Судорога монарха прошлась и по спине Луиса, что физически поймал наслаждение, закричал от того, что член Легрэ проник до основания и остановился, пульсируя и заставляя задыхаться.

Почувствовав тепло семени внутри, Легрэ довольно улыбнулся и развязал руки Луиса. Выйдя из него ненадолго, приказал:

— Вставай на четвереньки, милый.

Герцогу было сложно исполнить приказ. Запястья нещадно кололо, а потому он оперся на локти и склонил голову. Светлые кудри рассыпались красивым рисунком по покрывалу, как лучи солнца.

— Умничка, — похвалил Кристиан, огладив юношу по ягодицам. Потом Легрэ медленно отпустился спиной на постель и, поднырнув под юношу, взял его мужское достоинство в рот до самого основания и, лаская пальцами еще не сжатое колечко ануса, принялся за дело.

Юноша всхлипнул, когда барон оказался внизу. Разноцветные круги поплыли перед глазами, но сильнее было ощущение беспомощности перед собственной похотью. Сколько раз Луис ловил себя на том, что тело живет словно отдельно от его разума. Сколько раз постигал его тайны заново.

— Еще, умоляю, еще, — затрепетал он, когда палец вошел в тело.

Тонкая улыбка появилась на губах короля, он сел рядом с мальчиком, чтобы исполнить его просьбу. Лаская одной рукой поясницу и копчик Луиса, второй потихоньку начал проникать внутрь.

Герцог выгнулся, упираясь вновь головой в подушку. Яркий крик вырвался из горла, когда к пальцу добавилась еще и рука Фернандо. Мурашки пробежали по спине до самого основания острыми иголками.

Легре с радостью выполнил просьбу герцога, изматывая его изощренными ласками губ и языка и сам наслаждался этим.

Каждая минута добавляла и страдания, и сладострастия: Луис толкался на пальцы, задавая темп своей страсти сам, толкаясь в рот Кристиана с громкими вскриками и то и дело пытаясь убежать от выматывающей близости.

Ему не давали — юноша был фактически в плену умелых губ и пальцев, пробуждающих в его теле дикую страсть, которую так любили Фернандо и Кристиан. Тяжелая теплая рука короля на пояснице чуть прижимала мальчика к постели, не давая ему слишком сильно дергаться, изредка лаская ложбинку между ягодиц, вызывая все новые взрывы похоти.

Сладкие слезы капали на покрывало, мокрые волосы липли на лоб — Луис вздрогнул в последний раз, сжимая мышцы и вновь дергаясь к бегству, и теплое семя наполнило рот барона как подтверждение того, что дело доведено до конца.

Кристиан не упустил ни капли семени своего любимого мальчика и еще какое-то время наслаждался его вкусом и неторопливо дарил ласки языка. Попутно Кристиан довел себя до разрядки, а когда все закончилось, взял руки юноши в ладони и долго целовал красные следы на запястьях.

— Позже еще повторим, — пообещал он.

Фернандо лежал рядом и гладил обоих любовников. Дьявол неудовлетворенно порыкивал, вертясь внутри, пытаясь пробиться, но королю было все равно — в тот момент было хорошо и правильно. Однако достаточно скоро он поднялся и, крикнув подать еды, принялся одеваться. Присев на кровать, еще раз с удовольствием оглядел любимых.

— Сейчас поедим, вы потом отдохните. Луис, если захочешь, приходи потом ко мне, — было видно, что мысленно король уже не здесь. Небольшая складка легла между бровями, выдавая озабоченность.

Легрэ кивнул.

— Хорошо, Фернандо. Не беспокойся о нас. — Он поднялся, чтобы подать любимым завтрак, а после того, как все насытились, отправился к себе.

Герцог тоже начал собираться, словно боялся, что Кристиан вернется, и уже через пять минут он юркнул в дверь за слугами, виновато улыбаясь.

— Я скоро, — сказал уже в дверях, чтобы исчезнуть за двумя пажами.

Монарх с кривоватой ухмылкой проследил за мальчиком и спокойно пошел к себе — уже должны были принести листы с первым результатом расследования, затеянного Фернандо после вчерашнего разговора с Легрэ.

* * *

Вечером Кристиан поджидал герцога в узком коридоре напротив кабинета короля — Луис еще не пообещал вернуть Алонсо в Вестготию, а Легре хотел этого. Обняв юношу за талию, барон прижал герцога к стене и поцеловал в шею.

— Фернандо сегодня загрузил тебя письмами? Я думал уже не дождусь.

Юноша, что старательно избегал новых разговоров о том стражнике, или кем он был, понял, что Легрэ выискал момент поговорить наедине. И этого следовало ожидать.

— Нет, я просто с ним сидел пока и другим секретарем. Мне нельзя напрягаться. Мэтр отправил меня полежать.

— Тогда я провожу тебя, до твоих комнат. — Легрэ подхватил юношу на руки и понес вперед по коридору. — Держись за меня крепче, милый.

Герцог успел только ахнуть, когда оказался над землей

— Куда мы? Я сам... — он смущенно покраснел и обхватил руками шею барона, боясь упасть.

— Я знаю дорогу в рай, любовь моя. — Кристиан улыбнулся. — Я отведу тебя туда, но сначала хочу с тобою поговорить.

— Не надо, — Луис нахмурился. — Ты опять об этом юноше... Я не понимаю зачем? — юноша не пытался вырываться, но уже понимал, что разговор так просто не закончится. И этот Алонсо просто вбился в голову Кристиана.

— Я виноват перед ним — это раз, — ответил Легрэ, внося Луиса в спальню и ставя на ноги. Дверь Кристиан запер на засов, а после вожделеющим взглядом окинул фигурку любимого. — А во-вторых, должен же кто-то охранять Вестготию от врагов, а Алонсо сможет. Он патриот до мозга костей. Изгнание для него принесло много горя.

— Ты сам его увез, — нахмурился Луис и начал нервничать, что дверь закрыли. — Я совершенно не мог повлиять на то, оставить его или нет... Король вспылил, да?

Легрэ помрачнел, вспомнив ту страшную боль, пронзившую его сердце в тот вечер от слов короля — и вся она отразилась в синих глазах. — Не хочу это вспоминать, — поморщившись, сказал он и отвел взгляд. — Ты хочешь понять то, чего я сам не понимаю. Я просто знаю, что так надо, и что вернуть Алонсо будет правильно.

— Так верни. Он верен королю и раз нет причин к ревности, то Фернандо ничего иметь против не будет. И вообще, твой избранник очень странный, — Луис отступил к столу и прислонился к нему. — Кристиан, то, что я стану королем, это твои фантазии. Самое большее, что может произойти, если вы умрете... я буду регентом. Я знаю законы, а в случае рождения наследников, то ... — и он пожал плечами.

— Регент, король, какая разница? — Легрэ помотал головой. — Я не могу вернуть Алонсо сейчас, иначе Фернандо прикончит его в приступе плохого настроения. Мальчик ничего плохого не сделал, а придется страдать. Может это и смешно прозвучит, но меня мучит совесть за этого мальца. Я могу вернуть его, но я не в силах обеспечить его безопасность.

— Ты сам виноват. Фернандо очень подозрителен, — герцог крутил по столешнице чернильницу и не понимал, что именно желает его возлюбленный. — Хорошо, я обещаю, что не стану его обижать и верну. Ты доволен?

Самообладание далось юноше с трудом. Мало ему было принцессы, теперь еще это.

— Спасибо, — тихо ответил Кристиан, подошел и обнял Луиса — крепко, искренне благодаря. — Прости меня. Со временем ты все поймешь сам, наберись терпения. А меня прости сейчас.

— Ты уже и так достаточно заставил меня поволноваться, — такое радение за незнакомца, а возможно и нового любовника, напрягало неимоверно. Луис учился держать свои эмоции, но каждый раз срывался, и это было плохо, вот и теперь он не знал, как себя вести. — Я постараюсь простить.

Кристиан нежно погладил юношу по щеке.

— Сердишься?

— Ты и сам знаешь, что так. А ты бы не сердился, если бы я привел пажа и сказал бы, что он станет мне лично служить и жить в моих покоях?

— Сердился бы, — честно ответил Легрэ. — Я бы просто с ума сошел. И мне очень плохо сейчас, потому что я дурак, но я не могу поступать иначе. Мной движет любовь и убеждение, что Алонсо тебе пригодиться. Вот так вот все глупо выходит.

— И звучит тоже не очень умно, — заметил Луис, расслабляясь в объятиях мужчины и вздыхая. — Я напился и упал, когда увидел вас той ночью, — сказал он. — Я думал, что больше тебя не увижу.

— Прости, что заставил тебя все это пережить. Знаешь, но если бы можно было прожить это сначала, я не поступил бы иначе... Луис, любимый. — Кристиан стал целовать юношу спешно и вскользь, его щеки, губы, глаза. — Я же болен тобой. Мальчик мой, как ты мог подумать...

Герцог не успел ничего ответить, оказавшись в кольце рук, оглушаемый поцелуями и признаниями. Он и сам обнимал Кристиана, отчаянно и не желая отпускать, словно кто-то мог отнять.

И как водится, Легрэ долго не мог остановиться в ласках, целовал, прижимал ближе, давал волю рукам, взглядам, но ни одна из одежд не была сорвана с юного тела герцога и едва Легрэ понял, что дальше окончится соитием, он остановился.

— Не сейчас... Позже, хорошо?

Герцог, разгоряченный поцелуями, сразу очнулся от сладкого сна, что пришел с радостью близости и нежности. И кивнул робко, не вполне понимая сейчас Кристиана.

Легрэ все же счел нужным объяснить:

— Ты не готов сейчас... Плохие эмоции все еще владеют твоим сердцем, а я всегда хотел от тебя особенной близости — близости без остатка. Ты будешь готов к ней... Как только окончательно поймешь, что мне не нужен ни один юноша, кроме тебя.

— Хорошо, раз ты так думаешь, — герцогу вдруг стало немного горько, словно ему не доверяют, а еще в сердце опять закралось недоверие. Значит, утром доверял, а теперь нет? — Тогда я, пожалуй... — Луис растерял следующую мысль, виновато озираясь и ища причину не продолжать этот разговор. Наткнулся глазами на книги. — Я тогда буду учиться.

— Луис. — Кристиан ухватил его под локоть. — Все не так. Я... Не знаю, как. Объяснить. Я хочу, правда... Больше, чем раньше, но...

— Да, я понял, — кивнул герцог и направился к дверям, намереваясь убрать засов. — Ты чувствуешь себя неловко.

— Черт. — Легре потер лоб, пытаясь хоть немного придти в себя. Не особенно получалось. Он перехватил руку Луиса, когда пальцы уже взялись за засов, развернул лицом к себе и... Ничего. Кристиан смотрел на него, закусив губу до крови. — Ударь меня.

Луис и сам не понял, но дал барону пощечину и весь задрожал.

— Десять дней, — вдруг заплакал он. — Десять дней я не знал, что с тобой, где ты... Десять дней, — ладонь еще раз ударила по щеке.

Отлично! То, что надо! Глаза Легрэ вспыхнули яростной страстью.

— Нечего было запускать в меня тарелками, — рыкнул он, вжимая собой герцога в стену.

Юноша в ответ тоже зарычал от боли, такой сильной душевной боли, что слезы текли по лицу теперь ручьями.

— Я и впредь запущу в тебя тарелками, — задыхаясь, заявил он.

— Запускай, — отрезал Легрэ, не сбавляя напора. — Запускай, но за дело, а не тогда, когда сорвать злость хочется. Ты меня с ним видел? Я тащил его в постель? Я изменял тебе с ним?

— Я не знаю, — Луис вновь попытался ударить барона, только тот слишком сильно держал. — Я ничего не знаю. Пусти!

— Не знаешь? Вот этого? — зашипел Легрэ, целуя юношу в губы коротко и страстно. — Или этого не знаешь? — Рука дернула блио на груди, разрывая ткань. — Алонсо да, красив, но сколько я повторять буду тебе, что я тебя хочу... Тебя, Луис, а ты издеваешься надо мной.

Юноша испуганно дернулся прочь, опасаясь приступа у Легрэ, когда тот гневался, то нередко переходил всякие границы. И теперь тоже злился невероятно.

— Хватит! Прекрати, — герцог просил, упираясь ладонями в грудь мужчины и сверкая глазами.

— Прекратить? — переспросил Легрэ и нахмурился. — Да пожалуйста. Может еще и уйти? — Кристиан отпустил герцога, с непониманием глядя в глаза. — Ты ревнуешь меня, но больно сделал не ревностью, а тем, что фактически обвинил в измене перед Фернандо. Ты повел себя так, будто видел своими глазами, как я перегибал этого мальчишку через стойло и засаживал ему по самые яйца... Ты все еще любишь меня, Луис? Или я просто твоя собственность, которую ты ревностно бережешь?

Луис растерянно уставился на барона, а потом опустил голову. Опять его обвиняют и...

— Давай обойдемся сегодня без взаимных обвинений, — попробовал говорить он спокойно, хотя слова больно кололи сердце. — Скажи королю, что я в саду. Я немного пройдусь, — герцог развернулся и трусливо отправился восвояси. Вернее, он убегал от подобных разговоров, где Легрэ все ставил с ног на голову. Несколько пролетов, и вот уже вечерний двор, и сад, и... герцог задумчиво побрел к воротам. Сегодня ему следует побыть совсем одному. Так лучше для всех троих.

Кристиан чертыхнулся, но оставлять все как есть, не собирался. Да, он не пошел следом за герцогом, а спустился в тюрьму. Там он выбрал себе одного из пленников, осужденных на смерть, разумеется помоложе и посимпатичнее, и пообещав ему за хороший трах жизнь, приодел и повел в сад, прихватив бутылку вина.

Под вишневым раскидистым деревом, Легрэ хорошенько приложился к бутылке, не забыв и о своем рыжеволосом тощем спутнике. И тот вовсе был не прочь позаигрывать с бароном.

Легрэ бродил по саду, в надежде отыскать герцога, но предназначенный для него спектакль с треском провалился, едва барон понял, что Луиса нет в замке. Час поисков тоже ничего не дал и Кристиан, бросив своего пленника на произвол судьбы, со всех ног кинулся в покои короля.

— Луис? — позвал он с порога, останавливая взгляд на Фернандо, который стоял у окна. — Он здесь?

— Что? — очнувшийся от своих мыслей монарх повернулся к барону. — Луис? Нет, я его вечером не видел. Я думал, он с тобой, — медленно продолжил Фернандо, разглядывая брата. — Так... Быстро вспоминай, что ты у нас начальник охраны и поднимай всех. Пусть проверят замок, сад и разыщут последнего, кто видел мальчика. Я до ворот, если меня там не будет, значит, я в кабине. Матео, — король успел выйти за дверь и кивнул одному из охранников. — Разыскать немедленно барона Альмейро и ко мне в кабинет. И секретаря моего тоже. Кристиан? Ты еще здесь? Не мешкай, потом объясню. — И чуть ли не бегом направился к замковым воротам. Следом за ним двинулись оставшиеся гвардейцы личной охраны, кроме отправленного с поручением.

Легрэ кинулся выполнять распоряжение короля и через полчаса уже вся столица суетилась, разыскивая тех кто мог что-то знать. Кристиана беспокоила мгновенная реакция Фернандо, с которой он откликнулся на известие о пропаже Луиса. Складывалось ощущение, что он что-то знает.

Когда первые поиски не увенчались успехом, король распорядился продолжить расследование, начатое вчера, но уже без церемоний. Буквально в течении суток было выяснено следующее: одни из служанок, убирающая комнаты королевы, довольно часто бегала в город на свидания, причем старалась это делать тайком. Но матушка Кармелита, которая крепко держала челядь в своих старческих руках, знала все обо всех, поэтому выяснить про глупую девку не составило труда. Фернандо с самого начал заподозрил всех, кто был около Анники — из-за фразы "тиран, запрещающий своей супруге писать нежные письма ее братьям и семье", принесенной Легрэ из таверны. Попутно выяснилось, что эти слухи появились совсем недавно и о них просто не успели еще доложить, и это было хорошо — предательства среди своих король не терпел.