Демон шарлатана. Часть первая.

Память услужливо восстановила события прошлого вечера, но запнулась на моменте появлении женщины. Во всём этом было нечто невозможное, сверхъестественное, даже пугающее, но...

Паниковать не хотелось. Совершенно.

— Ты спишь? — не придумав ничего лучше, тихо спросил я.

— Нет, — тут же отозвалась незнакомка и подняла лицо.

Сквозь задернутые шторы пробивались лучи дневного света, позволяя мне как следует разглядеть мою... не знаю кого. Зелёные глаза перестали светиться, но в остальном незнакомка оставалась по-прежнему прекрасной.

— Кто ты?

Она чарующе улыбнулась, обнажив белые зубы.

— А кого ты желаешь?

Я высвободил из-под одеяла руку и провел ладонью по её лицу. Нет, она точно не была галлюцинацией.

— Я желаю объяснений.

Неуловимым движением уголков губ её улыбка из хищно-сексуальной превратилась в нежную и заботливую. Незнакомка приподнялась и качнулась вперед так, что её лицо оказалось прямо над моим.

— Ты заключил со мной договор. Теперь я твоя.

Я ощутил, как её тонкие пальчики охватили моё запястье и повели мою руку. Секундой позже моя ладонь под её руководством опустилась на золотой крест, всё ещё висевший на моей груди.

— Этот предмет связан со мной. Тот, кто его носит, может стать моим хозяином.

Несмотря на улыбку, её слова звучали чертовски убедительно.

— Ты не человек, — дошло до меня.

Незнакомка хихикнула и снова прилегла рядом, теперь её губы оказались у моего уха.

— Слово "суккуб" тебе о чем-нибудь говорит? — раздался её горячий шепот.

— Да...

— Замечательно, значит, ты понял принцип.

Она обхватила бедрами мою талию, а руками — плечи.

— Теперь ты от меня никуда не денешься, — игриво произнесла демоница.

Не то чтобы я собирался куда-то деваться, скорее всего, моё размякшее в её объятиях тело отказалось бы повиноваться настолько безумному приказу мозга, но мне определённо требовалось больше времени, чтобы осмыслить сказанное.

— Ты суккуб?

— Да, — шепнула она и слегка прикусила мою мочку уха. До сего момента я даже не подозревал, насколько это может быть приятно.

— Я призвал тебя, когда надел крест?

— Два из двух! — одобрила демоница.

— И теперь ты будешь жить со мной?

— Разве это не прекрасно? — томно поинтересовалась она.

— А как... — я запнулся, формулируя вопрос, но суккуб меня опередила.

— Не волнуйся, меня видишь только ты. И крест на твоей шее тоже никто не заметит, если только ты прямо на него не укажешь. Я удобная, правда, милый?

— Если ты говоришь правду, то да, — собравшись с духом, произнёс я.

В моем ухе раздалось насмешливое фырканье.

— Какой ты недоверчивый. Ладно.

В тот же миг женщина исчезла. Одеяло, медленно опустилось, своими складками храня память о моей гостье.

Я дернулся и резко сел на кровати, растерянно озираясь. Страха по-прежнему не было, но сердце взволнованно колотилось.

Зато когда из-под кровати заиграл третий куплет "O Fortuna", меня едва не постиг инфаркт. Поборов дрожь в руках, я извлек оттуда свои брюки, а из них — телефон. Поклявшись после разговора сменить эти сумасшедшие латинские напевы на что-нибудь менее пугающее, я ответил на звонок.

— Здоров, как жизнь? — как всегда бодро поинтересовался Тимур.

— Да так, — неопределенно ответил я дрогнувшим голосом.

— Ты на работе?

Я отвел телефон в сторону и сделал пару глубоких вздохов.

— Эй! Алло, ты меня слышишь? — услышал я тревогу Тимура, когда вернулся к разговору.

— Да-да, слышу. Нет, я дома. У меня сегодня выходной.

— А... ну да, сегодня же суббота.

Я поднял брови.

— Это ты на что намекаешь?

— Да так, — усмехнулся мой друг. — Я просто хотел заехать, отдать деньги.

— Приезжай.

— Отлично, скоро буду, — пообещал Тимур и завершил вызов.

Порывшись в папке с музыкой, я поставил на сигнал вызова стандартное пиликанье, лишенное всякой мелодичности, но зато спокойное и не вызывающее раннюю седину. Всегда следует начинать решать проблемы с наименьшей из них.

Откинув одеяло, я встал и прошелся по комнате, собирая с пола брюки и полотенце. Суккуб, если она мне не померещилась, прошлой ночью полностью меня раздела, и во мне пробуждались странные чувства от того, что я не мог вспомнить никаких подробностей.

— Возможно, я просто сошёл с ума окончательно. Это должно было когда-нибудь произойти. Увидел труп, испугался, психика не выдержала... — пробормотал я, выворачивая карманы брюк и складывая их содержимое на компьютерный стол, стоявший у окна рядом с кроватью.

Взгляд упал на золотое распятие.

— Если я его сниму, она сможет вернуться? — вслух подумал я. — Чёрт, ну почему со мной вечно происходят такие вещи?

Подумав, я решил пока не трогать крест. Если обворожительная демоница была моей фантазией, то снятие распятия с шеи ничего бы не изменило, а если же она существовала на самом деле, то подобное отношение могло привести к непредсказуемым последствиям. Здравый смысл подсказывал, что не стоит поступать необдуманно, рискуя разозлить суккуба. Вслед за этим я мысленно поздравил себя, что уже начинаю мыслить на основании безумных допущений, как и полагается законченному психу. Но крест я всё равно не тронул.

"Скоро" — так сказал мой друг, а в его устах это означало примерно "в пределах часа". За это время я успел позавтракать и привести свой внешний вид в порядок.

У Тимура была странная привычка звонить на мобильный, а не в дверной звонок, когда он стоял перед чьим-нибудь жилищем. Так и в этот раз мне пришлось отпирать дверь после вызова телефона.

— День добрый, — буркнул он и переступил порог, не дожидаясь приглашения.

Я кивком указал ему в сторону комнаты и запер входную дверь. Не выношу, когда она открыта, если замок есть — он должен использоваться.

Когда я вернулся в свою спальню, служившую мне одновременно кабинетом и гостиной, то нашёл Тимура на своём кресле перед компьютером, на мониторе которого уже отображалась загрузка системы.

— Сейчас покажу... — пояснил товарищ.

Я уселся за его спиной на свою постель. Кроме компьютерного стола, офисного кресла и кровати в комнате не было никакой другой мебели. Одно время я хотел приобрести книжный шкаф, но потом счел это глупостью, поскольку никогда не покупал книг, а всегда лишь пиратским промыслом добывал их в сети. А одежду я хранил в ванной, на стиральной машине, которая также работала на полставки гладильной доской.

— Зацени, — позвал Тимур, вынудив меня приподняться, чтобы разглядеть картинку на мониторе.

То была фотография трех бурых медведей в лесу или каком-то питомнике. Двое стояли на задних лапах бок о бок и смотрели в разные стороны, причем один медведь опирался на плечо другого. Чьи-то умелые руки дорисовали одному зверю в пасть сигарету, на другого нацепили круглые темные очки, и вручили в передние лапы каждому по дымящемуся револьверу. Третий же медведь лежал поодаль на спине, высунув язык, и ему пририсовали несколько кровоточащих ран в груди. Возникало стойкое впечатление, что двое зверей только что расстреляли третьего и теперь оглядывались в поисках возможных свидетелей. Подпись под фотографией усиливала впечатление: "Пора, брат, сваливать".

— Смешно, — холодно прокомментировал я.

Тимур вздохнул и полез в карман спортивной куртки. Меня безмерно раздражала его мода из спортзала, но заявить об этом я, конечно же, не мог.

— Вот твоя часть, — сказал он и передал мне стопку купюр.

Пересчитывать я не стал, просто убрал в ящик стола.

— Какие планы на сегодня? — поинтересовался Тимур.

— Никаких.

Мой друг принялся что-то рассказывать, сопровождая слова показом картинок из сети, но я его почти не слушал, лишь кивал невпопад. Рукой я ощупывал крест под тканью черной футболки, которую надел незадолго до визита товарища. Мой взгляд упал на мои ноги: вдруг показалось, что мятые со вчерашнего дня джинсы испачканы кровью.

— Померещилось, — пробормотал я.

— Что? — прервал свою речь Тимур. — Ты меня вообще слышишь?

— Нет, — честно ответил я. — Как думаешь, труп уже нашли?

— Вряд ли. — Товарищ почесал затылок. — Если он жил один, то пока соседи не учуют трупный запах, никто ничего не узнает. Хм. А вчера ты не переживал по его поводу.

— А? Да не, что ты, — отмахнулся я. — Просто этот крест какой-то странный...

— Какой ещё крест?

Я удивленно уставился на Тимура, но тот не шутил. На его лице отражалось спокойное непонимание.

— На шее у трупа висел крест, — осторожно напомнил я. — Золотой.

— Не видел, — пожал плечами мой товарищ. — Я к нему особенно не приглядывался. Меня там чуть не стошнило, если не помнишь. Он весь был в крови, и я бы ни за что не стал его трогать, даже если бы на нём бриллиантовое колье висело... хотя...

Тимур предался размышлениям, ради чего он бы всё-таки поступился брезгливостью, а я продолжал сжимать в руке распятие, стараясь убедить самого себя, что эта история мною не выдумана.

Но суккуб сама сказала, что крест никто не увидит без моего позволения, значит, она каким-то образом умеет отводить людям глаза, и, похоже, эта магия работает и с чужой памятью.

— Эй, ты в порядке? Что-то ты побледнел, — встрепенулся Тимур.

— Да-да... всё отлично, — выдавил я.

В моих мыслях уже звучала клятва держать всё в тайне. В прошлом я уже лечился в психиатрической клинике, хватит с меня одного раза. Не хочу в третий раз учиться связно думать.

— Тебе нужно чаще бывать на свежем воздухе, — тоном авторитетного врача заявил Тимур.

— Возможно.

— Нет, я тебе это точно говорю. Сидение в четырёх стенах тебя убьёт.

— Да понял я.

— Ну и отлично. Тогда ты сейчас едешь со мной.

— Куда? — насторожился я.

— А тебе не всё равно?

Коротко поразмыслив, я пришёл к выводу, что нет, о чем не замедлил сообщить. Тимур скривился и начал объяснять. Из его длинной, немного путаной речи, в ходе которой он несколько раз пытался сменить тему, я уяснил, что у моего друга какие-то серьезные проблемы экономического характера, связанные с нехорошими людьми, к коим ему и предстоит сейчас ехать, а меня он хочет взять с собой, чтобы не выглядеть одиноким неудачником. Я мысленно подивился такому средневековому подходу, но возражать не стал. Если моё присутствие придаст Тимуру статус вожака, за которым следуют люди, и с которым в силу этого следует считаться, то я не против. От меня не убудет.

К тому же, я не хотел оставаться наедине с гипотетическим суккубом.

В дороге мы почти не разговаривали. Тимур включил радио, и мы молча слушали жизнерадостные уверения ди-джея о том, что на "музыкальном Олимпе восходит новая удивительная звезда", и тут же, как бы в доказательство, приводился пример её творчества, который вызвал у меня мощное чувство дежавю.

Я выключил радио. Тимур не стал возражать.

Мы покинули наш район, проехали между парком и кладбищем и въехали в одну из старых частей города, но не по историчности, а в плане дряхлости. Желтые трехэтажные хрущевки, чье сходство с тюремными бараками усиливалось решетками на окнах, навевали мысли о необходимости эмиграции. Высокие раскидистые тополя своей зеленью несколько скрашивали картину, но кружащий в воздухе белый пух действовал на нервы. Не то чтобы я страдал от аллергии, но нет ничего приятного в том, чтобы потом битый час снимать с моей как назло черной одежды его липкие крупицы.

Тимур завел автомобиль во внутренний двор одного из домов, и мы вышли.

— Идем.

Я привык судить о домах по виду входа, но в данном случае реальность посмеялась над моими индуктивными потугами: дверь подъезда принципиально отсутствовала. Я не нашёл даже следов дверной коробки.

— Широки врата и пространен путь, ведущие к погибели, — подозрительно произнёс я.

Тимур молча двинул вперед, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Настроение моего друга определенно портилось с каждым шагом.

— Да что случилось-то? — не выдержал я, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.

Тимур вздохнул.

— Да ничего особо страшного. Не парься, я разберусь. Мне просто надо, чтобы кто-то свой был поблизости. На всякий случай.

Я кивнул.

Тимур отыскал нужную квартиру и позвонил, как всегда, по телефону.

— Я здесь, открывай, — сообщил он трубке.

Спустя полминуты дверь распахнулась, и на пороге возник высокий, могучего телосложения бритоголовый парень в мятых спортивных брюках и белой майке-алкоголичке. Несмотря на общий агрессивный облик, на лице его сияла открытая улыбка, и даже сломанный передний зуб не портил её.

— Здорово, Тимур! — весело воскликнул нацистообразный верзила. — Как житуха?

— Да ничего так, — несколько удивленно отозвался мой товарищ. — А у тебя всё нормально?

— Всё отлично! — радостно подтвердил русский, при взгляде на которого Гитлер пересмотрел бы свою расовую идеологию. — А? — вопросительно кивнул он, глянув на меня.

— Это Макс, — спохватился Тимур. — Мой друг. Макс, это Витя, — добавил он, повернувшись ко мне.

Мы с улыбчивым громилой пожали руки, после чего тот пригласил нас с Тимуром войти.

— Чего-то ты чересчур радостный, — высказал, наконец, Тимур то, что его явно беспокоило.

— Да мне брат десять минут назад позвонил, — отозвался Витя, наблюдая, как мы разуваемся. — Короче, он мне всё рассказал, у меня к тебе больше никаких претензий нет.

— О... — Тимур с растерянностью и некоторым недовольством посмотрел на громилу. — А позвонить и сказать это, чтобы я не ехал сюда, ты не мог?

— Мог, — ничуть не смутившись, радостно кивнул Витя. — Но брат мне много чего про тебя рассказал, и про ваши дела совместные тоже. У меня к тебе разговор есть. Деловой.

Тут качок замолчал и уставился на меня.

— Хочешь, чтобы я ушёл? — прямо спросил я, заглянув ему в глаза.

— Нет, братан, не, — примирительно заулыбался Витя и поднял руки, словно я целился в него из автомата. — Просто посиди в зале с моим кентом, пока мы с Тимуром на кухне пообщаемся. Там телик и кальян.

Громила провел меня в соответствующую комнату, где моему взору предстала занятная картина: в центре пышного и пестрого ковра, устилавшего весь пол, сидел, по-турецки скрестив ноги, длинноволосый бородатый парень, одетый во что-то вроде белого халата, словно восточный монах. Около колоритного типа стоял небольшой стеклянный кальян с двумя прозрачными трубками, одна из которых вела к губам незнакомца, затягивавшегося в тот самый миг, когда мы вошли. В метре перед курильщиком негромко нёс какую-то яркую околесицу включенный широкоформатный телевизор, поставленный на что-то вроде комода. Что мне сразу понравилось, хозяин шайтан-машины явно умел настраивать разрешение, благодаря чему физиономии мелькавших на экране людей не были безбожно растянуты.

— Костя — Макс, — быстро представил нас друг другу Витя и тут же увёл Тимура вон.

— А тебя никогда не смущала привычка русских людей называть залом ту комнату, в которой находится самый большой телевизор? — вместо приветствия полюбопытствовал Костя, выдохнув дым.