Долгая заря Ивана Ефремова

На мягком приятном телу синтетическом ворсе, имитирующем живую травку, собрался вокруг Эвизы Танет женский состав экспедиции. Покрытие источало нежный аромат свежескошенной травы. Запах бодрил и освежал. Эвизе не терпелось поделиться с подружками впечатлениями о неожиданном госте.

— Девчонки! Какой интересный мальчик! — Эвиза наклонилась к Тивисе Хенако и Олле Дез. — Молоденький совсем, но физически развит не по годам. Я вам сейчас расскажу, вы просто сдохнете...

— Эви, не городи чепуху! — карие глазки Тивисы лукаво блеснули из-под ниточек нарисованных бровей. — Откуда на корабле в милях от Земли возьмётся человек?

— Взялся же откуда-то. Вселенная полна тайн и загадок. — Рассмеялась Эвиза. — Так вот этот мальчик с Земли! Но из другого времени. Слушайте, как у нас с ним первый контакт произошёл. Обхохочетесь!

Подружки непроизвольно сдвинулись ближе, соприкоснувшись коленями. Эвиза перешла на шёпот.

— Захожу я в лечебку. Естественно, после того, как регенератор уже отработал. Комбез я уже выкинула, на мне, вот как сейчас, ничего, — она скользнула ладонями вдоль тела. — Это же не официальная процедура. Подхожу к платформе с распростёртым тельцем. Он спит, ну прямо как младенец, слюнку пустил, улыбка счастливая... А сам весь такой волосатый. Представляете, девочки, на голове — волосы, на спине — волосы, на груди, на ногах, на попе... везде. Чёрная такая щетина, — она растопырила пальцы, — а внизу живота так вообще целый куст. Тестикулы даже не разглядеть.

— А пенис видно? — встряла в рассказ самая молодая участница полёта Чеди Даан. — Или он в волосах запутался до полной невидимости?

— До пениса дело дойдёт, не мешай, Чеди. — Эви отмахнулась от девушки и продолжила. — Трясу я его за плечо, ну, чтобы разбудить. Он смешно так брыкается, бормочет что-то непонятное, только слово 'мама' поняла. Потом вдруг глазищи как откроет, а они у него голубые-голубые, как незабудки... Как на меня уставился. Секунду смотрел, да как вскочит. Потом на себя посмотрел. Лицо покраснело, руками почему-то пенис прикрыть попытался, ага! Он у него приличного такого, размера одной ладошки не хватило. Мальчик бедный согнулся, скукожился весь... Лицо красное. Кровь к щекам прилила. Мне его даже жалко стало.

— У него, наверное, какой-то негативный опыт с детства, — Мента Кор выдала свою версию. — Так бывает, говорят, если в школе первого цикла случается что-то с сексуальным подтекстом.

— Думаю, что всё проще, — отмахнулась врач. — Скорее всего он из того времени, когда тело и всё, что с ним связано было под запретом из-за диких религиозных предрассудков. Слушайте, дальше будет ещё интереснее.

Вот стоим мы в лечебке. Я — красивая, впрочем, как всегда, и паренёк — скрюченный, ручки ножки подобрал, словно напуганная черепашка. Я предлагаю ему сесть на платформу. Для того чтобы сесть, ему надо руками о край опереться, а значит, жезл свой нефритовый явить, так сказать, во всей красе. Деваться-то ему некуда. Он ладошки убрал, а там та-акой аппарат! Представляете, девочки, он от моего вида возбудился и гордо так поднялся. — Эвиза ребром ладони рубанула по предплечью, показав длину детородного органа. — Не меньше двадцати сантиметров!

Эвиза медленно провела языком по губам. — В общем, я узнала, что зовут его Иван, что он действительно с Земли... из России.

— Стой! — остановила её Мента. — Как ты могла добиться таких деталей. Допустим под гипнопедией он мог узнать значения отдельных слов, но география то как?

— Мика, ты зря так волнуешься! — подмигнула Эви. — Я достаточно сообразительна, чтобы догадаться показать ему картинки. Начала с Солнечной системы. Он сразу к стене подбежал, в Землю пальцем ткнул. Попросил, чтобы я карту планеты показала. Мне не трудно, я и показала. Тут он, прямо как школьник первого цикла обрадовался и рассказал. Про Советскую Россию, про Ленинград, про университет...

— А ты смогла ему рассказать, откуда мы?

Эвиза не успела ответить. В середину зала вышла Фай Родис. На ней почему-то в этот вечер не было её любимого иссиня-чёрного парика. Блики играли на коже идеально ровного черепа.

— Друзья, извините, немного задержалась. Только что получены первые сигналы с Торманса. Я не могла утерпеть и взяла распечатку первых данных на наше сегодняшнее собрание. Знаю, что вам, мои родные, тоже будет интересно. — Она направила луч браслетного проектора на ближайшую стену. По световому пятну побежал ряд линейных символов и знаков. Все собравшиеся сосредоточились на тексте. К всеобщему сожалению, тот оказался слишком коротким. Общий вздох разочарования пролетел по залу.

— Единственное, что пока можно сказать, — тишину нарушил глубокий голос Родис. — Разумная жизнь сейчас на Тормансе есть. Цивилизация находится на достаточном уровне, чтобы обмениваться теле— и радиосигналами, но недостаточном, чтобы выходить в околопланетное пространство. К тому же до Торманса пока далековато. И мы ловим только самые мощные сигналы. Часа через два, как заверил меня наш милый Тор, — она кивнула в сторону планетолога. — Мы будем висеть практически на границе атмосферы планеты. А до этого важного события я предлагаю устроить небольшой праздник. Танцы, шутки и розыгрыши приветствуются.

— Можно мне слово? — вытянула вверх руку, привлекая к себе внимание, Тивиса Хенако. Не дожидаясь ответа, она тряхнула фиолетово-чёрными прямыми волосами парика в виде конского хвоста. — Праздник это хорошо, но к любому празднику надо подготовиться. Иначе будет скучно.

— Что ты предлагаешь, Тиви?

— Давайте перенесём фиесту на время после выхода на орбиту Торманса. Тогда праздновать можно будет не только успешное преодоление нуль-пространства, но и достижение цели полёта.

— Точно! — В зале появился командир корабля и встал рядом с Фай. — Тогда можно будет устроить трансляцию нашего праздника на всю планету! Мы же любим зажигать!

— Да! Да! Отлично! — криком поддержали все собравшиеся в зале члены экипажа.

— Гэнка! Ты мне спинку разрисуешь? — Тиви повернулась в сторону группы мужчин что-то тоже весело обсуждающих.

Гэн Атал, инженер броневой защиты корабля, занят обсуждением вариантов проникновения на борт чужого организма. Но на призыв Тиви откликнулся.

— С удовольствием, милашка! Ты мне за это на спине крылья чёрные изобрази. Идёт?

— Друзья! — Файя Родис опять призвала расшалившуюся команду к тишине. — Нам сейчас надо решить важный вопрос. Кто останется на корабле, а кто войдёт в наш 'экспедиционный корпус'.

— Разве это не известно? Нас же расписали ещё в момент формирования? — удивлённо подняла глаза на начальников Олла Дез.

— ОЛ, ты наверное, немного не поняла. На Земле были только предварительные прикидки. Окончательное решение мы должны были принять на месте. К тому же, теперь у нас возникла нештатная ситуация. Эвиза Танет планировалась в состав высадки, но скорее всего ей придётся остаться. За нашим гостем надо присматривать! Это очень интересный трофей. Прорыв в исследовании природы времени. Нам нельзя его терять.

— Нет! Я не согласная! — выкрикнула медик. — Мой врачебный долг — быть рядом с первопроходцами. А мальчика я предлагаю взять с собой, если кто-то боится оставить его на корабле. К тому же, интуиция мне подсказывает, что он здоров, как любой из нас и не требует специального наблюдения.

— Мальчик — ценный научный образец! — тоном, не терпящим возражений, завершила обсуждение Фай Родис. — Он должен вернуться на Землю в любом случае.

* * *

— Да, этот редактор, наверное, прав. — Пробормотал Ефремов, дочитав главу вслух. — Когда бубнишь, корявость текста коробит слух. Талант, если он и есть, то заметен только для специалиста. Учиться? Но как же тогда палеонтология? Да ну его на хрен, это писательство! Буду заниматься наукой. Все силы — науке, а там, если только... — он не договорил. Поднялся и быстрым шагом устремился в сторону института.

3. НА ОРБИТЕ ПЛАНЕТЫ НЕСЧАСТИЙ

5 апреля 1929 года. Ленинград. Палеозоологический музей. Препараторская при отделе позвоночных ископаемых. Иван Ефремов и Ася Свитальская.

— Ванька, знаешь, что мне папа что рассказал? — звонкий голос улыбчивой круглолицей девушки, казалось, отдавался эхом во всех углах ещё не полностью обустроенной препараторской. — Нет! Откуда? Я ещё тебе не рассказывала же!

— Ась, что ты прыгаешь, как зайчик, — Ефремов в это время вместе с младшим помощником Василием тащит тяжёлый лабораторный стол. — Сейчас мы это чудовище в угол задвинем, и ты мне всё расскажешь.

— Ты работай, работай, не останавливайся. — Звенел ехидный голос. — Папа сказал, что 'Горный журнал' взял твою статью к публикации. Помнишь, ты прошлой осенью про стегоцефалов писал?

— О! Хорошая новость! — довольно пробасил Иван. — Вась, шабаш, пойдем, посмотрим, как статья в печатном виде смотрится. Я ещё ни одной своей статьи в журнале не видел. Только смотри, осторожно! Индрикотерия не повреди.

— Не торопись, глупый! — Ася заливается смехом. — Я же сказала — приняли в печать, а не напечатали! Журнал со статьёй ты увидишь, дай бог, осенью. В лучшем случае через пару месяцев. Папа не сказал, в какой номер статья войдёт, но даже ближайший выйдет только в июне. Вань! Ты не понимаешь! Это уже не важно. Главное, что напечатают. У тебя будет первая настоящая научная публикация. Ты представь! Тебе только двадцать один год, а у тебя уже статья в серьёзном журнале.

Имя 'Вань' опять резануло ухо. Почему-то у Ивана Ефремова с этим сокращением его имени какие-то странные отношения. Стоило ему услышать 'Вань', как что-то неясное, томительное и одновременно горькое, как миндаль, поднималось из глубины души.

Вот и сейчас, когда Аська произнесла это магическое 'Вань' у него приятно заныло где-то внизу живота. Девушка подошла совсем близко, ухватила рукав его чёрного рабочего халата и притянула к себе.

-Пойдём сегодня к нам. — Прошептала она, нежно касаясь горячими губами его уха. — Папа просил позвать тебя на обед. Будет опять тебя агитировать к себе на кафедру. Вот я никак не понимаю, почему ты отказываешься?

— На обед — это хорошо. Покушать я люблю. — Иван проигнорировал последний вопрос. — Только мне вечером в порту надо быть. Баржа с солью приходит. Ребятам без меня тяжко придётся. Да и мне червонец лишним не будет.

— Какой же ты всё-таки зануда! И что я тебя так люблю, — Ася смеётся и, чмокнув парня в щёку выпархиваает из комнаты.

Орбита Торманса. Борт звездолёта 'Тёмное Пламя'. Иван Ефремов

Над головой Ивана светился потолок плавно переходящий в стены. Помещение казалось совсем не большим, не больше каюты сейнера, на котором он работал пару лет назад, когда тянул лямку матроса на Тихом океане. Женщина-ангел по имени Эвиза привела его сюда и велела отдыхать. Она ещё что-то говорила, но он не мог, как ни старался, оторвать глаз от коричневых ореолов, просвечивавших сквозь ткань медхалата, поэтому смысл её речей не уловил.

'Как хорошо-то на том свете! — пронеслась мысль в его голове. — Вот только не понятно, Рай это или всё-таки Ад'.

После встречи с женщиной-ангелом у него не должно было остаться сомнений, что он в Раю, но в памяти всплывало чёрное лицо с вывернутыми губами и белыми большими глазными яблоками. Явно же, что это был чёрт.

'Наверное, мне почудилось', — решил Иван про себя.

Оставался вопрос, почему ангелы говорят на незнакомом языке, но при этом язык Ивану понятен. По логике, раз они принимают в Царствие Небесное души человеческие, то и общаться они должны с душами по-человечески. Наличие женских половых признаков тоже не соответствовало представлениям об ангелах, но это почему-то Ивана не смущало. Ладно, отсутствие крылышек ещё как-то можно объяснить. Может ангелы летают силой божественной воли. Отсутствие волос на теле и даже на голове тоже понятно, так красивее, да и незачем ангелу волосья. Но для чего им женская грудь? А вот ещё странность, — зачем Эвиза проверяла его знание географии? А ведь как здорово на стене карта появилась! Цветная, подробная, чёткая, и с меняющимся масштабом.

Ваня лежал в сладостном безделье и думывал о странностях судьбы. Ему казалось, что прошло уже несколько часов. Сон больше не шёл. Никто к нему в каюту не заходил. Молодой деятельный мозг начал требовать каких-то действий. Проснулся инстинкт охотника за непознанным. Он свесил ноги с лежанки и осмотрелся.

В каюте кроме лежанки, на которой он сидел, ничего не было. Светящийся потолок, плавно переходящий в малахитово-зелёные стены, излучал тёплый чуть приглушённый свет. Иван провёл ладонью по краю бархатистой поверхности, тут же ягодицами почувствовал, что поверхность начала бугриться. От неожиданности он соскочил на пол. На ощупь пол приятно тёплый. Нога по щиколотку утонула в мягком ворсе. Но внимание привлекла поверхность, на которой он только что сидел.

Она двигалась. Невысокие валики перемещались вдоль неё. Иван осторожно положил руку. Характер движения сменился на радиальный. Смотреть на шевелящуюся зелёную поверхность одновременно и смешно, и жутковато. Казалось, под простынёй живут какие-то загадочные существа. Иван снова коснулся края. Движение стало быстрее.

'Так это автоматический массажист!' осенило парня. Здорово! Он расположился спной на 'живую' кушетку. Множество мягких молоточков начали колотить по телу от пяток до плеч. Рукой попробовал регулировать скорость движения. 'Хорошо, но скучно', — вскоре пришла в голову мысль. — 'Давай-ка, брат-Ванька, продолжим'. Он начал ощупывать край лежанки дальше. В результате нашёл регулятор света, запаха и температуры. Встроенный патефон обнаружился при нажатии на угол лежанки со стороны головного утолщения. Незнакомая мелодия звучала совсем как настоящая, никакому механическому патефону такое не под силу. Не всякий живой музыкант сможет так играть. По крайней мере, так казалось Ване. Звуки музыки, казалось, заполнила всё пространство небольшого помещения. Мягкая и плавная мелодия перемежалась со звуками птичьих трелей, падающих капель и шелеста листвы.

С другой стороны изголовья попалась кнопка открывающая пульт управления. После прикосновения прямо в воздухе возникла полупрозрачная картина с клавишами и кнопками. При этом контральто, похожее на голос давешнего ангела, произнёс:

— Система управления медицинского блока готова. Жду команды.

'Голос приятный, но не человеческий. Команды ждёт? А если покомандовать?' — пронеслось в голове молодого исследователя.

— Можно воды? — Он не придумал ничего более интересного. — Очень пить хочется.

В изголовье лежанки открылась створка и показалась ёмкость в виде прозрачной бутылки с забавным клювиком. В бутылке оказалась простая пресная вода комнатной температуры. Стоило поставить бутылку на место, как створка задвинулась обратно, оставив почти незаметный волосяной зазор в стенке.

Иван опустил ноги на пол. Ступни погрузились в упругий ворс, тёплый и чуть щекочущий. Круг вдоль стен позволил обнаружить помещение, отгороженное глянцевой твёрдой перегородкой с множеством непонятных экранчиков, каких-то пупочек и рычажков. Внутри перегородки что-то негромко переливалось и булькало.