Мечты Идиота

Казалось, что этот суровый и прекрасный уголок Земли был специальным образом возвышен над уровнем моря настолько, чтобы сохранить его в первозданной своей красоте, чтобы вырвать его из равнинной суетности и обезопасить от неминуемого облагораживания человеком.

Да, в былые времена добраться сюда было делом не из легких. И только человек действительно упорный и стойкий духом мог насладиться сполна открывшимся ему внезапно величественным видом. Немногие могли отважиться на этот путь — многодневный и многотрудный, требующий немалых неудобств и лишений. И, соответственно, немногие действительно отваживались на него — и даже не потому, что были не готовы к нему физически или морально. Иные просто не знали о существовании такого места, да и не хотели знать. Им удобнее и привычнее было жить в долине, где они родились, и заниматься своим нехитрым сельскохозяйственным ремеслом — пасти овец по склонам невысоких холмов или выращивать пшеницу на более выровненных участках.

Иные знали или догадывались, порой даже мечтали осуществить когда-нибудь такое восхождение. Когда будет свободное время, когда, уходя, они смогли бы быть уверенны, что многочисленной семье не потребуется их незамедлительная и абсолютно незаменимая помощь. Но такие времена почему-то никогда не наступали. И все время человеку приходилось думать о сегодняшнем, завтрашнем или послезавтрашнем дне. И не только о своей, но и о судьбе своих родных и близких, о будущем любимых им людей. И они довольствовались тем, что иногда, оторвавшись на минуту от своей работы, вглядывались в даль, — туда, где на горизонте, на фоне неба, величественно возвышались над равниной едва различимые синие силуэты гор. И, положив руку на плуг свой, оглянувшись на родимый дом, вздыхали и продолжали свой нелегкий труд.

И еще любили они жадно слушать рассказы возвращающихся Оттуда редких путников, осуществивших их собственную персональную мечту. Рассказы людей, по разным причинам отправившихся Туда — кто-то в надежде напасть на золотоносную жилу, кто-то в поиске приключений, кто-то просто из любопытства и природной жажды к познанию окружающего мира, а кто-то в порыве душевного отчаяния стремясь уйти подальше от людей. И вот теперь они возвращались, совершенно переменившись и в душе, и во внешнем облике своем. Исполненные самых невероятных впечатлений, которые им пришлось пережить Там. Некоторые даже рассказывали, что им самолично удалось увидеть и даже посетить скромную хижину, в которой, по старинному преданию, жил сам святой Симфоний Просветленный. Видеть те самые места, и взбираться на ту самую вершину, где на Святого снизошло пресловутое Просветление, и откуда он нарек имя сей замечательной местности — Обитель Бога.

Манила, манила к себе эта местность, эти заоблачные вершины, но дотянуться до них было не так-то просто.

Сейчас все было не так, и любой желающий мог быть доставлен сюда по великолепной дороге с твердым покрытием, на своем собственном автомобиле или же на специальном туристическом автобусе. Доставлен к подножию суровых горных пиков, где уютно и скромно разместились небольшие туристические отели и кемпинги. Отовсюду, со всех уголков Земного шара, сюда стекались люди, чтобы отрешится от суетных своих будней. Чтобы сполна насладится невыразимой прелестью местной природы, чистым воздухом и близостью к Солнцу.

Ветхая хижина легендарного подвижника до этих счастливых дней не дожила, и о ее бывшем местонахождении ходили уже свои собственные легенды. И каждое туристическое заведение, к немалому изумлению посетителей, было готово предоставить самые решительные и неопровержимые доказательства своей от нее преемственности.

Так же оставалась покрытой мраком тайна, какая же из возвышенностей имеет право на славу той самой, легендарной высоты, где произошло овеянное сказаниями святое чудо. Однако, как раз этой тайны и не могли вкусить заезжие постояльцы. Ибо все путеводители и справочники в этом вопросе проявляли редкостное единодушие, хором указывая на одну из вершин, имеющую весьма убедительное для этого название Симфония.

Туда уже давно была проложена удобная для пешего хождения тропинка, имевшая собственное название — Тропа Просветленного. В хорошую погоду опытные инструкторы-экскурсоводы охотно брались сопроводить по ней желающих повторить великий подвиг легендарного отшельника. Восхождение продолжалось несколько часов, с небольшими привалами, предусмотрительно устроенными в самых подходящих для этого местах. Короткий отдых сопровождался профессиональным изложением подробностей духовного подвига святого Симфония, и этот в высшей степени поучительный рассказ не мог оставить равнодушным никого из тех, кто его слушал.

Наконец, туристы взбирались на самую вершину овеянной легендами горы, где и могли засвидетельствовать главную местную достопримечательность — то самое Место Просветления, которым и были увенчаны все страдания и лишения святого подвижника. Именно здесь, как гласили сказания, в популярном их изложении профессиональным гидом, на обессиленного Симфония и снизошло Просветление, которое и дало ему ответы на все те мучавшие его вопросы, — ответы, в поисках которых он и отправился сюда. Отправился, не взирая на все испытания, неизбежно сопровождающие всякого, кто предпримет такое путешествие без должного опыта и специальной экипировки.

Место Просветления, облагороженное при помощи железобетонных конструкций, теперь было доступно всем желающим. И каждый, совершивший, под руководством опытного проводника, свой личный духовный подвиг, имел возможность в порядке живой очереди посетить его и попытаться приобщиться к Небесным Сферам. Попытаться вобрать в себя толику Великого Сияния отважного святого первопроходца.

Отсюда, с высоты, открывался поистине чудесный вид на горную долину, раскинувшуюся где-то далеко внизу, на соседние горные вершины, иные из которых были ярко освещены солнечными лучами, а другие — окутаны таинственной облачностью. Здесь мир играл новыми, непривычными красками, и казалось, что где, как не здесь, случиться какому-нибудь чуду, по примеру пережитого святым отшельником.

Насладившись столь живописной картиной мира и израсходовав все наличные запасы фотопленки, туристы торопились отправиться в обратный путь.

Организованно спускаясь с вершины, они встречали очередную группу восходителей, и на их вопросы: "Ну, как там?" отвечали: "О, это неописуемо!", "Великолепно!", "Фантастика!", с молчаливого и компетентного одобрения своих проводников.

Впрочем, и эти многотрудные испытания на пути всякого желающего приобщиться к Великой Истине уходили в прошлое. Не далее, как два года назад в действие был введен фуникулер, ко всеобщему удовольствию и заметному расширению масштабов туристического бизнеса. Отныне путь на вершину занимал всего лишь пятнадцать минут, и был наполнен комфортом и чудесными впечатлениями. Профессиональные гиды все так же сопровождали это путешествие, хотя теперь им все чаще приходилось, вместо изложения жизнеописания легендарной личности, отвечать на вопросы досужей публики.

"А известно ли достоверно, где располагалась хижина святого отшельника?" — "Некоторые из исследователей полагают..."

"А в каком году произошло легендарное чудо?" — "Установлено, что это достопамятное событие произошло, приблизительно, в период между..."

"А какие конкретно истины открылись святому Симфонию?" — "Достоверных письменных свидетельств, к сожалению, до нашего времени не сохранилось, однако в нескольких косвенных источниках находятся краткие упоминания о фрагментах некоторых из его откровений..."

"А откуда все это известно, раз он был отшельником?" — "Верно, святой Симфоний Просветленный вел уединенный образ жизни, вдали от мира. И посещали его лишь редкие путники, стремящиеся сами найти ответы на те же самые вопросы, что и он. История не сохранила их имен, но именно они разнесли благую весть о Просветлении, память о котором в сердцах людей пережила века..."

"А где покоятся останки святого Симфония?" — "Согласно одной из легенд..."

"А правда ли, что местные источники воды, лично освященные Святым, обладают какими-то особо чудодейственными свойствами?" — "По этому поводу у местного населения бытует мнение, что..."

Нет, успехи технического прогресса и тут явно пошли на пользу людям! Избавив их от необходимости крайне неэффективного использования мышечной силы своих организмов, в пользу более активной интеллектуальной работы. Раньше туристы, пешком преодолевая Путь Просветленного, едва находили силы для того, чтобы шумно сопеть и ежеминутно утирать со лба проступившие крупные капли пота. Теперь, возносясь к заоблачным вершинам при помощи электрической тяги, они освободили свой разум для доселе недоступных впечатлений и их аналитического осмысления.

Отсюда, из уютной кабинки, надежно защищавшей своих пассажиров от ветра и прочих нежелательных проявлений непредсказуемой горной погоды, можно было наблюдать в динамике свое постепенное и плавное устремление вверх, над обжитой и обустроенной горной долиной — туда, к горным высям, к обители Высшей Благодати.

Ныне безлюдная и заброшенная, Тропа Просветленного отсюда была видна как на ладони, невольно вызывая труднообъяснимое чувство снисходительного уважения к тем тысячам паломников, которые в своем стремлении к Неизведанному решились воспользоваться таким нелегким путем, не дожидаясь содействия со стороны научно-технического прогресса.

Сегодня всякий досужий обозреватель окрестностей мог стать свидетелем и вовсе примечательного, хотя и малопонятного явления. Обратив свой взор на склон горы, медленно проплывающий под его ногами, он мог бы заметить на нем некоторого человека, одетого в прочную куртку неброского темного цвета, оснащенного двумя лыжными палками и небольшим рюкзаком, висевшим у него на спине. Человек достаточно бодро передвигался по довольно крутому склону в непосредственной близости от Тропы Просветленного, однако, не слишком придерживаясь канонического маршрута. Пренебрегая широким спектром услуг, щедро предоставленных в его распоряжение многочисленными туристическими организациями, он выбрал путь самостоятельного путешествия к главной достопримечательности здешних мест.

Вид этого нелепого по нынешним временам стремления к цели вызывал дополнительное возбуждение у пассажиров проплывающих мимо него кабинок фуникулера, у тех, кто случайным образом заметил движение на крутом, временами почти отвесном, склоне. Они обращали на него внимание и своих соседей, и экскурсовода, сопровождавшего их группу. Профессиональный гид только печально качал головой, не преминув отметить, что такие путешествия, совершаемые без поддержки опытного инструктора, чрезвычайно опасны и являются примером крайней формы безрассудства. Но кабинка уплывала все дальше вверх, оставляя странного восходителя далеко позади, и на смену привнесенной его появлением легкой суматохе приходили более подходящие обстановке впечатления.

А человек, не обращая никакого внимания на то впечатление, которое производил своим видом и действием, продолжал свое упорное движение вперед.

Возможно, он вышел в свой путь еще засветло, и первые робкие лучи солнца коснулись его уже на склоне, где он свернул с порядком запустевшей, но все еще отчетливо видной пешеходной тропы. Свернул, чтобы попытаться отыскать свой путь к вершине, возможно, еще более трудный и уж, во всяком случае, менее безопасный. И вот сейчас, вместо того, чтобы обойти опасный участок по витиеватому и извилистому, но так трудолюбиво протоптанному его далекими предшественниками пути, он карабкался на почти отвесную скалу. Карабкался безо всякой страховки, цепляясь руками за трещины и выемки, и находя опору для ног на сомнительных, с точки зрения надежности, каменных уступах.

Что привело его сюда, этого экстремала-любителя, чем ему не угодили современные и проверенные временем маршруты, что заставляет его так безответственно относится к своему здоровью и даже, возможно, жизни? Что и кому он, таким образом, хочет доказать?

Но некому было задавать эти вопросы, поэтому они так и остались без ответа.

Только много времени спустя странного человека можно было наблюдать в непосредственной близости от самой вершины. На самой вершине было людно — здесь суетилась очередная группа бодрых туристов, оживленно обсуждающих переживаемые ими грандиозные впечатления, жизнерадостно смеющихся и щелкающих фотоаппаратами. Они старались запечатлеть все увиденное — панораму соседних горных пиков и склонов, очаровательную прелесть далекой и оттого несколько игрушечной горной долины, себя на фоне скромного обелиска святому Симфонию Просветленному, и других таких же гордых покорителей Поднебесных Высот.

Человек же сидел на согретом ярким солнцем камне, в небольшом отдалении от этой шумной толпы любителей прекрасного, и никто не обращал на него особенно пристального внимания. Только профессионально ответственные экскурсоводы с некоторым сомнением кидали взгляд на одинокую фигуру, но, убедившись, что он "не из их группы", объявляли своим подопечным о необходимости начать организованное движение обратно.

Никто не мешал человеку насладиться всем тем, к чему он так долго и упорно стремился.

Здесь облака плыли над самой его головой, и казалось, что стоит протянуть только руку — и достанешь до самого Неба. Здесь было Царство Солнца, и его яркий свет, ничем не замутненный, ласкал подставленное к нему лицо.

Он смотрел вверх.

10.

Сколько мыслей приходит в голову во время бесцельных прогулок! Когда идешь просто так, без всякой цели, обгоняемый спешащими по своим делам людьми. Они слишком заняты, и им некогда остановиться и взглянуть на мир другими глазами. Может быть, это и правильно. Это бережет драгоценное душевное здоровье.

Чуть только стоит немного отстраниться от мира, в котором проживаешь, и взглянуть на него несколько со стороны, тут же становятся заметны его неприятные черты и свойства. И даже самое привлекательное в нем видится вывернутым наизнанку.

И создается общее впечатление, что мир, в котором нам посчастливилось проживать, искусно кем-то создан исключительно для нашего же одурачивания.

Цивилизация подавляет человеческое сознание, уводит человека от путей духовного поиска по пути бездумного созидания и потребления своих сомнительных продуктов. Спору нет, достижения Цивилизации значительны. Вот человечество уже вышло в космос, а скоро, того и гляди, отправится к звездам, искать новые обитаемые миры. Вот только — с чем мы туда явимся?

С декларацией разумного, доброго, вечного? С теми самыми понятиями, которые мы так старательно втолковываем своим детям, но которых не придерживаемся сами?

Идеалы справедливости, добра и свободы воспитываются в человеке с детства как будто только затем, чтобы они, в драматическом столкновении с беспощадной жизненной реальностью, превратили любого романтика в циника. Единственным жизненным принципом которого будет являться отсутствие всяких принципов.