Не знаю, кто из баронов отдавал спешный приказ об уничтожении или задержке, но пострадало огромное количество ни в чем неповинных судов, развороченных отраженными инфэо, не успевших вырулить от ледяных или каменных шипов, пронзающих тело реки на всем пути бота, перевернутых поднятыми волнами, толкаемых наперерез, задетых ветвистыми молниями или огненными струями.
Была задета и громадная баржа, идущая от водопадов с еще трепыхающимся грузом из речных тварей, оглушенных падением, которых так легко собирать и доставлять дорогой свежак в Груздь. В результате вся озверевшая братия ринулась на попрыгавших в воду из Блямбуса, решивших там найти спасение, на экипажи пострадавших кораблей, лодок и других плавсредств. Иссхоруг окрасилась в густо красный цвет.
Не сговариваясь, мы с Йомом вместе пришли к копии того самого водопада из академ-городка, чтобы найти окончательное успокоение. Молча пристроились с разных сторон, но идиллии не получилось. Через падающую воду до моего сознания добралась зафиксированная во время передвижения на Эжин, где бот уже около часа замер у самой кромку низвергающейся воды, информация. И у меня потекли кровавые слезы...
— Лео!? — мигом забыв все и обо всем, вскрикнул подскочивший ко мне люфс. — Что случилось!? — безуспешно пытаясь трясти и стирать слезы через Чебро.
— Мои слова для Лейо приоритетнее внешнего... Пока мы предавались ссоре и рефлексии, атака зашла слишком далеко, погибло несколько тысяч глоров, целая баржа злобных речных тварей рассосётся по городской канализации... И это тоже по моей вине!
— Нет-нет-нет! Это... это роковое стечение обстоятельств, Лео!
— Башни активированы, Груздь закрыт, Олисанна как семечки расщелкает мои магазины... Все из-за меня!
— Ты не виноват, Лео! Там и так все назревало годами...
А водопад все низвергался, и каждая капля в нем — это чья-то жизнь, отобранная мной, прямо или косвенно... Мозг прокручивал их все. Одновременно.
— Стольких погубил... Больше десяти тысяч! Отпусти! Моя жизнь не стоит таких жертв...
— Не бросая меня! — раздалось с двух сторон.
— Как же я без тебя...
— Для кого же я буду...
— Дам тело и связь, вместе не пропадете. Пустите! Мое место не здесь...
— Ты обещал не бросать меня, Эль!
— Зачем тогда воплотил и удержал, если не нужен!
— Домой хочу! Мой выбор был ошибкой...
— Так, давай, и вернемся вместе, Эль!
— А я доставлю всех нас, скажи куда!...
— Я... я не знаю обратной дороги, а единственная подсказка может быть в Блуждающей Башне, неизвестно где летающей на Моцкафе.
— Мы ее обязательно найдем, Эль, и вернемся к тебе домой...
— Все вместе.
— Позволь вытереть слезы, Эль, не упрямься...
— Все из-за меня! Сплошная горечь выбора, беспрерывные страдания! И ты все еще хочешь секса...
— Эль...
— Ну так действуй! Дай мне раствориться...
— Нет! Не так! Не надо!!!
— Что ж ты убегаешь? А как же твое "не бросай"? А как утренняя прыть?
— Но я мечтал...
— Не об убийце, да? Я тоже имел мечты, да вот поди ж ты, это они меня отымели! Ну же!
— Прошу, не надо!!! Пож...
— Будет больно, ну и что? Зато твоя боль удержит нас в тварном мире! Ну же!
— Ты уже выбирал легкий путь, Леон! И что же вышло!?
— Ах, Лейо! А может с самого начала стоило так поступать? У меня открылись глаза!
— Да они все вытекли... Ай!
— Больше ужаса — сильнее якорь! Как тебе мои тентакли?! Только вообрази, любой будет!
— А-а-а-а!
— Ну куда же ты?! Регенерируешь к вечеру, не волнуйся! И продолжим...
— Я не хочу уже!... Не-е-е-т!
— Зато я хочу! Сколько просил и убеждал... Прекрати визжать, я даже не начал еще! Хватит визжать, как младенец! Х-в-а-т-и-т в-и-з-ж-а-т-ь! Аааааа!
— Ты убиваешь его! Это не он...
Глава 15. Преображение
Как противно визжит, аж сводит все! Найти-найти-найти! Убить! Где же этот ялов младенец!? Больно-больно-больно! Противная Арьяна! Арьяна!? Убить! Нет! Жжется! Вася и Иля, я не могу! Убить всех! Нет! Месть! За что!? Проснись же, мой зверь! Аааа... Иди и возьми ее, преумножь силу! Нееет! Я в тебя столько вложил, ты не смеешь не подчиняться! Аргх... Убей ее, и больше никто не причинит боль! Нет! Пусти зверя, и я открою путь домой! Я... Аааа! Убей!!! Мой дом... Убей! Они и есть мой дом! Борись, зверь! Аргхк! Нееет, Арьяна, Миэ... Забудь, нет его больше! Миэ!? Ты сам его убил, теперь она, фас! Мой Миэ! Вперед, Зверь! Убить! Не дам!!! Куда!? Назад!!! Афсхрхфсс... Что, не нравится водица!? Рррр! Сдохни, паскуда! Ох... Убей ее, и боль прекратится! Не-е-ет... Дай волю зверю, прекрати мучения! А если сюда?! Ииирр... Ты сам погибнешь! И так должник, разом выплачу всё! Стой...
Только вмазавшись в гигантский додекаэдр, я познал истинную боль! Вся предыдущая — это не более чем синяки. Однако вместо ожидаемой мгновенной смерти, меня втянуло внутрь.
Случилось невозможное: я больше не видел ни тварного мира, ни подпространственного слоя, и астрал не ощущался, не было визга, не было боли. Только я и двенадцать отражений. Кривые, с изъянами, убогие, кошмарные. И одно — родное, то, которое я видел раньше, погружаясь в себя, строя, как мне казалось, себя. Я видел, как именуемый Зверем пытается вырваться из этой ловушки. Как Ему здесь больно!
Но главней всего пуповина, все еще связывающая меня с Миэ! Ааа! Нет! Йейль, только не сюда! Прости, Миэ, но это ради тебя! Разлитой вокруг энергии хватило, чтобы взорвать мой брандмауэр раньше, чем через него просочится мерзкий паразит.
Только здесь начался настоящий бой между мной и паразитом, оккупирующим мои тела. Я по наитию стал исправлять сам себя, убирая кривизну, разрывы, изъяны. Но, сосредоточившись на одном своем отражении, я упустил другое, испоганенное Зверем.
Никогда я так еще не напрягал все свои умственные способности. Не сразу, Зверем часто сбиваемый с панталыку, я все же отвоевал вторую грань Додекаэдра Зеркал. Потом третью, четвертую, пятую. И вновь скатился до одной. Потеряю хоть одну — потеряю себя навсегда, выпущу яла, замахнувшегося на моих родных! Не бывать этому!
Попеременный успех длился до тех пор, пока я не вышел из себя. В прямом смысле, как когда-то в кармане. И стал работать снаружи, на уровне, недоступном Зверю, паразитирующему на моей оболочке. Навык остался, знания никуда не делись, умение нарастало.
Отвоевав тройку, уже не лез оголтело вперед. Одна тройная вершина была закреплена надежно, все попытки паразита я отбивал успешно, изучая его приемы, ожидая удобного момента. Та-Вастин научил меня аккуратности, Чаку — решимости, те-Иэльган — любви, Йом — терпению, Арьяна — радости жизни, Ноцуц — магии, Асколь — горечи ошибок.
Следом освободил четвертую пентаграмму, удвоим количество чисто своих вершин. И одним махом целая половина стала моей. Но на этом дело застряло. Он укрепился на своем дне, я на своем. Далее мы просто меняли основные грани, перемещаясь по додекаэдру. Пат.
Так мы и пялились друг на друга, скалясь. А!? Ах ты ялова тварюга, чего удумала! Мы тоже не лыком шиты! Вздумала использовать принцип подобия, йейльская залупень. Только грани-то повернуты, глупышка. У меня была тренировка, Зверь, я и шесть моих аватар! Что!? Не понравилось мельтешение? То ли еще будет, йейльчик мой милый! Родимый мой паразитик, как же я тебя люблю! Обними папочку, не бойся...
Создав инерцию, я рискнул, выигрывая всю партию! Бинго!!! Мои отражения четко совместились с занятыми им гранями. Боль полного преображения была сродни радости творения!
Но эйфорию победы прервала дисгармония царящего после изгнания дисбаланса. Это зверь наушничал, исподволь внушая суицидальные мысли. Инь и янь, добро и зло, вся эфемерность дуализма проявилась и была изгнана из моего Храма Сущности.
Исследовательская жажда конструкторской деятельности охватила меня целиком. Я увидел элементы, привнесенные Аней, Чако и Йомиэлем. Все мы друг в друге оставили след. Распознал и смог разложить по шагам действия Хранителя Башни, не найдя в них ничего предосудительного.
Кто-то еще воспользовался ситуацией, да так, что и не связать мне концы с концами. Причем и Додекаэдр Зеркал не я задумывал! А сам он не мог получиться, разве что вибрации моего творческого выброса в момент рождения Лейо запустили одну из программ древних, что возвели Призрачный Барьер. Ну и пусть, соберу осколки себя, воссоздам, там и разберусь.
Клубок стал полным после добавления астральной и духовной магических дисциплин. Нашел и дотянул все способности до одного уровня. Разглаживал, выправлял, соединял, отойдя от одинаковости. Гармония в разнообразии.
Внезапный резонанс всех моих отражений в самом разгаре вносимых доделок разом довел все до совершенства, воплощая Храм Сущности в оболочку, здоровую и крепкую, похожую на Додекаэдр Зеркал в миниатюре, рождающую бесконечность отражений, открывая истину о неизмеримости энергии, черпай да облекай осознанно, лишь бы смочь полностью охватить мыслью творение.
И плавность возвращения к нормальному состоянию обогатила меня несказанно. Не видя больше своих отражений, я окончательно осознал себя как нечто цельное, свободное от всех цепей выбора и навязанных связей, самодостаточное. Не было больше нужды в костылях в виде прокси и брандмауэров.
Глава 16. Новый виток отношений
Но груз памяти по-прежнему тяготел на плечах, не дав уйти в одиночное плавание по мирозданию. Жуть содеянного Зверем требовала немедленного исправления. Пусть и прошло две недели, но оставлять о себе такую память я не мог.
— Ты!?
— Да, — стоя на коленях у люльки с мирно заснувшей Арьяной, счастливо улыбающейся и раскинувшей ручки.
— Отойди от нее.
— Да, — отползая по мягчайшему ковру приятного древесного цвета, складываясь в три погибели и вытянув руки вперед.
— Как ты посмел вновь явиться!? — закрывая собой дочь, окружая ее дополнительной мощной защитой.
— Паразит уничтожен, брат. Я больше не одержим.
— Это не извиняет тебя!
— Да.
— Как мне теперь доверять тебе?
— Сердцем.
— Вставай, — тяжело вздохнул он. — Пойдем, расскажешь.
— Да.
В такой же тунике и штанах, пошитых его женой, я шел чуть сзади с боку. За нами шла неизменная тень, Усиль. Охранник с гиперкубом, которого я сильно покалечил, не смог сдержать вздрагивание при нашем появлении в коридоре, жест та-Вастина не сильно его успокоил, однако заставил остаться стоять на месте. Остальные уже были в курсе, в малом кабинете меня уже ждал поздний чай с Бартелло, пристально рассматривающего знакомого ему люфа.
Мое я больше не было пришпилено к точке меж трех пластов, их восприятие преобразовалось. По-прежнему могу создавать свои отражения-аватары, но я так соскучился по необременительному единству...
— Здравствуй, Барт.
— Здравствуй.
— Как понимать все это, Леон?
— В АЗУ мне подсадили паразита. Предполагаю, что Зверь проник в меня у ректора. Он ли, или через необычного фамильяра, или через магический контур. Не могу сказать. Ты знаешь о моем прогрессе, Вася, знаешь о первом проявлении Зверя. Чем с большими энергиями я работал, чем больше проливалось крови, тем сильнее он становился. Перелом случился в Грузде, где я, зараженный энтузиазмом, перенапрягся так, что он смог взять надо мной частичный контроль. Рождение Арьяны слишком сильно во мне отозвалось, еще больше связав нас, усилив и Зверя. Она почувствовала его приближение, и пыталась, как умела, спасти меня. Вась, ей удалось! Вы все трое живы, а я... Я пытался утопиться в живой воде, взяв его с собой, а потом сразился один на один и уничтожил. Все эти дня я бился с ним и восстанавливался, убирая все следы пребывания во мне, лишая возможности возрождения. Вась... Я не мог вот так поступить со своей семьей, давшей мне здесь новый дом...
— Ты еще тогда это предвидел... Если бы не Нимус, Зверь бы убил ее, Леон.
— Я верну ему долг. Где сапфир?
— Он треснул, Леон, и уже не пригоден ни к чему, — тем не менее залазя в шкатулку в одном из ящиков.
— Отец. Я не могу его прочитать, даже отражения нет, чтоб узнать правдивость слов.
— Я видел спящую дочь, Барт. И верю.
— Барт, а Нимусу ты поверишь?
— Кристалл поврежден.
— Живому глору, Барт. Запоминай!
Взяв сапфир, я обратился напрямую к духу:
— Здравствуй, Нимус!
— Лев!?
— Да, успокойся. Я пришел отблагодарить тебя, Нимус.
— Ты изменился...
— Да, Нимус. И могу помочь воплотиться, хочешь?
— Я уже давно этом не мечтаю... Твой Зверь повредил мое последнее пристанище, Лев.
— Лео, Нимус. Ты защитил самое дорогое для меня...
— Лео... действуй, мне ли выбирать?
— Да.
— Я не откажусь от новой жизни... С Арьяной.
Младенец у меня все еще стол перед глазами. Не долго думая, я начал действовать, медленно и аккуратно, для Барта. Новое тело следует осваивать с младенчества. Так и появился у меня на руках брат-друг-муж Арьяны, маленький Нимус, мокрыми сапфировыми глазками смотрящий на меня.
— Только писаться не надо, ладно, Нимус? — на что мальчик весело засмеялся сквозь слезы, двигая ручками и ножками. — Будем выбирать медальку, Нимус?
— Лео... — выговорил он.
— Лео, Нимус. Вась, ты ведь не отдал никому те подарки? — брат смог только мотнуть головой и полезть в другой ящик, не отрывая взгляда от маленького гномика, — Нимус, ты, кстати, гном теперь! — не менее весело касаясь его ушка и носика. Удивляющийся младенец — это нечто! — Ну-ну, чего захныкал? Сам же сказал, что от жизни с Арьяной не откажешься. Вот тебе и игрушку папа принес, какая нравится?
— Лео...
— Лео делал, Нимус. И Йомиэль. Молодец, она идет тебе, Нимус. А теперь спать, к утру папа придет в себя и покормит тебя... Баю-баюшки баю... — окружая защитой.
— Ты смог...
— Барт, боюсь только, расспросить ты его сможешь годика так через три.
— Леон.
— Он у меня прилежный, правда?
— Этот или этот?
— Оба! Лео, ты...ты...
— Я, брат, голоден, а ты только чай и велел приготовить? Эй!? Только при Барте слезу не пускай, стыдись!
— Он поймет... Лео! Я так рад, что с тобой все в порядке!...
— Что ж ты отпустил Чако и Арама? Они же так мечтали защищать малышку...
— Они сами...
— Конечно сами, Вася, с твоего напутствия... Барт, чего рот раззявил? Отнеси дядю к тёте и принеси плотный ужин!
— Развели младенцев...
— Хочешь, и тебе сделаем?!
— Сам справлюсь, дед, — все же улыбнулся он, нежно беря спящего Нимуса, завернутого в теплую воздушную ткань цвета светлого сапфира.
— Угу, сколько тебе уже, а где мои правнуки? Только Дионук и старается!
Страдальчески вздохнув, Барт удалился.
— Не томи, рассказывай!
— Хех! Через гиперпространство брат, но для других такой способ непригоден.
— Эх... Ты упоминал Чако и Арама, видел их?
— Ага, они в роще Раледо.
— Еще одна, подобная Браэль?!
— Так и знал, что ты о ней прознаешь. Что хоть доложили?
— Хы! Сказки про фей!
— Так ли уж и сказки?
— Ноцуц доложил только, что внутрь попасть не смог, а из рощи вытекает ручей с живой водой. А вот Чако такое порассказал, что только за голову и хвататься.
