Старая сказка

"Искать" карету не пришлось — коляска уже дожидалась Сэнди за воротами. И она была совершенно не похожа на двуколку, на которой укатили мачеха и девочки. Скорее, было в ней что-то от древних колесниц, в которых победители въезжали в завоеванные города. Сиденье было маленьким, но с подлокотниками и высокой спинкой, словно королевский трон, и его покрывал роскошный белый мех — пушистый и густой, как волчья шкура, если бы только существовали волки сливочно-белого окраса. Хотя кто их знает, может быть, в Подлунном мире в самом деле водятся такие волки...

Сэнди сразу поняла, что самой править лошадьми ей не придется. Парой белых коней правил возница, чья легкая, узкая в кости фигура сразу выдавала его эльфийское происхождение. Эльф обернулся — и сверкнул мальчишеской улыбкой, заметив потрясение в глазах у Сэнди. До сих пор ей никогда не пришло бы в голову, что кто-нибудь из обитателей Полуночного мира может уронить свое достоинство настолько, чтобы прислуживать человеку. Хотя, вероятно, этот эльф старался вовсе не для нее. Наверное, он был вассалом ее "крестной". И, в отличие от лошадей с каретой, он определенно не был плодом магии — ни один чародей не может создавать себе подобных. Разве что этого эльфа вообще не существует, и он ей просто мерещится. Но тогда можно пойти дальше и сказать, что фея-крестная ей тоже примерещилась. Или что она вообще все это время спит в своей постели.

Сэнди обернулась к фее.

— А лошади, карета и все остальное, что я вижу — тоже ненастоящее? Как мое платье?.. — спросила она.

— Да, тоже ненастоящее.

— Но как ненастоящая карета может довести меня до города? — наморщив лоб, спросила Сэнди. — Если я на самом деле доберусь до Тилфорда, то это может означать только одно — что я ехала на всамделишной карете. Иначе надо признать, что весь наш мир — такая же иллюзия, как это платье и коляска.

Фея прищелкнула языком.

— Умная девочка... На самом деле все эти слова — "реально", "нереально", "настоящее", "ненастоящее" — передают только какую-то часть правды. Что-то, что реально в нашем мире, нереально в вашем — и наоборот. А когда эти части мира сталкиваются друг с другом, понятие "реального" вообще становится довольно зыбким. Но тебе сейчас не об этом нужно думать.

Сэнди была вынуждена с этим согласиться. Сперва нужно разобраться с ведьмой, а потом, когда жизни ее отца и самой Сэнди будут в безопасности, можно будет на досуге поразмыслить об эльфийской магии.

По лесу они мчались с такой скоростью, что Сэнди видела только мелькающие с двух сторон деревья. Она вжалась в спинку своего "трона", стиснув подлокотники от непривычно быстрого движения, но ей не было страшно — было весело, и было жаль, что здесь нет Герты, которая могла бы разделить с ней это невероятное приключение. Они бы сейчас хохотали от восторга, не стесняясь даже сидевшего рядом эльфа... Подумав об этом, Сэнди в самом деле рассмеялась — так свободно и легко, как не смеялась уже много месяцев и даже лет. Она еще не победила ведьму, но больше не чувствовала себя загнанной в ловушку и беспомощной.

Когда они доехали до Тилфорда, лошадям пришлось перейти на шаг. На улицах буквально яблоку негде было упасть — повсюду толпились празднично разодетые люди, на площадях играли уличные музыканты и стояли празднично раскрашенные балаганы, и карета продвигалась в сторону дворца так медленно, что временами Сэнди думала, не лучше бы ей было выйти из коляски и идти пешком. Но это было невозможно, потому что она непременно поскользнулась и сломала бы каблук на неровной булыжной мостовой. А сбросить туфли и идти босой, держа серебряные башмачки в руках... Сэнди невольно фыркнула, вообразив подобную картину. Жители столицы пребывали в таком эйфорическом праздничном настроении, что никому не приходило в голову внимательнее приглядеться к ее кучеру и опознать в нем эльфа. Но на леди, которая подобрала юбку из сияющей серебряной парчи и топает по городу босой, словно обычная крестьянка, они точно обратили бы внимание.

В итоге, когда Сэнди добралась до парка, окружающего замок Эдварда, наступил вечер, и город наполнился мерцающим огнем от множества свечей, масляных ламп и фонарей. Такое количество огней Сэнди раньше случалось видеть разве что в соборе. Завтра продавцы свечей сделают себе состояние, поскольку после окончания гуляний ни в одном столичном доме не останется даже огарка свечки или ложки лампового масла...

В дворцовом парке тоже было светло, как днем. Его величество действительно открыл вход в королевский парк для всех желающих, и прямо перед воротами стояли длинные столы, заставленные угощением, и слуги то и дело протискивались через толпу, чтобы поставить на стол поднос с выпечкой или кувшин вина или унести пустые блюда. У столов была такая толчея, что слугам приходилось поднимать подносы высоко над головой, чтобы протиснуться к столу. Над толпой плыли обложенные зеленью печеные фазаны, жареные поросята и искусственные лебеди из взбитого с сахаром и запеченного яичного белка. Каждую новую диковинку, созданную руками королевских поваров, встречали восхищенным гулом, смехом и аплодисментами. Над воротами парка красовался вензель принца Адриана, сделанный из золоченой проволоки и живых цветов.

— Остановите у дальних ворот, пожалуйста, — попросила Сэнди своего кучера. Ей казалось, что в толпе возле столов с бесплатным угощением у нее больше шансов нос к носу столкнуться с мачехой или попасться на глаза кому-то из сестер. Уж Мария и Анна ни за что на свете не упустят случая поесть пирожных, марципанов и конфет...

Кучер кивнул. За всю дорогу он не сказал ей ни слова, и Сэнди была этому рада. Ее "крестная" была совсем не страшной — может, потому, что она разговаривала с Сэнди так, как будто бы и в самом деле была ее родственницей, помнила тетю Марту девочкой и вообще, по-видимому, с большим интересом относилась к жителям Полуденного мира. Но от этого юноши с мальчишеской улыбкой и прозрачными, словно ручей, глазами Сэнди пробирал озноб.

Сойдя на землю, Сэнди ощутила себя человеком, которому в первый раз в жизни приходится думать о том, как ходить. Не обращать внимания на свои ноги, и просто переставлять их, как обычно, в этом платье и в туфлях было немыслимо — она бы тут же наступила на свой собственный подол или споткнулась бы на ровном месте. Но, в конечном счете, ее "крестная" была права — Сэнди быстро приноровилась к неудобной юбке с каблуками, и со стороны никто, наверное, не заподозрил бы, что она чувствует себя неловко, словно на ходулях.

— Вы, случайно, не знаете, где сейчас леди Клеменс?.. — вежливо спросила Сэнди у привратника, который принял ее за знатную даму и отвесил Сэнди обескураживающе почтительный поклон.

— Она на верхней террасе, смотрит выступление жонглеров с акробатами, — с готовностью ответил тот.

— А сэр Гильом Орси?

— Не знаю, моя леди. Но почти наверняка он где-то рядом с леди Клеменс. Они везде появляются вдвоем.

Сэнди вздохнула. Обратиться со своей просьбой к леди Клеменс или к знаменитому Гильому уже было страшновато, но обращаться сразу к ним двоим — это, пожалуй, было ещё хуже. Сэнди уже не была той девочкой, которая способна была с детской непосредственностью заявиться во дворец и попросить у первого же встречного отвести ее к кому-то из Братства. То есть — умом она понимала, что та девочка была права, и что именно так и следовало поступить. Но обращаться с просьбой к совершенно незнакомым людям, которые вообще-то не планировали никого спасать, а собирались отдохнуть и хорошо провести время, все равно было неловко.

Королевский парк покрывал весь холм, на вершине которого стояла крепость Эдварда, и, хотя Сэнди никогда еще здесь не была, нетрудно было догадаться, как попасть на верхнюю террасу — нужно было идти по засыпанной мелким речным песком дорожке, огибавшей холм и постепенно поднимавшейся наверх. Людей почти не было — большинство знатных гостей собралось наверху, под стенами дворца, а большая часть горожан предпочитала оставаться поблизости от ворот, где можно было угощаться, танцевать под скрипки и рожки и дожидаться полной темноты и праздничного фейерверка. Глаза Сэнди привыкли к темноте, а тишина, царившая в этой части парка, слегка пригасила ее лихорадочное возбуждение. Она была уверена, что она здесь одна, поэтому, когда от статуи, стоящей у дорожки, отделилась чья-то темная фигура, Сэнди едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Простите, — сказал человек сконфуженно. — Я не хотел вас напугать.

Судя по голосу, это был не взрослый мужчина, а юноша немногим старше Сэнди. Его лицо было плохо видно в полумраке, но зато Сэнди сразу же разглядела золотой обруч на его волнистых темных волосах.

— Ваше высочество... — Сэнди присела в реверансе. Дамы не кланяются даже королям, но ведь она не совсем дама. Она дочь лесничего, который служит Их Величествам, а ее платье из серебряной парчи даже не существует в настоящем смысле слова, а являются только иллюзией, яркой обманкой вроде тех, которые так любят жители Полуночной страны.

Сэнди очень хотелось спросить принца, что он делает в самой пустой и темной части парка. Разве он не должен сейчас быть с гостями?.. Но, конечно, это было бы невежливо. И, в сущности, даже бессмысленно. После всего, что Сэнди слышала о принце Адриане, можно было догадаться, что принц просто-напросто сбежал от праздничного шума и предусмотрительно нашел себе укрытие не во дворце, где его было бы не сложно отыскать и привести назад, а в самой темной и безлюдной части парка.

Король Эдвард, надо думать, просто вне себя...

— Я им не нужен, — сказал принц, явно прочитав мысли Сэнди по ее лицу. — Я только стесняю их своим присутствием. Мешаю людям веселиться. И сам тоже не испытываю никакого удовольствия от их попыток меня развлекать. Это же просто-напросто бессмысленно — выбросить столько денег на устройство праздника, а потом портить его и себе, и окружающим. Я на сегодня выслушал уже достаточно торжественных речей. Да и придворные, в конце концов, тоже имеют право отдохнуть. А вы почему бродите здесь в полном одиночестве? Я поначалу даже испугался, что меня нашли...

Сэнди начала понимать, почему принца Адриана называют странным юношей. При дворе правили законы куртуазности, и, хотя Сэнди почти ничего не знала о придворной жизни, она понимала, что вежливый кавалер должен вести себя совсем иначе. Не обсуждать с незнакомой дамой свои личные дела, даже если он точно знает, что она в этот момент думает именно об этом, а вежливо поприветствовать ее и поинтересоваться, не может ли он ей чем-нибудь помочь.

— Я только что приехала, милорд, — сказала Сэнди. — Я должна найти сэра Гильома. Или леди Клеменс. Или вообще кого-нибудь из Братства.

— Гильом был наверху; он помог мне сбежать. Но для чего вам рыцари из Братства? У вас что-нибудь случилось? — в голосе наследника звучало удивление — и любопытство. Хотя наследник Эдварда должен был лично знать самых известных странствующих рыцарей Алларии, ему, скорее всего, еще не случалось видеть, как они находят свои подвиги — или, точнее, как их подвиги находят их. Такие, как Гильом, обычно отправляются за приключениями очень далеко от таких мирных и обжитых мест, как Тилфорд, где есть судьи, стража, королевские гвардейцы, и где никогда не появляются драконы, василиски или великаны. Так что рыцарям из Братства приходится ездить по большим дорогам и прочесывать самые отдаленные части страны. О Гильоме и леди Клеменс говорили даже, будто они побывали в Нижнем мире, в королевстве троллей, и сумели выбраться оттуда невредимыми, хотя Сэнди это казалось маловероятным.

— Это слишком долго объяснять, мой принц, — ответила она. — У меня не так много времени, и я должна спешить.

— Тогда я провожу вас, — решил Адриан. — Чему вы улыбаетесь?..

— Это очень великодушно с вашей стороны, милорд — пожертвовать своим покоем и вернуться к тем самым придворным, от которых вам пришлось скрываться с помощью сэра Орси, — сказала Сэнди, осознав, что она в самом деле улыбнулась, когда принц внезапно вызвался ее сопровождать. — Но мне почему-то кажется, что в данном случае ваше стремление помочь не вполне бескорыстно. Вы, наверное, надеетесь, что в благодарность за услугу я все расскажу вам по пути на холм?..

— Знаете, почему я не люблю беседовать с людьми? — очень серьезно спросил Адриан, не отвечая на ее вопрос. — Я совершенно не умею это делать. Другим людям постоянно кажется, что я хочу сказать совсем не то, что я действительно хочу сказать. Даже не знаю, в чем тут дело. Я как музыкант, который не способен взять ни одной ноты, не сфальшивив. Но это неважно... Если у вас мало времени, то вам не стоит идти наверх самой. В этой широкой юбке нельзя не то что бежать, а даже идти быстрым шагом. И я почему-то думаю, что обувь у вас тоже не особенно удобная. Побудьте здесь. Присядьте на скамейку и ни о чем не беспокойтесь. Я сам поднимусь наверх и вызову Гильома, а потом вернусь сюда.

И прежде, чем Сэнди успела его поблагодарить, принц уже развернулся к ней спиной и решительно зашагал наверх, на поиски сэра Орси — действительно, куда быстрее, чем могла бы сейчас сделать сама Сэнди. На мгновение она задумалась, смогла бы она обогнать Адриана в обычной одежде и в удобной обуви? И тут же поразилась этой мысли — что за глупости, можно подумать, что наследник Эдварда был кем-то вроде братьев Герты, с которыми можно бегать наперегонки... Хотя, надо признаться, Адриан и в самом деле вел себя не как королевский сын, а как самый обычный юноша. Точнее, не совсем обычный юноша, чья необычность заключается совсем не в том, что он — наследный принц. Сэнди решила, что вживую он гораздо симпатичнее, чем в городских сплетнях, которые выставляли Адриана либо нелюдимым и высокомерным снобом, либо безвольным лентяем, бегающим от своих обязанностей и желающим проводить целые дни в бездействии и тишине.

Адриан быстро шел вперед, отчаянно досадуя на то, что не спросил хотя бы имя незнакомки — может статься, что сэру Гильому оно хорошо известно, и, услышав это имя, рыцарь без дальнейших объяснений понял бы, в чем дело. Но, конечно, возвращаться ради этого вопроса было уже слишком поздно.

Эта девушка, наверное, сочла его страшным невежей. Адриан смутно подозревал, что он даже не поздоровался. А теперь он пойдет и передаст Орси, что его ищет какая-то дама.

Боже, какой он дурак... Хорошо еще, что он додумался усадить леди на скамейку, а не просто бросить ее в полной темноте посреди парка. Хотя, может быть, это все равно было неучтиво. Нет, не "может быть", а точно — он ведь даже не дождался, пока собеседница одобрит его план — просто сорвался с места и исчез. Кошмар.

"Отец напрасно тратит время, — сумрачно подумал Адриан. — Я совершенно безнадежен. Пора бы ему это понять".

В отличие от Сэнди, Адриан в детстве болел очень часто. Когда у него переставали болеть уши, то сразу же начинали болеть зубы. С возрастом здоровье у наследника значительно окрепло, но в детстве принц очень легко простужался, и поэтому зимой и осенью почти не покидал дворец, а оставался в своих хорошо натопленных комнатах и читал книжки.