Cбежавший из ниоткуда

— Бьерн, Альфред, как вы не понимаете? Я действительно не предатель. — Остановившись напротив бывших соратников, расположившихся на роскошном оббитом зеленым бархатом диване, обратился к ним паладин. — Небольшая война и легкая чистка в рядах Церкви с мирскими властями — единственная возможность спасти Орден. Посидим здесь, пока все решится, да выйдем. Если вы пообещаете, что не сбежите, вам даже вернут оружие. Сможете тренироваться.

— Посмотри на Дерека, он прямо у тебя за спиной. Не предатель. — Хмуро ткнул пальцем за спину бывшему капитану Бьерн. Короткая каштановая борода мужчины топорщилась от гнева, впрочем, бросаться на мерзавца он не спешил. Против вооруженного-то. — Если ты не заметил, он одержим.

— С тобой все ясно. Альфред? — Вместо слов, самый молодой, не считая Дерека, член отряда, дернул цепочку с флаконом, источающим цветочный дым, такой же, как у двух остальных паладинов, и сложил руку в весьма характерном жесте.

— Мири...

— Ублюдок, как только будет возможность, я найду самый тупой нож, какой только смогу, вскрою им тебе живот и задушу твоими же собственными кишками. — Не дожидаясь вопроса, девушка рванулась навстречу бывшему капитану. Ее, единственную из всех, сковывали цепи, так что добраться до старого друга, с которым прошли через огонь и воду, не получилось.

— Молчать, шлюха! — Раздраженно дернув щекой, Касиас кликнул стражу.

— Двоих — закрыть в комнатах, эту — в казематы. Может, одумается еще. Бегом.

Ворон на подоконнике громко каркнул, взмывая в воздух, впрочем, к нему никто не обернулся. А на холме в нескольких километрах от замка, худая фигура в темном плаще с капюшоном, рассеянно что-то рисующая на земле веткой, огорченно покачала головой.

— Зря ты так. — Тихо произнес волшебник, но, разумеется, кроме ветра его никто не услышал.

* * *

Сидя на вершине холма, черноволосый парень задумчиво поглаживал ворона, попутно рассматривая плоды своего творчества. Крепость была большой. Не Цитадель, конечно, но гарнизон под три тысячи человек заставлял относиться к идее штурма скептически. Если бы он состоял из обычных людей, проблемы бы это особенной не составило, а так...

К тому же маг опасался за пленников. Предсказать реакцию Касиаса и храмовников на собственные поступки брюнет не мог.

— Что же нам делать, Дружок?

— Каррр!

— Нет, миром мы договариваться не будем. — Посмотрев на сияющую в закатных лучах крепость, маг вновь вернулся к уходу за пернатой мерзостью. Будь он уверен, что паладинам ничего не грозит — просто постучался бы в ворота и милосердно предложил сдаться. Ну, последнее — все-таки вряд ли, но в любом случае — попытался бы их максимально обезопасить.

По тем же причинам отпадала возможность нанять наемников. Скрытно пробраться в Вистлбрук у них едва ли бы получилось, магических существ — обязательно обнаружат, да и где можно 'взять напрокат' армию, чародей представлял довольно расплывчато.

Тяжело вздохнув, брюнет расстроено покачал головой. На миг он представил, как на его месте поступил бы учитель, и невольно обернулся на юго-запад. Город находился не слишком-то далеко, и, набрав там достаточно энергии, можно было покончить с гарнизоном одним ударом. Конечно, вмешивать в свои дела смертных — плохой тон, но ради спасения собственной жизни иногда можно побыть немножечко грубияном.

Только вот применять что-то избыточно сильное совсем не хотелось. Мало того, что Гунмар настоятельно рекомендовал воздержаться от магии высших кругов, парню было не трудно догадаться, как воспримут подобное 'спасение' паладины. Конечно, под 'паладинами' он подразумевал не Альфреда, не Бьерна, и уж точно не Касиаса...

— Скрытно, говоришь?

— Каррр! — Маг недоверчиво покосился на птицу.

В собственных способностях к тайному проникновению, а точнее их полном отсутствии он не заблуждался. Впрочем, 'скрытно', это совсем не обязательно значит, что залезать на стену. А еще нужно было как-то устроить, чтобы никто не смог пройти в казематы.

— А ты выдержишь-то?

— Каррр!

Вздохнув, маг пересадил птицу на землю, и, почесав нос, положил на колени лежавшую до этого на земле книгу.

— Так, где-то я что-то подходящее для случая видел... — брюнет быстро пролистал страницы, пока не нашел раздел, посвященный передаче энергии — хм, сложно, но вроде бы должен справиться.

Полчаса помучившись над текстом, Лориан захлопнул том, и, отложив его в сторону, подставил палец, на который тут же порхнула птица.

— Поехали.

Дальнейшее, если бы кто-нибудь посторонний наблюдал за холмом, показалось бы ему крайне неаппетитным. Из открытого рта волшебника в птицу хлынул поток пронизанного редкими золотистыми нитями серого дыма. Несколько минут магия переходила от хозяина к питомцу, и по мере того, как струи тумана проникали в ворона, кожа чародея становилась розовой, а птица, наоборот, с последними клубами дыма стала похожа на не слишком свежий труп.

— Ох, я уже почти забыл, каково это. — Когда поток прервался, волшебник тут же плотней завернулся в плащ. Воздух вдруг как-то внезапно похолодал. Впрочем, разумеется, дело было не в воздухе.

— Ладно, спрячься пока где-нибудь, как придет время, я тебя позову. — Кивнул одноглазый парень внимательно слушающей птице. — Удачно все-таки вышло. Надеюсь, калек у вас не рекрутируют. И да, прихвати меч, мне он пока не понадобится.

Когда ворон с перемотанным золотой цепью клинком в лапах скрылся за горизонтом, волшебник, закопав некоторые из вещей, принялся спешно собираться в город. Чтобы пройти в замок с обозом, для начала нужно было раздобыть крестьянскую одежду.

* * *

Подвода вяло тянулась к вратам Вистлбрука, тихо поскрипывая несмазанными колесами. Солнце стояло высоко, и большая часть крестьян суетилась под строгими взглядами воинов Храма, надеясь успеть разгрузить продовольствие дотемна. Кроме селян неразберихи добавляли скованные между собой длинной цепью девушки. Ведьмы. Конечно, едва ли хотя бы одна из них обладала теми пугающими способностями, в которых их обвиняли, иначе, они бы, как минимум, не попали в руки церковников живыми, но... гарнизону в пятьсот человек нужны были женщины. Едва ли храмовники в этом смысле чем-то отличались от наемников, или рыцарей в пограничных замках, только что остальные не прикрывались Богом. Впрочем, о служителях Церкви ходили еще кое-какие слухи.

Впрочем, все это никак не касалось посапывающего в повозке молодого парня, почти подростка с темной повязкой на левом глазу. Повязку пришлось надеть, чтобы в глазницу не попадала грязь, и не началось нагноение. Лишившись, пусть даже на короткое время способностей, Лориан вмиг почувствовал себя настоящим калекой. Холод, голод, боль, жажда, все это — он прекрасно мог ощущать и раньше, но никогда они не приносили ему столько неудобств, как в последние дни. Узнать, каково это, быть простым человеком, на себе, оказалось весьма неприятно. Магу совсем не понравилось постоянно чувствовать себя полуслепым и беспомощным.

К тому же, бедно одетого парня с довольно своеобразной раной, по виду которого, даже последний глупец мог определить, что тот в своей жизни не проработал и дня, деревенские приняли не слишком-то хорошо. Ведь, если отбросить такие возможности, как эксцентричный маг или аристократ, оставалось только два варианта. А поскольку лютни у волшебника не было...

— Просыпайся, шельма, приехали! Будешь следить за черноногими, чтобы опять чего не напутали!

Скривившись от пинка, Лориан, даже не взглянув в спину храмовнику, спрыгнул с повозки. Оскорбления, побои и унижения, все как в старые времена, следовало ли ради этого сбегать из башни? Только и разницы, что архимаг бил не сам.

В первый день крестьяне приняли его за вора-неудачника. Потому что, на разбойника Лориан был не похож. Слишком хилый, как ему сообщили. Даже попытались, было, выгнать его из деревни. Впрочем, после нескольких сломанных ребер, отбитых внутренностей у пары кретинов, и короткого ржавого ножа из дрянного железа, приставленного к горлу старосты, крестьяне с удивительной скоростью передумали. Правильно говорил учитель, для того чтобы наладить контакт с людьми и сгладить противоречия, волшебнику совсем не обязательно нужна магия.

Крестьяне почему-то считали парня высокомерным, и тихо шептались за спиной о драконовом нраве. Ничтожные земляные черви, они должны были гордиться, что магистр облагодетельствовал их своим присутствием, и даже позволил себя везти в их презренной повозке! Конечно, крестьяне даже не подозревали, кого везут, но перед ликом истинного могущества непременно должны были ощущать инстинктивный трепет.

Построить простолюдинов оказалось просто, и это даже сыграло на руку 'легенде', а вот с храмовниками, к сожалению, все было далеко не так радужно. Эти самодовольные болваны с ведрами на головах не считали нужным разбираться, во внутренней иерархии челяди и легко могли отвесить подзатыльник или дать пинка за 'нерасторопность', 'дерзкий взгляд', просто из-за плохого настроения, кому угодно. Кого волнуют эти грязные землееды...

Лориан ненавидел насилие, особенно, когда его совершали над ним самим, но приходилось терпеть. Ничего, осталось недолго, а там выпадет и возможность припомнить. Благо, чтение укрепляет память.

— Чего встали, бараны? Каждый схватил по мешку, и бегом на кухню! — Дабы крестьяне быстрей шевелились, чародей отвесил ближайшему подзатыльник. Без кольчужной рукавицы прием был далеко не так эффективен, но для налаживания здоровой рабочей атмосферы хватало и этого.

Проследив, чтобы каждый схватил по мешку, а особо отличившиеся, по два, он повел новоявленных подчиненных на кухню. Работа в крепости не привлекала слуг, ни за какие деньги, и потому храмовники набирали по окрестностям первых попавшихся, время от времени, сменяя обслуживающий персонал, чтобы чересчур не возмущались. И чародей, как всякий вежливый человек, просто не мог упустить возможности указать людям на их ошибки.

* * *

На то, чтобы примелькаться у стражи Лориан потратил три дня. Все это время он непрерывно чистил, убирал, красил, выбрасывал мусор... естественно, руками рабочих. Сам он немного познакомился с рядовым составом крепости, да обыграл несколько простофиль в кости. Дурачье! Додумаются же, садиться играть с волшебником. Конечно, о том, что играют с магом, никто не знал, но как говорят мудрецы, невежество не аргумент.

Несколько раз он видел издалека паладинов, но подходить к ним не торопился. Пленники постоянно были окружены охраной, а капитана... с капитаном маг собирался встретиться на своих условиях.

— Борх, скажи, вот как это у тебя выходит? Деревенские чуть ли не строем ходят, как эти на плацу, даже лучше, и делают, что им ни скажи, быстро. А мои, эх. Тьфу. — Возмутился пузатый повар, выставляя на кухонный стол перед одноглазым кружку пива, одновременно грозно зыркая на поварят.

— Генри, ты слишком пугаешь их. — Отломив ногу у курицы, волшебник укоризненно покачал головой, с сочувствием поглядывая на суетящихся по кухне мальчишек.

— Да... неделю не пробыл здесь, а уже Лютым прозвали. И слушаются все, а эти... ей богу, руки будто из задниц растут.

— Насилие, конечно, лучший способ решать проблемы, и однозначно, самый честный, но это очень тонкий инструмент. Его нужно применять дозировано. Вот вспомни, я хоть кого-то ударил в замке, или покалечил?

— Нет, не слышал вроде. — Повар задумчиво почесал затылок.

— Потому что такого не было. Слуги видят, что зря никого не трону, и потому работают, не отвлекаясь. Страх тоже нужно направлять и контролировать, будешь давить сильнее, чем надо, и у них все станет валиться из рук, а то и прирежут в каком-нибудь темном закоулке.

— Да я им!

— Сел. — Уже подскочивший, было, повар, рухнул обратно на табурет, схватившись за грудь.

— Видишь, совсем не обязательно кого-то бить, чтобы напугать. — Удовлетворенно развел руками волшебник. — А ты вон мальчишку ошпарил. Хотя... наверное калекой ему будет лучше.

— Отож, убьют почем зря, или забреют в стражу, подонки. Иногда самому хочется сопляков передушить, чтобы этим тварям не достались, так ведь грех же, да и рука не подымется. — Расстроено вздохнул повар. — Ты, мил человек, мне вот что скажи, как при таких знаниях в прислугу загреметь умудрился? Здесь много народу бывало, и книжники, и разорившиеся купцы, и душегубы, солдатня иногда заходит жратвы попросить, опять же, и ты ни на кого из них не похож. Не ясно даже, то ли жизнь тебя потрепала, то ли эдакий грамотей среди лихих людишек выискался.

— Знать бы самому, кто я, Генри. Знать бы самому. А как попал? Да как все, жизнь привела. Ладно, пойду я, пожалуй, пока мои придурки ни на кого не нарвались, а то эти железнолобые порежут еще кого.

— Ты это, вечерком еще загляни, господа собираются откушать кабанчика, так и мы заодно, еще, наверное, Рагнор подойдет с винцом.

Вставая из-за стола, волшебник неопределенно покачал головой. Не считая его, из прислуги более-менее приемлемые условия жизни могли себе обеспечить только повар и ключник. Зато эти двое — наверняка жили получше некоторых храмовников.

— Обязательно, от такого предложения — грех отказываться.

* * *

Посиделки после не особенно тяжелого, но кошмарно нудного дня затянулись едва ли, не до полуночи. Свечи находились под строгим учетом, но считал их ключник, высокий сухощавый мужчина с залысинами и пронзительно синими глазами, так что ужин и последующее празднование знакомства протекали при даже более ярком освещении, чем у командования. Повар же припас для ужина лучшее мясо. Притом, что оба были почти полными бездарями в смысле магии, и тем более, никогда ей не учились, в этих двоих явно было что-то от чародеев.

Какое бы высокое положение среди слуг ни занимали ключник с поваром, в случае, если бы их застали за распитием храмовничьего вина, ничего хорошего бы всем троим не светило. Конечно, серьезно не наказали бы, и даже в карцер посадить не могли. Поскольку вместо повара пришлось бы командовать на кухне кому-то другому, без ключника — в крепости не найти ничего из запасов, и даже вместо мага кому-то из офицеров пришлось бы следить за крестьянами самому, пока из них не выделится кто-то достаточно смышленый и уважаемый. А рыцари возиться с челядью ох как не любили. Но вот врезать от души могли запросто.

К счастью, 'рыцари' не имели привычки бродить вечерами по замку, и отдыхающим никто не мешал. Обычно воины Церкви либо засыпали прямо за столом, либо расходились 'отпускать грехи ведьмам'. Их-то все равно потом на костер...

Мысль, что все это его не касается, успокаивала, но сдерживать желание сломать кому-нибудь шею волшебнику становилось с каждым днем все сложнее. И ведь все люди такие, или почти все. Конкретно ему эти храмовники ничего плохого не сделали, но даже за несколько дней нахождения поблизости, Лориан выработал к ним стойкое отвращение.

Когда новые знакомые уснули прямо в каморке у ключника, маг, подыскав себе масляный светильник, погасил свечи и побрел к своей койке в помещении для слуг, стараясь как можно тише ступать. По дороге ему к счастью никто не встретился.