Пророчество Богов. Игры

Грубо отшвыривая со своего пути зависших в воздухе маленьких охранников реликвий Светлых, Рэн подошел к стеллажу с тканями. Триам плешь ему проела, рассказывая, какую тряпку желает получить взамен информации. Лирену не составило труда из груды различных лоскутков найти нужный. Перекинув его через плечо, Рэн двинулся дальше в поисках необходимого словаря. Шум, который извлекал Кайя из бубна, мог разбудить весь Таализ встань друг на главной площади и начни играть. Однако в хранилище никто не ломился. Двери оставались неподвижными и за ними не гомонили переливчатые голоса эльфов.

Поиск стеллажа с книгами занял не в пример больше времени, но его удалось найти. Покопавшись в паре десятков пыльных гримуаров, Лирен выбрал парочку здоровенных фолиантов для Адеи и один словарь для себя. Можно ли назвать это воровством?.. Ммм... Наверное, нет. Рэн просто заимствовал у Светлых их знания. Он даже мог на месте поклясться, что сожжет книги после их изучения.

— Можем уходить. — Лирен подошел к другу и показал ему свои находки.

— Прыгай первый, я сразу за тобой.

Рэн так и сделал. Сначала скинув книги, он прыгнул в коридор шахты, где его ждал неприятный сюрприз. Триам держала зажженный факел над бумажными знаниями и грозилась в любой момент совершить акт вандализма. И откуда только вытащила этот древний фитиль?..

— Ты умрешь, — спокойно предупредил Рэн.

— Где моя часть...

Не успела она договорить, Лирен стянул с шеи лоскут и кинул его гномке в лицо. Бросив факел, Триам вцепилась в ткань и благоговейно вдохнула ее запах.

За спиной послышалось грязное ругательство друга. Лирен обернулся посмотреть, чем это вызвано и заметил, что Кайя неуклюже приземлился. Удерживая бубен в руке, он продолжал мучить уши Рэна.

— Довольно уже, — усмехнулся он, помогая другу подняться. Выдернув инструмент, Лирен зашвырнул его обратно в хранилище.

— А где Триам?

— Сбежала. — Рэн даже не обернулся, чтобы посмотреть на место, где еще минуту назад стояла гномка. "Ты умрешь" — это ни обещание, ни угроза, а констатация факта. Их встреча не за горами. Рано или поздно их дороги пересекутся, и тогда прольется гномья кровь. А пока, пока ему хочется вернуться домой и приступить к расшифровке злополучного послания. Что-то подсказывало ему, это в корне изменит его жизнь. И далеко не в лучшую сторону.

* * *

Утром Адея проснулась ровно в тот момент, когда солнце встало над горизонтом. Не открывая глаз, она пошарила рукой рядом с собой, в надежде найти супруга. Половина кровати Лирена оказалась пуста. Разомкнув сонные веки, она обратила внимание, что его подушка даже не примята, следовательно, Рэн или еще не вернулся, или вовсе не ложился. Перевернувшись на спину, Аделайя уставилась в потолок, давая себе еще пару минут понежиться в кровати перед занятиями. Отсчитывая про себя секунды, она остановилась на второй сотне, после чего бодренько села. Взгляд сразу устремился на спящую фигуру мужа. Видимо, заработавшись допоздна, он так и уснул за столом. Захватив одеяло, Адея поднялась с кровати и на носочках направилась к мирно посапывающему могучему скэду. Сейчас он казался таким беззащитным, уязвимым, что аж дыхание захватывало. Собираясь укрыть его плечи, Аделайя подметила, как в одно мгновение атмосфера в комнате изменилась.

Лирен дернулся и сгреб Адею в объятия. Обхватив ее пояс руками, он уткнулся лицом ей в живот и приглушенно выдохнул:

— Я устал.

Боги, куда катится этот мир! Всесильный скэд признал слабость перед обычным человеком. Вселенная сошла с ума. Зарывшись пальчиками супругу в волосы, Адея перебирала светлые прядки и наслаждалась их мягкостью. Давая Лирену время окончательно проснуться и предстать перед ней в обычном для него виде, она продолжала пропускать сквозь пальцы шелковистые волосы. Прошла минута, три, а там и пять. Ничего не происходило. Со стороны могло показаться, что Рэн снова уснул. Но его тело время от времени сокращалось, будто от боли и это немного встревожило Адею.

— С тобой все хорошо? — обеспокоенно спросила она, обхватывая лицо супруга руками и приподнимая. — Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и хуже. Лучше скажи, как твое состояние?

Аделайя задумалась на мгновение, чтобы потом с полной уверенностью заявить:

— Лучше всех.

— Отлично. — Лирен отстранился и поднялся. Выпрямившись, он чуть поморщился и немного согнулся. Находясь в том же полусогнутом состоянии, он добрался до кровати и буквально рухнул на нее. Он даже не потрудился раздеться, точнее, кажется, у него не было сил совершить это простое действие.

Наблюдая из-под нахмуренных бровей за Рэном, Аделайя подобрала упавшее на пол одеяло.

— Что происходит?

— Твое тело меняется. И этот процесс малоприятен. Я забираю у тебя часть ощущений, иначе ты получишь болевой шок и, возможно, впадешь в кому на неопределенное время. В отличие от тебя, — он с укором посмотрел на Адею, — я сходил к лекарю и проконсультировался течением твоей беременности и вероятными осложнениями.

— Беременность и роды — это естественный процесс любой женщины. Ты не имеешь никакого морального права отбирать у меня мои ощущения, мою боль. Я в состоянии пройти через всё, что уготовила для меня природа. — Гнев на творящуюся несправедливость сформировался в Адее как по щелчку пальцев. Она не столько радела и переживала за супруга, как желала вернуть всё происходящее с ней обратно и прочувствовать на себе всё то, через что проходит почти каждая особь женского пола.

— Уверена? — насмешливо уточнил Лирен и одно это вызвало табун мурашек по телу Аделайи.

— Более чем.

— Хорошо. — Рэн кивнул и приподнялся на локтях. Эта поза доставляла ему некий дискомфорт, который он решил перетерпеть. — И все же я на всякий случай уточню кое-какие детали.

Аделайя вся напряглась. Она с тихим ужасом ждала последствий своей вспышки злости. Памятуя о методах воспитания супруга, Адея приготовилась к боли. Своей боли. Той, что у нее милостиво "забрали". Осознание, что ее язык — это самый настоящий злейший враг, пришло немного позже.

— Ты замечала насколько увеличился твой живот? Нет? Я так и думал. А знала ли ты, что в последующие две недели, — в пик активности, — будет до конца сформировано внутриутробное место для развития ребенка. У скэдов процесс беременности происходит немного иначе, нежели чем у людей. У вас матка растягивается под размер ребенка, у скэдов — плод формируется под размер матки. Если коротко, то примерно в день Тринадцатой Луны твой организм полностью созреет для вынашивания и начнет развиваться ребенок. Уйдет боль, тошнота и головокружение. — Лирен осмотрел Аделайю критическим взглядом. — Исходя из хрупкого строения и малой массы, изменения затронут твое тело минимально. Ты легко сможешь скрыть беременность под мантией Академии.

С каждым произнесенным Лиреном словом, у нее все сильнее начинала кружиться голова. Или это из-за избытка эмоций, или он начал потихоньку отпускать от себя ее ощущения, возвращая всё на круги своя. Очень скоро вернулась уже извечная утренняя тошнота. Проглотив большой комок в горле, Адея старалась ничем не выдать ужасного состояния. Как ему это удается?

— Я ежедневно работаю, выясняя, на что способна связь между нами. Мне не составило труда научиться брать только часть твоих ощущений, оставляя твой разум чистым, а не затуманенным состоянием временной эйфории.

Она что озвучила мысли вслух? Похоже на то.

— Обрати внимание, что вязь твоего рисунка обозначилась в области живота и груди. Нигде больше не проступают узоры кроме как на этих местах. Даже при сильных всплесках эмоций теперь нет того свечения, что происходило ранее. Почему? Ты задавалась этим вопросом? Ты вообще заметила данный факт?

Боги, кажется, она начала чувствовать боль. Боль, которая скручивает все внутренности в узел и с каждым сделанным вздохом затягивает этот демонов узел еще сильнее. Вот хоть сейчас бери и помирай на месте.

— Адея, ты должна понимать, что твоя жизнь теперь принадлежит не только тебе. А так же мне, нашему ребенку. Мы напрямую зависим от твоего паршивого настроения. И если он или она, — Лирен указал пальцем Адее на живот, — не в состоянии сказать об этом, то я вполне могу себе это позволить.

Слушать Лирена дальше и стоять прямо Аделайя больше не могла. Согнувшись пополам, она со стоном обхватила живот. Боги, ее разрывало на части, выворачивало наизнанку и всё это одновременно. Руки, ноги, да даже кончики волос — болели нестерпимо. Повалившись на бок и свернувшись калачиком, Адея кричала в голос, не боясь быть услышанной.

Рэн преспокойно поднялся с кровати и опустился перед ней на корточки. Он бережно убрал прилипшие к потному лбу пряди волос и заботливо спросил:

— Воды принести?

Интересно, если она попросит его сдохнуть, он выполнит ее просьбу? Перед глазами запрыгали черные точки. Адея вдруг поняла, что близка к потере сознания. Открыв рот в немом крике, ибо голос пропал, она закатила глаза, намереваясь утонуть в муках собственной агонии. Но! Лирен не позволил ей утратить связь с реальностью. Похлопыванием по щекам он раз за разом возвращал Адею в действительность, заставляя в относительном рассудке ощущать все очарование изменений ее тела.

— Доверие, Адея. Ты должна доверять мне. Я никогда не отниму у тебя все прелести и первые радости материнства, потому что мне по определению не дано испытать всё это. Но сейчас, лучшим для нас решением будет оградить тебя от любой боли. Ты — человек, и ты слаба.

— Я... Больше... Не могу...

— "Беременность и роды — это естественный процесс любой женщины. Ты не имеешь никакого морального права отбирать у меня мои ощущения, мою боль. Я в состоянии пройти через все, что уготовила для меня природа." — дословно процитировал Лирен склоняя голову набок. Видимо, его настолько задели эти слова, что он всё запомнил. И даже интонацию скопировал. Адея уже подумала, что Рэн ей откажет, как он отстранился. С его лица начали быстро пропадать краски. Губы приобрели серый оттенок, а лицо стало мертвецки бледным. Прислонившись спиной к кровати, он, тем не менее, не издал ни звука. Он снова "забрал" всю боль, но теперь Аделайя не собиралась упрекать его в краже ее материнства или чем-то подобном. Наоборот. Адея благодарила судьбу за такого внимательного супруга. Крупные слезинки скатывались из уголков ее глаз и падали на пол. Сил, чтобы подняться и подойти к мужу у Адеи не осталось, поэтому она так и продолжала лежать на полу и тихо плакать, смотря, как вместо нее мучается Лирен. Если Аделайю вполне устраивало ее положение тела и прохладное деревянное покрытие под ней, то Рэн явно не испытывал восторга. Стиснув зубы, он потянулся к Адее и буквально затащил ее к себе на колени.

— Совсем без мозгов.

Он позволил ей с удобством устроиться у него на ногах, не выказывая и капли неудовольствия. Каждое маломальское движение причиняло Лирену боль, но он стоически терпел, стиснув зубы. Наконец, улегшись, Аделайя обняла супруга и уткнулась лицом ему в шею. Оставляя на открытой коже легкие поцелуи, она тем самым старалась помочь ему справиться с болью.

— Ты собираешься на занятия? — хрипло спросил Рэн, проводя кончиками пальцев Адее по позвоночнику.

Он серьезно? Он спрашивает ее об этом? Сейчас? Когда она совсем недавно едва не впала в продолжительное беспамятство? Правда?

— Да. Немного полежу и начну собираться, — тем не менее, спокойно ответила Аделайя.

— Как твои раны?

— Какие? — Она даже отстранилась и заглянула супругу в глаза. О чем Рэн спрашивает? В последнее время никаких ранений Адея не получала.

Лирен провел рукой ей по бедру, куда он всадил стрелу Каэля.

— Например, эта. И тут. — Далее он прикоснулся к плечу, где остался почти незаметный шрам от меча Нира, всаженного в плоть брата. — Эти раны часто напоминают о себе?

— Дождь, снег, сильный стресс. — Аделайя легла обратно. — Тебя это беспокоит? Не волнуйся, я привыкла не обращать на это внимание.

Лирен кивнул и теснее прижал Адею к себе.

— Мне жаль, — прохрипел он. Относительно чего он это сказал: ран или следующей своей фразы, — Адея так и не поняла. — Тебе лучше уйти.

Она собиралась возразить, что вполне может еще чуть-чуть задержаться, но строгий, и где-то даже взбешенный вид Рэна не позволил и слову вылететь из ее рта. Лирен Иро Аскальф желал остаться один. И поскорее. Пот тонкой струйкой стекал у него по виску. Ранее серые губы сейчас приобрели синюшный оттенок. Боги, он что умирает?

Не помня себя из-за зарождающегося внутри страха, Адея поднялась и начала медленно пятиться назад. Она ни на мгновение не отвела взгляда от супруга, так же как это делал он. Лирен — скэд, у него хорошая регенерация; беременность — естественный процесс, заложенный в женщину природой — это не убивает, а дает жизнь. Рэн не умирает, просто для него эти ощущения новые и как с ними справляться он пока не понимает, поэтому гонит ее... Ведь так?..

— Прости, — зачем-то извинилась Адея и опрометью бросилась вниз.

Как спускалась по лестнице, как выбегала из дома — нет воспоминаний. Не чувствуя холода улицы, она бежала в сторону главного корпуса не разбирая дороги. Множество лиц проносилось перед глазами, но ни одно не отложилось в голове. Перед внутренним взором стоял образ бледного Лирена и его последние ей слова: "Мне жаль. Тебе лучше уйти". Они набатом звучали в сознании, заглушая все посторонние звуки. Если Адею кто-то и звал, то она все равно бы не смогла расслышать из-за громко пульсирующей в ушах крови.

Стопы ног нещадно саднило. Кажется, она умудрилась пораниться, пока убегала от своего личного кошмара — беспомощного вида супруга. Боги, она не готова лицезреть непобедимого скэда настолько разбитым ее болью. И всему виной она...

— Адея, да остановись же ты наконец! — Эль схватила ее за руку и дернула на себя. — Что случилось? Где твоя обувь и одежда?

Находясь в некой прострации, Аделайя оглядела себя и ахнула. Ну да, она как встала с кровати в шортах и майке, так и покинула дом. Убегая, Адея как-то не подумала одеться. Надо бы вернуться... Проверить Лирена, убедиться, что он в порядке.

Кавардак в мыслях не давал ей возможности остановиться и спокойно над всем поразмыслить. Скачки в принятии решений, необдуманно-спонтанные действия — это не нормально для разумно-мыслящего человека.

Ничего не ответив эльфийке, Адея развернулась и побежала обратно. Она все так же не чувствовала холода. Небольшой дискомфорт доставляли ссадины на ногах, но даже эти ощущения скоро исчезли. Лирен перенаправил боль на себя.

— Вот же... Скэд! — ругнулась Адея, прибавляя скорость. Небольшой живот никак не мешал ей бежать и легко маневрировать на крутых поворотах. Вломившись в дом, она, перескакивая через ступеньку, взбежала на второй этаж и прошла в их с Рэном спальню. Ее супруг лежал на кровати, укрывшись одеялом по самую шею. Его слегка лихорадило, но в целом он выглядел более живым, чем когда просил ее уйти. На щеках появился румянец, а синюшные губы вновь приобрели сероватый цвет. Облегченно выдохнув, Адея на носочках прошла в ванную комнату и достала аптечку. Первым делом она решила обработать появившиеся по ее вине на стопах супруга раны. Однако, приподняв край одеяла, она увидела чистую без явных повреждений кожу. Лишь подтеки крови говорили о том, что совсем недавно там находились неглубокие царапины. Бросив одну из подушек на пол, Аделайя взгромоздилась на нее сверху и принялась за промывание своих ссадин. Она делала все медленно и методично, потому за работой совсем не услышала, как внизу хлопнула дверь.