Ходок

— Идем вперёд, — тихим голосом проговорил Румын, поднимаясь с земли. Досталось ему неслабо, кровь из разбитого затылка стекала по шее, пропитывая воротник. — Патроны скоро закончатся.

Пробежав некое подобие проходной, где на полу ещё валялся ржавый остов вертушки, они вошли в просторный холл, где снова встретились с тварями. Теперь им противостояли крепкие толстые карлики, ростом в полметра, которые были покрыты светлой шерстью, а морда слегка напоминала человеческую. Было их десятка полтора. Они не стали ждать приветствий, а сразу кинулись в атаку. При этом, в отличие от своих братьев по разуму, использовали средства нападения, вроде стальной арматуры и кирпичей, которыми они стали старательно закидывать непрошенных гостей. Их смели ураганом огня, но Ник успел получить удар в плечо, а Алексу разорвало щеку.

Выход во двор пробивали уже гранатами, у Ника стоял последний магазин, патроны в мешке ещё были, но попробуй их достань. Когда во дворе прогремели два взрыва, разметавшие собравшихся там агрессивных представителей фауны (ходокам лень было уточнять, кто именно это был, шевелятся, значит, враги), они вышли. Под ногами хрустели обломки костей, и хлюпала кровь, кто-то из странных существ отползал в сторону, волоча за собой вывалившиеся внутренности, а они продолжали двигаться, стреляя на любой шорох.

Кажется, они нашли то место, о котором говорил Карлос, какой-то спуск под землю. Выглядел он, как телефонная будка со стенами из прозрачного пластика, внутри были видны перила лестницы, уходящей под землю. Открыв дверь, они бросились, было, вниз, как навстречу им шагнула сама темнота. Осталось непонятным, кто это был, карлики с мехом, вампиры, или собаки. Ходоки отпрянули назад, а в темноту полетели гранаты со специально укороченным запальным шнуром. Будка разлетелась вдребезги, вряд ли кто-то на лестнице остался жив. Они бегом спустились вниз, там от взрыва очень удачно загорелась изоляция проводов, от огня исходил удушливый дым, но это было к лучшему, пламя хоть немого освещало коридор. Это был действительно коридор, который под небольшим углом уходил вниз. Тот самый? Наверное.

Их встречали и здесь, приходилось стрелять наугад в темноту, ответом были визг и бульканье, говорящие о том, что пуля нашла цель. Постепенно коридор становился светлее, какие-то окна под потолком пропускали толику солнечного света.

— Куда дальше? — Алекс встал посреди коридора и растерянно озирался.

— На нижние уровни, — напомнил Ник.

— Сначала перезарядимся, — остановил их Румын, — я пустой.

Он развязал мешок и принялся набивать патроны в магазин, тут, внезапно выскочив из бокового отнорка, вампир бросился на священника, который по-прежнему был безоружен, даже топор свой где-то потерял. Отец Викентий сцепился с монстром в клинче и резко отбросил того в сторону, а Ник прострелил ему голову, удачно потратив последний патрон в барабане револьвера. Мёртвый вампир упал безвольным мешком, Ник спрятал револьвер за пояс и повернулся к священнику:

— Всё в порядке? — спросил он, собираясь в очередной раз попенять святому отцу за его пацифизм.

— У вас рукав порвался, — сказал вдруг Алекс, дотянувшись о руки священника.

Рукав действительно был разорван когтями вампира, но это было не главное, подняв лоскут, Алекс открыл нечто похожее на наруч, надетое на руку священника, только сделанное из серого пластика и с большим количеством кнопок.

— Что это... — начал говорить Алекс, но тут же замолк, отброшенный сильным ударом кулака в лицо.

Румын и Ник встрепенулись, но было поздно, отец Викентий, который внезапно оказался не отцом, а сукою, направлял на них пистолет.

— Оружие на пол, руки вверх и идём, куда я прикажу, — голос его был спокоен, словно он говорил перед прихожанами в церкви.

— Там монстры, — предупредил Румын, но автомат всё же положил, — нас сожрут.

— Не нас, а вас, — напомнил Викентий, — да и нет больше монстров, осталось совсем немного, они уже не опасны, встали и пошли.

Вставая, Румын попытался всё же обмануть врага, выхватив револьвер, вот только с реакцией и боевой подготовкой у Викентия было всё в порядке. Два выстрела слились в один, Румын сложился пополам, зажимая рану в боку, а Алекс упал на бок с простреленным бедром.

— Не шутите со мной, я шуток не понимаю, — предупредил он ходоков, — ну, быстро, встали и пошли.

Глава двадцать третья

В полутёмном помещении, где они оказались, стояли остатки непонятной аппаратуры, которая выглядела исправной, но, судя толстому слою пыли, давно никем не использовалась. Было ли это богатство прежнего мира, или же собственность хранителей, осталось неизвестным. Псевдосвященник, перестав обращать внимание на ходоков, кинулся к стене, доставая из складок рясы неизвестный прибор, размером и формой напоминающий пачку сигарет.

Нажав несколько кнопок, он непонимающе затряс головой, явно ничего не выходило. Он потрогал рукой стену, словно рассчитывал там что-то обнаружить. Стена была самой обычной, каменной, без малейших выступов, трещин и шероховатостей, искать что-либо в ней было бессмысленно.

Румын попытался встать, но Викентий определённо не страдал рассеянным вниманием, а потому ствол пистолета моментально направился в сторону ходока.

— Не шевелись, — напомнил он, — тогда останешься жив, может быть.

Ник заскрипел зубами, револьвер по-прежнему был у него за поясом сзади, вот только патронов в нём не было, а достать и перезарядить он точно не успеет.

— Что, не работает? — злорадно спросил Румын, не отрывая скомканной рубахи от раны на боку. — Привыкай, святой отец, к этой мысли, сдохнешь ты тут, вместе с нами.

Викентий метнул на ходока полный ненависти взгляд, но ничего не ответил, продолжая нажимать кнопки в разной последовательности. Стена по-прежнему никак не реагировала. Ник незаметно начал перебирать патроны в патронташе, пять штук, хватит, чтобы хранителя изрешетить. Вот только нужна для этого самая малость, вынуть револьвер, выщелкнуть барабан, разрядить, зарядить заново, а потом взвести курок. И всё это незаметно от хранителя, который боковым зрением замечает каждое движение. Ну и пусть, время работает на них, сейчас он ещё разок попытается открыть окно, у него снова ничего не получится, придётся отсюда выбираться, а снаружи твари, а патронов у него не вагон.

Но тут произошло нечто, заставившее ходоков впасть в уныние. Когда фальшивый священник убрал прибор в карман и глубоко задумался, окно среагировало само. По стене пошла рябь, вроде той, что видна на воде в ветреную погоду, что это означало, ходоки не поняли, но сообразили, что какая-то реакция присутствует, а это не сулило им ничего хорошего. Да и всему этому миру тоже.

На лице Викентия появилось торжествующее выражение, он даже опустил пистолет, а после этого вовсе спрятал его в карман. Он сделал шаг в направлении стены, но вдруг остановился, как вкопанный.

Из стены, свободно проходя через вибрирующий камень, вышел человек в камуфляже, футуристичного вида противогазе и с автоматом руках. Лица было не разглядеть, бросилось в глаза только субтильное телосложение, больше подходящее кабинетному работнику, а не бойцу спецназа.

Две или три секунды они молча смотрели друг на друга, потом хранитель неуверенно произнёс какую-то фразу на незнакомом языке.

— Хранитель? — спросил человек в противогазе (у Ника ёкнуло сердце, спросил он по-русски). Не дожидаясь положительного ответа, хлипкий спецназовец резко сократил дистанцию и, что было сил, ударил Викентия коленом в пах. Внешность оказалась обманчивой, хранитель, будучи отнюдь не слабым, от удара сложился пополам, так что последовавший за этим удар приклада по рёбрам оказался уже совершенно лишним. Через пару секунд спецназовец интеллигентного вида уже сидел верхом на хранителе, стягивая его запястья пластиковым хомутом, а пистолет перекочевал в его руку.

Из прохода показался ещё один, тоже в камуфляже и противогазе, тоже с автоматом. Выглядел он покрепче первого и был, кажется, постарше годами.

— Илья Юрьевич, — укоризненно пробубнил он первому из-под маски противогаза, — вы бы полегче, всё же духовная особа.

— А я атеист, — заявил Илья Юрьевич, ещё сильнее надавливая коленом в спину хранителя, — а потому никакого трепета перед духовными особами не испытываю.

— А что насчёт этих людей? — второй указал на сидевших в углу троих ходоков, — они кто? Как вы думаете?

Ник, будучи единственным относительно здоровым в группе, вскочил на ноги и протянул руки.

— Николай Иванович Дрёмов, русский. Пожалуйста, я преступник, арестуйте меня и посадите в бронированную камеру, — от радости ходок начал цитировать Булгакова.

— Допустим, — как-то неопределённо проговорил второй, — а они?

Он показал стволом автомата на сидевших в углу ходоков, точнее, сидел там только Румын, Алекс к тому времени уже потерял сознание и не мог видеть происходящие вокруг события. Румын с кряхтением, достойным столетнего старца, поднялся на ноги.

— Николае Попеску, я ранен, мне нужна медицинская помощь, — заявил он на хорошем русском языке, — а этот мужчина — Александер Келли, британский подданный, он тяжело ранен и скоро умрёт. Если вы не собираетесь нас убивать, то помогите чем-нибудь.

— Вы из нашего мира, — скорее, утвердительно, чем вопросительно сказал Илья Юрьевич, вставая, наконец, с тихо скулящего хранителя. — Хотите вернуться?

— Если в вашем мире есть русские, румыны и англичане, то нам туда, — согласился Ник, — только, ради бога, не затягивайте с медицинской помощью.

— Помогите втащить этого, — Илья Юрьевич легонько пнул ногой Викентия, а потом повернулся к своему коллеге, — Михаил Ильич, прикажите поднять врачей и подготовить карантинный блок.

Пребывание в карантине заняло около шести часов. Румыну и Алексу оказали помощь, теперь оба благополучно спали. У Ника несколько врачей в скафандрах взяли кровь на анализ, который, надо полагать, их полностью удовлетворил. Через некоторое время ему предложили выходить. Молодой офицер провёл его по извилистому коридору, который заканчивался железной дверью. Приложив карту и набрав код на дисплее, он открыл дверь и предложил Нику пройти внутрь.

За дверь находился просторный кабинет, где сидели оба новых знакомых, уже без противогазов, лица их были на удивление приветливыми. У стены стоял в глубокой задумчивости третий, человек в белом халате, но, вроде бы, не врач. Надо полагать, учёный

— Присаживайтесь, — предложил Михаил Ильич, указывая на стул, — разговор наш будет долгим и, я надеюсь, плодотворным. Я — майор Колесов, Михаил Ильич, удостоверение не покажу, я его сдал на входе.

— Но это неважно, — перебил его Илья Юрьевич, теперь, без противогаза он ещё сильнее напоминал учёного, вот только ловкость, с которой он обезвредил хранителя, говорила о другом.

Илья поставил на стол коробочку диктофона и нажал на кнопку.

— Итак, — начал майор, — пока вы находились в карантине, мы установили вашу личность. Вы и в самом деле Николай Дрёмов, тридцати семи лет от роду, холост, детей нет, несудимый, в армии служили, образование неоконченное высшее, работали торговым агентом. Так?

Ник на секунду задумался, вспоминая давно минувшие дела, потом кивнул.

— Так.

— Последнее известие относится ко времени около десяти лет назад, вы тогда пропали без вести где-то на окраине Ростова.

— Именно так, — Ник вздохнул.

— Вас тогда не нашли, я поднимал дело, свидетели видели вас по дороге, а до места назначения вы так и не добрались. Что тогда случилось?

— Сам не понял, — честно признался Ник, — шёл по улице и вдруг понял, что вокруг всё другое, попытался вернуться, но безрезультатно.

— Какие-то странные ощущения были? — настойчиво допытывался майор, — словно в узкую дыру просачиваетесь.

— Говорю же, — Ник начал понемногу раздражаться по непонятной причине, — ничего необычного, просто шёл по делам задумался, только потом обратил внимание, что асфальта под ногами нет. Всё.

— Странно, — в задумчивости сказал человек в белом халате, — очень странно, не стыкуется с теорией переходов. А товарищи ваши?

— Аналогично, никто ничего не понял, попали, примерно, в одно время, но вышли в разных местах. Но большинство на дороге, на участке километров в сорок, в течение первого дня нашли друг друга, наладили общение, хотя языковой барьер сильно мешал.

— Из каких стран были люди? — спросил Колесов.

— Основная масса — европейцы, немцы, англичане, были американцы, мексиканец, один мулат из Африки, он на французском языке говорил. Все мужчины, возраст — от двадцати до сорока лет.

— Что было дальше?

— Собрались вместе, сориентировались на местности и пошли на север.

— Почему на север?

— Просто так, решили, что дорога куда-нибудь да приведёт.

— И?

— Вышли к деревне. Небольшая деревня, домов на двадцать, вокруг поля, местное население встретило нас враждебно.

— Причина?

— Мы пришли с юга, там располагались места, которые среди местного населения считались проклятыми. Мы тогда этого не знали, а потому подобное отношение было для нас сюрпризом. Неприятным сюрпризом.

— Чем вы занялись?

— Поначалу пытались подрабатывать батраками, но потом связались с торговцем, их там много, они регулярно ездят с севера на юг и обратно, скупают сельхоз продукцию, продают мануфактуру. Он предложил нам прогуляться в те самые земли, которые и назывались проклятыми, и принести оттуда кое-что. Мы согласились, и вскоре рейды туда стали нашей профессией. Там, в целом, недалеко совсем, километров сто-сто двадцать от обитаемых земель на юг. Просто местные боялись туда ходить.

— Сталкеры, — подвёл итог Илья Юрьевич, — это нам знакомо.

— Ну, да, вроде того, ходим в руины, собираем хабар, а потом сдаём торговцам, всем своя выгода.

— Что это за руины? Что именно там представляло опасность? Какого рода хабар покупали торговцы? — Колесов сыпал вопросами, не переставая.

— Мир, в который мы попали, — Ник начал издалека, — по уровню своего развития соответствовал, ориентировочно, концу девятнадцатого века. Это я про север страны, там были города, железные дороги, электричество, промышленность и даже телеграф.

— А юг был сельскохозяйственным?

— Именно так, много мелких деревень, обширные поля с посевами, несколько городков, тысяч по пять в каждом, центры торговли и примитивного ремесла. Население севера и юга почти не смешивалось, хотя и говорило на одном языке. Сельское хозяйство было достаточно примитивным, сложных механизмов почти не применяли, да они особо и не требовались, там тёплый климат, огромные массивы плодородной земли, пастбища для скота.

— Так. А руины? — напомнил майор.

— Руины остались от прежней цивилизации, — объяснил Ник, — цивилизации, вроде нашей, которую сокрушила Катастрофа.

— Как везде, работа хранителей, — вставил Илья, посмотрев на Колесова, тот понимающе кивнул.

— Какого рода была катастрофа? — спросил он у Ника.

— Сложно было сказать, мы думали, что это ядерная война, но радиации не было, а большинство зданий не несло следов ядерных взрывов. Впрочем, судить было сложно, от времени Катастрофы прошло почти двести лет.