Действующая часть

Через час мы были уже внизу, у посадочной площадки, заправляясь топливом из оставленных на земле бочек. Мы скулили и пытались шутить, по поводу того, что нам не хватает одной пары рук для этой неблагодарной работы, но это было не совсем правильно и обратно на ПДБ мы ехали молча.

Это была уже не та команда, но мы решили, что нас все еще есть работа, так что мы просто продолжили ее. Позже в тот же день, через два с половиной дня после "Виктора Два", мы получили странный запрос от штаба полка: пойти на юг в район под названием Вади Тубал и найти место сбора, достаточное для безопасного размещения всех четырех конвоев. Они решили пополнить все наши запасы за один раз. Реакция Роджера подытожила нашу собственную:

— Как, чо-о-о-орт бы их побрал, мы должны укрыть четыре конвоя, когда у нас и так достаточно проклятых проблем спрятать, ко всем чертям, наш собственный?

Как только стемнело, мы двинулись в путь. Вади Тубал представлял собой большую систему вади, примерно в тридцати километрах от нашей стартовой точки. Мы без проблем добрались до его северной оконечности и начали поиски.

Через пять часов мы нашли то, что искали: вади в пределах системы вади, длиной около 800 метров и шириной в 150. Его склоны были крутыми, но не вертикальными. В целом, это была хорошая оборонительная позиция — жизненно важный параметр, если вы собираетесь держать в нем всю боевую мощь полка в Ираке, укрывшись в нем на день или два. Но что действительно было в нем здорово, так это то, что вы могли быть всего в несколько метрах от этих скал и даже не знать, что оно там есть.

На наш взгляд, это был самый идеальный ПДБ, какой только был возможен.

Как только рассвело, мы послали сигнал обратно в штаб полка. Мы отправили им координаты вместе с запросом времени и направления прибытия других конвоев.

С таким количеством машин, сходящихся в одном месте одновременно, потенциально была возможность для огня "синие по синим" пугающих масштабов. Нам нужно было все сделать правильно, иначе бы мы друг друга перерезали.

Через час мы получили ответ: "ОЖИДАЙТЕ КОНВОЕВ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ С ПОЛУНОЧИ СЕГОДНЯШНЕЙ НОЧИ ДО 4 ЧАСОВ СЛЕДУЮЩЕГО УТРА".

Мы в свою очередь, передали им способ нашего проведения остальных внутрь. Мы дали штабу полка широту и долготу в нескольких километрах от вади, где будут стоять пара наших машин на пикетах всю ночь. Как только мы убедимся что прибывающий конвой будет кошерным, одна из наших машин будет его сопровождать.

Ночь тянулась медленно, пока мы ждали их прибытия. Два "Лендровера" на пикетах были Алека и Таффа, а остальные сидели вокруг вади, убивая время.

В разговорах доминировали две темы: состояние, в котором будут находиться другие конвои, а также в каких делах они побывали; и степень, в которой кто-то где-то взволновался из-за этой операции по пополнению запасов.

Идея добраться до точки сбора всем четырем конвоям, где они должны были одновременно пополнить запасы, попахивала плохим планированием. Мы также понятия не имели, как они собираются доставить эти запасы. Очевидно, о полетах "Чинуков" — даже нескольких — не могло быть и речи; нас было слишком много. Что в значительной степени, сводило к заброске груза снабжения с помощью C-130.

Таким образом, самым очевидным способом доставки, было бы сброс с парашютами, хотя мы не могли быть уверены, что штаб полка не обзавелся каким-то козырем в рукаве — например, посадив поблизости "Геркулес" и заправив нас прямо с самолета.

Хотя в одном мы были правы — у штаба полка действительно был припасен козырь в рукаве, план не включал в себя C-130. Пройдет еще некоторое время, прежде чем мы узнаем, как они собираются все это провернуть, и, оглядываясь назад, я рад что не знал этого тогда, потому что это граничило с безумием.

Достаточно нервно было просто ожидать прибытия остальных конвоев. Первый прибыл за полтора часа до рассвета. Это был один из мобильных патрулей эскадрона "D". Мы как раз собирались отказаться от мысли, что в эту ночь прибудут еще кто-нибудь, когда появился второй, другая половина нашего собственного эскадрона.

Через двадцать минут наступил рассвет. Другой конвой эскадрона "D" пропустил окно возможностей. Мы не увидим этих ребят еще двенадцать часов, пока снова не наступит темнота. В отсутствии каких-либо известий от них или штаба полка, мы надеялись, что они затаились и не задержаны к удовольствию дознавателей Саддама.

Наше нетерпение собраться вместе и обменяться новостями с другой половиной эскадрона, было ощутимым, но мы должны были просто сидеть и ждать, пока они будут готовы. Итак, прошло несколько часов, прежде чем мы наконец узнали о том бое, который привел к гибели нашего сержант-майора Роберта.

Получив указания Таффа, остальные парни из эскадрона "A" были переданы нам и им было указано их размещение в вади. Идея была в том, что бы каждый полуэскадрон получил свой участок, свое собственное пространство.

Этому способствовало и само вади. Через каждые несколько сотен метров по бокам тянулись небольшие овраги, где разливавшиеся притоки вливались в основное русло реки. Два подразделения эскадрона "D" располагались друг напротив друга в восточном конце, а мы и другая половина эскадрона "А" примерно посередине. Снабжение, когда оно прибудет, будет расположено в западном конце. Когда все будет готово, мы выстроимся в очередь и загрузимся едой, топливом, водой и боеприпасами, как в очереди в столовой самообслуживания.

Одна вещь, которую любит британская армия — это ее материально-техническое обеспечение.

Мы показали другим парням из эскадрона "А" их овраг, который как раз был напротив нашего. Мы сказали им, где находятся часовые и указали пути отхода, на случай, если нас скомпрометируют. Наконец, мы дали им координаты запасной точки сбора — и затем просто оставили их заниматься делами: расставить собственных часовых, согласовать их сектора огня с нашими и вообще привести все в порядок. Единственное, что нам не нужно было делать, это набрасывать на машины камуфляжные сети. Для маскировки мы просто полагались на топографию местности.

К восьми часам они были готовы. Некоторые из нас направились к ним. Одним из первых парней, с которыми я столкнулся, был Шуг, парень, которому в Херефорде засунули "Стилтон Полифилллу" за его обогреватель. Мы сели с нашим чаем и он рассказал мне историю их вступления в контакт с противником.

Роберту было поручено вести разведку на двух машинах большого радиолокационного и коммуникационного узла. Его машина пошла вперед, вторая машина прикрывала. Им удалось проникнуть за периметр, никаких проблем. Какое-то время, казалось, все шло хорошо. Но затем они начали натыкаться на бетонные надолбы и множество колючей проволоки — тревожные признаки, что они, возможно, зашли немного дальше, чем стоило бы для их же блага. Они вели съемку местности как сумасшедшие, и обнаружили много другого дерьма, например, позиции траншей, однако пустых, или они так думали.

Они продолжали продвигаться, пока не оказались в двух шагах от объекта. Внезапно, кучка иракцев встала в траншее позади них и врезала по ним из стволов, гранатами, всем. Они должно быть, залегли на дно, потому что экипаж Роберта не зафиксировал ничего на своих тепловизорах.

Его водитель знал, что у них нет никакой надежды на спасение бегством, двигаясь вперед. Вся местность была усеяна не отмеченными на карте траншеями, не говоря уже о надолбах. Поэтому он бросил 110-й назад, решив сделать "горячий отход" в том же направлении, откуда они пришли.

— Конечно, это было безумие, но, по-моему, у него просто не было выбора, — задумчиво произнес Шуг.

— А что случилось?

— Какое-то время он шел нормально, петляя между траншеями, все еще двигаясь задним ходом и двигаясь, как дерьмо с лопаты. Но потом, как мне кажется, удача отвернулась от них. Они попали под плотный огонь и Роберт получил несколько пуль в ноги. Водитель потерял ориентацию и свернул не туда. Они перелетели через насыпь на скорости тридцать миль в час и влетели в яму, возможно вырытую для танка. 110-й врезался в дальную стену и Роберта катапультировало наружу. Двое других парней были сильно помяты, но как-то сумели выбраться из-под обломков. Они подхватили Роберта и начали отступать с боем, каждый по очереди нес сержант-майора и отстреливался от тряпкоголовых.

Это действительно вызвало мое восхищение. Роберт был крупным парнем, весил он, наверное, стоунов четырнадцать-пятнадцать (примерно 90 кг. — прим. перев.). И все же этим парням удалось его унести и дать врагу прикурить одновременно.

— Они отошли от "Лендровера" примерно на пару сотен метров и нашли какое-то укрытие, небольшой холмик, — продолжал Шуг. — Роберт в этот момент был в бреду и истекал кровью. Его ноги и бедра были разбиты вдребезги. Враг двигался вперед и доставлял им чертовски много бед.

— А где была вторая машина? — спросил я.

— Стояла на точке сбора. Они даже не пошевелились. И знаешь почему?

Я отрицательно покачал головой.

— Они никогда не планировали ЗПС, до того как пошли на цель. Бедные ублюдки должны были сидеть там и слушать, как проходит контакт, и молиться, что бы ребята пешком добрались до них. Беда была в том, что противник отжимал их все дальше и дальше. В конце-концов, они должны были принять решение.

— Кто?

— Брэд и Шарки, те двое парней, которые тащили Роберта. Они тащили его так далеко, как только могли, но противник их преследовал всю дорогу. Продолжать в том же духе было невозможно. Один из них предложил застрелить его.

Шуг сделал глоток чая.

— Ты же знаешь Роберта, Кэмми. Он не мог допустить ничего такого. Он приказал им оставить ему его оружие и убираться к чертовой матери. Могила все равно заполучила бы его. Он только хотел прихватить нескольких из них, прежде чем умрет. Это был последний раз, когда его видели.

Брэд и Шарки провели остаток ночи, уходя от противника и еще два дня и две ночи провели в бегах. Наконец, им удалось использовать ТАКАМ, что бы установить связь с истребителем Коалиции, летящим высоко над их головой. Пилот передал эту новость в Саудовскую Аравию и полковой штаб был должным образом проинформирован. Их подобрала остальная часть полуэскадрона, с которой по рации связались из штаба полка.

Услышав эту историю, мое сердце наполнилось смешанными чувствами: скорбь по сержант-майору, гнев из-за бесполезности всего этого, восхищение тем, как эти люди вели себя, после того как им выпал этот жребий.

Ошибки случаются на войне. Как только эта операция будет завершена и уляжется пыль, мы тщательно изучим ее опыт. Я знал, что полк усвоит эти уроки и выйдет из них более сильным. То, что было в его прошлом, было одной из тех вещей, которые помогли сделать его лучшим боевым отрядом в мире.

У Шуга была одна действительно хорошая новость. Один из членов патруля "Браво Два Ноль" появился в Сирии после изумительной операции по уклонению и побегу, в ходе которой он пересек большую часть Западного Ирака. Судьба остальных семи членов была неизвестна. Тот факт, что один из них выбрался, обнадеживал. Остальные, возможно, не слишком отстали.

Однако, опыт подсказывал, что ничего хорошего ждать не следует. А пока мы продолжали надеяться. Когда я попрощался с Шугом и направился обратно к моей машине, я не знал, что вижу его в последний раз. Мастер-шутник — и парень, сам ценивший хорошую шутку — был убит в перестрелке спустя несколько дней.

Вскоре после завтрака, когда мы уже наболтались с другой половиной эскадрона, Роджер вызвал Алека, Тони и меня на совещание "штабных". Только что пришло сообщение из штаба полка. Они хотели, что бы мы вернулись на север и восстановили наблюдение за МВС. Кто-то видимо проснулся от факта, что все конвои двинулись на юг, к Вади Тубал, и у нас не было никого, кто следил бы за маршрутами снабжения Саддама.

Когда я рассказал об этом парням, они своим ушам не поверили.

— Какого хрена? — спросил Ник. — Мы только что спустились с севера.

— Я знаю, — согласился я. — Это странное сообщение, не спорю.

— Что меня вдвойне бесит, — сказал Том, — так это то, что мы оставили МВС, что бы сделать работу здесь, а теперь нас снова отправляют обратно, прежде чем мы ее закончим.

Он имел ввиду, что еще один полуэскадрон ждет своего часа, прежде чем подтянуться сюда.

— Хватит ли у нас горючего, что бы вернуться на север? — спросил Ник.

— Это же примерно 160 километровое путешествие до МВС.

— Так и есть, и у нас не хватит — я повернулся к нему и улыбнулся. — Нам просто придется пойти и попросить.

Через пятнадцать минут наши указатели топлива показывали полные баки. Нику даже не пришлось прибегать к своим немалым способностям убеждения, поскольку парни из эскадрона "Д" были чрезвычайно готовы помочь. Они дали нам необходимое топливо и воду, не задавая никаких вопросов. Я думаю, они испытывали к нам некоторую симпатию. Мы ожидали, что выйдем в поле на два-три дня. Как только прибудет подкрепление, нас снова вызовут в Вади Тубал.

Мы выехали в 15.30, в полном сиянии полуденного солнца. Единственный раз, когда мы перемещались в дневное время до этого, был наш контакт с патрулем иракской артиллерии. Единственное, что оправдывало этот дневной переход — это то, что мы хорошо знали местность. Но это было странное чувство и оно не на шутку нервировало.

Покинув комплекс вади, мы держали хороший устойчивый темп, пока не вышли на гравийную равнину. Наша машина шла третьей в колонне, в 200 метрах позади от той, что шла впереди и на таком же расстоянии от той, что шла позади. Расстояние между транспортными средствами при дневных переходах, как правило, увеличивается вчетверо, если только вы не попали в условия плохой видимости.

Из-за того, что мы были так уязвимы, мы замедлились до ползания, что бы уменьшить нашу визуальную сигнатуру до минимума. Если бы мы неслись по этому огромному плоскому пространству небытия, то оставили бы за собой шлейф из дерьма, который противник мог бы увидеть на многие мили вокруг. Поэтому мы сбросили скорость и держали ее низкой, останавливаясь через каждые 500 метров или около того, что бы проверить положение по GPS.

Именно на одном из таких поползновений, ведущая машина Тони наткнулась на что-то, торчащее из песка недалеко от правого борта машины. Мы тоже заметили его и навели на него оптику. Он был похож на обломок самолета. Чуть дальше мы заметили еще один объект.

Это явно был какой-то плавник — от самолета или ракеты. В любом случае, это не казалось чем-то слишком возбуждающим, поэтому мы продолжили.

Затем мы заметили еще кое-что на горизонте, прямо перед собой. Наблюдение показало, что это был дом. После короткого совещания, мы решили проверить его, но осторожно.

Это оказалось заброшенное фермерское строение; часть загона для скота, построенного бедуинами, без сомнения, что бы обеспечить укрытие для их стада. Мы спешились, что бы еще раз осмотреть это место. К счастью, оно было совершенно пустым.

Внезапно раздался крик одного из парней, который забрел немного дальше в пустыню, что бы осмотреть груду камней, которую мы видели из здания. К нему подбежала группа людей.