— Не то чтобы я его подозревал. Он никогда не давал ни единой причины для подозрений, и власть для него — не желанный трофей, а долг. Я просто... предполагал крошечную вероятность этого, — уточнил Лод. — Этот старик тот ещё ненавистник тёмных.
— Но во дворец людей чужакам проникнуть далеко не так просто, как в домик Фрайна. И тогда ты решил позволить Навинии прогуляться домой в одиночку. Зная, что она в любом случае вернётся к нам, зная, что она расскажет обо всём, что увидит и услышит. Думал, она достаточно сильна, чтобы обойтись без нашей поддержки на этой прогулке... к тому же кольцо всё равно оставалось при ней.
— Она была готова к тому, какой приём ей могут уготовить, если Советнику действительно неугодно её возвращение на престол.
— И тебе в голову не могло прийти, что простой старый человек... или даже стража, которую он вызовет... представит для принцессы хоть сколько-нибудь серьёзную опасность.
— Именно.
Наконец позволив себе глубокий вдох, я удовлетворённо кивнула. Потом вспомнила о том, что мы в комнате не одни: кажется, одновременно с Лодом, который оглянулся на Алью мгновением раньше.
Повелитель дроу всё ещё стоял у лестницы. Даже позы не изменил.
Изменился лишь его взгляд — холодивший кровь.
— Так ты использовал её в качестве живца. — Мягко, почти шёпотом уточнил Повелитель дроу. — И ни слова не сказал мне.
— Ты сам попросил снять с неё ошейник, — напомнил Лод. — Я просто не стал тебе перечить.
— Но ты знал, что она сбежит. Туда, где никто из нас не сможет её защитить.
Колдун вскинул бровь:
— Неужели ты всерьёз рассчитывал, что она не воспользуется такой возможностью?
— Я думал, этот плен уже научил её, что разбираться с врагами в одиночку — не лучшая идея.
— Врагами? — Лод грустно улыбнулся. — Алья, это для нас люди — враги. А Навиния... мы действуем заодно, но это ещё не делает её одной из нас. Не заставляет чувствовать себя здесь своей, — он перевёл взгляд на Дэнимона. — Как и её друзей.
На этом месте эльфийский принц почему-то опустил глаза.
— Иногда было бы не лишним вспоминать, что я всё-таки твой Повелитель, — Алья предпочёл не комментировать последнее высказывание. — И это твоя обязанность — посвящать меня в твои гениальные планы. Обязанность моего подданного и слуги.
— А что бы ты делал, если б я рассказал тебе о её намерениях? Продолжал бы держать её в ошейнике, как рабыню?
Дроу промолчал.
— Алья, ничего страшного не случилось. Она выкарабкается. И, судя по тому, в каком состоянии она вернулась, расскажет нам что-то интересное. В конечном счёте мы все выиграем, то или иное... то, что потеряли бы, оставь ты её безвольной марионеткой.
— Знаешь, — произнёс Алья, — будь на моём месте кто-то другой, за подобное самоуправство ты был бы наказан. И сурово.
— Как за многие вещи, которые я делал. Знаю, — просто ответил Лод. — Поэтому я никогда не желал и никогда не пожелаю служить никому другому.
Дроу никак не прокомментировал это. Просто отвернулся и направился туда, откуда пришёл.
— Я... пойду посмотрю, как там принцесса, — неуверенно проговорила Морти, высвобождая ладонь из пальцев Лода. — Подождёшь меня здесь? Не думаю, что сейчас тебе стоит идти со мной.
— Конечно. — Колдун повернулся ко мне. — Помнишь путь от башни Повелителя до моей башни?
Я кивнула: не вдаваясь в скользкие подробности, что за сегодня проделаю этот путь уже во второй раз.
— Тогда надеюсь, что вы с Дэнимоном доберётесь благополучно, — Лод слегка поклонился. — Отдыхайте. Эльскиары подождут до завтра.
Шли молча, бок о бок. Я не вырывалась вперёд, предпочитая бросать короткие указания, куда поворачивать на сей раз.
И поэтому, скашивая глаза, прекрасно видела лицо Дэнимона — за которым явно скрывались глубокие раздумья.
— Скажи, — тихо бросил принц, когда мы уже поднимались в башню колдуна, — тебя ведь совсем не смущает, что для Лодберга все мы... просто фигурки на доске?
Я лишь плечами пожала, не сбиваясь с шага.
— Это не так.
— Да ну? Положа руку на сердце, ты можешь сказать, что он не рискнёт любым из нас? Не пожертвует мной или тобой, если цель будет того стоить?
— Скажу.
И была уверена в своём ответе. Потому что знала: даже если на одной чаше весов будет стоять выживание целого народа, а на другой — жизнь того, кто ему дорог, Лод не станет выбирать. Он просто обернёт ситуацию так, чтобы выбирать не пришлось.
Другой вопрос, что светлые определённо были ему не так уж дороги. И если любым из нас он не рискнёт, то некоторыми — вполне.
В башне меня встретил радостный Бульдог, Акке, услужливо спросивший, не желаю ли я отобедать — и книги, которые он утром не менее услужливо доставил мне из библиотеки. За которые я и уселась, отобедав; и, узнавая некоторые интересные подробности про драконьи жемчужины и способности дроу, отвлекалась от невесёлых мыслей, поселившихся где-то на грани сознания. Нывших там тоненьким, противным, каким-то комариным голоском.
О том, что Лод в очередной подтвердил: ему не нужна помощь, чтобы родить — и воплотить в жизнь — очередной хитроумный план. Ему необходимы пешки, но не боевые товарищи. И, чтобы предотвратить эту войну...
Он вполне может обойтись без меня.
Я тихо перевернула очередную страницу, скользя глазами по рунным строчкам.
Всё же я была права. Когда говорила Акке, что моя роль в этом действе уже сыграна. Ведь всё, что я могу делать теперь — ходить за Лодом хвостиком. Беспомощным зрителем. Обузой. Если бы он обратился ко мне за советом, я бы помогла; но они не нужны ему, эти советы. А нужна... поддержка? Тёплые объятия, доброе слово, восхищение в моих глазах, когда я разгадываю его планы раньше остальных?
То же, что на моём месте делала бы любая влюблённая девушка. Трогательно — до тошноты.
И это так... унижало.
Наверное, любая была бы этому рада. Отсиживаться за спиной у мужчины, восторгаясь его умом и могуществом. Никакого риска, никаких действий. Сплошная романтика.
Как жаль, что я неправильная до отчаяния.
И в тот момент, когда я поймала себя на мысли, что скучаю по дням, полным острого упоительного азарта — дням, когда мы с Лодом играли друг против друга — я заставила себя сосредоточиться на риджийских рунах.
Потому что эта мысль определённо не могла привести ни к чему хорошему.
Меня прервали, когда я читала про иллюзии дроу. С удивлением узнав, что Дети Луны, наделённые этим даром, могут создавать не только свои копии, но и копии других. Правда, куда с большим трудом: создатель обязан непрерывно держать за руки того, чьи иллюзии он создаёт, в то время как управлять иллюзиями должен как раз второй, и если собственные иллюзии можно было творить, не отвлекаясь от боевых действий, то создание чужих фактически делало беспомощными вас обоих.
Но информация определённо была интересной.
Увлёкшись, я даже дёрнулась, когда в покоившейся вокруг тишине прозвучал негромкое:
— Приветствую, Белая Ведьма.
Догадаться, кто нарушил моё уединение, было нетрудно.
— Приветствую, принц, — сказала я. Ещё прежде, чем подняла голову. — Чему обязана высокой чести видеть вас снова?
— Не думаю, что при данных обстоятельствах эта честь столь уж высока. — Глаза Фаника сузил лукавый прищур. — А знаешь, ты бы неплохо смотрелась при дворе. Эльфы сочли бы тебя вполне учтивой... для человека. Во всяком случае, твоя манера общения выгодно отличается и от речей Кристы, и от избранницы моего дяди.
— Благодарю за комплименты, коих я не сказать чтобы заслуживаю, — с подчёркнутой чопорностью откликнулась я.
На самом деле я ловила себя на мысли, что мне нравится быть куртуазной. Иногда я смутно подозревала, что очень давно под жестокими реалиями окружающего мира во мне умер рыцарь: возможно, поэтому я так не любила легенды о том, чем хотела бы быть, но уже никогда не буду. Если так, то теперь скелет этого рыцаря ворочался в своей могиле.
И нет — если во мне и умер кто-то куртуазный, это определённо был рыцарь, а не прекрасная дама.
— Форма твоего высказывания противоречит содержанию, — Фаник, усмехнувшись, погладил паппея, мирно сидевшего у него на плече. — Ладно, к делу. Я пришёл попросить тебя об услуге.
— Услуге?
— Криста научила меня этой вашей игре, похожей на скаук. Мне она показалась весьма любопытной, но никто из моих товарищей не может составить мне в ней достойную компанию, — развёл руками принц. — Быть может, ты согласишься скрасить мне ближайший час своим обществом? А то ждать пробуждения Вини... немного нервно. Хочется чем-то отвлечься.
Я задумчиво закрыла книгу, предварительно позаимствовав со стола первый попавшийся пергамент в качестве закладки. Признаться, я не особо нервничала — просто потому, что верила в целительское искусство Лода и Морти, — но сыграть с Фаником мне было бы любопытно.
К тому же...
— Соглашусь, — легко ответила я. — Но попрошу об ответной услуге.
Принц ничего не сказал. Просто взглянул выжидающе.
Покопавшись в пергаментах на столе, я нашла тот, с которым коротала свой досуг вчера.
— Видите ли, в чём дело... я тут на досуге набросала парочку магических формул. И как раз искала способ проверить, верны ли они.
Прежде, чем показывать Лоду, добавила я в уме. Понимала, что всему виной гордыня; но почему-то хотела, чтобы, когда я продемонстрировала моему отражению из зазеркалья заклинания собственного изобретения — они работали безупречно.
Ну ладно, почти собственного изобретения.
— Вот я и подумала, — продолжила я, — не можете ли вы попросить Восхта проконсультировать меня по этому поводу?
Брови Фаника медленно поползли вверх.
— Ты сочинила магические формулы?
— И очень надеюсь, что они работают.
— Не будучи магом, пробыв в Риджии пару недель — ты сочинила магические формулы?
— Довольно простенькие, к сожалению, — признала я. — Но надо же с чего-то начинать.
Фаник нахмурился. Не сказав ни слова, поманил меня пальцем — и, развернувшись, побежал вниз по лестнице.
— Видимо, это был положительный ответ, — заключила я, скатывая пергамент в трубочку. Посмотрела на Бульдога, дежурившего под креслом. — Тоже пойдёшь? Должно быть весело.
Пёс завилял хвостом, тоже демонстрируя немое 'да', так что в гостиную я спускалась под аккомпанемент его когтей, звонко цокающих по камню.
Там меня уже ждали.
— Приветствую, — кивнул Восхт. — Ты и правда придумала заклинание?
Он стоял подле одного из кресел, с любопытством глядя на меня. Рядом с Фаником, от нетерпения постукивавшим по полу мыском мягкой туфли, и, к моему удивлению — Дэнимоном, сидевшим за столом с хмурым видом.
— Да. И не одно, — коротко поклонившись старшему эльфийскому принцу, я протянула светлому колдуну пергаментный свиток. — Тут заклятия и рунные формулы. Всё, что нужно.
Пока Восхт, щурясь, вчитывался в мой мелкий корявый почерк, а Бульдог с интересом обнюхивал его ногу, я краем глаза заметила, что дверь в комнату пленных приоткрыта. Готова поручиться, что оттуда за нами подглядывает Криста. Интересно, ей оставили ошейник? На колдуне-то его уже не было...
— Эти чары... должны заставить живой объект взлететь в воздух и повиснуть вниз головой? — с удивлением резюмировал Восхт. — И висеть, пока не произнесут заклинание отмены?
— Именно. У вас ещё не изобретали такого?
— Нет... что ж, любопытно, — пробормотал тот. — А с чего подобное вдруг пришло тебе в голову?
— Долгая история.
История и впрямь была долгой. Не пересказывать же светлым сагу об одном рано осиротевшем очкарике, в своё время набившую мне оскомину тем, что её рекламировали на каждом углу.
Но, что ни говори, теперь у меня появился ещё один повод не жалеть, что эта сага хранилась на ментальной полочке в моём сознании.
— Ну и как вам? — осведомилась я. — Что скажете?
— Выглядит вполне правдоподобно, — признал колдун. — Но нужно проверить на практике. Иные ошибки можно выявить только так.
— А что бывает, если попытаться сотворить неправильно составленное заклинание?
— Чаще — ничего. Оно просто не срабатывает. Всё равно что человеку без Дара пробовать произнести рабочее заклятие. Но иногда неправильное заклинание всё же действует... только не так, как ожидалось.
— И последствия, я полагаю, могут быть самыми разными, включая катастрофические.
— Верно полагаешь, — Восхт задумчиво пожевал губу. — И на ком будем испытывать?
Кажется, на Бульдога взгляд мы опустили одновременно. Все четверо.
И мне понадобилось всего мгновение, чтобы прогнать такую уместную, такую логичную мысль.
— Не на нём, — твёрдо произнесла я.
Пёс как раз чихнул, поднял взгляд, посмотрев на меня трогательными серыми глазами — и я утвердилась в ощущении, что использовать его в качестве подопытного кролика будет подлостью с моей стороны. Всё равно что ребёнка под удар подставлять.
Ха. Даже интересно, волновало бы меня подобное пару недель назад.
— Есть ещё паппей, — несколько разочарованно предложил Восхт, покосившись на зверька, так и сидевшего на плече у Фаника: кажется, в колдуне проснулся естествоиспытательский интерес.
Как известно, наиболее опасные опыты проводятся на наименее ценных членах экипажа. И это логично. Но поступать нелогично... в какой-то мере даже весело.
А обижать маленьких и беззащитных мне претило.
— Нет. Моё заклинание, мне и отвечать, если что, — отважилась я, отступая на шаг. — Используем в качестве объекта меня. Колдуй.
— Не колдуй, — отрезал Фаник, решительно ссаживая паппея на столешницу. — Клемент, сиди тут.
Тот послушно замер, обнюхивая стол. Клемент, значит? А что, звучное имя — уж получше Бульдога...
И я поняла, зачем Фаник делает это, ещё раньше, чем эльф бросил:
— Испытаем на мне.
Ну конечно. Прекрасный принц спешит на помощь.
Как банально.
— Принц, — досадливо заметила я, — это благородный жест, но не стоит.
— Негоже нежной деве рисковать собой, когда двое мужчин сидят без дела.
Протестовать против 'нежной девы' я не стала. Просто прекрасно расслышала ироничные нотки, с которыми Фаник это выговорил.
— Я не рискую собой. Уж в чём я никогда не сомневалась, так это в своём уме. А, значит, я всё написала правильно.
— Но если ты не сомневаешься, что всё написала правильно, тогда почему препятствуешь мне?
— Потому что...
— Восхт, колдуй уже. На кого сочтёшь нужным, — устало бросил Дэнимон, и тон его высказывания чем-то напомнил мне обычные интонации Альи. — А то они сейчас ещё подерутся, кому из них жертвовать собой.
Колдун, усмехнувшись, размял пальцы. Повернулся к Фанику, вскинул руку, выводя в воздухе хорошо знакомые руны: так быстро, что я не могла отличить одну от другой, лишь знала, какие именно знаки он чертит.
'Тьма', 'воздух', 'жизнь', 'существо', 'полёт'...
— Стигох вендэ свэова тильс ях сэйннаго танна! — чётко вымолвил колдун.
Забыв о своём недовольстве, я замерла на вдохе.
Когда Фаник взмыл вверх тормашками, точно его подцепили за лодыжки невидимой верёвкой, и повис в метре над полом — я, не сдержавшись, восторженно взвизгнула, выпустив затаившееся дыхание.
