На площади было полно народу. На площади была казнь. Печальный чин незнакомой мне расы — с мелкочешуйчатой кожей, как один из наших магов, что-то читал по бумажке. Палач, хмурый немолодой орк, примеривался к топору. Я решительно двинулся к помосту, уже понимая, зачем меня сюда тянуло, и что я должен делать. Рамон за плечом демонстративно застонал — он тоже всё понял. Я проигнорировал оборотня и не слишком вежливо ломанулся через толпу. Расступаться они не собирались — даже наоборот, пытались попридержать зарвавшегося чужака. Наконец, я бросил вопросительный взгляд на Рамона — уж он-то должен знать местные обычаи. Рамон сделал характерный жест — провел рукой по лицу ото лба к подбородку, мол, "как ты меня достал, божественная твоя рожа" — и... перекинулся. От могучего рыка тигра в полной тарнсформации люди на площади шарахнулись в разные стороны. В два прыжка тигр оказался перед ограждением. Стража оживилась, но сильно занервничала — сталкиваться с матерым тигром в бою не хотелось никому. Вскинули арбалеты стрелки — я как раз успел добежать.
— Подождите! — крикнул я. — Мы не хотим неприятностей, мы просто хотим освободить этого... э-э-э... юношу... — едва удержавшись от знака вопроса в конце, сообщил я. Окончательной уверенности в поле спасаемого не было: худощавый, одежда свободная, да и поза такая, что не разглядишь. Но, судя по всему, я всё-таки угадал.
— Да вы что? — вскинул бровь чешуйчатый. Я смутно почувствовал, что он маг, и что нас только что чуть не убили... — Занятно... То есть, вы готовы его купить?
— А что, так можно? — ошалело покосился я на тигра. Тот поднял на меня мрачный взгляд, вздохнул, возведя очи горе. Потом перекинулся обратно в двуногую ипостась.
— Можно, — мрачно сообщил он. — И сколько стоит этот... несчастный? — поинтересовался Рамон у чиновника. Тот назвал сумму. Получалось немного, чуть больше нашего совместного заработка. Оборотень ещё раз вздохнул, понимая, что дальше всё ложится на его плечи, и начал торговаться. Чиновник ломался не долго — всё лучше несколько увесистых монет, чем смерть совершенно безвестного воришки, хоть и вампира, хоть и какого-то слишком странного.
В итоге, наше приобретение поставили на ноги, отряхнули (всё это проделывал орк) и бесцеремонно за шиворот спустили с помоста. Толпа, что показательно, не сильно разочарованная отсутствием развлечения, бурно обсуждая явление тигра народу, разбредалась.
— Ну, и на что мы потратили первую зарплату? — мрачно покосился на меня Рамон, опуская руку на плечо парню. Тот вывернулся, затравленным зверем косясь на оборотня.
— Та-а-ак... Дожили. Ярогор, по-моему, он как-то не сильно рад свалившейся на него удаче...
— Я не буду рабом, — тихо, но твердо произнес парнишка. В глазах его на мгновение плеснуло такое презрение, то даже я почувствовал себя жалким и ничтожным. Впрочем, быстро вспомнив, что я тут, всё-таки, бог, а не просто так погулять вышел, я насмешливо фыркнул.
— Идиот ты. Был им, и останешься навсегда. На кой ляд нам раб сдался, сам подумай? — вздохнул я. — А, да, кстати... Давай сюда руки. Да давай, не бойся, я не кусаюсь!
— Угу, он сегодня уже ужинал, — усмехнулся Рамон, и вдруг запнулся и на мгновение задумался. — Тебе не кажется, что должно быть наоборот? Это, вообще-то, я страшный тигр-оборотень! — он не поленился, и даже состроил зверскую гримасу. Весьма, кстати, впечатляющую...
— Рамон, не буйствуй, — хмыкнул я, перерезая кинжалом веревки на запястьях парня и веревку на шее. Он посмотрел на меня с недоумением. — Ну, что ты так смотришь, болезный? Пойдём лучше, мы тебя ужином накормим... Если найдём, на что его купить.
— Найдём, — фыркнул Рамон. — Даже на пиво приличное хватит.
— Я тебе уже говорил, что ты мастер по части торговли? — восхищенно протянул я.
— Не говорил. Да я это и сам знаю, — оборотень хлопнул меня по плечу, самодовольно ухмыльнувшись.
— Кто вы такие? — подал голос спасенный, топавший с нами — не то по инерции, не то действительно кушать захотелось.
— Мы-то? — переспросил тигр, покосившись на меня. Я слегка пожал плечами. Чую я, неспроста нам этот парень попался, и не просто очередное он приключение на дороге, а что-то куда более важное. — Я тигр-оборотень, как ты успел заметить, а вот это, — он кивнул на меня. — Бог. Самый натуральный и всамделишний.
При слове "бог" мальчишку будто передёрнуло. Он ещё пристальней впился в меня глазами и каким-то ещё странным шестым чувством, которое я ощущать-то ощущал, а вот объяснить подробнее — затруднялся.
— Ты какой-то неправильный бог, — покачал головой спасенный. Я возмущенно фыркнул, а оборотень бессовестно заржал.
— Вот! А я все думаю, как же эту заразу охарактеризовать поточнее! Неправильный!
— Ты невероятно остроумен, но попридержи это, пожалуйста, при себе, а то, неровен час, порежется кто-нибудь, — буркнул я забавляющемуся оборотню. Скотина полосатая. Ведь точно знаю, что это он просто показуху устраивает: ну, не бывают оборотни в триста с хвостиком лет такими, не бы-ва-ют! А все равно хочется дать подзатыльник и в угол поставить. А самому на луну завыть от чувства, что все это уже было совсем недавно... Только те детишки надо мной так ухохатываться себе не позволяли. — А ты, парень, что, много "правильных" богов видел?
— Я знаю тех, кто видел, — несколько помрачнел он.
— Ладно, почти пришли. Думаю, продолжить общение стоит в более располагающей обстановке...
Обстановка расположила нас в просторном зале трактира постоялого двора, за одним из небольших столиков. Причём к нам присоединилась и Ми-Су. На её появление свежеспасенный отреагировал странно. Сначала растерялся, потом помрачнел. Но когда она отвесила нам с оборотнем по подзатыльнику со словами: "Где вы шлялись, я волновалась!", а мы в ответ только возмущенно, но вполне безобидно заворчали, парень офонарел окончательно.
Напоенный и накормленный, спасенный несколько взбодрился и вроде бы даже успокоился.
— Ну, давай теперь, рассказывай, — кивнул оборотень, откидываясь на спинку. — Как дошёл до жизни такой, ребёнок.
"Ребенок" насмешливо фыркнул.
— Я? Ребенок? Да я постарше вас буду!
Мы с Рамоном переглянулись. Я не выдержал и заржал... Оборотень тоже весьма характерно оскалился.
— Мне, между прочим, двести восемьдесят четыре года, — буркнул он.
— Ага, а то я не знаю, что для вампиров этот возраст — окончание юношества, — отозвался Рамон. — А я вот оборотень, недавно три с половиной сотни разменял. Ярогор вон вообще у нас бог двухтысячелетней давности.
— Ну, давайте теперь ещё чем-нибудь материальным померяемся, — насмешливо фыркнул я. На этот раз заржал уже Рамон, правда, и вампир кажется тоже повеселел. А спустя секунду общего веселья добавила Ми-Су, до которой, видимо, дошло, и она залилась краской до кончиков ушей. Тут уже и вампир рассмеялся, и я позволил себе похихикать.
— Тьфу на вас! Жеребцы... — обижено буркнула неллота.
— Ладно, повеселились и хватит, — махнул рукой Рамон, все ещё ехидно ухмыляясь. — Вещай. За что тебя на плаху-то загнали?
— За воровство...
— А у нас уже за это казнят? — недоуменно вскинул бровь князь оборотней.
— У вас казнят за то, что оказался не в то время и не в том месте, — на один бок усмехнулся вампир. — А, всё-таки, кто вы такие? И чем я обязан неожиданному спасению? — он покосился на Рамона, потом едва качнул головой своим мыслям, и вполне уверенно уставился на меня. Я понял, что в этот раз сваливать ораторство на оборотня (а так хотелось!) не удастся, да и не стоит.
Вкратце, я пересказал вампиру историю своего появления здесь, вскользь упомянул, что раньше был магом, но сейчас этой силы лишен, описал, как встретил Рамона и Ми-Су...
— Ты вылечил нелотту магией? — вытаращился на меня вампир. Потом перевел взгляд на Некромантку. Та кивнула, покосившись на меня с благодарностью. — Тогда ты, наверное, действительно бог, — парень как-то помрачнел и скуксился.
— Ну, а ты-то кто такой? — слегка прищурился я. — Ты же даже не представился...
— Алмир, — бросил он.
— И что, без клана? — вмешался оборотень. И данный факт его явно очень удивил.
— Я не знаю своего клана, я сирота, найденыш... И обычный мелкий воришка.
Мы все трое практически синхронно поморщились. Видимо, ложь почувствовали одновременно. Ну, да, действительно... Некромантка такие вещи должна сечь на раз, Рамон тоже, хоть и не маг, но обладает поистине звериным чутьем и трёхсотлетним опытом за плечами. А я... ну, тоже чему-то, видимо, за восемьсот лет жизни научился. Чувствовал я, что врет он, причём безбожно...
— Послушай, если ты будешь вот так откровенно врать, вали лучше сразу на все четыре стороны, — проворчал я, недовольно морщась. — У меня от твоей лжи, кажется, мигрень начинается, а я ими сроду никогда не страдал!
— Не могу, — бросил на меня злой взгляд вампир. — Вы купили мою жизнь...
— Тогда послушай меня внимательно, — оборотень, до того сидевший в расслабленной позе, привалившись спиной к спинке стула и утвердив согнутую в колене ногу стопой на колене второй, подался вперед, со стуком опуская ополовиненную кружку на стол и опираясь на столешницу второй лапой... или мне всё-таки показалось, что на мгновение рука его трансформировалась? Вампир отшатнулся на спинку кресла, при этом всё же довольно стойко выдерживая взгляд жёлтых глаз хищника. — Мы пока ещё не сделали тебе совершенно ничего, оправдывающего твоё скотское неблагодарное отношение. Мы тебя выкупили, и, если бы не некоторое везение, остались бы по такому случаю без ужина и ночлега, притом, что завтра нам надо работать, а полноценно выспаться мы не можем. Мы тебя накормили, напоили и разговариваем с тобой, как с равным. А ты огрызаешься и готов вцепиться в глотку и мне, и, в первую очередь, Ярогору. А если бы, кстати, его не осенило, ты бы там так и помер, упырь несчастный! Тебе не кажется, что ты ведёшь себя элементарно невежливо?! — он плавным текучим движением вернулся в прежнюю расслабленную позу, заставив меня вновь задуматься о верности собственного зрительного и слухового восприятия. Синие глаза смотрели теперь насмешливо и с хитринкой. Нет, меня положительно все больше и больше радует этот тип. Первое разумное существо, которое я встретил в этом мире, — а такой шедевр! Нет, не зря, не зря моё подсознание поселило тут оборотней.
Глядя на эту когтистую машину для убийств, вроде бы вполне взрослого мужика, да ещё и князя клана, я вдруг испытал прилив какой-то отеческой гордости. Прилив через пару секунд прошёл, а общее состояние культурного шока осталось. М-да... Дожил, Ярогор. Тут уже и эльфийские лекари не спасут, голова покатилась под откос...
В прищуренных глазах вампира, пока оборотень говорил, плескалось презрение. И это выглядело вполне убедительно в ответ на угрозу. А вот теперь, когда тигр резко поменял тактику и смотрел с подобной подтрунивающей насмешкой, как на маленького котёнка, гордость стала какой-то жалкой и неуместной. Вампир растерялся, смешался и отвёл взгляд.
— Ну, так что, расскажешь, или мне рассказать? — внезапно, причём в первую очередь для себя, произнес я, задумчиво глядя в кружку, которую за ручку медленно вращал на столе.
— Давай сначала тебя послушаем, — ехидно, с чувством собственного превосходства произнес вампир. Правда, ликовал он недолго...
Сначала я растерялся. А потом понял, что всё о нём знаю. Точнее, не совсем все — во сколько месяцев этот клыкастый сказал свое первое слово и что это было за слово, я, конечно, не узнал, а вот остальное...
— Что ж, ты сам предложил... — я пожал плечами, пытаясь осмыслить неожиданно возникшее знание и как-то его упорядочить. — Начнем, пожалуй, с детства. С твоих родителей. Твой отец был послом, а твоя мать была... художником. По-моему, портретистом, хотя я могу ошибаться...
— Скульптором... — ошарашенно вытаращился на меня вампирчик. Я усмехнулся.
— Так вот... И послали твоего отца не куда-нибудь, а к горрам. Тогда ещё волшебным и прекрасным существам. Естественно, твоя мать уговорила его взять её с собой. А отец слишком любил её, чтобы отказать. Посольство затянулось на два с половиной года, за это время успел родиться ты... Точнее, родился ты в самом конце. И тут вдруг случилась неприятность — появился этот божок, чьего имени уже никто и не помнит. И твоя мать — молодая, упрямая, горячая вампирша попыталась вступиться за горров: они слишком заворожили её за это время, заворожили как художника. Твоя мать попала под раздачу. Отец выжил, но — увы! — лишился крыльев; и, подозреваю, был изуродован так же, как и все горры.
Вот только вся беда в том, что он не был рожден из камня, как горры, а был из плоти и крови... Они даже пытались его выходить. Странно — такие надменные, выхаживали "низшее существо"... Не выходили. И решили воспитать тебя. Воспитали, нечего сказать, в лучших традициях. Гордость, упорство, безразличие к окружающему миру... Только вот тех совершенных, прекрасных существ уже не было. Была кучка изуродованных статуй; и вырос ты среди искалеченных и измученных душ, и отсюда затравленность и звериное недоверие к окружающим. А потом, когда ты встал на крыло, они от тебя отказались — они начали тебе завидовать, и, может быть, даже убить попытались. И ты улетел... Долго бродил без особого смысла, понятия не имея, к какому клану ты принадлежишь.
А потом решил во что бы то ни стало отомстить за своих родителей. Я не сильно отклонился от истины? Извини, но у меня возник один интересный вопрос: а кому ты мстить собрался? Тот божок давно уже умер, причём умер окончательно и бесповоротно, это я тебе точно говорю. И детей у него нет, и родных никогда не было. И не любил он никого и никогда, уж поверь моему опыту. Кому мстить? Всем богам, начиная с меня? Очень сожалею, но на меня у тебя кишка тонка. Мы с тобой существа разного порядка, как, впрочем, и с тем божком, — я пожал плечами и замолчал, скептически глядя на спрятавшего лицо в ладонях вампира.
— Взялся на мою голову ррамашев предсказатель, — проворчал Рамон. Заглянул в кружку, вздохнул, в два глотка допил её и обернулся, махнув рукой подавальщице. Та, явно принадлежавшая к тому же народу, что и наш наниматель, вполне ловко подплыла к нам и, обаятельно улыбаясь, поинтересовалась:
— Судари и сударыня желают чего-то ещё?
— Да, красавица, — улыбнулся Рамон. Причём, как мне показалось, с огромным трудом подавив желание приобнять эту самую красавицу за талию. Пока оборотень виртуозно флиртовал с девушкой, дополнительно заказывая кувшин пива и маринованных огурчиков с солеными орешками, мой взгляд скользнул в сторону неллоты. И я, честно, чуть не захлебнулся в кружке — столько хищной ярости сквозило в её взгляде. От неожиданности я слёту провалился в её восприятие — как тогда, когда лечил, и понял, что девушка... влюблена по уши!
Подавив приступ немотивированной паники, я пригляделся повнимательнее и с непередаваемым облегчением заключил, что, слава всему... всем... Проклятье, богов стало как-то неуютно благодарить в свете последних событий... Это самого себя, что ли? Ладно, пусть будет слава Фортуне, влюбилась наша ревнивая некромантка не в меня. С крайним ехидством я мысленно поздравил оборотня и поспешил отключиться от сознания девушки, пока ещё чего интересного не всплыло.
