Рост его перестал волновать, трофеи и деньги оказались второстепенными.
Хмырч пробирался к ожив..., гм, нахоженным тропам и пытался обдумать поведение Солеана. Этот его психоз произошел намеренно и выверенно? Своего патрона воришка не понимал, но это и был существенный плюс — предсказуемый главарь перестает быть таковым, враги убирают или свои прирезают, не суть — закон улицы суров ко всем. Прозорливость и сила удержат на плаву — сожрет время, подкинув молодого проныру.
Хмырч вполне осознавал цели предприятия. Грандиозность пришлась по нраву, теша самолюбие.
Шисф свидетель, вор горел желанием прикарманить кое-что. Взять хотя бы золото — нафига оно в пещерах? Хмырч грустно улыбнулся — кого он обманывает? Давний благоприобретенный пунктик помог снискать определенную славу и обзавестись нужными знакомствами — официально найм не прекращался, этот побег его личная инициатива, потому последний штрих остался в воображении вора.
Внезапное знание — черный огонь слился с его Тенью — подтвердило догадки. И пролило бальзам на сердце. Плут мастерски прятался в тенях, однако когда-то начатая охота за Тенью не задалась. Трижды он пытался проникнуть в касту высших воров — от культистов пришлось драпать так, что пятки сверкали, а потом еще и спешно опорожнять кубышку и напрягать знакомых, чтобы успеть до окончания деки вернуть потерянную до локтя правую руку без губительного понижения навыков владения ею. Тогда он зарекся, но слава деяний высших бередила душу, хотелось свершений. Дохотелось... до Пек-Блэ, в котором почти угас...
Он как раз вышел на скудно освещенный мхом тракт, когда его тень ожила, перестав отражать блеклую действительность. Проходящий мимо лич замешкался, покрутив льдисто светящимися глазницами, и порывисто одернул драную мантию пекца, отчего свите из трех костяных воинов с добротными круглыми щитами и легко удерживаемыми навесу десятиволновыми рунными фламбергами добавилось рвения, отчего горшковые шлемы покосились в разные стороны. До того сопровождаемые им костелапы никакой реакции не проявили, продолжив цокать в согласии с одними ими ведомыми целями. Видя относительно мало число бредущих, Хмырч заключил — активность нежити под землей тоже зависит от времени суток, самые низшие слишком вялы по сравнению виденным накануне. Нечто подобное он предполагал, пускаясь в свою авантюру. Плут честно планировал разведать бывшее дварфское поселение, но после случившегося "утром" возвращение не намечалось, а особенно после уходя светляка в его Тень и чувства прячущегося за спиной, конечно же, Солеана, что означало: во-первых, он получил высшее одобрение и его шансы признаны; во-вторых, патрон с ним, а не с теми, что буквально окрылило вора, обогнавшего широко шагавшего лича.
Пелагея
Несправедливость ее обвинения терзала. Магесса не принимала в расчет время, потраченное на ругательные перебросы с чародейкой, полагая, что и так приложила максимум усилий. Вообще свершила подвиг, освоив заклинание ранее запредельной для себя сложности. Еще бы пара-тройка применений и все было бы как на мази. В Шлехне у нее не требовали невозможного, в Пек-Мэйбе тоже, а тут вынь да полож!
За своими проблемами она не уделила должного внимания воину и прошляпила — соперница решила взять реванш, доказать словами и делами свою желанность, раз воин избегает лишний раз смотреть на ее, давайте будем говорить честно, прекрасное тело в соблазнительной для мужиков "одежде".
"Мда..." — подумала она зло о закусившей удила. "Всем что-то пытается доказать" — сощурившись. Видит же, как смутился бравый вояка, которому она наверняка вчера напомнила, что женщина.
В тишине каменных мешков думается о всяком. Пелагея пыталась по черточкам разобрать магический контур, использованный на ритуале, потому тоже решила блеснуть выводами, но по другим причинам, нежели Хмырч. А потом она дернулась — наконец-то дошло, что за странность присутствовала в светляке, на который не раз обращала взор. Заклинание, отводящее волшебный взор! А за ним... а за ним... а за ним!..
Накативший ступор, какие-то детские предъявы... Во рту пересохло и желудки хором заявили о себе.
Танпа они нашли в соседней пещере посреди груды лома. Воин сидел перед алеющими обломками и смотрел в никуда, не отреагировав — потеребив раз за правое плечо и пронаблюдав, как его кличут за левое, она отступилась. И досадливо поморщилась, когда Кешниафа вновь обыграла ее, затеяв готовку, распространившую дивный аромат, на который и явился понурый Танпелард.
— Не приходил? — Вяло бросил воин, насытившись.
— Нет, — ответили женщины хором. Пелагея ощерилась на циканье.
— Вчера три часа ползал, — имея ввиду Хмырча, продолжила Кешниафа, представив цик в ином свете, скосив при этом взгляд на сопровождающее мужчину пламя, колыхающееся как натуральное. — Что делать будем?
Пелагея внутренне облегченно вздохнула — сама намекать на необходимость разобраться со сложенными ими обеими вещами не желала, намучилась с подзарядкой ох..о как! А уж тем более заводить речь про ... г..о, в котором они все очутились по вине ... ! Сама она с радостью бы свалила отсюда — амулеты телепорта зарядили до кучи, а ящерки выбрались из пустыни. Две в эту ночь углубились в леса Лоюзхэда и резко затормозились, как первая в южных тропиках — обилие опасностей диктовало свои условия. Ночь, и номер два доберется до цели, оказавшейся, по всей видимости, в Зодле, столице. Обязательства наемницы... Плевала она на них после уточнения, куда именно из обширных недр нужно нанимателю. Сама она как-то читала, знакомясь в библиотеке по месту обучения с удивительно обширной историей и географией именно проклятых земель.
Горный массив изобиловал дварфскими поселениями, покинутыми в результате бедствия — "Того Самого" проклятья. Выжившие так и не оправились, хаживая под гномами и не рыпаясь. Предания гласили о предтечах, разбросавших в горах свои то ли базы, то ли опорные пункты, то ли еще что-то. Постепенно гильдия Пек подгребла под себя торговлю древними ценностями, а лет сто назад как отрезало, хотя экспедиции снаряжались и смельчаки находились — общеизвестно о трех возвращенцах, ставших неимоверно богатыми... затворниками. Выходит, мертвяки завелись в огромных количествах. Пелагея грешила на предтеч или города дварфов, но никак не на столицу последних, признанную во всем остальном мире, не считая других мифических материков, за источник всех бед этих земель. Еще перед сном вчера она думала — отмучилась, впереди шухер в стане нежити, вскрытие тайников и назад. А ту-у-у-т тако-о-ое!
— Собираться, — лаконично буркнул Танпелард, задумчиво касаясь стопки монет.
Почти сразу следом послышался звон со свистом слишком быстро втянутого воздуха — мужчина едва кривился. Решительно тряхнув до сих пор растрепанными волосами, он принялся все более смелыми касаниями ног собирать в свое подпространство общую поклажу, оставив лишь ремнабор, с коим под молчаливые взгляды и отбыл. Кешниафа увязалась за ним, предложив не отвергнутую помощь.
Раздраженно и обиженно отвернувшись, она демонстративно зашелестела страницами фолианта, решив для себя не повторять оплошностей с межплановым особняком и поработать над выявленными огрехами в ожидании невесть чего. Сказывалась таки выросшая привычка подчиняться.
Но магия не пошла. Совсем. Сосредоточиться и вникнуть не получалось — мешали отвлеченные мысли, затрагивающие Солеана, Танпеларда, Кешниафу, Хмырча и ситуацию в целом. Препоганая — что еще тут добавить? Аванс получен и, строго следуя слогу клятвы, возврату не подлежит, плюс формально цель достигнута — они в недрах западных гор.
Прислушавшись, Пелагея со странными чувствами обнаружила, что ни о чем предрассудительном те двое не говорят, общаясь строго по делу — ремонт всяких наручей да поножей, воинская х..я в общем. Завидовать? Ревновать? Беситься на повисшую неопределенность? Магессу охватила гнетущая тягость. Ей было проще переложить всю ответственность за решение на мужские плечи, которые она ждала все годы у ханибэ. Внезапно она вспомнила, с какой брезгливостью относилась к встречам, распространяя пренебрежение на мужчину, и как вцепилась в него, увидев и... и попробовав сокровенное при других обстоятельствах. Она относилась к Танпеларду как к вещи, живой вещи, ее вещи, любимой вещи. Как к исполнительному голему, требующему определенного внимания.
Испугавшись, что это не ее мысли, Пелагея стремительно возвела ментальный барьер, самый мощный, какой знала. Но то ли поздно, то ли ложно. Хрен редьки не слаще.
— А теперь думать и ждать? — Уныло входя к подозрительно затихшим.
Танпелард занимался тем, что проводил ладонью над очередным куском металла, и тот исчезал под ней. Каждый следующий раз ладонь приподнималась чуточку выше. Воин собран и сосредоточен, чародейка задумчиво сидит сбоку в прострации, явно наблюдая процесс волшебным зрением.
— Об опасности нас предупреждали, меч мешался. Хмырч забрал меч. Он не вернется к нам.
В подтверждение его слов погасли разом все три огня, оставив чувство одиночества.
Глава 16. Первый бой он трудный самый
Кешниафа
Рядом паршиво взвизгнули. Чародейка чертыхнулась, недобрым словом поминая крикливую дуру — чего паниковать, когда вспышка запечатлела всю пещеру со всеми свежими царапинами и сколами?
Поспешив зажечь пульсар, она поняла — напрасно готовилась. Любимый научил ее зажигать шар плотного огня, в ее исполнении импульсно пышущий жаром. В прошлом мире чародейка остыла сердцем и колданула хладное пламя, стылый пульсар, который без команды не ужалит, не прожжет, не взорвет, не расколет. Чем не многофункциональный светляк?!
Кеш спрятала удивление, опустив очи долу — сил ответить Воину не нашлось. А удивилась неожиданно ровному свечению из-за слишком частой пульсации, не улавливаемой глазом, как было должно по терпеливым объяснениям оставшегося в ином мире любимого полуэльфа.
— Он нас бросил? — Голос сорвался на визг.
— Да, — меланхолично ответил Танпелард, лишь на секунду замешкавшись со следующим обломком, причинившим более сильную боль, аналогично предыдущим задавленную при выходе. Второе зрение слетело с Кеш, живо представившей усиление красных тонов в бурлящей ауре.
— Да как же это он?! Да что же...
— На тебя не угодишь, — презрение окатило и Кеш, оторопело моргнувшую. Воображаемое лицо магстервы нарисовалось недалеким от реальности.
К эху его слов добавилось сбитое и судорожно восстанавливаемое дыхание Пелагеи, грузно усевшейся прямо на камни.
— С вами обеими Солеан полностью рассчитался у самого входа. Одной прокачал источник, вычерпав ритуалом до донышка, вторую вывел в астрал, дав контроль над ящерками. Меня и вора просто проверяли. Последний оказался смелее и сообразительнее, приняв и развив посыл Солеана до полезных рун на своем теле, но за этим и все, не считая вчерашнего. Вам двоим он дал последний шанс доказать пригодность — у одной, как я понял, открылась новая форма, у другой появилось в книге удивительное заклинание. Как вы распорядились дарами? Со мной ударными темпами рассчитались вчера, выведя из строя прихваченный до кучи хлам, способный подставить во время боя, а заодно выбив почти всю скопившуюся дурь и спесь, почти... Лишь Тольрапт без ненужных раздумий бросился голодным к означенной цели, добровольно, поняв произошедшее вчера и не стребовав расчета для себя — надобность отпала, к нему вернулась жажда воровских приключений и стремление увековечить свое имя, переплюнув всех собратьев по ремеслу. А мы сдали, заколебались, неуразумели...
— И Солеан бросил нас, когда дистанция между нами превысила порог его возможностей, — горько и с досадой прошептала Кеш. Мысль оказалось вслух.
— У нас есть заряженные телепорты... — сунулась было магдура.
— У нас, — с ядовитым сарказмом хмыкнул воин. — По твоим же вчерашним словам сегодня одна из ящерок достигнет адресата, и в успехе нет сомнений. Солеан ужем знает больше, и он ужем близок к выдиранию корня здешних проблем, на годы опережая тех, кто вырежет пекский нарост, не помышляя забраться глубже...
— Этот мир недружелюбен к эльфам, мое кровное проклятье осталось со мной, — тихим подавленным голосом. — Посему без поддержки телепорта опытной рукой меня и возможных попутчиков выбросит невесть где, включая иной мир — так уже случилось единожды в первый месяц пребывания в новом мире.
— Так вот, — продолжил вновь перебитый Танпелард, — основополагающая цель клятвы достигнута — боги посчитали ее исполненной, сегодня сняв ее с меня. — Да, Кеш заметила резкое изменение настроения и поведения мужчины, прекратившего ремонтиться на коленке. — Прочие указания имеют широкую трактовку. Официально заявляю — я по праву снимаю с себя всякие обязательства по отношению к тебе, Пелагея Толаданд де Пийтишинг.
— Нно... — изумилась быстрой речи упомянутая. Она что-то еще бессвязно лепетала, когда он продолжал.
— Когда-то я зарекся крутить лубофь на службе. С вами двоими я запутался в своих желаниях. Недавно прозрев, дал еще один зарок, запрещающий не указанный в договоре секс со служебным окружением. А по поводу что делать дальше...
Не сдержав стон, он повалился на спину, схватившись за голову. Вокруг в беспорядке появилось все ранее упрятанное в подпространственный мешок-карман, черт знает, как теперь это недоразумение именовать.
Кешниафа подняла глаза. Танпелард, Танпелард... Он оказался скрытнее любой девушки, умолчав настоящий возраст. Выглядел едва оперившимся бородой перед попаданием в Пек-Блэ молодцем, а оказался опытным мужем, павшим от вскруживших голову чар, возможно неосознанных виновницей. Она круто ошиблась, выстраивая линию поведения с ним, как и гребаная магшлюшка, что с одной стороны утешало, а с другой валило в пропасть. Его эмоции во время ритуала смотрелись столь трогательно, что Кеш повелась на сентиментальность, по пути не замечая очевидного.
— Берите, что хотите, — хрипло сделал он широкий жест, все еще страдая от плещущейся внутри боли. — Задета честь воина и баронета. Я не смогу дальше жить с этим пятном. Я буду отвлекать внимание нападками на этот сраный городок, облегчая путь крадущемуся вперед Тольрапту столько, сколько сдюжу живым, нежити мертвым я не достанусь. Сегодня подготовка здесь, начну завтра.
— Чем задета? — Осторожно спросила Кеш, пока магноль жевала губы.
— Я не устоял перед соблазном, — тут же откликнулся Танпелард, явно подражая в честности Солеану, — свалив все на подлость в тайне насмехающегося над всеми нами. Я спутал трусость с оценкой техники ведения боя. Я повелся на разводку и не совладал с желанием убить, тем самым утратив контроль над явственно означенной учебной схваткой. Я в абсолютно недопустимой ситуации позволил женщинам встать на мою защиту.
Вот так вот. Женщины. Дура, ты, Ке, безмозглая овца! Такого ценного мужа отрядить в остолопы!.. Одно радовала ее — она не падала в глазах Танпеларда еще ниже, как поступала Пелагея, пытавшаяся что-то там вякать, вместо уместного выслушивания. Сама она, конечно, прерывала его дважды, но оба по существу.
