Небо шамана. 3 часть

Речь на самом деле о том, что при использовании противотанковых бомб Ларионова их эффективность против пехоты оказалась выдающейся. Представьте, что на расстоянии не больше одного-двух метров от пехотинца с неба падает и срабатывает кумулятивная бомба. Да, наверно на схемах действия кумулятивной струи прожигающей броню вы сами видели направленное действие. Вот только если не на схеме, а в реальной жизни действие кумулятивного заряда — это взрыв, направленный он или обычный фугасный — это второй вопрос, взрыв эквивалентный взрыву килограмма тротила.

* * *

О том, что взрывная волна имеет направленное действие, узнали единицы, которым на пути кумулятивной струи не посчастливилось оказаться, и это знание было для них последним в их бренном жизненном пути. Всем остальным достаётся фугасное (барическое), осколочное и термическое действие. При этом замечу, что на площади накрытия взрывы происходят почти одновременно. Если рядом взорвали гранату, то ударная волна откидывает попавшего под её действие в сторону от взрыва и стремительно гаснет, рассеиваясь в воздухе. Тут же взрывы происходят вокруг одномоментно и взрывные волны разных взрывов накладываются друг на друга, то есть действие ударной волны увеличивается многократно. Добавьте к этому температуру взрыва, осколки, при чём не только те, что имеет сама рубашка бомбы, но и гораздо больше вторичных осколков, среди которых большое количество расплавленных капель камня и металла. Откуда эти капли? Так ведь не все бомбы нашли свои танки, а встретившись с любым препятствием, сработали взрыватели, и кумулятивная струя температурой в несколько тысяч градусов расплавила то, что оказалось у неё на пути. А это щит пушки или её ствол, рама автомобиля или просто земля, в любом случае под действием взрыва жидкий расплав брызгами летит во все стороны, что обеспечивает бомбам ещё и мощное зажигающее действие. Ведь не просто так родилось название "Чёрная смерть" в адрес штурмовиков старательно приносящих на немецкие позиции эти боеприпасы.

И мы, получив такой замечательный инструмент, многократно увеличивающий эффективность использования наших самолётов были рады применять его против противника. Я не хочу описывать наши ежедневные вылеты, они похожи один на другой, почти как патроны в обойме. И то, что я в описании использую форму: "Прилетели, подавили ПВО, проштурмовали и улетели на базу". Пусть вас не обманывает. Немцы — это совсем не белые пушистые зайчата, сидящие в кустиках и тихо ждущие, когда их придёт и съест голодный волк. Немецкие солдаты очень хотят жить и не собираются сдаваться, поэтому наших прилётов ждут и старательно готовят нам самую горячую встречу. И если до появления у нас такого эффективного средства воздействия на их оборону и технику, они ещё могли иногда пренебрегать войсковой ПВО, которая должна обеспечить воздушное прикрытие переднего края, то теперь таких небрежностей никто не допускает. Поэтому можно быть уверенными, что нас встретят зенитки не только при налёте на какой-нибудь особоохраняемый объект вроде штаба, станции или аэродрома. Нет, теперь зенитным огнём нас встречает любое расположение войск, и это не малоэффективные против наших самолётов ручные пулемёты на зенитных станках или просто установленные на ободе колеса перевёрнутой телеги. Нет, теперь это скорострельные артиллерийские стволы калибра от двадцати до полусотни миллиметров для борьбы с низколетящими целями. А с такими зенитками мы вынуждены не просто считаться, эти стволы наши бронекапсулы пробивают без вопросов, и самолёт от попадания снаряда может просто разорвать в воздухе. Поэтому в каждом вылете всё очень не просто и риск довольно высокий, но это наша работа и мы её делаем и тоже придумываем свои ходы и ответы на их уловки. Как вначале от воздушных атак охотников мы выработали построение, при котором наиболее подготовленные к воздушному бою пилоты охраняют и прикрывают группу сверху, так и теперь у нас обязательным пунктом любой штурмовки стало подавление ПВО противника. А у меня это ещё и получается намного лучше, чем у остальных. Поэтому моя эскадрилья и потери имеет намного меньше. Хотя, как бы я не старался, но без тщательной детальной разведки, и лучше с провокацией, выявить все зенитные точки не возможно. Поэтому и получается, что зенитки всё равно остаются. А немцы — ребята упёртые и выполняют свои задачи не смотря и до конца, поэтому и возвращаемся часто растянутым строем из-за повреждённых машин. А часто вообще приходится делиться и идти отдельными группами в зависимости от способности удерживать скорость и управляться. Радует, что нас редко посылают к немцам в тыл, чаще всего мы работаем по передку или в ближайшем тылу противника. То есть почти всё время полёта мы находимся над нашей территорией, а значит если парашютироваться или делать аварийную посадку, то внизу наши. Тут даже наоборот, пехота нас обожает и иногда после таких посадок, если ребята не побились сильно, на земле их так встречают и поят, что в полк доставляют в дребезги пьяные ничего не соображающие тушки наших экипажей. И ругать бессмысленно, ведь поили не по просьбе, а из благодарности, и отказаться невозможно. Истребители и большие бомбардировщики все понимают и знают, но мы работаем на глазах у пехоты, и они нашу работу видят и ценят. Ведь часто прилетаем по заявкам с земли, так, что к нам у пехоты особенное отношение, теми более к красноносым "Дедам Морозам".

В составе нашего Центрального фронта под командованием генерала Рокоссовского мы поддерживаем наши войска, которые вышли к Днепру, завершая освобождение от немцев левобережной Советской Украины. В конце лета мы начали освобождение Советской Белоруссии, а наш фронт переименовали в Белорусский. Иногда в полёте мне хотелось разглядеть те лесочки, по которым пробирались два года назад сторожась и шарахаясь от дорог. Но не узнаю и все воспоминания кажутся какими-то совершенно нереальными, словно утренний угарный сон, когда просыпаешься от духоты, и он, промелькнув своей реальностью, уносится в никуда, оставляя после себя калейдоскоп невнятных картинок, которые через пару минут не вспомнишь. Наверно потому, что сейчас совсем другое настроение и состояние. Нет той неопределённости и ошарашенности, даже испуга, что всё вокруг вдруг разбилось и разлетелось брызнувшего осколками от удара зеркала. Мы уходили тогда из деревни и как молитву твердили с тоской глядящим на нас жителям, что мы скоро вернёмся и вернулись, только это "скоро" растянулось на два года, на страшные два года оккупации "под немцем"...

А у меня продолжается моя семейная жизнь. Как прошла наша брачная ночь, я уже рассказывал, наутро смущённая и не слишком понимающая происходящее вчерашняя невеста умчалась на службу. Вечером снова смотрела на меня взглядом испуганного мышонка, и стоило терпения и нежности её успокоить и просто уложить спать одну, самому ложиться уже, когда она крепко заснула. Постепенно она перестала меня бояться и появилась возможность ложиться вместе с ней, а она стала спокойно это воспринимать. Нет, мне хотелось близости, но я при этом хорошо помнил слова моей учительницы, что строить семейную жизнь — это очень серьёзная и кропотливая работа, которая требует огромного терпения и выдержки. И что маленькую девочку очень легко обидеть и проявленное вначале терпение и нежность она потом вернёт тебе с лихвой, а главное, что это вполне может стать именно той важной изюминкой, вокруг которой на скрепляющем растворе доверия вырастет могучая крепость вашей семьи. То есть я никак не оправдываю её первых испуганных ожиданий и никак не покушаюсь на её невинность. Ложусь с ней рядышком, нежно обнимаю и тихонько целую в щёчку или макушку, в зависимости от того, как она успела повернуться и если не засыпаю сразу, то всем телом чувствую, как она потихоньку словно отмокает и расслабляет напряжённое тело. Правда не весь мой организм такой умный и спокойный, внизу часть организма бунтует и восстаёт от ощущений нежного тёплого девичьего тела под тонкой рубахой рядом. Особенно это "восстание" заметно по утрам и Анечка вздрагивает каждый раз, чувствуя его, но я сдерживаюсь, а она испуганно выскакивает из постели. Наши дни и ночи проходят без близости, но полные нежности и тепла, и она начинает потихоньку привыкать ко мне. Кажется даже злится иногда, как мне кажется, за мою пассивность, что не требую и не добиваюсь, хотя и понимает, что повёл себя так из-за неё и происходящее только результат её же желания и поведения. Только кто-то говорил, что женщине не важно, что она сама виновата, в любом случае винить она будет тебя. Но я ведь и не виню, а просто рядом и во всём остальном веду себя с ней нежно и заботливо, а на людях, так вообще, как положено самому образцовому мужу...

Хотелось ли мне близости? Ведь в отличие от моей любимой я пусть и в прошлом теле её уже испытал, и мне даже понравилось, но тут вопрос немного в другом. Так или иначе, но то, какую линию поведения я уже выбрал, упирается в вопрос доверия и близости уже не интимной, которая по большому счёту далеко не самое важное в жизни, тем более в отношениях двоих связанных семейными узами. Хотелось, чего я врать то буду, но не настолько, чтобы я ради этого был готов растоптать ростки доверия и душевного тепла. И вообще, не зря ведь Зали мне твердила, что терпение для мужа часто важнее всех остальных качеств. Словом, вечером Анечка уже без всякого стеснения и опасения приходит, раздевается и ныряет ко мне под нагретое одеяло и по-хозяйски устраивается в моих объятиях. Она вообще всё себе объяснила тем, что ЭТИМ нужно заниматься, чтобы были детишки, а так как мы сейчас детей не хотим, то и делаю я всё совершенно правильно! Вот! У неё муж умный и она меня за это ещё больше любит! Вот такие тараканы! Ну, и ладно, сдохнут, рано или поздно, тем более, что даже в такой подаче, срок моего воздержания она довольно чётко определила, что как только детишек захотим, так сразу и ЭТО будем делать. Смешно? Да вот ни капельки...

И если вы думаете, что я за нашу монашескую жизнь сержусь на мою малышку, то очень сильно ошибаетесь. Мне ещё в детстве брат рассказывал, что если представить себе человека, который решил залезть на вершину высокой горы, то он приложит кучу сил и вскарабкается на неё. Вот только радость его от достижения вершины будет секундой, да и делать на голой макушке горы нечего и ему только останется искать себе новую гору повыше и потруднее, чтобы снова на неё карабкаться, чтобы снова испытать секунду радости. Жалко такого человека, ведь он никогда не смотрит по сторонам, не видит ничего вокруг, у него перед глазами только его цель, ради которой он перешагнёт через многое, затопчет прекрасные цветы, не заметит самого красивого водопада или восхода над горами всех цветов радуги, от которого у любого человека дыхание перехватит. И стОят ли его "вершины" — секунды радости, чтобы им в жертву он принёс всю свою жизнь? Вершину стоит покорять, но не ради неё самой и, не делая из неё идола. Жизнь продолжается всё время, а не замирает от вершины до вершины. И надо быть очень недалёким человеком, чтобы вычёркивать всё промежуточное время из своей жизни. В этом отношении маленькие дети гораздо мудрее взрослых. Для них почти любое событие в их жизни имеет огромное значение и неизвестно, что более важно — праздник в честь дня рождения или то, что удалось подглядеть, как жучок с золотистой спинкой вдруг поднял свои жёсткие надкрылки и улетел...

Вот и я сейчас с удовольствием наслаждаюсь тем, что при традиционном развитии наших отношений, скорее всего мы бы проскочили сразу свалившись в интимную близость, на фоне которой наша сегодняшняя невинная нежность меркнет и теряет смысл. Не удержаться на этой грани, когда есть более глубокий уровень близости. Я наслаждаюсь ощущением нежности и удивительной красоты, к которой я допущен. Это же никакими словами не описать, как сладко обнимать изящное мягкое нежное девичье тело, когда оно прижимается, а самовольные руки и ноги во сне сами без ведома своей хозяйки обхватывают меня и прижимают к себе. А ещё мне с ней очень хорошо и приятно, потому, что мы оба словно купаемся в потоках Силы, которые окутывают наши тела. Это не пощупать и не измерить, Анна этого не понимает и не принимает, но от этого происходящее не исчезает и начатая перестройка её организма идёт быстрее и качественнее. Я не могу оценить многие изменения, она сама заметила, что кожа у неё стала нежнее, более шелковистая и чистая. Я могу судить только по тем проявлениям, которые вижу со стороны. У Анны отрастают гораздо более густые и пышные волосы, глаза стали яснее и ярче. Мне кажется, что белки глаз у неё стали белее, отчего сам взгляд — словно светится, а про золотистые искорки Силы в глазах я промолчу, всё равно их никто не видит, только это совершенно не значит, что не чувствуют. И ходить она стала на цыпочках, вернее опираться больше не на пятки, а носки стопы из-за чего походка стала летящей, стремительной и лёгкой. Она мне рассказала, что девчонки её пытают, какими средствами она пользуется, чтобы так выглядеть? И не желают верить, что никаких "средств" нет, правда она придумала объяснение, которое устроило всех и стало объяснением, что это потому, что она счастлива, любит и любима. Так, что теперь я хожу под очень внимательными и пристальными взглядами всех девушек полка...

Всё резко и радикально изменилось, когда меня ранили, то есть после той посадки, когда я ловил местного вампира. Я же ночь провёл в дивизионном пехотном лазарете, где мне зашили раны и сделали перевязки. Вообще, наверно даже хорошо, что у меня было время на то, чтобы немного привести себя в порядок, а то, приехавший за мной Веселов увидел мою хоть и обшарпанную, но вполне приличную физиономию, накануне вид у меня намного хуже. А как вы думали, если пришлось пару раз носом чернозём перепахивать, да и приложил гад меня пару раз не только другими частями тела, но и лицу досталось. А про силу воздействия — судите сами, если мой авизентовый лётный комбинезон в лохмотья превратился, там где он в меня вцепился, а авизент в народе уже давно за прочность "чёртовой кожей" прозвали, мол его даже медведь когтями порвать не может. Так, что своим видом я жену не сильно напугал, а вот то, что Леонид Михайлович меня из лазарета отпускать отказался и я валялся на койке в палате, по Анечке видимо срикошетило. Хоть она и не верит и отрицает наличие поля Силы, но провела несколько ночей одна и хоть и не взвыла, а прочувствовала, что её ко мне буквально физически тянет. Нет, если её организм закончит перестройку и стабилизируется, то для неё отсутствие контакта с моим полем Силы будет гораздо менее чувствительно, но мы ведь не всегда выбираем то, что с нами происходит. Так, что когда на четвёртый день настойчивых просьб Анечки меня отпустили "долечиваться амбулаторно", то есть ночевать в нашем семейном закутке, Анечка ко мне прилипла и отлипать совершенно не собиралась. А от развития степени близости её удержали только мои ещё не зажившие раны...

Наша брачная ночь состоялась через несколько месяцев после свадьбы, и поначалу почти всю инициативу я отдал жене, только в нужный момент перехватил её и постарался, чтобы всё произошло самым лучшим образом. Выплакавшаяся от радости Анечка вскарабкалась на меня, зажгла лампу на прикроватной тумбочке, чтобы видеть мои "бесстыжие" глаза: