мы из Бреста. часть 4

Вечером мне удалось немного пройтись по городским улицам, полюбоваться с городской набережной на Те'рек, Церковь Святого Григория Просветителя, дом Вахтанговых и Мечеть Мухтарова, погулять по тенистым аллеям парка им. Коста Хетагурова. Когда еще для этого удастся вырвать свободное время.

Следующий день ушел на поездку в Грозный. От нее я многого не ждал. Мне достаточно было в 141 полку договориться о проводниках, согласовать организацию связи и совместные действия. Тоже самое требовалось и от командования Грозненского укрепрайона, а еще мне хотелось договориться об артиллерийской поддержке. Со мной в качестве проводника поехал старший лейтенант милиции из фронтовой группы по борьбе с разведывательно-диверсионной деятельностью противника. В принципе он мне был не нужен. Сколько раз в своей прошлой жизни я вот так на машине мотался туда — обратно по дороге на Грозный, но нельзя было выходить из роли, да и дорога могла быть другой. Выехали мы из Орджоникидзе на машине еще до рассвета. Дорога была неплоха и мы быстро катили по ней. Весна уже полностью вступила в свои права, кругом зеленела трава, а на деревьях появились первые листочки. Села, через которые проезжали, были узнаваемы, как и повседневная жизнь в них, словно и не было разницы в полсотни лет между реальностями. Разница была лишь в количестве скота на лугах, внешнем виде людей и построек, практически полном отсутствии автотранспорта. В мое время тут стояли огромные двухэтажные особняки и высокие заборы из облицовочного итальянского кирпича, а не глинобитные мазанки или небольшие каменные дома с скученной беспорядочной планировкой за невысоким деревянным или каменным забором стоящие здесь и сейчас.

Пару раз останавливались напиться ключевой воды из родников, слегка размять ноги и проверить связь. Все ж езда на "эмке" по горной дороге то еще удовольствие. Радиосвязь действовала вполне надежно и устойчиво, слышимость была приемлемая. Приходилось констатировать, что немцы умеют делать качественные вещи. О том, что где то рядом идет война практически ничего не говорило. Только на подъезде к городу стали видны оборонительные работы, КПП и зенитные батареи.

Штаб Грозненского укрепрайона размещался в городском музее. С начштаба, "операторами", нач. артиллерии и летунами длинных разговоров не было. Телеграмма к ним поступила еще два дня назад и их предварительные наработки легли на стол. Я тоже достал свои, и мы быстро нашли общие точки соприкосновения и решения первоочередных вопросов. Главным стало то, что армейцы готовы были по моей заявке выделить необходимое количество артиллерийских и минометных стволов и боеприпасов, а летуны готовы были принять мои борта на аэродромах в Грозном, Гудермесе, Ведено. Они сообщили и о нескольких горных площадках в районе Итум-Кале, Ушкалой, Гухой, Шатой, Ведено, Буйнакске которые "Аисты" при необходимости могли использовать в качестве аэродромов. Меня заверили что ПВО, гарнизоны и "ястребки" будут предупреждены о возможной посадки моих самолетов.

Заезжать в местное управление НКВД и встречаться с его начальником и начальником отдела по борьбе с бандитизмом я не стал. Хоть старлей и предлагал это сделать, но мне было рано еще встречаться со своими будущими жертвами. Не стали мы заезжать и в Грозненский обком партии. У них там своих дел по горло, как-нибудь в другой раз представлюсь. Поэтому сославшись на отсутствие свободного времени, мы поехали сразу же в полк.

В 141-м стрелковом полку внутренних войск меня приняли хорошо, можно даже сказать очень хорошо. Их можно понять, не каждый день к ним гости из Москвы прибывают, тем более что их приезд заранее предопределен телеграммой. Командира полка Холухоева на месте не оказалось, он еще вечером выехал в горы с проверкой гарнизонов, но мне вполне хватило его подчиненных. С начальником штаба, замкомандира и особистом полка общий язык нашли и обо всем договорились, сверились с картами и планами, уточнили разведданные и согласовали опознавание групп и друг друга. Потом в обед был небольшой сабантуй с шашлыком и всем таким прочим на берегу Сунжи. Мясо для шашлыка я купил по дороге в Грозный, остальное парни нашли на местном рынке. Много набирать не стали, так по паре чуреков с сыром и лепешек с сыром и мясом на каждого. Для дружеского обеда и более близкого знакомства нам вполне хватило.

Без разговоров дело приготовления шашлыка не обошлось. Они касались положения в регионе, поисковых операциях, борьбе с преступностью. Парни были боевые, опытные, многое знали о действиях в горах, повадках бандитов. Разговор у нас был откровенный, особенно с особистом. Почувствовав родственную душу, он разговорился. От него, пока остальные занимались костром и разделкой мяса, я узнал, что среди горцев, дезертиров, бандитов ходят упорные слухи, что легализоваться среди населения тем, кому надоело скрываться по горам, можно только за взятку в размере 3-5 тыс. рублей ответработникам из числа национальных кадров в местном обкоме и облисполкоме. В открытую об этом не говорят, но "земля слухами полнится" что старейшины тейпов собирают деньги для взяток. И вроде как вопрос действительно именно так решается, о чем говорит все увеличивающееся количество легализованных. Главное то, что все это происходит вроде как с согласия местных органов НКВД и чуть ли не под контролем начальника отдела по борьбе с бандитизмом. Кроме того кто-то сливает информацию бандитам о готовящихся и проводимых против них операциях, засадах и прочесываниях. Поэтому проводимые мероприятия часто срываются или проходят с минимальным результатом. Разве можно считать задержание одного-двух скрывавшихся в горах с древним оружием горцев хорошим результатом? Тем более что информация, поступившая из проверенных источников, была в целом ряде случаев о бандах численностью до 40 человек, вооруженных современными винтовками и пулеметами. Знать о проводимых полком поисковых мероприятиях мог очень маленький круг лиц как в УНКВД, так и обкоме партии. Закончил он свой рассказ на довольно минорной ноте.

Да весело! Я, конечно, знал что не все так просто в "королевстве Датском", но не до такой же степени нагло. Фактически этими взятками на корню рубится вся оперативная работа с колеблющейся частью боевиков. У тех, у кого родственники не могут набрать необходимую сумму для взятки нет шансов вернуться с явкой с повинной к мирной жизни. И как после этого работать? Неужели действительно правдой является вскользь высказанное в мое время одним из "краеведов" предположение, что чинуши, из числа местных жителей, довольно хорошо обогатились за счет своих же сородичей, в том числе и путем легализации скрывавшихся в горах за деньги. Что в ЧИАССР не было никакого восстания, а была чистая "игра на публику" высших чинов местного НКВД. Они фальсифицировали данные о количестве бандгрупп и повстанцев, а затем докладывали наверх об успешной борьбе с преступностью. За что соответственно получали награды и т.д. Что организация Исраилова на самом деле тоже проект местного НКВД по организации бандитов, переросший и переигравший своих создателей. Но, честно говоря, мне в это совершенно не верилось. Ну не может быть такого. В то, что кто-то наварился на беде других вполне могу поверить, но во все остальное категорически нет. Слишком хорошо я знаю эту кухню и не верю, что в конторе на это могли пойти. Да и местный начальник УНКВД Албочиев здесь появился сравнительно недавно, так что не было у него времени разыгрывать тут оперативные комбинации такого уровня.

Вообще у меня происходящее вызывало чувство дежавю. Все было как в той реальности, из которой я прибыл и где воевал в этих же местах. Та же коррупция и предательство среди нацкадров в местных органах власти. Все до мельчайших деталей было знакомо и этот берег, и этот лес, и разговоры, и дорога и вкус шашлыка из баранины. Поймал себя на том, что по дороге на место пикника руководил действиями водителя, чем явно ввел местных парней в легкое замешательство.

Потом была обратная дорога в Орджоникидзе и "Ангушт — Тарское". За двое суток мои парни и саперы преуспели. Был подготовлен палаточный городок, организована охрана, размечен полигон и стрельбище, работала кухня и обустроен душ. С местными ингушами наладили контакт и слили им "дезу" о себе. За поздним ужином радисты доложили об установлении связи с абонентами в Орджоникидзе, Тбилиси и Шали и готовности к работе. Авиаторы тоже были готовы начать боевую деятельность. Я был только за. Ближе к полуночи грузовики доставили очередную партию бойцов прибывших из Москвы.

Следующие два дня были заполнены до отказа. Наконец началась нормальная боевая подготовка к будущей операции. Инструктора с егерями вышли на полигон и начали практическую отработку навыков. Я тоже принял активное участие в таком проведении досуга, восстанавливая навыки, что не осталось не замеченным со стороны инструкторов. Даже похвалили. Итоги первых разведвылетов "Аистов" обнадежили. Мои летчики довольно быстро осваивались с непривычной для них техникой пилотирования самолетов в горах. Взаимодействие авиаторов и связистов было на должной высоте. Дополнительно удалось установить радиосвязь с гарнизонами в Шатое, Борзое, Итум-Кале. Из Грозного к концу второго дня сообщили о готовности надежных проводников для моих ребят. Что ж все шло как надо, и мне пора было собираться в дорогу. Стоило проверить свою удачу в очередном изменении истории.

Я знал, что 30 марта Исраилов со штабом своей организации и охраной будет с инспекцией в повстанческом округе Љ8 в Буйнакске. Туда он прибудет после генеральной репетиции всеобщего восстания в Шатое, Итум-Кале и Ведено. В Буйнакске он будет несколько дней. В ночь с 30 на 31 марта он с группой боевиков совершит нападение на сберкассу и правление колхоза, подожгут здания сельсовета и правления колхоза, убьют председателя сельсовета. Затем группа Исраилова должна вернуться в Чечню. У меня оставалось всего несколько дней, чтобы подготовиться и организовать засаду на них.

Было три варианта действий:

первый — брать группу Исраилова в Буйнакске во время встречи с руководством 8 повстанческого округа. Дом, где она состоится, мне в свое время показали. Большой двухэтажный каменный дом с кучей хозяйственных построек внутри двора. Со второго этажа и террасы окрестности просматриваются на раз, особенно улица, горы и роща, примыкающая к огороду. От улицы дом огражден высокой каменной стеной. На перекрестках улиц наблюдателей из местных жителей или их детей точно выставят, так что чужака сразу опознают и поднимут шум. Охрана зевать не будет, а раз так, то боя в городских кварталах не избежать. Да и Исраилов может уйти огородами или подземным ходом прикрывшись огнем "засадного полка" в роще и оставшихся в доме. Ищи его потом. Он же свой последующий маршрут может изменить от того что я знаю. Не хотелось бы потом гонять его по горам или выжидать у известных стоянок.

Второй вариант был брать его в Орджоникидзе. Здесь он появится в двадцатых числах апреля на встрече с руководителями групп своей организации. Место, где будет проходить совещание, я знаю, показали в свое время. Но опять-таки дело будет не тихим, как-никак почти центр города. А оно мне надо? То, что я задумал, требовало тишины.

Третий вариант был самый рисковый, но нравился он мне больше всего. Засада в горах. После Буйнакска Хасан будет возвращаться в Чечню через Ведено, где в районе Веденского распадка у них произойдет стычка с поисковой группой НКВД. Исраилов с несколькими самыми близкими людьми сможет вырваться из засады и уйдет в горы, оставив "мясо" чекистам. Затем почти два года будет скрываться в горах. Лично я этого не хотел. Мне желательно было покончить с "нациками" до того как начнутся бои за Кавказ. В свое время, общаясь с "краеведами", удалось пройти по предполагаемому маршруту Хасана. Они его составили по показаниям горцев сопровождавших Исраилова в Дагестан. Был, конечно, риск разминуться с Исраиловым, но кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Еще раз, взвесив все, принял решение действовать именно по третьему варианту. В крайнем случаи есть еще в запасе вариант взять всех здесь в городе.

За меня старшим на базе оставался командир роты егерей Максимов. Инструктируя его и старших групп, я просил чаще давать возможность бойцам бывать в Орджоникидзе, изучать его и прилегающие окрестности, но стараться не афишировать свою принадлежность к войскам НКВД. При обращении с местными жителями заводить среди них друзей и знакомых, через них собирать разведданные. По возможности еще до нашего возвращения изучить показанные на карте маршруты движения, знать там каждый бугорок, каждый кустик. Понятно, что работать на чужой территории будет крайне непросто. Хотя бы потому, что мои парни преимущественно славяне, и в Чечне их за версту видать. Если в ходе посещения города бойцами случайно будут обнаружены кто-либо из указанных на фотографиях, то стараться объекты по-тихому задерживать и доставлять на базу. Если задержать не получится, то постараться проследить объект. С прибывающими из Москвы и остающимися на базе продолжать активные тренировки — отрабатывать поисковые мероприятия, действия разведгрупп и дозоров.

С собой в горы я забирал только егерей "старой гвардии". Если уж кому я и мог довериться, то только им, не зря же мы с ними столько вместе пережили, странствуя по Белорусским лесам. Для предстоящей операции мне достаточно было иметь группу в составе одного взвода.

* * *

* * *

До Ведено (чеч. Ведана) добирались на грузовиках через Грозный, Аргун, Шали. Всю дорогу как из ведра лил дождь. Хорошо, что ехали на машинах с тентом, а то бы промокли насквозь. Дорога у нас заняла почти полсуток, выехали около полуночи, а на место приехали только к двенадцати. В условленном месте, не доезжая Ведено, нас ждал конный отряд 141 полка в составе двух взводов во главе с политруком маневренной группы Притчиным и проводники. По согласованному с командованием полка плану, наш объединенный отряд с целью проверки информации о скрывающихся в горах дезертирах должен был действовать в районе населенного пункта Элистанжи (чеч. "княжеская душа"), а потом и Махкеты. Для нас участие в операции было последней проверкой готовности к рейду. По завершении операции отряд должен был разделиться. Полковая группа вместе с нашими грузовиками возвращалась в Ведено. На следующий день она снова уходила на поиск, но уже в район Беной-Ведено. Туда же для связи и наблюдения должен был вылететь один из наших "Шторьхов". Этим они отвлекали внимание от нас.

Мы же горными тропами уходили на аул Харачой (чеч. Харачоь), расположенный примерно в 8 км к юго-западу от Ведено "на стыке гор Чечни и Дагестана", а также на границе двух исторических областей горной Чечни — Ичкерии и Чеберлоя. Нашей конечной целью был перевал Харами. В качестве проводника нам предоставлялся пожилой терский казак Иван Савельевич, воевавший тут еще со времен Гражданской войны. На чьей стороне воевал казак, я уточнять не стал, для меня главное было в том, что он знает местные горы как пять своих пальцев.