— Значит, гражданскую власть в Москве сейчас представляет Зубатов... — задумчиво протянул Терещенко. — Ну, думаю там порядок будет. Вот бы нам ещё в Питере столь же авторитетного градоначальника где-нибудь взять...

— Где, это понятно, — резко вступил в разговор Керенский. — На Тучковой набережной19. А вот уговорить этого анархиста взять власть...

— Вы имеете в виду ... ? — изумлённо выдохнул Родзянко.

— Да, именно его. Князя Кропоткина, Петра Алексеевича. Ни один человек в России не обладает таким авторитетом среди всех революционных течений как князь Кропоткин. И его деятельность на посту председателя КЕПС за последние два года завоевала ему уважение и среди предпринимателей.

TBD Гельсингфорс, 4 марта 1917

Романов-на-Мурмане

Александр Михайлович торчал на Александровском аэродроме, занимаясь комплектованием полка торпедоносцев берегового базирования. Почему этим должен заниматься командир "Измаила" и адмирал?

А потому что Нагурский, скотина, хороших командиров из авиагруппы авианосца отдавать не хочет. Поэтому будущим полком пока командует 24-летний прапорщик Миша Бабушкин. Впрочем, у Нагурского все такие юнцы. Летать и топить броненосцы умеют, а вот организовать жизнь полка — это гораздо хуже. Списать что ли сюда кого-нибудь из флотских офицеров с "Чесмы"? Тоже не хорошо. Командовать авиационным соединением должен лётчик. А как прапорщик будет капитаном второго ранга командовать?

Ладно, дадим им унтеров постарше и потолковее, справятся.

В небе показалась тройка "Москитов". Не подвёл Сикорский, и несмотря на то, что творится в столице таки отправил на север обещанные самолёты для берегового полка. Бомберы честь по чести описали круг, зашли один за другим на полосу. Один из них подрулил прямо к подножью вышки, где стоял адмирал Романов. Люк открылся и на полосу стали спускаться люди. Сандро уже хотел отчитать командира за излишнюю лихость, но первым на полосу ступил отнюдь не командир. Почти неузнаваемая в авиационном реглане и шлеме из машины выбралась великая княжна Ксения.

Великий князь порывисто обнял супругу.

— Откуда ты здесь?

— Ну понимаешь... Пойдём куда-нибудь в тепло, продрогла я за время полёта.

С бытовыми условиями в Александровске-на-Мурмане было плоховато. Поэтому адмирал повёл супругу к своему катеру, ожидавшему у берега. Там по крайней мере тепло от поддерживаемого под парами котла.

Через полчаса Ксения уже сидела в командирской каюте "Измаила" и пила чай с коньяком, постепенно приходя в себя.

— Понимаешь, в Питере ещё за неделю до отречения Никки стало твориться что-то странное и страшное. Перебои с хлебом, разгневанные толпы на улицах, бунтующие запасные полки. После объявления манифеста об отречении слуги из Аничкова дворца почти все разбежались. Электричество отключили, мы с маман сидели при свечах. Вчера вдруг приехали моряки на бронированном автомобиле, и сказали что по приказу фон Эссена они собирают членов семьи всех офицеров флота, которые находятся в Питере и вывозят в Кронштадт, где спокойно. Командовал такой юный гардемарин, Федя Раскольников. Я сказала что без мамы не поеду. Федя задумался, и какой-то пожилой унтер сказал, мол, тёща тоже член семьи. Так что они вывезли нас обеих. Но сначала не в Кронштадт, а на Комендантский аэродром, к Игорю Сикорскому. Он и предложил мне не улетать в Кронштадт на летающей лодке, а дождаться утра когда будут перегонять три борта на Мурман и попроситься пассажиром, чтобы улететь к себе.

Пилоты потом шутили что они теперь борт номер два. Борт номер один, мол возит главу государства, а номер два — наследника престола.

— Это с чего они взяли?

— Ну понимаешь, это их Временное Правительство каких только идиотских указов не напринимало. Например, Романов-на-Мурмане переименовали в просто Мурманск.

— Это правильно. Романов-на-Мурмане это теперь я. А город пусть будет Мурманск. Но причём здесь твои права на престол.

— А закон о полном равноправии женщин и мужчин они тоже ухитрились принять. А Мишкин — младше меня. Так что у него теперь номер второй. Кстати, ты не в курсе, что с ним? После этого странного заявления, что он примет скипетр только если это ему предложит Учредительное собрание, я о нём ничего не слышала.

— Сидит в Нижнем, лечит язву, налаживает оборону Ипатьевского монастыря.

— Хм, мещанин Минин у него, конечно, госпожа Марсова. Как раз по новомодному закону о равноправии. А кто Пожарский?

— А на чёрта нужен Пожарский бывшему командиру Дикой Дивизии? Этот в случае чего сам поведёт ополчение. В общем, если хочешь с ним связаться, послать ему радиограмму никаких проблем.

Апрельские тезисы фон Эссена

После получения новостей об отречении царя, русские социал-демократы в Женеве стали собираться в Россию. Их швейцарский единомышленник Роберт Гримм предложил своё посредничество в переговорах с германским правительством насчёт поездки через территорию Германии.

Ленин категорически отказался.

— Вы понимаете, что пойдя на какие-либо соглашения с немецким правительством, воюющим с Россией, мы дадим повод нашим политическим противникам объявить нас немецкими шпионами. Нет, никакой Германии. Пусть дольше, но будем добираться через союзников и нейтралов.

Через парижских негоциантов, с которыми в ходе работы патентным поверенным Нэтти в Европе, он завязал тесные деловые отношения, Владимир Ильич сумел выйти на шведского арматора, корабли которого ходили под нейтральным шведским флагом из Гавра в Гётеборг. Так что осталось только добраться до Гавра через Францию, это было относительно несложно.

16 апреля поезд, в котором ехали из Финляндии большевики, прибыл на Финляндский вокзал Петрограда. Они не ожидали увидеть здесь огромную толпу встречающих и караул Красной Гвардии, усиленный двумя броневиками.

Ленин при помощи красногвардейцев взобрался на пулемётную башню броневика и начал импровизировать речь о социальной революции.

В этот момент откуда-то со стороны Охты по Неве спустился серый четырехтрубный крейсер. На крыше носовой башни его стоял человек в адмиральской шинели.

Он поднёс к губам микрофон.

— Ну что, Владимир Ильич, померимся у кого стволы толще? — раздался над Невой его голос, усиленный мощными динамиками.

— Это Эссен, — шепнул высунувшийся из кабины броневика матрос 2-го флотского экипажа. — А главный калибр у "Баяна" восемь дюймов.

— Ну что вы, Николай Оттович, — сказал Ленин, понимая что его голос, ничем не усиленный, до крейсера не донесётся.

Вечером в доме Кшесинской, реквизированном солдатами автобронедивизиона, где разместился Петроградский комитет РСДРП, Ленин столкнулся с Нэтти.

— И зачем тебе понадобилась эта демонстрация с "Баяном"? — поинтересовался он.

— Мне?! — деланно удивилась девушка.

— А кому же ещё? Не говори что фон Эссен сам до этого додумался. Для того чтобы сообразить мериться толщиной стволов крейсеру с броневиком нужно иметь совершенно инопланетный стиль мышления. А мы все знаем, кто тут марсианка. К тому же всем известно, что после того, как ты в пятнадцатом году Эссена от пневмонии вылечила, он тебе в рот смотрит.

— Ну ладно, признаюсь. Да это я. Мне нужно было некоторых твоих сторонников шугануть. Чтобы знали что они не самая толстая лягушка в этом муравейнике. Но и ты тоже хорош. Ну надо же было ляпнуть про социальную революцию. Нет, я понимаю что толку от этого Временного Правительства ждать не следует, а поэтому и особо напрягаться с его поддержкой не стоит. Но зачем же об этом сразу на всю площадь орать.

Вот и пришлось тебя немного заткнуть с помощью усилителя звука, поставленного на крейсере.

— А ты как будто знала, про что я буду говорить.

— Знала, конечно. Тебя же немедленно заносит стоит тебе начать выступать перед толпой без подготовки. Пиши хотя бы план выступления и старайся от него не отклонятся. Нам сейчас главное не спугнуть всех этих Львовых и Чхеидзе. Чтобы они не ударили по нам первыми, прежде чем мы будем готовы взять власть.

— Можно подумать ты сейчас не готова. Если ты можешь загнать крейсер выше Литейного моста. Это же мало, чтобы командующий флотом у тебя с руки ел, надо же ещё и развод мостов организовать. Причём в апреле, до начала навигации. Флот твой, авиация твоя, городское хозяйство тоже каким-то образом твоё. Признайся, у тебя и верные пехотные части есть.

— Ну есть немного. Больше в Нижнем. Там у меня выздоравливающих раненых около полка. И все верят, что обязаны мне если не жизнью, то здоровьем. Ну и скауты, конечно. С этими я вообще уже сколько лет плотно работаю.

TBD Июльские события в Петрограде

Царская семья

Двадцать пятого июля Михаил получил радиограмму от Нэтти, что его помощь срочно требуется в Нижнем. Немецкое контрнаступление на Юго-Западном фронте к тому времени уже выдохлось, и ему удалось без больших сложностей получить кратковременный отпуск.

Ещё несколько радиограмм, визит в один из бомбардировочных авиаполков, приданных фронту, и вот уже они с Джонсоном сидят скрючившись в бомбовом отсеке "Москита" отправленного в Нижний на замену моторов.

В Стригино их встретила Нэтти, как обычно за рулём своей небольшой машинки и повезла на свою фабрику, по дороге рассказывая про причину вызова:

— Понимаете, этот идиот Керенский решил выслать царскую семью в Тобольск. В Петербурге ситуацию более-менее контролирует флот, поэтому того что восставший народ порвёт царя на тряпочки, Керенский опасается зря. А вот в Тобольске, в котором у власти непонятно кто, такое запросто может случиться.

— А какое вам дело до царя? — удивился Михаил.

— Понимаете ли, я не хочу жить в стране, история которой началась с бессудной расправы не только над предыдущим правителем, но и над ни в чём не повинными девочками. Поэтому я хочу добиться того, чтобы до созыва Учредительного Собрания, которое уже решит предавать Николая суду или нет, вся царская семья находилась в безопасности.

— И что вы предлагаете?

— Снять её с поезда где-нибудь, где там Транссиб пересекается с Мариинской системой, и привезти сюда, в Нижний. Здесь, как вы понимаете, есть две основные военные силы — Красная Гвардия Сормовского и Канавинского заводов и выздоравливающие в госпитале. И те, и другие уже разагитированы на тему того, что революция это не бунт, а порядок.

— И какими военными силами вы собираетесь это сделать? Наверняка же царскую семью отправят в ссылку с соответствующей охраной.

— Ещё весной я попросила у Эссена парочку старых эсминцев, для контроля поволжского региона. И вот сейчас "Эмир Бухарский" и "Москвитянин" уже прошли Вытегру и приближаются к Белозёрску. Каждый из них это три четырёххдюймовки, шесть пулемётов и около сотни человек.

— А зачем вам в этой операции я?

— Затем что вам брат и его семья поверят. Очень сложно спасать тех, кто не хочет быть спасённым. Кроме того, вы уже полгода занимаетесь подготовкой штурмовых отрядов. На миноносцах там есть несколько человек, имевших опыт десантов в Курляндии летом 1915, но этого мало. Нужно за оставшиеся несколько дней обучить людей действовать в городской застройке, с использованием автоматического оружия против превосходящих сил противника. И так чтобы весь город в процессе в развалины не превратить. Давайте грузим сейчас в мою летающую лодку полсотни комплектов штурмового обмундирования и пистолет-пулемётов и летим в Белозёрск.

* * *

Второго августа 1917 года состав, везущий Николая II и его семью в Тюмень, прибыл в Череповец.

На станции к удивлению Николая его встречал отряд моряков под командой кого-то в генеральском кавалерийском мундире. Присмотревшись, Николай понял, что видит перед собой родного младшего брата, Михаила, в пользу которого он, собственно и отрекался, хотя тот короны и не принял.

Как только поезд остановился, моряки сломали строй и оцепили вагон. Николай обратил внимание, что вооружены они были короткими "окопными" ружьями-пулемётами под пистолетный патрон, которые Мещёрский уже второй год пытался запродать военному ведомству, но то приняло это новшество в штыки. А флот... Нет про флот он ничего не понял.

Михаил широкими шагами пересёк перрон и вошёл в вагон. Ружьё-пулемёт у него было, но висело на спине стволом вниз.

— Мишкин! Ты всё-таки сумел с нами встретиться! — обрадовался брату Николай.

— Никки, Аликс, девочки! Быстро выгружаемся. Вас, Евгений Сергеевич, — обратился он к Боткину, — это тоже касается.

— Но почему?

— Дальше по реке поедем. У меня тут миноносец. Не то чтобы самое комфортабельное транспортное средство, но не медленнее поезда, и три четырёхдюймовки тоже вещь иногда полезная.

— По какому праву? — поинтересовался полковник Кобылинский.

— По праву сильного, — ответил Михаил Александрович, и ружьё-пулемёт как-то незаметно переехало со спины под мышку, в положение для стрельбы с опорой на ремень.

— У меня тут особый отряд в триста человек, — продолжал настаивать командир царского конвоя.

— Без артиллерии и пулемётов. А у меня тут эсминец с тремя четырёхдюймовками и шестью "максимами" это не считая поголовного вооружения экипажа автоматическим оружием. Ваши люди просто не смогут покинуть вагоны. Поэтому сдавайте мне царскую семью под расписку. Боткин и прочая свита, насколько я понимаю, свободные люди, добровольно следующие за ссыльными, и их задерживать вы в любом случае не имеете права.

— И как это мы по реке попадём из Череповца в Тобольск? — спросила Анастасия. — Ведь корабль не может переплыть Уральские горы.

— Ну вообще-то это вполне возможно. В 1913 году твой papá дал разрешение нижегородским купцам на реконструкцию Северо-Двинского канала? Так вот там теперь шлюзы как раз под миноносец класса "Финн". Так что можем уйти в Двину, по ней в Архангельск, по Северному Океану в Обь, а там и Тобольск. Но мы так делать не будем. Что вы, собственно, забыли в этом Тобольске? Чем хуже, к примеру, Ипатьевский монастырь под Костромой? Там история нашей династии начиналась, пусть там и закончится. Но вообще-то я вас хочу увезти в Нижний.

Николай продолжал ничего не понимать:

— Почему именно Нижний?

— Потому что там хоть и революционный, но порядок. Что в Питере, что в Сибири я не могу быть уверен, что вас не порвут на тряпочки просто потому, что вы царская семья. А в Нижнем если и отклонятся от справедливости, то в сторону милосердия.

— Мишкин, я тебя не узнаю, — вмешалась в разговор Александра Фёдоровна. — ты стал какой-то резкий, говоришь короткими фразами, действуешь быстрее чем говоришь.

— Надо вас на киноплёнку снять. А через полгода жизни в Нижнем показать. Соприкосновение с прогрессом людей меняет. Когда ездишь не на лошади, а на автомобиле или танке, командуешь через микрофон радиостанции или танкового переговорного устройства, это и правда меняет. Сандро меняться начал ещё раньше, но вы на это как-то внимания не обратили.

Буквально через полчаса царская семья с немногочисленными сопровождающими её в ссылку придворными были погружены на эсминец "Москвитянин" и тот отвалил от причала, направившись вниз по Шексне развив полный, двадцатипятиузловой ход.