— О чем ты думаешь? — ласковый голосок из темноты, подобен шелесту весеннего цвета. Так чарующе расцветает ранней весной молодой ялин, такой же глубокий и волнительный голос у госпожи Вильенны Баркл. Вильенны Баркл! Сколько ему пришлось приложить усилий, чтобы Вильенна Арамьер стала его женой? Неправдоподобно много. Колоссально много.

Супруг не торопился отвечать на ее вопрос или правильней сказать, не решился на откровенную прямоту. Его рука нежно прошлась по длинным, вьющимся волосам жены.

— У тебя неприятности во дворце?

Бремиан прекрасно понимал, что не сможет скрывать долго правду — рано или поздно слухи долетят до Вильенны и лучше признаться прямо сейчас, чем приукрашенная враньем ложь, докатиться до жены морской волной. Если конечно, Вильенна обо всем давно не знала, а спрашивала ради приличия, чтобы услышать версию текущих дел от него самого, от своего горячо любимого мужа.

— Лилиаф зол... — тихо прошептал Бремиан, вспоминая неприятный разговор в кабинете властелина.

— Вервон осознает свою вину...

— Вервон еще мальчишка! Сопливый ребенок! В его голове меньше мозгов, чем у овражного гнома! — Бремиан сгоряча еще хотел выпалить, как его младший брат умудрился стать рос-кардиналом в такие ранние годы, но вовремя сдержался. Не стоит Вильенне давать повода для раздумий и для юнца понятно, что Вервон добился высокого поста в Золотой Арке не без протеже отца, Драмьенна Баркла — Первого Советника Императора, высокопоставленного лица при императорском дворе. Головокружительный взлет Вервона часто и невольно раздражал Бремиана, ибо его кардинальство далось ему не сразу, а после долгих лет службы Рубиновому Кругу. Терпением и настырливостью Бремиан заработал кресло 'его высокопреосвященства' и никакими другими уловками, в разрез пустозвону и балагуру Вервону. И вот тебе на! Словно в насмешку — безрассудная глупость братца приводит к смертельному исходу. Погибает овер-маг Тайллан Шотьенн, что за этим последует, ведомо только великому Оргулу? А виновником в итоге выступает он — кардинал Бремиан Баркл. Ну, не идиотство?

— Ты несправедлив к нему Бремиан, Вервон старается, хочет быть полезен Арке, Общине. Императору. Вспомни себя в его годы, каким ты был сорвиголовой в Круге? Ты редко кого слушал, кроме себя самого. А законы... а законы Общины для тебя были пустым звуком. Не так ли, господин кардинал? Судьба распорядилась жизнью Тайллана по-своему. Тем более надо было ввести Вервона в курс дела с самого начала, ведь он не знал о твоем проекте в Арадарских горах, так ведь?

В который раз Вильенне удалось найти неопровержимые доказательства его резкой горячности, приведшей к поспешным выводам.

Нехотя, слегка смущено, Бремиан успокоил жену:

— Отец и император пожелали держать весь процесс в секретности. Я подписал с Лилиафом договор, там четко упоминались обязанности каждого доверенного лица.

— Возможно, ты поспешил, когда открыл тайну мне? — с усмешкой в голосе, спросила Вильенна, подняв на него глаза.

Взгляд Бремиана блуждал далеко, затерявшись в роскошном интерьере спальни.

— Может, и поспешил. Но ты ведь знаешь, у меня редко когда бывают от тебя секреты.

— А в тех редких случаях, все же бывают, дорогой? — она пристально всматривалась в его лицо.

Ох, Вильенна, хитрее лисы!

— У кардинала Рубинового Круга обязаны хоть какие-то существовать государственные тайны, — возмутился он.

Она продолжала наседать.

— Только государственные тайны?

— Только. На что это ты намекаешь, Вильенна? — притворно сощурив глаза, привлек к себе жену Бремиан, руками обнимая пленительный стан жены.

Она рассмеялась.

— Может, господин кардинал в тайне завел себе любовницу? И теперь терзается от стыда?

Бремиан задохнулся от возмущения.

На кого, интересно, можно променять такую красавицу-жену? Вряд ли во дворце нашлись бы соперницы привлекательнее Вильенны? Даже если Бремиан осмелился пойти на соблазн, он еще не забыл, каких неимоверных трудов стоило ему приложить, чтобы пленить сердце дочери семьи Арамьер.

— Надеюсь, ты это сказала не всерьез?

— А если всерьез, то что?

Бремиан хмыкнул и пошел в атаку.

— Я доведу тебе обратное, моя госпожа!

— Не верю, — с придыханием притворно усомнилась Вильенна, утопая во власти его крепкого объятия.

— Зря, — не дыша, набросился на нее кардинал с напористостью и нежностью речного сильфа. Их тела вновь переплелись, чтобы воссоединиться в сладострастном акте любви.

Бремиан восхищался и упивался Вильенной, она значила для него все. Для нее он добился высокого поста при дворе императора, для нее он стал главой Рубинового Круга и для нее он пошел дальше — взял на себя ответственность и управление проектом в Арадарских горах в Рудшукке. Все победы в Общине эльфов и в государстве Эльзоран, Бремиан добился лично сам, изредка опираясь на крепкое плечо отца, и еще реже, на всемогущество имени Барклов. В первую очередь Бремиан руководствовался знаниями, характером и обаянием. В жизни придворного аристократа выигрывали жадность к богатству и власти.

Уже позже, когда утомленные влюбленные вспомнили о покое, Бремиан еще долго лежал без сна, прокручивая в памяти прошедший день и вечер. Неприятный разговор с отцом, закончившийся едва ли не скандалом и повлекший за собой очередное непонимание в семейных отношениях. И только вмешательство матери, вставшей между ними, смогло уберечь эльфов от жестокой ссоры. Потом, когда все успокоилось и улеглось, Бремиан, по настоянию Вильенны осмелился вновь постучаться в дверь отцовского кабинета, и смущено извиняясь, попросить разрешения войти.

Драмьенн стоял у окна, смотрел на раскинувшийся за стеклом сад. Прекрасный и насыщенный гармонией парк, чего никогда недоставало Общине.

Бремиан тяжело опустился в роскошное кресло.

— У меня сегодня была личная встреча с императором, — начал отец. В голосе Драмьенна сквозила резкость, глубокая грусть и нескрываемая тревога.

Бремиан напрягся, внимательно слушая.

— Он дает тебе шанс, Бремиан. Как глава Рубинового Круга и, — Драмьенн, наконец, повернулся к столу, — вельможный эльф, ты обязан решить проблему в каньоне. С сегодняшнего дня, ты немедленно поднимаешь орден на ноги и отправляешься лично... Повторяю, лично устранять катастрофические последствия в Арадарских горах. Аномалия, вызванная вашими усилиями должна исчезнуть. Испариться! Иначе Лилиаф за себя не ручается! Ты же понимаешь, Бремиан, магистрат и Небесный Свод закидали секретариат императора кляузами. Ополчился весь двор, я уже сейчас теряю сторонников и союзников. Твоя нерасторопность и оплошность может стоить нашему Дому статуса и положения в Общине. Бремиан! — Драмьенн резко шагнул навстречу поникшему на стуле сыну. — Сын мой, сперва думай, перед тем, как что-то совершить!

Щеки Бремиана запылали краской. Как он смеет разговаривать с ним подобным тоном? Он не какой-нибудь там мелкий чинуша из секретариата, он — кардинал. Кардинал Рубинового Круга! В конце концов, он ведь не шалопай Вервон!

Упругими шагами Драмьенн мерил широкий роскошно обставленный кабинет.

— Возьми под контроль тот проклятый туман! По данным арм-эскортов он разрастается и заполняет весь каньон, почему бездействуют твои эльфары? Почему, ты сидишь во дворце, когда заботы ордена требуют серьезных и кардинальных действий там? Не забывайся, Бремиан, ты — кардинал! Взял на себя смелость вести дела отдела, так будь добр, неси полную ответственность перед государством! Да и еще! — глава семьи застыл посреди кабинета. — Ты лично поклялся перед императором устранить конфликт с Домом Шотьеннов, мне кажется с твоей стороны — это поспешная горячность.

— Отец! Если я дал императору слово, то...

— То сперва ликвидируешь туман и только после этого, вернешься во дворец! Без результатов в Рудшукке тебя Эльзоран не примет, тебе это понятно? — зло прошипел Драмьенн.

У Бремиана пропал дар речи, он подавился словами. Куда делось его привычное чувство лидерства? Спасовало? Или он остро видел за собой вину перед Общиной и Домом Шотьеннов? Но Шотьенны молчали, выжидали и не спешили их атаковать.

Драмьенн вернулся к столу. Сел в кресло. Достал из папки чистый лист бумаги и перо.

— Пиши!

— Что писать?

— Обязательство перед троном.

— Лилиаф взял у меня слово...

Драмьенн гневно оборвал сына.

— Мне нужны гарантии императорского двора, с Лилиафом я всегда успею договориться! Ты же понимаешь, аристократы могут сплотиться против нас в коалицию и тогда нам...

Бремиан поморщился. Его загнали в тупик! Он пододвинулся к столу, взял в правую руку перо.

— Кто в мое отсутствие будет управлять Кругом?

Отец, откинувшись на спинку кресла, спокойно ответил:

— Рос-кардинал Жеман Харут.

Бремиан против воли снова поморщился.

Позор! Разве сможет он признаться Вильенне в столь абсурдном поражении? Нет! Только не сегодня! У государственных лидеров должны быть свои секреты, если не вечные, то хотя бы временные. Рано или поздно она обо всем дознается. Но пока...

Бремиан тяжело закрыл уставшие глаза, проваливаясь в долгожданный сон. Почему-то на душе лежал тяжелый отпечаток тревоги?

Арадарские горы. Каньон Рудшукк

— Нашли! Нашли! Нашли! — противно визжал гном. Его звали Трим. Двух его собратьев, сопровождающих небольшой разведывательный отряд: Родм и Шован. Так в тайне они называли друг друга, а их командиры, хозяева жизни, величали их просто с презренной небрежностью: войты. Еще нескоро горные гномы, выращенные искусственно в лабораториях эльфар обретут свободу, суверенитет и отрекутся от владыческой руки Империи Эльзоран, но первые ростки к независимости уже были брошены прямо сейчас...

— Нашли-и-и! — неуклюже бежал по темному коридору Трим и визжал, за следующим поворотом он натолкнулся на спрятавшихся в каменных нишах собратьев и эльфар, мрачных и недовольных сложившейся обстановкой.

— Наш-шли!

— Ремис, заткни ему пасть!

— Боюсь, убью ненароком.

— Ничего страшного, у нас еще двое останутся, скажем, провожатый в разлом угодил и — концы с концами.

— О точно! — подхватил второй маг.

Трим побледнел, скупо владея эльфийской речью, он по интонации сказанных фраз угадывал, о чем говорили их названые законами магии хозяева. Трим остро почувствовал нависшую над ним опасность, мигом закрыл рот, как его просили длинноухие великаны.

— Так что ты там нашел, омразина? — Ремис надвинулся на коротконогого коротышку.

— Коридор, а дальше, вырубленные в скале залы...

— Залы? — задумчиво переспросил Ремис.

Второй эльфар сделал предположение:

— Возможно, господин Ришьенн ошибся в просчетах или схемы...

Его прервал торопливый, крадущийся топот, сопровождаемый приглушенным разговором — к ним со стороны темных туннелей спешили гости, два эльфара схватились за боевые жезлы и приготовили отражающую магию щиты; а гномы, а что гномы?.. Панически забились в страхе у стен.

Свет от рукотворных огоньков затопил каменный желоб, в котором укрылись от посторонних глаз маги и гномы. Замаячили размытые силуэты фигур, неясные и скрытые полумраком лица. Трим и его компаньоны вжались в скалу, боясь пошевелить онемевшими от страха конечностями. Суеверный страх перед магией заставлял трепетать их сердца. Страх! Жуткий страх! Для низкорослого народца магия означала либо наказание за провину, либо внеочередная экзекуция без повода и ради развлечения. Пройдут десятки столетий, прежде чем горный народ возмужает, наберется храбрости и смелости защищать себя.

Тени вплотную подошли к группе притаившихся лазутчиков.

— Как дела Ремис? Нашли дорогу?

— Так точно, овер-маг...

Овер-маг не стал даже слушать эльфара, обернулся к закутанной фигуре.

— Господин...

— Давайте поспешим, вы говорили, у них в последнее время стали часто меняться караулы? Ремис, может это связано с...

— Господин магистр, есть опасение, что доклады арм-эскортов правдивы, и от них нельзя просто так отмахиваться, туман набирает силу и размеры, вскоре оккупирует весь каньон.

— Если мы здесь и еще живы, значит, путь к лабораториям свободен. — Парировал Рогуш Фальенн, кутаясь в теплый плащ, почему-то в недрах изрытого вдоль и поперек каньона было до омерзения холодно, но он сдерживал эмоции и терпеливое переносил все тяготы пути. Инициатива тайной инспекции в Рудшукк являлась его делом, и за весь исход миссии в горах Арадара отвечал он и только он.

— Надеюсь, магистр, вы правы? — согласился овер-маг.

— Скажите войтам, пускай поторапливаются, времени на бездействие нет! — прикрикнул Фальенн. Действительно в любую минуту в коридорах каньона могли появиться наряды Рубинового Круга. А для начала неплохо бы обзавестись компроматом против Барклов и их противозаконной деятельности в горах. Ясно как день, господин кардинал никогда не отличавшийся порядочностью к законам общины, устроил в Арадаре подопытную лабораторию для антигуманных экспериментов, тому пример ублюдочное и дебильное племя войтов. Кого теперь, его высокопреосвященство решил выпустить из инкубаторов на свет, на сей раз? Очередную партию мутантов? Вывести новую популяцию уродов? И что самое ужасное, в этом злодеянии отважился выступить на его стороне сам император Лилиаф — ужас!

Эльфары привели коротышек в чувство.

Разгорелись потухшие волшебные огоньки, бреющие над макушками магов и рассекающие своим светом темноту на десяток метров вперед. Рогуш Фальенн невольно вздрогнул от поразительной мысли, как Рубиновый Круг мог годами находиться в таких мерзких и чудовищных условиях? У кого из эльфар хватало выносливости существовать в столь мрачных катакомбах? Наверное, у очень терпеливых магов?

И снова, как пару часов назад они возобновили путешествие в нереальный мир по сырым коридорам Рудшукка, эльфары магистрата держали плетения в боевой готовности, ищейками следовали за гномами, сканируя окружающее пространство на возможные ловушки и засады. Но бесконечные, показавшиеся Фальенну туннели хранили тишину и чужие секреты. Магистр понимал, если служители Рубинового Круга засекут их, вряд ли, кто-нибудь из их группы останется в живых. Поэтому не терзал себя лишними надеждами: в тайной, секретной операции, нужно исключительно уповать на собственные силы, а не на везение. Вряд ли в скоротечном бою бойцы Круга соизволят проверить их личные данные. Сперва по ним откроют шквальный огонь и изрубят на кусочки магией, и только потом, возможно, по останкам, соблаговолят идентифицировать личности. Они на частной закрытой территории, панькаться с ними никто не будет. О таких реалиях магистр Фальенн успел бегло подумать еще в начале их скорой вылазки.

Магический свет разрезал подступивший из глубины мрак, Фальенн вздрагивал на каждом повороте, опасаясь неожиданной встречи. Враг мог затаиться в любом тайнике и подготовить для них засаду. Больше всего магистр боялся встретиться с кошмарными отродьями рубиновцев — с нечистью, которую эльфары с маниакальной скоростью успевали плодить в своих лабораториях и которая служила магикам отличным испытательным материалом в практически всех операциях штаба, Фальенн предчувствовал, они не справятся, если лоб в лоб столкнуться с гнилью экспериментальных опытов. Тогда точно на переговоры можно не рассчитывать, баркловские бестии будут бить на поражение.