Весёленькая помолвка

Сознание медленно, нехотя возвращалось в моё грешное тело. Душа ещё где-то витала, но явно не очень далеко. Кто-то гладил меня по голове, по щекам. Тёплые, мягкие руки скользили по шее, делали вращательные движения на висках, массировали глазные яблоки, осторожно касались акупунктурных точек.

Я открыл глаза. Сэнни держала свои ладошки на моих висках, Дарик гладил по волосам, грант пытался лизать шею.

— О господи! — Выдохнул я. — И это люди?! Это разве люди?!

— Ник, успокойся. Тебе срочно надо в постель. Я же предупреждала. Твоя психика не перенесёт такого удара.

— Сэнни, разве так может быть?! Разве можно жить с такими?! Это же не люди! Даже звери так не поступают! — Я бормотал, никак не желая прийти в себя.

— Ник, возьми себя в руки — это твои соплеменники.

Я вздрогнул, как от пощёчины. Она была права — это дело рук моих соотечественников. Медленно, очень медленно я поднялся и двинулся к лифту.

Обратная дорога была как в тумане. Совершенно ничего не помню. Когда пришли, есть не стал, сразу принял ванну и лёг. В комнату вошла Сэнни с чашкой, полной отвара.

— Ник, выпей. — Попросила она.

Я принял кружку, подержал немного в руке и залпом осушил до дна достаточно горячую жидкость, даже не почувствовав этого.

— Сэнни. — Хриплым голосом позвал я девушку. — У вас тоже так?

— Нет, Ник, нет. У нас такое даже теоретически невозможно. — Она судорожно сглотнула.

— Теперь ты поняла, куда хотели отправить тех двух, кого мы вывели первыми? И за кого поручился мне князь.

— Теперь поняла. — Она опять сглотнула. — Ник, успокойся. Тебе надо отдохнуть. Завтра дорога... — она осеклась.

— Вот именно. — Горько усмехнулся я. — Дорога в никуда.

— Ник, я не смогу помочь всем, но тебя я обязательно вытащу отсюда, чего бы мне это не стоило. — Она отвернулась.

— Не стоит, Сэнни. Это мой мир, моя страна, моя земля. Я тут родился тут мне, и отправляться к праотцам.

— Нет, Ник. Ты не прав. Есть такое понятие целесообразность. Ты её хочешь нарушить, тем самым сделать плохо всем. Ты знаешь свою задачу? Нет. Я тоже не знаю, но немного понимаю, потому что умею читать знаки.

— Какие знаки? — Машинально спросил я.

— Знаки, которые говорят, что наша встреча не случайна. Ты же прекрасно знаешь, что в жизни ничего не бывает случайным.

— И что? — Не понимал я.

— А то, что ценой миллионов жизней тебе даётся шанс если не исправить, то хотя бы направить не всю планету, а хотя бы одно отдельно взятое государство на человеческий путь, истинно человеческий, а не абстрактный.

— Сэнни милая, я не Иисус Христос, и тем паче не сын Бога. Мне сие не по плечу. Не потяну.

— Но попытаться должен. — Твёрдо ответила она.

— Ладушки. Потом поговорим. Как там всё сложится ещё не известно.

— Повтори жест. — Неожиданно потребовала Сэнни.

— зачем? — Спросил я, А руки уже вертелись заученными движениями.

— Отлично. — Прокомментировала она. — Теперь давай проделаем вот что!.. Где жезл?

Я вытащил из брюк золотой ключик и протянул девушке. Она взяла его двумя пальчиками и приложила к моей левой руке остриём к кисти.

— Ты правша?

— Да. — Растерявшись, ответил я.

— Отлично. Это сразу всем бросается в глаза, а потому на левую руку не обратят внимание. — Сказала она, и жезл исчез.

— И куда он делся? Или мне не положено знать? — Удивлённо поинтересовался я.

— Сделай пальцами вот так. — И она продемонстрировала. — Понял?

Я повторил. В руке тут же оказался жезл.

— Ого! — Восхитился я.

— А теперь вот так...

Я повторил и жезл исчез.

— Не понимаю? — Изумился я.

— Очень просто. Он теперь только твой. Его место отныне в твоей левой руке. Только не забудь жест вызова и отказа.

— Постараюсь. Но!..

— Что?

— Сэнни, всё это очень хорошо, но есть одно "НО". Эту штуку ты делала свадебным подарком человеку, которого любишь...

— Любила. — Перебила она меня. — Морально этические вопросы не должны тревожить твою душу.

— Но...

— Ник, никаких "НО". Ты понял.

— Нет, не понял. Меня это так же касается, как и его. Ты рассматриваешь лишь одну сторону проблемы. Как ты думаешь, если бы я подарил тебе кольцо или ещё чего-нибудь из того, что собирался подарить своей невесте, но по каким-то причинам не сделал этого, и не премину об этом тебе сообщить, как ты будешь относится ко всему этому?

— Ник. — Она присела на краешек дивана. — Ник, об этом никто не знал. Я сказала это только тебе, потому что верю тебе, безраздельно верю. Понимаешь? Верю и даже больше!.. Но давай об этом поговорим как-нибудь в другой раз, когда будет по спокойнее и всем станет легче? Я очень тебя об этом прошу.

— Хорошо, Сэнни, я тебе верю, и постараюсь понять твой поступок, честно, постараюсь.

— Вот и хорошо. — Она улыбнулась и взяла из моих рук чашку. — А теперь отдыхай. Там снаружи у твоих дверей сторожит Грант. Так что можешь спать спокойно. Он никого не пустит.

— Зря. Пусть ходят.

— Не стоит. Тебе действительно надо прийти в себя. Завтра очень трудный день. — Она наклонилась и поцеловала меня в губы.

О! Как мне хотелось обнять её, прижаться и не отпускать никогда. Выполнять все её прихоти, все капризы. Быть рабом, вечным рабом без права говорить и мыслить в её присутствии.

Видимо, все мои мысли читались на лице потому, что девушка ободряюще улыбнулась и покинула комнату.

Глава 7 — Встречи

Проснулся я рано. За окном ещё только начинало сереть. Пока квартира спала, наполненная ночными сновидениями, решил вне очереди привести себя в порядок. Выходя из комнаты, чуть не загремел через, развалившегося поперёк входа, Гранта. Потрепав пса по холке, направился к санузлу. Вода нежно ласкала кожу. Мыло приятно пахло. Рядом с дорогущим одноразовым станком обнаружились несколько кремов для бритья, и после оного, и даже парочка флакончиков дезодоранта и одеколона. Прочитав названия, я удовлетворённо хмыкнул. Ещё бы. Одеколон оказался такой редкий, коего мне за последние десять лет не удавалось обнаружить даже в различных прайс-листах. Покончив с утренним туалетом, двинулся в обратный путь. В комнате меня уже ждали. На краешке дивана сидела Сэнни.

— Доброе утро! — Приветствовал я девушку.

— Доброе! — Улыбнулась она в ответ. — Ты уже готов?

— К труду и обороне! Нет, к ним не готов, а вот к утреннему приёму пищи, всегда готов!

— Прекрасно. — Ответила она, поднимаясь. — Тогда пошли.

— куда, позвольте поинтересоваться?

— На кухню, вы же кушать изволили! — Задорно рассмеялась Сэнни.

— Так не говорят. — Поправил я её.

— Главное ты меня понял. — Улыбнулась она.

На кухне стоял шикарный завтрак. Глаза разбегались от изобилия. Я присел и стал прикидывать, с чего бы начать.

— Сначала выпей чашу отвара. — Внесла свои коррективы Сэнни, протягивая мне хрустальный фужер с золотисто-розовой жидкостью. Точно такой фужер был у неё в руке.

— О-о-о! — Только и выдохнул я.

— За встречу! — Как-то уж очень задушевно предложила Сэнни, и края наших фужеров аристократично звякнули соприкасаясь.

— За встречу. — Согласился я.

Вино или что это такое было потрясающим. Я пил маленькими глотками и ощущал, как силы мои утраиваются, учетверяются, удесятеряются. Но вот алкоголя в этом напитке не было ни капли.

Допив до конца, я увидел девушку через донце фужера. Она делала то же самое, то есть смотрела на меня через хрусталь и улыбалась. В голове зазвучала какая-то неизвестная мелодия, а потом вдруг стало ясно, что мне дозволено услышать песню, которую пела Сэнни, пела для меня, одного. Странное это было пенеие... Если перевести в наше понимание, то я слышал звуки природы и какого-то музыкального инструмента, видел яркий свет нескольких лун, ощущал дуновение ветра насыщенного морскими запахами, переживал тяжёлую утрату, потерю, обман, предательство, не физическую, а душевную боль. Это не было видеорядом из кино. Это было реально. Как можно объяснить ещё это иномировое пение? Не знаю...

И пока девушка пела я заворожёно продолжал глазеть на неё, открыто, не стесняясь, что все мои чувства сейчас видны, как на ладони. Песня была про время и любовь, ту самую неудачную, но очень желанную. Девушка делилась со мной своими переживаниями, своей болью, своим несчастьем. Мне стало стыдно за моё вчерашнее поведение, так стыдно, что хоть на стену лезь.

Сэнни закончила петь и опустила бокал. Я повторил движение и вдруг грохнулся на колени перед ней.

— Сэнни, прости, ради Бога прости меня за вчерашнее. — Залепетал я.

— Ник, прекрати!.. — Растерялась она, пытаясь меня поднять. — Не надо. Это жизнь, так бывает, так должно быть.

— Нет, Сэнни, так не должно быть. Я виноват, очень виноват. Я был не прав. Прости, пожалуйста.

— Да не за что мне тебя прощать. — Тихо возразила она. — Понимаешь, не за что. Мне самой впору на колени перед тобой. Поднимись или я опущусь рядом.

Угроза возымела действие. Перед глазами проявилась картинка — двое стоят друг перед другом на коленях в умоляющих позах и просят прощение. Стало смешно и неудобно. Я поднялся. Сэнни пододвинула мне какое-то странное блюдо. Очень красивое, но уж совсем травянистое, что ли, вроде миниатюрного розового куста с полураспустившимися бутонами.

— попробуй. — Застенчиво предложила она.

Я принялся есть, а Сэнни время от времени подсказывала, как и чем правильно брать то или иное блюдо. Еда была потрясающей. И вид блюд был потрясающим, и вкусовые характеристики, и питательные были выше всяких похвал. Я урчал, как голодающий африканский лев, и всё ел и ел, не в состоянии остановится. Наконец почувствовав насыщение, с огромным сожалением отодвинул последнюю тарелку и взялся за кружку кофе. Только и это оказался не кофе. Напиток божественный. Сколько в нём было ароматов! Сколько цветов и солнца вместилось в эту маленькую чашечку!..

— Благодарю тебя, хозяюшка, приготовленное тобой есть надо Богам, а не мне земному червю. — От души поблагодарил я. — Ты, наверное, всю ночь не спала, чтобы накормить меня такими яствами?..

— Главное не это. Я приготовила тебе всё то, что сама люблю, и счастлива оттого, что и тебе это понравилось.

— Понравилось?! — Возмутился я. — Да я на седьмом небе от удовольствия! Никогда в жизни не испытывал такого удовлетворения от еды. Ты действительно Богиня во всех отношениях!

— Ладно тебе, перехвалишь. — Она поднялась, собирая пустые тарелки в мойку, на ноготках мелькнул маникюр.

— Нет, нет. — Вдруг воспротивился я. — Позволь мне помыть посуду. Это уж совсем не честно лишать меня такого удовольствия.

— Какого? — Не поняла она.

— Удовольствия мыть посуду после еды, которую приготовила истинная небожительница.

— Ник, прекрати. — Она улыбнулась и пустила воду. Я подошёл и поцеловал её в щёчку. В губы испугался, честное слово, струсил.

— Спасибо!.. — Прошептал я ей на ушко.

Девушка зарделась.

— Ник, я сама помою. Мне это совсем не трудно. А мой маникюр не смоется — это же не ваши краски...

— Спасибо, Сэнни, спасибо, но всё же позволь мне сделать хоть эту маленькую услугу, а?

Она отрицательно качнула головой и тогда я не выдержал... Мои руки обняли это хрупкое, нежное существо... Взгляд утонул в зелёных озёрах... Губы прильнули к этим ангельским устам со всем неистраченным жаром. Как долго длился этот поцелуй, не знаю. Скрипнула дверь. Сэнни вздрогнула. Я отпустил её и оглянулся. В дверях стоял Грант и укоризненно глядел на нас, слегка покачивая своей большой и умной головой.

— Милый Грант. — Обернулась к нему девушка. — А про тебя мы забыли. Иди сюда. Я и тебе кое-что приготовила.

Пёс обиженно опустил хвост, но приблизился. Пока Сэнни кормила собаку, я ринулся к мойке и перемыл всю посуду, ощущая на губах вкус неповторимого поцелуя, улыбаясь младенческой улыбкой. В эту минуту на кухню вкатилась Пава.

— Ого! Наш Ник уже вместо домохозяйки! — Воскликнула она, как мне показалось несколько громче, чем надо было бы.

— Пава, я всю жизнь мою за собой посуду сам. У меня просто некому больше. — Возразил я.

— Ладно, я тебе так и поверила.

— Это уже твоё дело. — Буркнул я, вытирая руки о полотенце. — А вообще культурные люди сначала приветствуют друг друга и лишь потом наезжают!.. Если захотят, конечно.

— Можно подумать, что от этого что-то измениться. Я не культурная. Я вульгарная.

— Ой-ли?! Не наговариваешь ли ты на себя? — Усмехнулся я.

— Ну, да! Больше мне делать нечего. — Возразила девушка, широко распахивая дверцу холодильника.

— Привет, честной компании! — В дверях показалась Динка.

— Привет, привет! — Первой откликнулась Пава, заглядывая в распахнутые нутро холодильного шкафа, при этом громко распевая: "Помню, Райка была и подружка при ней. И что целовался на кухне с обоими. И осталось лицо, и побои на нём, ну куда теперь выйти с побоями? Если правда оно, ну хотя бы на треть. Остаётся одно: только лечь, помереть. Хорошо, что вдова всё смогла пережить. Пожалела меня и взяла к себе жить".

Сэнни, сидевшая на корточках и кормившая Гранта, бросила быстрый, косой взгляд снизу-вверх на меня и поднялась.

— Доброе утро, Дина. — Ответила она.

— Привет, Динка! — Отозвался я. — Пава, а с каких пор это ты петь начала? Да к тому же ещё и блатняк какой-то? К чему бы это?

— Хочу и пою. Тебе-то какое дело? Я и не такое могу. — С ехидцей в голосе ответила Пава, вылезая из холодильника. — Хочешь?

— Нет. Не хочу.

— А зря. У меня голос хорошо поставленный! — Она хихикнула, и вдруг заорала во всё горло: "Денежки, как я люблю вас, мои денюжки... Вы в жизни счастье, мои денюжки, приносите с собой..."

— Прекрати! — Крикнула Динка, стараясь перекрыть немузыкальные вопли Павы...

— А с какой стати Сэнни прикармливает Гранта? — Резко оборвав ор, будничным голосом поинтересовалась Пава.

— Чего? — Не понял подвоха я.

— Пава, может быть хватит?.. Пора готовить завтрак и уходить. — Прервала зарождающуюся дискуссию Дина.

Сэнни молча вышла.

— Значит так, — начал я, — мои дорогие девочки, ещё одно кривое слово в сторону этой девушки и вам придётся решать свои проблемы самостоятельно. Это не шантаж и не угроза, это реальность. В конце-концов наши отношения не вашего ума дело. Ясно, Пава?

— А я тебя и не звала на помощь. — Обиженно поджала губы та.

— Пава, — вмешалась Динка, — Ник прав. Не наше дело. Она такая же, как и мы.

— Нет! — Взвизгнула Пава. — Нет и ещё раз нет! Не такая! И целуется она не так! И любит тоже!

— А ты-то откуда знаешь, как она целуется? — Попробовала перевести в шутку разговор Дина.

— Знаю! — Вскрикнула девушка. — Больше тебя знаю!

— Интересно, и как же она любит по-твоему?

— А вот так! — Она вдруг задрала ноги, демонстрируя полное отсутствие нижнего белья.

— Пава! — Вскрикнула Динка.

— Подожди! — Прохрипела та. — Это ещё не всё!.. Это только начало!