Ну а после высадки второго эшелона десанта, включавшего две пехотных и кавалерийскую дивизии, с частями усиления и управления двух корпусов позволил окончательно сформировать Особую армию. При этом восьмой армейский корпус, с кавалерийской дивизией, оказался на восток от Константинополя, прикрывая его с азиатского театра военных действий. Заняв город Изник. Который тут же переименовали в Никею. Николай очень хотел получить под свой контроль все три столицы существовавшей Византийской империи. После чего наступление этого корпуса тоже было приостановлено. Как несколько ранее было приостановлены действия седьмого армейского корпуса, прикрывавшего Константинополь с запада. Так и Особого десантного корпуса, который после высадки второго эшелона десанта был переброшен по морю на полуостров Галлиполи. Откуда попытался было начать наступление, чтобы выйти в тыл наступающих, на греков, турецких войск. Но Николай быстро осознал, что они просто не успеют. Поэтому и этот корпус получил приказ остановиться. Пятая стрелковая бригада, без одного двадцатого стрелкового полка, занимавшего береговые укрепления на азиатском берегу Дарданелл, но со сводным отрядом двадцать пятой морской дивизии была по морю переброшены к Фермопилам. Причём в состав сводного отряда морской дивизии были включены те части, которые были вооружены экспериментальным оружием. Скорострельными полевыми и горными орудиями, бомбомётами, пулемётами, самозарядными и магазинными винтовками. С моря их поддерживали и русские вспомогательные канонерские лодки, оснащённые дальнобойными и скорострельными морскими орудиями. В общем, совместными усилиями, удалось остановить наступление турок в Греции. И не допустить её выход из войны. Но это случилось несколько позднее.
А пока Николаю приходилось решать и задачи совсем другого плана. Одна, из которых, это была задача, связанная с организацией стрелковых частей русской армии. Стрелковые полки состояли из двух батальонов, а не четырёх, как пехотные. И в стрелковой бригаде полков было четыре. И только в ходе русско-японской войны, стрелковые бригады стали преобразовывать в дивизии, а полки делать сначала состоящими из трёх, а потом четырёх батальонов. Вот и сейчас царь повелел сделать стрелковые полки трёх батальонными, а стрелковые бригады переформировать в стрелковые дивизии. Плюс этим указом существовавшие в составе финской и бухарской автономий воинские формирования были включены в состав русской армии. В виде Финской и Бухарской туземных стрелковых дивизий. А гвардейский финский стрелковый полк и бухарская гвардейская рота, переводился в состав русской гвардии. При этом командиром Бухарской туземной дивизии становился наследник престола Бухары, Сеид Мир Мухаммед Алим-хан. Получивший по этому поводу чин генерал-майора русской армии. Ну а его отец эмир Бухары, Сеид Абдулахад-хан, получал орден Андрея Первозванного, и становился генерал-губернатором Константинопольской области. Становясь при этом ещё и халифом, духовным главой и защитником всех мусульман, которому на хранение вручались все реликвии пророка. Что хранились в Стамбуле[10].
При этом Николай пришлось выдержать и беседу с патриархом Константинопольским. Ведь после образования Святейшего правительствующего синода Русской православной церкви главой православия в России становился именно царь, который руководил деятельностью церкви через обер-прокурора Святейшего правительствующего синода. Кем в данный момент был Победоносцев, введённый таким образом в правительство Российской империи. Ну а тут русские войска вторглись в епархию Константинопольского патриарха. Что последнему совершенно не понравилось. И он попытался удержать церковную власть над территориями, уходившими под контроль Российской империи. В частности, над Константинополем. Потребовав передать ему все культовые сооружения.
С одной стороны, ссориться, с одним из ведущих патриархов православия, Николаю не хотелось. С другой же стороны, как он прямо сказал, добейся греки самостоятельно освобождения Константинополя, с городками, от владычества мусульман и полным изгнанием последних, у него и претензий бы, к Константинопольскому патриарху, не было бы. Но раз теперь это часть Российской империи, то и главная тут Русская православная церковь. То есть он, царь. И будет, так как он скажет. И в православные храмы будут переоборудованы только те мечети, что строились как православные храмы. Причём две трети из них, и так сказать выбранные[11], как когда-то были выбранные полки, перейдут в ведение Русской православной церкви. Остальные же окажуться в ведение Константинопольского патриарха, которому ещё остаются те церкви, что уже имеются. Ну и конечно имеющий резиденцию в Константинополе патриарх будет руководить всеми находящимися в его ведение православными приходами. В других странах. При этом все наложенные мусульманами ограничения царь снимает. Но Святую Софию он забирает в Русскую Православную Церковь. В общем, расстались главы двух ведущих православных церквей, царь и патриарх, обиженные друг на друга. Так сказать, к взаимному неудовольствию.
Да и политикой тоже пришлось заниматься. Так выяснилось, что в бухте Золотой Рог находился бывший греческий блокадопрорыватель "Аркади". В своё время захваченный турками, во время предыдущего восстания на Крите. Но при этом пароход не только сумел сначала выгрузить груз, доставленный на остров, выиграв бой с перехватившими его турецкими кораблями, но и был, будучи подожжённым, покинут командой. Но турки успели потушить пожар и захватили судно, введя его в состав своего флота. Ну а теперь Николай распорядился поднять над судном греческий флаг, привести пароход в относительный порядок и перевести его в Афины. Расчитывая, что греческий народ, в знак благодарности, свяжет руки греческому правительству, в вопросе поддержке Константинопольского патриарха. Ну и в пользу решения политических проблем направил во все ведущие европейские государства предложение провести Константинопольский конгресс. Так сказать, решить, как дальше жить будут. Ну и предложил главам этих государств посетить его в Константинополе. Ну а ещё одним политическим вопросом, которым Николай занялся, был вопрос, связанный со скупостью последнего турецкого султана. Абдул-Хамида II не любил платить. Предпочитая тратить деньги на другие, более приятные ему цели. В результате жалование, причём за довольно большой срок задерживалось не только чиновникам, но и даже офицерам армии. И Николай отдал распоряжение, что в зоне, занятой русскими войсками, всем турецким чиновникам предписывалось вернуться на свои присутственные места. Всем вернувшимся была обещано русское жалование и возврат долгов, по их турецкому жалованию, за три предыдущих месяца. Да и офицерам предлагалось перейти на русскую службу. С сохранением чина и обещанием свободы вероисповедания.
Ну и, поруководив, Николай, решил несколько отдохнуть. И заявил, что отправляется осмотреть места боёв в Дарданеллах. Благо эту часть империи охраняли артиллеристы полковника Белого и стрелки полковника Кондратенко. Если первые смогли быстро подавить береговую оборону на азиатском берегу пролива, а потом неплохо постреляли по британским броненосцам. То вторые обеспечили выход русских войск к этому проливу. И заняли береговые укрепления турок. Плюс именно знамя двадцатого стрелкового полка было первым, из русских знамён, поднято над броненосцем "Барфлером". Когда тот приткнулся к берегу. Захватив экипаж этого броненосца. А только потом над полузатонувшим броненосцем был поднят Андреевский флаг. В общем, Николай пожелал лично наградить героев. Ну и посмотреть на результаты их трудов, включая и бывшие британские корабли. Ну и направив, в издательство "Искры" новую статью, о том, что невозможно перепрыгнуть через общественную формацию придя сразу от того же феодализма к социализму, из-за косности мышления членов этих обществ, он поднялся на борт яхты "Штандарт". Что бы, в сопровождении "Аркади", шедшей уже под греческим флагом, но с русским экипажем, отправиться в небольшое плавание. Предварительно предложив принцессе Гавайев посетить его в новой столице Российской империи. Одной из трёх. И которых в России стало семь. Столичными городами, помимо Санкт-Петербурга и Москвы, были объявлены ещё Новгород, Киев, Константинополь, Трапезунд и Никея. Россия официально объявляла права на Византийское наследство.
6
Плавание на яхте не заняло много времени и уже на следующее утро царь, в сопровождении произведённых в генерал-майоры, с назначением их командирами первой бригады в пятой стрелковой дивизии и Галлиполийского района крепостной артиллерии, Кондратенко и Белого, осмотрел места недавних боёв. И хотя его появление оказалось внезапным и это сразу же привело к тому, что части оказались не в образцово-показательном, а обыденном состоянии, Николай был весьма благодушен как к офицерам, так и нижним чинам. Сразу же объявляя благодарности за службу, ну и просил показать ему и быт солдат, и захваченные турецкие позиции, ну и британские корабли. Хотя лагерь для британских матросов, а офицеров разместили на квартирах в городе Галлиполли, он посетил. Выслушал их жалобы и пообещал, что вопрос об их скором освобождении разрешиться. Ну и осмотрев позиции русских мортир и взятые турецкие береговые батареи, на Европейском берегу, самодержец всероссийский возжелал осмотреть находившиеся в проливе корабли. Русский броненосец "Гангут", вынужденный приткнуться к мели только из-за одной подводной пробоины, и три бывших британских корабля.
Как оказалось, эта пробоина "Гангута" вскрыла огромные огрехи в строительстве корабля. Причём имело место не просто огрехи в работе, когда закрывающиеся двери в переборках оказались просто не герметичными, пропуская воду, а по сути, настоящее вредительство. Когда в этих переборках, вместо металлических заклёпок, оказались вставлены деревянные пробки. Которые под напором воды просто вылетали, и в результате вода, практически свободно, распространилась внутри корабля, ничем, по сути, не сдерживаемая. Что и привело к тому, что броненосец очень быстро вышел из строя и вынужден был выброситься на берег. Но как убедил царя командир корабля пластырь был уже заведён, и откачка воды производилась. Что и позволило Николаю лично осмотреть результаты халатного строительства корабля. Пообещав, что этот броненосец, совместно с броненосцем "Сисой Великий" и канонерской лодкой "Храбрый", будет отремонтирован во Франции. Под контролем Главноначальствующего Главного управления торгового мореплавания и портов. Который и составит доклад лично царю.
После чего царь стал осматривать уже бывшие британские корабли. Которые готовили к подъёму. Причём первыми к подъему и последующему ремонту готовили крейсер "Имперьюз" и броненосец "Энсон". Несмотря на то, что корабли весьма серьёзно пострадали от попаданий снарядов и вызванных ими пожаров, увы, повреждения от снарядов, как заметил Николай больше представляли собой аккуратные пробоины, но их было легче всего поднять. Заделать пробоины и в случае с "Энсоном" надстроить вокруг борта деревянный кессон, который будет возвышаться над бортом корабля. Отделяя это пространство от морских волн. После чего надлежало, откачав воду поднять корабли и отвести их на ремонт. И приказав продолжить работы над этими кораблями, Николай решил их всё-таки переименовать. Заявив, что негоже именовать русский корабль фамилией британского адмирала, пусть будут броненосец "Дарданеллы". Ну а название крейсера по-русски не звучит, хотя название "Имперский" конечно интересно. Но потом, на минуту задумавшись, царь, продекларировав: "Ах русское солнце, великое солнце, корабль "Император" застыл, как стрела."[12], сообщил, что повелевает именовать его именно так. Ну а "Барфлер" решили оставить с тем же названием. Так как это не только название британской победы над французами, но и просто название этого места[12]. После чего, приказав максимально ускорить работы, по подъёму этих кораблей, царь направился к третьему трофею.
С "Барфлером", а теперь это было название русского корабля, всё было сложнее. Корабль мало того, что лежал на дне, с глубоко погружённой кормовой частью, так и ещё с большим креном. Что делало возведение кессона, на нём, весьма нетривиальной задачею. И все обдумывали, как произвести подъём корабля. На что царь предложил облегчить кормовую часть корабля. Приподняв её на понтонах. Соорудив конструкции, которые можно будет наполнить водой и на тросах разместить вдоль корпуса броненосца. А потом, накачав воздухом приподнять его. Предварительно зафиксировав его носовую часть от переворачивания. Руководивший работами представитель корпуса корабельных инженеров тут же ухватился за это предложение, сообщив, что так они и "Барфлер" поднимут к осени. После чего отпустив того разрабатывать необходимое оборудование Николай решил обсудить с командиром десантной партии другой вопрос.
Слабое воздействие снарядов на конструкцию кораблей Николай заметил гораздо ранее. Но как объяснил императору командовавший призовой командой, на броненосце "Барфлер", мичман, так и было задумано. Снаряд должен был, пробив борт доставить во внутреннее пространство вражеского корабля заряд чёрного пороха. Что бы вызвать пожар, так как фугасное, а тем более осколочное действие такого рода снарядов, разваливающихся на несколько крупных осколков, и это в лучшем случае, было не значительно. А вот снарядов, обладавших возможностью разрушать борт, пусть и не бронированный, на большом пространстве пока не имелось. Что заставило Николая вспомнить о необходимости обеспечения флота пусть и не самой мощной, но зато безопасной, в обращении, взрывчатым веществом, тринитротолуолом, или в просторечье толом. И вот за этим размышлением царя и настиг британский посол.
Сэр Николас Родерик О'Конор, явно костеря, на чём свет стоит, как русского императора, так и Россию, с её неустроенными просторами, явно далекими от европейского порядка, быстро пересёк Россию, по требованию царя прибыть к нему. Но не застал самодержца в Севастополе. С оказией добрался до Стамбула, но и там опоздав, вынужден был нанимать паровой катер и мчаться к проливу Дарданеллы. Где застал русского императора на борту британского броненосца, затонувшего и под русским флагом. И увидев русского императора, он, снял цилиндр, и чуть склонив голову, произнёс, поджав недовольно губы:
— Приветствую вас, ваше величество. Вы хотели, меня видеть.
— Да, сэр, хотел, — согласился Николай, а потом добавил, — Правда, вопрос, из-за которого я вас вызвал разрешён. Войны между нашими державами, к счастью, не случилось. Хотя было очень близко. Но меня удовлетворили объяснения принца Уэльского. Мы с ним пообщались по телеграфу и, к взаимному удовольствию, войны удалось избежать. Но думаю, есть вопросы, которые вы как посол Великобритании, на моей территории, обязаны решать.
— Я слушаю вас, ваше величество. Что вы хотите мне сообщить? — произнёс, недовольно скривив губы, под пышными усами, на длинном узком, худощавом лице, обрамлённом пышными бакенбардами британский посол. Который с крайне недовольным видом посматривал на колыхающийся, на ветру русский флаг над броненосцем. И в его фразе сквозила желчь.
