликнулся юнец. — Остаться равнодушным к вашему очарованию способен только истукан.

— Негодник! — улыбнулась ведьма. — А каким образом тебе, пятикурснику, удаётся покидать не только Хогвартс, но и Хогсмит, куда вас изредка выпускают?

Поттер замялся, а миссис Дагворт рассмеялась:

— Коварно проникаешь в апартаменты невесты, чтобы пользоваться её камином. Ты хоть любишь её?

— Да, по четвергам, — автоматически ляпнул правду Гарри, чем вызвал новый приступ веселья у собеседницы. — Разрешите откланяться, мадам. А то вы меня как-то уж чересчур разговорили. А ведь по идее это входит именно в моё амплуа коварного обольстителя, — притворно обиженно заметил он.

* * *

МакКиннона Гарри знал. Хаффлпафец с четвёртого курса. Ничем особо не примечательный паренёк. Поттер просто подошел к нему в Большом Зале, поймав цель в одиночестве, и попросил:

— Скотт! Расскажи о себе.

— А что рассказывать-то? — опешил мальчик.

— Всё, что знаешь. Про папу, маму, семью и где живёшь.

— Зачем тебе? — насторожился Скотт.

— Вот засада! — непроизвольно воскликнул Гарри. — Действительно, с чего бы ты стал мне рассказывать? А я, как назло, не придумал, что соврать, но выложить всю правду не готов.

— Да ладно, — ухмыльнулся хаффлпафец, решив, что большого вреда от разговора не будет, а склонность к малому легко лечится разбиванием носа. — Никаких тайн Бургундского двора. Начинал в приюте, потом меня усыновили. То есть, сначала как-то взяли, вроде бы, чтобы опекать, но потом совсем забрали к себе и даже документы оформили для усыновления. Я тогда был маленький, но отлично помню, что очень волновался и старался вести себя примерно, а выходила из этого всякая ерунда. Это теперь понятно, что стихийные выбросы, но ни я, ни предки об этом не знали. То есть это сейчас я их считаю предками, а тогда они были малознакомыми дяденькой и тётенькой, не понимающими, почему на кухонном окне постоянно тлеет правая занавеска.

Студенты шли рядом, каждый старался казаться расслабленным и естественным, но оба по ходу диалога постоянно отслеживали реакцию собеседника. Они оценивали движения, мимику, голос, притом не столько логикой, сколько внутренним чутьём, способным подметить в единое мгновение кучу разных мелочей и рассказать больше, чем долгий и кропотливый анализ.

— Отец опустил её конец в кастрюлю, — парнишка чуть улыбнулся воспоминаниям, — а мама туда постоянно подливала из-под крана, потому что шло быстрое испарение с поверхности ткани, которая сосала воду, словно фитиль. Я от этого плакал и просил прощения — чувствовал какую-то связь с собой, а они смеялись, и выброс у меня прекратился.

— Хм, — вздохнул Гарри, поняв, что его постигла неудача. — То есть, фамилия твоя от приёмных родителей.

— Нет. С медальона, который нашли при мне, когда выкопали из под руин дома. На шее висел, — Скотт вытянул за шнурок из-под воротника рубашки прямоугольную пластинку, на которой были выбиты его имя и фамилия. — Такие обычно носят американские военные в Голливудских боевиках, но это — самоделка из кусочка нержавейки.

— Надо же! — мысли Поттера приняли иное направление. — А настоящую родню ты искать не пытался?

— Дом, в котором меня нашли, как раз МакКиннонам и принадлежал. Он взорвался в восемьдесят первом, месяца за три до того, как ты укокошил Тёмного Лорда. Ну, магглы посчитали, что это был взрыв бытового газа, чем там кидались в ходе боя, не разобрала бы никакая магоэкспертиза. Вот во время разборки завалов и поиска пострадавших меня и нашли, потому что я орал. Так что, несомненно, что по крови я один из них. И вся моя кровная родня лежит рядышком на одном и том же кладбище.

Гарри непроизвольно шмыгнул носом — как-то он вдруг расчувствовался. Как ни бьёт тебя жизнь, закаляя, есть вещи, которые обязательно заденут душу.

— Ты чего, Поттер? — удивился Скотт.

— Повезло тебе с опекунами. У меня было хуже, — признался немного севшим голосом гриффиндорец.

— Да и со мной не всё безоблачно, — вздохнул МакКиннон. — Этим летом мы разбились на машине. Папа с мамой, — он запнулся, — насмерть, а меня за месяц на ноги поставили — волшебники, всё-таки, крепче магглов, да и заживает на них быстрее. К тому же сидел я сзади. Поэтому пришлось возвращаться в приют.

— А наследство? — не понял Поттер.

— Какая-то адвокатская фирма присматривает. Сдают в наём, а денежки частично мне, частично себе. Ну и приюту перепадает. Банковский счёт заморожен до моего совершеннолетия. Маггловского, разумеется.

— А бабушки или дедушки? Родители твоих приёмных предков?

— Папа с мамой тоже сироты. Так что я снова остался один.

Детдомовец, привыкший, что большинству людей на чьи-то там личные беды наплевать, был изумлён видом потускневшего Гарри, причём не фальшивым — уж притворство он хорошо наловчился распознавать. А тот, похоже, принял близко к сердцу историю парня, дважды потерявшего семью.

— Да нет, — бросился успокаивать его Скотт. — В приюте терпимо. Не дома, конечно, но жить можно.

* * *

Этим же вечером Гермиона отправила родителям обстоятельное письмо с просьбой подсказать, каким образом маггловские медики устанавливают родство. Не теорию, а конкретные шаги — куда пойти и какими словами объяснить, чего от всего этого требуется. Гобелен Блэков был испорчен в месте, касающемся Сириуса, и не мог показать его потомков. Гобелен МакКиннонов? Неизвестно, был ли он вообще, потому что про эту семью не было достоверно известно, волшебники они, или магглы. Вот такая странность.

Тонкс отправилась в родные места Скотта и быстро раздобыла копию списка погибших при том взрыве — МакКиннонов магглы считали магглами, что ничего не доказывало. Зато Марлин среди убитых значилась. То есть, она вполне могла быть матерью чудом выжившего малыша.

На сдачу крови для анализа Скотта свозил сам Гарри в один из дней, когда занятия у того заканчивались не слишком поздно. Хаффлпафец никаких вопросов не задавал, пока не встретился взглядом с хозяйкой камина — профессором Тонкс, сидящей за проверкой домашних работ учеников с домовиком на коленях. Тут у паренька случился короткий ступор, который Гарри использовал для сравнения выражений лиц присутствующих — улавливалось в них нечто общее. Если его предположение верно — они троюродные брат и сестра.

Потом был перенос через камин в Косой Переулок, проход через Дырявый Котёл и поездка на такси до клиники, где уже заканчивался рабочий день.

— Ты так запросто носишься по всей Британии, — подивился Скотт с некоторым запаздыванием. — И зачем тебе нужно разыскивать моего родственника? Гарри! — тон явно намекал на серьёзный разговор. — Я вырос среди нормальных людей, ходил в школу с их детьми и очень любил познавательные передачи по телевизору. Поэтому способен догадаться, для чего нужна сдача крови после вопросов, которые тебя интересовали.

— Я разыскиваю сына для близкого мне человека, — ответил Поттер. — Подозрение пало на тебя. Сириус Блэк в юности мутил с Марлин МакКиннон. Тогда были очень опасные времена. Не удивлюсь, если твоя биологическая мать, почувствовав в себе новую жизнь, поторопилась укрыться у родственников. В том числе от родни моего крёстного — там семейка та ещё. Кто же знал, что так получится! Хотя, эта Марлин и не единственная погибшая женщина, годная по возрасту тебе в матери, но проверить стоит.

— Я не против, — покладисто кивнул Скотт.

Сириус сдаче крови на анализ не сопротивлялся. Более того — сам съездил, куда надо и все сделал. Оставалось дождаться ответа из лаборатории, а дело это не быстрое, потому что анализ проводится по нескольким десяткам признаков с вычурными медицинскими наименованиями.

Разумеется, скрывать затею от своих Гарри даже не думал. Гермиона поглядывала на друга с каким-то новым чувством во взоре.

— Ты просто на глазах растёшь, — сказала она как-то между прочим. — Осознал себя отцом?

— Замуж за меня пойдёшь? — невпопад спросил Гарри.

— Хочу, чтобы как Цисси. Во время этого самого. Но мои папа и мама обязательно захотят присутствовать. И как ты это себе представляешь? — хихикнула девушка.

— Очень громко и невыносимо грязно. В смысле, твой папа оторвёт мне все выступающие части, — согласился парень.

========== Глава 38. Рождественские каникулы. Начало. ==========

Шли дни. Незадолго до рождественских каникул вернулась из Франции Флёр с маленьким сынишкой и двумя няньками-вейлами. Конечно, эту ночь Гарри провёл в домике на берегу моря, "объясняя" милой, как он по ней скучал. Заодно ему доложили, что после появления крошки-Поттера, община вейл приняла окончательное решение об использовании Гарри на постоянной основе для получения от него пополнения в свои ряды. И первая пара будущих мам уже прибыла для этого под видом тех самых нянек.

Разбаловавшемуся среди хорошо знакомых своих женщин парню пришлось серьёзно потрудиться — та, что крупнее телом, ни в какую не хотела "заводиться". К тому же оказалась недотрогой — ужасно боялась щекотки и вздрагивала от каждого прикосновения.

Но, как известно, всякому терпению есть предел, особенно терпению дорвавшегося до "сладкого" мужчины, чего не сказать о его же рвении и целеустремлённости. Истомившийся от собственного разогрева парень просто связал её заклинанием, точнее, распялил на кровати, как в своё время Тонкс: эта уж наверняка не вывернется. После приготовлений, из-за которых женщина смотрела на него с лёгкой паникой в глазах, он не отказал себе в удовольствии пройтись поцелуями последовательно по немаленькой груди, трогательно вздрогнувшему от ласк животику и аппетитным бёдрам. А затем, игнорируя протесты, обработал языком самые чувствительные места. Протесты, смешанные с возбуждёнными вскриками, начали вянуть примерно в районе животика — "красная кнопка" найдена — и прекратились окончательно на пятнадцатой секунде работы по точкам, полностью сменившись стонами, а потом дело как-то понемногу пошло на лад. К тому же, объём семени после длительной выдержки Гарри накопил рекордный — впрыск получился титанический.

Это настолько впечатлило даму, что та полностью сдалась и позволила делать с собой решительно всё. Похоже, доминирование со стороны мужчины было ещё одной её слабостью. Утренний заход прошёл у них при полном единении стремлений — поставленную на колени и локти вейлу вскоре охватил восторг, мягко перетёкший в экстаз, завершившийся кляксообразным растеканием по кровати.

Вторая дама была миниатюрна и исключительно, на вкус Поттера, худосочна. Спокойная и покорная, она принимала ласки с невозмутимостью стороннего наблюдателя. Гарри, всё-таки, не робот. Поэтому он провёл одно впрыскивание, второе и обречённо принялся за третий, самый трудоёмкий заход. Уже почувствовал приближение финала, когда женщина, наконец, разогрелась. Зато как долго её потом сотрясало от бурного наслаждения!

Вот таким натрудившимся Поттер и сел на станции Хогсмит в Хогвартс-экспресс, увозящий школяров на каникулы. Всю дорогу подрёмывал рядом с сосредоточенно читающей Гермионой или поглядывал на снующих по коридору студентов — ничего примечательного не происходило.

На вокзале, как и ожидалось, их встретил отец Гермионы и отвёз домой, где ждала мама и нетерпеливо подпрыгивающий Добби, приготовивший поистине королевский ужин. Всё проходило чуть напряжённо, словно родители ждали чего-то. Всё-таки старое английское воспитание предполагало некоторые традиционные ритуалы. Так что Гарри, едва усевшись за стол, самым непринуждённым тоном попросил у папы подруги её руки. Последовал вопросительный взгляд в сторону дочери, кивок, ладонь матери, положенная поверх кисти супруга и, наконец, слова благословения.