— Скальп… — негромко прогудел голос жёлтого земнопони, облачённого в облегчённую десантную броню, состоящую из плотного серого комбинезона с металлическими пластинами, нашитыми по всему телу.
— А-а?.. — почти пискнул рогатый жеребец, теряя концентрацию над телекинезом и роняя свою «игрушку». — Д-да, босс?
— Заткнись, — Бодихард скривил морду в неприятной гримасе. — Бесишь.
— Хи-хи… — нервно рассмеялся красный жеребец, отступая подальше. — Прости, босс…
Одного взгляда серых, выцветших глаз, в которых не ощущалось эмоций, но при этом похожих на два прицела, хватило молодому бандиту, чтобы окончательно замолчать. Лагерь же, в котором половина пони имела кьютимарки, тем или иным образом отражающие психические расстройства, погрузился в приятную тишину, нарушаемую звуками обыденной суеты: кобылы пытались приготовить ужин, жеребята прятались за родителями от голодных или похотливых взглядов «добрых» друзей, а бойцы чистили оружие, перебрасываясь ничего не значащими фразами.
Не так давно, пару дней назад, двое «меченых», как прозвали обладателей испорченных кьютимарок, решили, будто «нормальный» пони не должен управлять бандой. Они не придумали ничего умнее, кроме как схватить кобылу, до падения бомб работавшую учительницей литературы, а теперь являющуюся подружкой босса, чтобы сперва поиметь, а затем и изуродовать её (чего они этим хотели добиться, даже другие бандиты не понимали).
Бодихард подоспел как раз вовремя, чтобы снять со своей подружки глупо хихикающего единорога, размахивающего ножом перед её заплаканной мордочкой. Ну, а после этого было избиение, после которого два изломанных тела, к ужасу окружающих — продолжающих хрипеть и дышать, были показательно обезглавлены. С тех пор земнопони не разговаривала ни с кем, кроме маленькой дочери и своего «мужа», служа ему для вполне понятных целей…
Сам Бодихард не был сильно умным или начитанным, так как бросил школу в пятом классе, после чего стал «шестёркой» в одной из банд Эпплвуда. Благодаря физической силе и умению быть неприметным (что при его росте, не уступающем знаменитому Бигу Макинтошу, было совсем непросто), его приметил Биг Босс, сделав личным телохранителем.
Когда на землю стали падать бомбы, они возвращались из деловой поездки в Кантерлот, попав в стихийно образовавшийся лагерь беженцев, где тут же начались столкновения между полицией и бандитами. Кто был инициатором беспорядков, Бодихард не знал, но когда всё закончилось, он остался самым «Большим Боссом» с несколькими молодыми парнями из банды и кучей испуганных, голодных, растерянных жеребцов и кобыл, потерявших почти всё.
В тот день жёлтый земнопони сделал то, к чему его частенько приучал Биг Босс, отправляя на различные операции: он взял на себя ответственность. Назначил нескольких пони, которые на его взгляд умели думать головами, на должности своих заместителей, и стал твёрдым копытом наводить порядок. Далеко не всем это нравилось, но…
— Босс, гость прибыл, — доложила грязно-оранжевая пегаска, одетая в спортивную защитную форму для летунов, мягко приземляясь перед земнопони.
— Веди, — коротко ответил Бодихард, окинув взглядом подчинённых, навостривших уши при появлении дозорной.
Идти пришлось метров двести, так что Бодихард начал раздражаться, подозревая крылатую кобылу в какой-то подставе, но стоило ему взобраться на очередной невысокий холм, как взгляду предстал… шестилапый робот, похожий на прямоугольный короб с башенкой, поворотной турелью и парой сумок в виде тубусов на боках. Чуть вдали виднелись ещё три силуэта его собратьев, которые тоже несли некий груз.
— Приветствую, — произнёс динамик механическим голосом.
— Хм, — жеребец коротко кивнул (после того как с ним начала разговаривать одна из тех надоедливых летающих железяк с глазом, он ожидал чего-то подобного). — Я слушаю, мистер Крусейдер.
— В этих сумках находятся сублимированные пайки и лекарства, — шестилапый механический монстр отстегнул удерживающие ремни, позволяя грузу упасть на землю. — Их вы получите в любом случае, вне зависимости от ответа на моё предложение. В сумках, которые принесли другие роботы… Вам рано знать, что в них находится. Так что, мистер Бодихард: вы готовы сотрудничать?
«Всем и всегда нужны пони, которые будут делать грязную работу… Даже если эти «все» — роботы», — глядя в объектив камеры, земнопони понимал, что выбор у него невелик, и если сейчас отказаться, то скоро придётся идти на совсем уж неприглядные меры для выживания, за которые он сам был готов убивать разных отморозков.
— Условия? — одним словом и дал согласие, и заявил о том, что не собирается быть безмозглым «мясом», готовым идти на всё, что угодно, Бодихард.
— Я в вас не сомневался, — на этот раз прозвучавший из динамика голос показался довольным.
«Надеюсь, что я не делаю большую ошибку… Эх. Думать — это не моё», — промелькнули в голове главаря банды грустные мысли.
…
Мэйнхэттен преобразился: пусть дома по-прежнему стояли безмолвными памятниками прошлому, красуясь зевами окон, будто бы слепыми глазами взирающих на мир вокруг, а столбы зелёного пламени, источающие радиацию, лишь немного затухли, но на улицах больше не было видно трупов, а разбитые машины либо оттаскивались прочь, либо разбирались прямо на месте. С высоты монорельсовых дорог, частично обрушенных взрывами, но продолжающих оставаться одной из наиболее примечательных частей города, стайки шестилапых дронов, снующих туда-сюда с завидной неутомимостью, напоминали настоящих муравьёв в муравейнике.
Один из жилых районов Мэйнхэттена вовсе оживал (если так вообще можно говорить о месте, куда стекаются разумные гули): пришедшие в надежде на исцеление или просто из страха остаться в одиночестве заражённые вредоносной магией жеребцы и кобылы старались обустроить свой быт, либо селясь в больнице, где имелись вода, электричество и организовывался досуг, либо занимали опустевшие квартиры в соседних домах. Впрочем, каждый день они всё равно шли в это здание, чтобы пройти обследование или получить работу.
«Удивительно, что Пон-Три не говорит об этом месте в своих выступлениях, будто бы его и не существует», — если бы я мог, то покачал бы на это головой (всё же понять мотивы диджея, пусть у меня и есть самые обширные знания о местной психологии, крайне непросто).
Однако же не это сейчас главное: один из грузовиков, управляемый специализированным дроном-водителем, объезжая завалы, к разборке которых ещё только предстоит приступить, направлялся к небоскрёбу, маяком возвышающемуся над мегаполисом, словно символ надежды и веры. Впрочем, учитывая тот маленький факт, что и у пони, спрятавшихся под магическим барьером, далеко не всё идёт гладко, можно сказать, что надежда имеет горький привкус…
«С чего это меня потянуло на подобные рассуждения?», — запустив самодиагностику, которая заняла пару секунд объективного времени, прихожу к выводу о том, что клиническая смерть Винил Скретч сказалась на мне сильнее ожидаемого, и даже то, что единорожку удалось реанимировать, не решило проблему окончательно.
Локализовав причину, провожу коррекцию своего восприятия относительно этого события: не стоит его забывать, но не стоит давать воспоминаниям столь сильно влиять на мышление.
Тем временем грузовик выехал на площадку перед небоскрёбом, где во всю суетились строительные дроны, завершающие возведение шлюза, в котором можно будет проводить предварительную обработку как грузов, так и разумных…
«Операция «Торговый контакт» начата».
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Заботы машины
Примечание к части
Чтобы поднять мир из руин нужны те, кто просто будет делать свою работу не за страх, а за совесть. И тогда потомки, взглянув на пройденный предками путь, смогут с гордостью назвать их героями.
Плач жеребёнка заставил Винил проснуться, но ещё несколько секунд она не могла осознать, где находится и что происходит. Впрочем, это не помешало ей попытаться выбраться из кокона, в который превратилось обмотавшееся вокруг тела одеяло.
— Лежи, я подойду, — с неприкрытым весельем в голосе произнесла Оникс, соскальзывая с края постели на пол и потягиваясь всем телом, словно большая кошка. — Крестоносец, включи свет… пожа-алуйста.
На последнем слове чёрная единорожка широко зевнула, после чего потёрла глаза предплечьем правой передней ноги. Скретч же, наконец-то справившись с одеялом, приподнялась на передних копытцах и, щуря глаза от ударившего по ним сияния ламп, медленно разгорающихся под потолком, повернулась к люльке в виде корзины, установленной у противоположной стены спальни.
— Кто это у нас тут такой шумный? Кто недовольный?.. — растянув губы в искренней улыбке, Шилд подошла к постельке маленькой серой единорожки, наклонилась и втянула носом воздух. — Кто это у нас пелёнки испачкал?
— Подожди, — диджейка спустилась с кровати на пол и, воспользовавшись телекинезом, стала доставать принадлежности для умывания. — Сейчас я со всем разберусь.
— Отдыхай, Вини, — подняв плачущую кобылку из корзины передними ногами, Оникс перенесла её на низкий столик. — Не зря же я тут нахожусь?
— Эй, — шутливо возмутилась Винил, легонько ткнув подругу левым передним копытцем. — Я, может быть и не молодая, но и не немощная старуха.
— Заметь… — начала было говорить чёрная единорожка, но услышав сердитое сопение, повернулась к подруге и подняла передние копытца в защитном жесте. — Молчу-молчу.
— Так-то, — фыркнула Скретч, подходя к дочке и начиная развязывать пелёнки. — Лучше принеси воды.
— Угу, — подруга кивнула и направилась в ванную. — Сколько нести?
— Стакана хватит: мне только горло промочить, — ответила диджейка.
— Эй! — резко обернулась Шилд, сердито глядя на подругу. — Я тебе не служанка.
— Шучу я, — вздохнув, театрально закатила глаза Винил. — Окти нужно почистить. Не забыла?..
За прошедшие месяцы ситуация в стойле окончательно стабилизировалась и даже вопрос воды уже не стоял столь остро: непрерывно работающие конденсаторы и посменно сменяющие друг друга гидроманты, полностью обеспечивали потребности пони в жидкости. Впрочем, стирка одежды всё равно оставалась слишком большим расточительством, так что привилегия одеваться осталась только за жеребятами.
Вдвоём, белая и чёрная единорожки быстро справились с устранением причины неприятного запаха и плохого настроения светло-серой кобылки, маленький рог которой больше напоминал шишку на лбу. Ну, а закутав дочь в чистую ткань, диджейка принялась с ней сюсюкаться:
— Кто у нас такой чистый? Кто у нас довольный? Хочешь кушать?.. Ты моя прелесть.
— Сейчас принесу, — вздохнула Оникс, направляясь к выходу в коридор.
— Смотри какая вредная эта тётя Шилд: как принести мне стакан воды, так возмущается, а если нужно сбегать на кухню за молоком… Ууу, — надула щёки Скретч.
— Ты сама сказала, что не немощная, — показала подруге язык чёрная единорожка, прежде чем скрыться за дверью.
— Вредина, — дёрнув ушками, проворчала диджейка, удобнее усаживаясь крупом прямо на пол и прижимая к груди маленький свёрток. — Только ты меня и любишь, моя маленькая Окти…
Покачиваясь вперёд-назад, немолодая кобыла продолжала говорить мягким, негромким голосом, в каждое слово старательно вкладывая все тепло и заботу, на которые только была способна. Для неё было тяжёлым ударом узнать после пробуждения после родов, что она не сможет сама кормить свою дочь, да и слова о немощи были не столь далеки от истины, так как стоило чуть-чуть перенапрячься, как сердце начинало колоть и дыхание сбивалось.
— Я ни о чём не жалею, моя дорогая, — чмокнув крохотную единорожку в макушку, заявила Винил. — Я сделаю всё, чтобы дать тебе счастливое детство и лучшее будущее. Обещаю.
…
Грузовик, приводимый в движение электродвигателем, работающим от спарк-батареи, въехал в металлический ангар, пристроенный к небоскрёбу, словно бы окружённому тонкой прозрачной плёнкой. Едва он остановился, как внешние створки закрылись, отсекая внутреннее пространство от тусклого света серого и безрадостного дня, а установленные под потолком распрыскиватели включились, покрывая все поверхности химическим составом. Только после этого, ещё одни двери (на этот раз — внутренние) открылись и, стуча по полу тяжёлой обувкой, из второй шлюзовой камеры вышли пони в костюмах химической и радиационной защиты.
Трое жеребцов и две кобылы, кто — копытами, а кто и при помощи магии, сноровисто вскрыли контейнер и стали выгружать из него тяжёлые ящики. Им понадобилось не более получаса, чтобы переместить продукты питания из транспортного средства во вторую герметичную комнату, после чего один из работников подошёл к кабине, где на водительском месте разместился причудливый робот, похожий на паука.
— Мистер Крусейдер, мы закончили, — прокашлявшись, привлёк к себе внимание таинственного покровителя Хуфбол.
— Я заметил это, — прозвучал спокойный ответ механическим голосом. — Ваша часть сделки?
— Да-да, конечно, — земнопони засуетился и, потянувшись к закреплённой на боку сумке, извлёк из неё защитный футляр, похожий на пенал. — Вот — четыре водных талисмана малой мощности.
— С Цитаделью приятно иметь дело, — протянув трёхпалый манипулятор, шестилап забрал контейнер из копыт жеребца, а затем спрятал его внутри своего корпуса.
— Мы же одно дело делаем, — смутился житель башни. — Да и если бы не вы, нам бы пришлось надолго затянуть пояса, пока теплицы выйдут на нормальную производительность.
— К сожалению, не все пони понимают, что лишь взаимопомощь, взаимоуважение и взаимовыгодное сотрудничество помогут Эквестрии восстать, — констатировал тот, кто управлял дроном, после чего объектив камеры, установленной в поворотной башенке, навёлся на Хуфбола. — Да и я вовсе не уверен, что в условиях нехватки практически всего, главы Цитадели согласились бы отдать такую ценность как водный талисман совершенно безвозмездно. Да и можно ли винить их за это? В конце концов, щедрость, как и милосердие, способны проявлять только сильные…
— Что вы такое говорите, мистер Крусейдер! — возмутился жеребец, даже всплеснув передними ногами в воздухе. — Милосердие…
