Земля! Месть проигравших

Несколько секунд сержант пристально смотрел в словно больные глаза подчиненного, отвернулся.

Следующие полчаса прошло спокойно. Внезапно сержант-майор замер, глаза настороженно сузились. Рука прижала микрогарнитуру рации к уху, несколько секунд прислушивался.

— Да, сэр! Выполняем сэр! — рявкнул в микрофон и повернулся к водителю, — Слушай мою команду, рядовой!

Машина затормозила, повернув вправо, клюнула носом вниз и съехала с дороги. Проехав метров сто, остановилась, приглушенно рыча. С утробным гудением опустилась аппарель в корме. Джон увидел тянущуюся к горизонту серую полоску шоссейной дороги, яростное летнее солнце в зените, поросшую пожелтевшим ковылем землю и несколько боевых машин своей роты рядом.

— Выходим парни! — рявкнул, поворачиваясь, сержант.

Об аппарель простучали каблуки, бойцы неуклюже спустились вниз, затолпились позади боевой машины. Не зря сербы во время югославской войны прозвали солдат армии США 'пиндосы' (на сербохорватском — пингвин, это прозвище американских солдат за обилие амуниции на солдате, отражаеющееся на походке). В боевой обстановке американцы постоянно носили на себе с учетом бронежилета, оружия, каски, защитных щитков и другого снаряжения, не менее 34 кг. груза. Джона Бейли оглянулся. На юге — длинная полоска пограничной стены. Наивный президент Трамп, строя ее, думал, что сумеет удержать латиносов в Мексике!

На специальных штангах, словно удочках, позади боевой машины закреплены две платформы роботов-пулеметчиков. Ими управляли операторы, ждущие своего часа за тысячи километров от мексиканской границы — в век интернета расстояние не помеха. Экспериментальное оружие предстояло испытать в реальном бою. Зашумел гидропривод, штанги плавно опустились вниз. Обе платформы моментально пробудились. Задвигались гусеницы, зашевелились, словно в поисках цели, куцые стволы крупнокалиберных пулеметов, выглядывающих из небольшой башенки посредине. Роботы, шустро уползли в сторону, замерли на флангах ротной позиции.

— Не стоим! — закричал сержант, руки за спиной в стиле крутого Уокера. Наверное, все младшие командиры US ARMY испытывали буквально физическую боль при виде бездельничающих подчиненных:

— Парни! Разобрали лопаты и окопаться! Когда латиносы попрут через границу, будете искать любую вонючую дырку, чтобы бы спрятаться от пуль!

Бойцы неторопливо вытащили из машины лопаты.

Джон Бейли услышал, как тренькнул электронный сигнал, сержант торопливо вытащил планшет и уткнулся в экран. Судя по напряженному лицу, разговаривал с кем-то из начальства. Наверное, генерал Скотт — подумал Джон. Командир дивизии обожал лично управлять бойцами на передовой. В последнее время стало модным, прячась далеко в тылу, виртуально и абсолютно безопасно присутствовать на поле боя. Джон Бейли катнул желваками. Бойцы на передовой рискуют шкурой, а награды и звания получают штабные!

Над головой прошелестело, и Джон посмотрел вверх. В сторону стены низко над землей летел миниатюрный дрон в виде вертолетика. Разведка.

Он успел пару раз воткнуть лопату в каменно-твердую землю, как услышал пронзительный свист, перед Брэдли ослепительно полыхнуло, а по ушам ударил остервенелый грохот вырванной в небеса земли, с завыванием пролетели осколки. Джон Бейли упал и только злобная, отчаянная мысль, высказанная одним словом 'попали', билась в голове, в то время как тело изо всех сил вжималось в землю. Сердце заколотилось в два раза чаще. Повоевать уже пришлось вволю, но попадать под минометный обстрел еще не приходилось.

На позициях — серия взрывов. В ответ ожили тяжелые боевые машины пехоты 'Брэдли — M2A2/M3A2'. 25-мм пушки рявкали короткими очередями, на горизонте у подножия стены расцвели огненные цветки. Звуки взрывов, ответное рявканье пушек Брэдли, свист осколков, крики боли солдат — какофония звуков катилась эхом.

Через минуту минометный огонь стих. Тишина. Только рядом кто-то кричал, тонко, истошно, и этот крик привел Джон Бейли в чувство, резанув по нервам мучительной болью, да воет ветер. Видимо латиносы, добившись цели — нанести потери американцам, не стали дожидаться пока обнаружат их позицию и сбежали. Переждав для верности еще пару минут, он поднялся. Трое товарищей по отделению остались на земле. Один лежал недвижно в луже крови. Осколок снес полчерепа, не помог и шлем. Остальные раненные. Джон рванул ворот, губы выплюнули:

— Fucking shit! (дерьмо)

'Страшно представить сколько еще пострадало!' Но, понятно, что гораздо больше. Едва успев выйти на позиции, рота понесла потери.

Засуетились санитары: грузят на носилки окровавленных бойцов и бегут с ними в тыл. Против роты отработали три батареи 60-мм. минометов. Как выяснилось потом, засаду готовили заранее и тщательно — людей и минометов мексиканцы не пожалели. Они знали о выдвижении американцев все, а те о противниках ничего. Феерическое фиаско разведки...

В это же время в самом сердце Мексики.

Солнечный луч, пробился в щель между плотными темно-зелеными шторами и стеной, забликовал на экране громадного, два метра на два монитора. Человек, на инвалидном кресле перед столом с компьютером, посмотрел на окно, досадливо поморщился. Нажал на кнопку подлокотника, с тихим жужжанием кресло развернулось, подъехало к окну. Протянул руку, на секунду отдернул шторы. Свет ворвался в сумрачную комнату, прищурился. С сорокового этажа Латиноамериканской башни вид на столицу Мексиканских соединенных штатов открывался замечательный. Сверху многоэтажные здания казались игрушечными, орды машин, похожие на блестящие на солнце жуки, непрерывным потоком ползли по широким авенида. Дальше, где-то у границ города сверкали зеркальным стеклом небоскребы делового центра Мехико, переходя на горизонте в громады гор. Ради тебя моя страна я буду мстить, подумал человек и решительным движением задернул шторы. 'Они считали, что, лишив меня ног, избавятся от моей мести? Besa mi culo!' (испанское ругательство). Мстительная усмешка промелькнула по тонким губам, придав загорелому лицу демоническое выражение. Память на миг принесла воспоминания о том, как убегал с севера — именно тогда он и потерял ноги, но усилием воли человек заставил себя сосредоточиться на предстоящем деле.

Инвалид задернул штору, с легким скрипом коляска подъехала к столу с монитором. Свист ветра из динамиков. Рука легла на джойстик, другая на клавиатуру. В десяти окошках, на которые был разделен экран, все также неслась навстречу выжженная беспощадным солнцем земля северной Мексики. Изображение передавалась с микродронов, их стаей и управлял человек.

В километре впереди стремительно приближались, вздымаясь в безоблачное небо бетонные столбы и серые стены пограничной стены — граница с проклятым северным соседом.

За скрытность подлета микродронов, несших четыре осколочные гранаты М67, человек не волновался. Проверенный camarada, настоящий специалист по связи, отвечал за то, чтобы ослепить приборы проклятых гринго.

Североамериканцы развили технологию дронов и придумали боевые стаи, но зря они надеялись на монополию в их использовании. Все, что изобретено одним человеком, всегда может быть повторено другим.

Стая неслась навстречу попавшей в минометную засаду мотопехотной роте третьей пехотной бригады армии США.

Пора! Человек злорадно оскалился. Изображение рывком ушло вниз, под крыльями пролетели вершины бетонных столбов: стая перепрыгнула стену. Рассредоточилась, чтобы не представлять удобную мишень и снизилась на высоту пары метров над землей. Еще чуть-чуть! Человек облизал пересохшие губы. Показались кубики боевых машин гринго, фигурки людей. Наконец заметили опасность. Загрохотало. Воздух пробуравили, пытаясь нащупать юркие и слишком маленькие дроны, огненные очереди 25-мм пушки 'Брэдли — M2A2/M3A2'. Через миг с коротким рявканьями автоматических пушек смешался непрерывный грохот стрелковки. Один экран гаснет — дрон сбит. Поздно! Слишком поздно! Стая добралась до горла врага!

Повинуясь уверенным движения оператора, дроны стремительно сделали горку над позицией роты. Внизу мечутся люди в камуфляже, 'Брэдли' задрали стволы максимально вверх. В глазах человека загорелся безумный азарт, палец плавно нажал на кнопку клавиатуры. Повинуясь радиосигналу, втянулись стопоры, полетели в сторону предохранительные чеки. Круглые шары гранат горохом упали вниз, в недолгий путь к земле.

'Бам! Бам! Бам!'

Огненные столбы один за другим встают между боевых машин; густые, непроницаемые клубы пыли закрывают землю. Свист осколков, крики раненых и умирающих. Смуглое лицо оператора расплылось в свирепой ухмылке.

Где куется молот мести,

разбивающий оковы?

— В сердце каждого мужчины

выкуется он с годами...

(стихотворение Мигеля Эрнандеса)

Произнес хрипло — горло пересохло. На ощупь схватил ждавшую своего часа на краю стола открытую бутылку вина.

— Salud, dinero y amor (Здравия, денег и любви), амиго. Ты сделал большое дело... А они еще говорили: инвалид, инвалид. Инвалид — мести не помеха! — произнес, не отрывая взгляд от экрана. Поднес к губам бутылку, пахнущая цветами и фруктами хмельная жидкость покатилась по пищеводу. Другой рукой нажал кнопку автоматического возвращения. Дроны пригодятся, война еще не закончена! Выиграно только одно сражение...

На юге США у стены Трампа.

Рядовой Джон Бейли лежал на развороченной взрывами земле среди множества других джи-ай. Тошнотворно пахло сгоревшим порохом и человеческими внутренностями. Правый, целый глаз уставился в небо, принесшее смерть. Вместо левого — кровавая рана, откуда все еще вытекала темно-красная кровь. Привлеченная запахом свежатины, жирная, иссиню-черная муха закружилась над раной, с жужжанием села, теребя блестящие лапки.

Солдат получил свое. Его личная месть не удалась по независящим от него обстоятельствам.

* * *

Чертов парад! Чертов День независимости (4 июля в США празднуют День независимости)!

День не задался с самого начала. Вы представляете, утром как проснулся, захожу на кухню. Там как обычно... небогато короче. Старые полосатые обои в грязных липких разводах, в углах потолка темнеют тенета паутин. Ну так Рэйчел — так зовут маму, вкалывает на двух работах чтобы прокормить семью. Ей некогда заниматься чистотой! К тому же сейчас все плохо живут... после прилета дурацких драуни!

И тут что-то хрупкое разбилось в маминой спальне в приоткрытую дверь выскользнуло черное, хвостатое существо и с хриплым писком пробежало меж моих ног. Крыса или мышь — я в них не разбираюсь, но уж больно здоровое. Я шарахнулся с криком. И... короче, я чуть не описался от неожиданности, что для взрослого парня, учащегося уже во втором классе, стало бы несмываемым позором!

На мой истошный крик первым прибежал Абику — мамин бойфренд. Еще тот урод!

Меня от одной его черной рожи с торчащими ушами, словно у гоблина из фильма 'Король гоблинов', с души коробит! Нет не подумайте, я не расист или расистка ... даже не знаю, как правильнее. В последнее время я начал подумывать: а может сменить пол? Америка — свободная страна, и в школе еще в первом классе рассказали, что быть белым цисгендерным мужчиной — не модно и даже отвратительно и, что каждый может поменять пол на тот, который ближе тебе. Надо только решиться. У нас в классе уже двое поменяли пол, а я вот боюсь — одевать платье -это одно, а ложиться под нож хирурга как-то страшновато, хотя и хочется быть передовым и модным. Так что я еще не определился.

А по этому черному уроду. Мама впахивает, а чем целыми днями занимается этот — не знаю, по крайней мере он приносил деньги всего пару раз. Получается его содержала мама, а ей и так тяжело. Хотя бы дома убирался, раз с нами живет! И что мама в нем нашла? Не понимаю.

Пока выскочившая следом мама успокаивала меня, урод только щерил жабий рот. Ненавижу!

— Не к добру... — задумчиво сказала мама и я согласился с ней, хотя в нашей семье все не к добру после того, как там появился урод Абику! Его никто не звал к нам!

К полудню мы, втроем, стояли на Национальной Аллее у здания Конгресса. Сначала было здорово.

Из парка, за зданием Конгресса, доносились заманчивые звуки американских горок. Не по-июльски прохладный ветер полнился сальными ароматами шкворчащих сосисок в тесте и вафель, посыпанных сладкой— их пекли на раскаленных плитах у обочины пудрой и, прочего фастфуда. Люди толпились вдоль Национальной Аллее, тянули шеи, разглядывая парад.

Впереди шли юные, но весьма бодипозитивные афроамериканки, над головами их вился флаг, которым они, несмотря на немалые габариты, ловко жонглировали.

Джек — в одной руке желтый воздушный шар, в другой мамина рука расположился на обочине и смотрел во все глаза,

— Ура! — он затряс шариком, одновременно краем глаза наблюдая за Абику. Ну давай, давай, урод! Ты же не можешь не залезть в карман своих широченных штанов. Давай!

Показалась платформа с турником и подтянутым афроамериканцем, который начал на них крутится, словно гимнаст. Вот видите, этого я не называю уродом — у меня претензии только к Абику. Потому что он черный урод!

Над аллеей потекли, с каждым мгновением усиливаясь, звуки оркестра. Я узнал национальный гимн и тут случилось! Урод залез в карман!

Вначале на его лице с жабьим ртом нарисовалось изумление даже коричневые его буркалы полезли на лоб и, казалось, он прислушивался к себе. Потом он резко дернул руку, вывернутая внутренняя поверхность кармана тянулась за белоснежной ладонью.

— Chert! Что это за гадость? — он принялся отдирать пальцы, но не получалось — они держались словно приклеенные. Еще бы! Суперклей фирмы 'DuPont' — это вещь надежная! Если уж влез в него, то так просто не отклеишься.

Я искоса наблюдал за ним, стараясь не смеяться, но это получалось плохо. Если правая сторона моего лица была совершенно безучастная, то левая дрожала в приступе с трудом сдерживаемого смеха! Будет знать, урод, что он нам совершенно не нужен!

— Что случилось? — повернулась мама, осмотрела безуспешно пытающегося отклеить пальцы Абику и, тут же перевела подозрительный взгляд на меня. А за ним замерев, уставился урод.

С протяжным: 'Шуууу' — услышали они сверху и, так близко, Джон с Рэйчел и Абику невольно посмотрели вверх. Нечто самолетообразное, по крайней мере с крыльями, и здоровенное стремительно пролетело низко-низко над толпой, вызывая желание пригнуться.

Еще миг и врезалось в купол Капитолия.

Огненная вспышка. Дикий визг осколков и, вокруг воцарил ад.

Еще через миг, он услышал людские крики боли и страха.

— Бежим! — крикнула мама и потащила меня куда-то от дымящегося, с полуобвалившемся куполом Капитолия.

Толпа рванула от места взрыва. Какое-то время рядом с нами бежал, стараясь не наступать на лежащие на асфальте тела, Абику. Потом он исчез. Толпа буквально несла меня и маму — остановиться было так-же немыслимо как остановить океанскую волну. И среди этого хаоса звуков продолжал звучать, уродуя нервы, тонкий, напряженный, задыхающийся крик:

— Аааа!

Потом мама исчезла — ее оторвала от меня толпа и какое-то время я бежал один, пока не споткнулся и упал на асфальт.