Следующим днем спустя час после утренней прогулки проходящей под наблюдением пары армидейских здоровяков в уютном цветнике за зданием штабного корпуса его приютившего, в дверь 'камеры' где он обитал, непривычно постучались. Вслед за стуком щелкнув замком двери с внешней стороны, Тамара, войдя с улыбкой поздоровавшаяся, поинтересовалась о настроении, самочувствии. С ее слов ей удалось убедить военных коллег отвечающих за внутреннюю безопасность и Роину разрешили пройти безо всяких ограничений, но в случае малейшего нарушения так называемой 'внутренней идиллии' его безоговорочно ждало изгнание, не говоря уже об ответственности за серьезное правонарушение. Роин в присутствии доктора внутренне снова сжавшийся, голову и глаза опустивший, отблагодарил ее за заботу, все понимая, и естественно не имея никаких возражений против предложенных условий. Тогда Тамара, сдержанно улыбнувшись без оскала, на полную открыла входную дверь комнаты, со словами: 'Давай заходи'.
Тяжелой внезапностью ударив по сердцу побитого жизнью гостя по ту сторону дверного проема ожидала красавица-артэонка явственной свежестью кожи девственной гладкостью черт лица точно говорящая о своей молодости, с первого взгляда шокирующая мрачностью внешнего вида. Точеную фигуру облегает платье-рубашка из черного шифона на безукоризненной талии поджатое декоративным кожаным ремешком. Оставляя рубашечный ворот лежать на плечах верхние несколько гагатовых пуговичек расстегнуты, образуя своего рода декольте. Внизу линия пуговиц обрывается у основания бедер, оставляя свободную ровную полупрозрачную юбку до щиколоток, под которой видны стройные ноги, несмотря на жару облаченные в плотные чулки. В качестве обуви гражданская вариация тяжелых армейских ботинок на плотной шнуровке, дополненная каблуками. Просторные рукава ее платья чуть ниже локтя сжимаются в декоративные подвернутые манжеты, кисти облачены в тканевые легкие перчатки, опять же странно смотрящиеся на фоне уже летнего тепла. Под черным покровом облачения скрыта перенятая от матери белоснежная, какая-то чуждая жизни под светом солнца кожа. Цвета ночного мрака волосы сжаты в каре вогнутыми у кончиков локонами чуть спускающееся ниже подбородка. Карминовые, с непривычки травмирующие мужское сердце глаза, в насыщенном под стать образу черном ореоле накрашенных ресниц, контрастирующем на фоне белизны лица, в осознании нелепости всей этой ситуации дополняя неловкую улыбку опущены в пол. Темным силуэтом, не поднимая глаз в вежливой скованности, она немедля переступила через порог, дав гостю себя рассмотреть.
— Роин знакомься это моя дочь Кристина, — придерживая дверь, Тамара представила входящую мрачную красавицу. С упреком глянув на мать все это организовавшую, обменявшись с ней сдержанными улыбками, пройдя почти до середины небольшой комнатки, которую бегло окинув глазами, остановила она взгляд на явно перепуганном неожиданностью ее появления Роине, которому похоже уже одного ее образа было достаточно. Из-за внешнего сходства родство двух к стенке его прижавших черноволосых белоснежек было очевидно, вот только будучи артэонками они скорее походили на сестер младшую и старшую.
— Ну, привет! — окинув его посмеивающимся взглядом с ног до головы, оценив, уверенным твердым тоном бросила вошедшая темная богиня, принесшая с собой резкий аромат на первом плане вишни, растворяющейся в пряных фимиамах в которых угадывались нотки бергамота.
— П... Пприятно познакомиться, — весь напрягшийся и заметно напуганный выдавил он, после секундного взгляда в лицо мрачной артэонской красавицы безвозвратно глаза уронивший в пол, практически вплотную спиной прижавшийся к стене сбоку от открытого окна.
— Мне тоже, — при изучении его взглядом скрасив слова улыбкой окрашенных тяжелым аспидным цветом губ обведенных черною каймою, Кристина привычно поставила руки на пояс. Пока Роин, уйдя в себя, склонив голову к стенке прижатый, стал чем-то вроде мебели, дополнением интерьера, она свободно оглядывала комнату, в которой известно для нее вот уже более десятка дней проводил фактическое заточение гость. Пара шкафов, письменный стол с остатками завтрака и небольшая кровать на тумбочке возле которой лежали несколько книг, растянулись вдоль боковых стен. Все серое рабочее безликое и, разумеется, отмеченное инвентарными номерами, ее, не представляющую как можно жить в этих угрюмых стенах оттолкнувшее.
— Не нервничай Рой, мы же ведь теперь друзья, — беззвучным закрытием двери изолировав весь остальной мир по ту ее сторону, встав в паре шагов позади дочери, ласково и с заботой произнесла Тамара, переживая за него во взгляде. Застывший в мрачной неподвижности Роин не поднимая головы, кивнул ради приличия. — Давай, помоги мне, — шепнула она Кристине. На мать с вопросом обернувшаяся, по ее печальному обеспокоенному взгляду поняв, что все серьезно совсем по-другому она посмотрела на представшего нового друга. Разумным взором увидев провалившегося в настоящий ступор серьезно угнетенного бедолагу, сердцем восприняв затерявшегося в жизни молодого и даже симпатичного парня явно нуждающегося в помощи.
— Мне двадцать лет, как и тебе Роин, — в полной серьезности тихо заговорила Кристина, во взгляде отражая проникновение сочувствием, — теоретически наши интересы совпадают. Мама предложила, и я согласилась стать своего рода твоим гидом. Проводником по нашему городу. Идем, просто погуляем, погуляем по нашим улицам. Повеселимся, отдохнем немного. После заточения в этой коморке тебе, по-моему, просто необходимо развеяться, — аккуратно с прорезающейся робкой улыбкой предложила Кристина. Не наблюдая ответной реакции на протяжении нескольких секунд, убрав улыбку с губ мрачная красавица, не отрывая от него глаз, тяжело с непониманием вздохнула. — Роин? — попробовала она еще раз, все также безрезультатно. Почувствовав руку на плече, обернувшись, в ответ на омраченный взгляд матери в незнании как быть пожав плечами она оказалась сжата в материнских объятиях. — Спасибо что пришла... Но кажется это было лишним, — прижимая ее к себе, тихо прошептала Тамара. В то время как где-то позади них у окна комнаты Роин спрятавшийся в комфортном своем ступоре вдруг напряженно задышал. Под выступающим лбом опущенной головы глаза его пришли в судорожное движение под грузом неудобства из-за самого себя. В итоге взглядом полным недовольства застыв в полу перед собой, себя к чему-то невыносимому невозможному он все-таки принудил.
— Но я же одет непонятно во что... мне нужно как-то подготовиться, омыться... — вдруг пробубнив, приятно удивил он двух погрустневших из-за него красавиц.
— Побриться бы тебе не мешало. Ты же молодой парень нафиг тебе на лице эта растительность? — ответно обернувшись, остающаяся в материнских объятиях Кристина не в силах оставить его бороду без внимания, Тамару рассмешила. Подавая признаки жизни Роин, не поднимая головы, задумчиво нахмурил брови, рукой проведя по привычной лицевой растительности, которая оказывается теперь лишняя.
— Тише! Не надо так резко, — смеясь, Тамара шепотом тормозила дочь, позади которой стояла, в облегчении и успокоении опустив подбородок ей на плечо.
— Кстати что это на нем? — окончательно разрушая мрачную атмосферу, озадачилась Кристина, указывая на блеклые безвкусные вещи, повисшие на Роине. Естественный голос ее, не теряющий женской мягкости, явственно отдавал четким командным тоном.
— Это принесли волонтеры, чья-то обычная домашняя одежда, — выйдя из-за спины дочери, пристроившись с ней рядом, с улыбкой пояснила Тамара. Спокойно и нежно на фоне тембра Кристины звучал ее в нотках похожий голос.
— Волонтерам было под шестьдесят? — иронически удивлялась Кристина, глядя на прижавшуюся сбоку мать.
— Ой, не надо про внешний вид, — позабыв про Роина устало скривилась Тамара, — на себя сначала посмотри, — в этом плане не упрекнуть дочь она не могла. Ненадолго избавленный от двух отягощающих взглядов, внезапно увлекшихся друг другом Роин, с интересом глянув на ими обладающих красавиц, позволил себе что-то вроде теплой улыбки.
— Ну как идем гулять? — после обмена смеющимися взглядами с матерью уже обыденно 'по-взрослому' к нему обратилась Кристина, вновь заставив его состроить безразличную уставшую мину, опустить голову и чуть вжать ее в плечи.
— Мне нужно привести себя в порядок, я ну... не могу вот так просто пойти туда... гулять, — пробубнил он, бегая глазами под вперед поданным лбом. — Я не против, просто нужно было предупредить заранее. Давайте вы придете завтра или хотя бы вечером? — прокашлявшись, ответил он непривычным нормальным тоном в надежде на понимание, даже посмотрев Тамаре в глаза, хоть и ненадолго. Видимо в силу подсознательного восприятия разницы в возрасте и дистанцированности статусом, Роин не испытывал проблем в том чтобы посмотреть на красавицу доктора, в то время как взглянуть на экстравагантную Кристину ему строго запрещало содрогающееся в страхе сердце.
— Правда Кристиночка, Рой прав, — вынужденно признала Тамара. Все в той же военной форме, и даже ростом от своей дочери не отличающаяся, с таким же обильным макияжем глаз, сегодня правда она распустила волосы, ниспадающие до живота.
— Мама! — возразила Кристина. — Рой нормальный парень и с ним все нормально, неужели ты не видишь? Он просто зажался в своей скорлупе, из которой его нужно просто вытянуть, — пыталась убедить осторожничающую мать Кристина, четко улавливающая суть — у Роина не было никаких глубинных внутренних проблем, требующих лечения, особого подхода. Главной его проблемой в первую очередь было собственное безразличие к жизни, в вопросе лечения которого психотерапия была бессильна.
— В 'скорлупе'? Ты значит теперь у нас психолог? — знаком недовольства приподняв брови, высказала ей Тамара.
— В этой жизни нужно все делать резко спонтанно, ведь только так можно получить максимум удовольствий и впечатлений. Чем дольше готовишься, тем больше горишь, тем более серым и убогим все в итоге получается. Роин дорогой мой, — придавила его своим нелегким взглядом Кристина, — а ты что думал, кого ждал? Думал за тобой придет что-то вроде скучного чиновника из какого-нибудь министерства, который поведет тебя на официальную занудную экскурсию?
— Наверное, да, — буркнув в замешательстве после секундного раздумья, собой он рассмешил Кристину. — К такому, — задержав дыхание перед самым страшным шагом в жизни, заставил он себя ответно взглянуть в огненно-пурпурные бриллианты ее глаз, облив сердце кровью и заметно побледнев, — я был явно не готов.
— Ну все, хватит Роин, пожалуйста не глупи, идем, просто погуляем, — прекрасно понимая, кто перед ней под 'скорлупой' поэтому, сияя белоснежной улыбкой в черно-аспидном нежном обрамлении, отрывая от земли своим ароматом, подойдя, взяв за руку, она просто поволокла его за собой. Приятному его отрешению от мира казалось, ставшему естественным, в мгновение пришел конец как-то слишком резко грубо и бесповоротно. Тамара растерянно смотрела на перепуганного смятенного Роина в непонимании, что происходит беспомощно отдавшегося воле ее напористой дочери. 'Я, конечно, предупреждала, что не следует относиться к Рою как к больному, но не до такой же степени!' — при виде, что творит дочь, пронеслось в голове Тамары. — Под твою ответственность! — когда все случилось как-то слишком быстро и неожиданно, предостерегла она напоследок Кристину, когда та, волоча за собой Роина, покинув комнату, уже шагала по коридору. Роин был среднего роста, и его будущий гид вопреки женской утонченности в этом плане от него не отстающий, с легкостью тянула за руку его безвольное ошеломленное тело.
На лестнице Роин вслед за растерянностью непониманием возмутился, попытавшись вырваться, сказав, что не маленький и может идти сам. — Да, пожалуйста, — легко согласилась Кристина, отпустив его руку и решивший покапризничать, хоть как-то проявить возмущение Роин почувствовал себя неловко на фоне положительно настроенной новой подруги. — Так ты идешь? — обернувшись на лестничной площадке, мягко обратилась Кристина к нему насупившемуся посреди пролета. Не зная как быть и что делать, в безысходности Роин поплелся следом за ней скрытно над ним хихикающей.
Ничем не огражденный солнечный свет не по расписанию, тепло с отголоском слабого дуновения ветерка внутри отразились невыразимым удовольствием. Приятно оказавшись на свободе хоть и после гуманного, но все-таки плена Роин остановился посреди лестницы, ведущей с крыльца, подняв голову, уставился в безоблачное небо, с которым будто поздоровался, с лица при всем при этом, не убирая страдальческого безрадостного вида. Решив ему не мешать, Кристина двинулась вперед. На лавке у крыльца здания оставленного штаба их ждал парень двухметрового роста, здоровенный как шкаф. Светлые волосы, чуть выступающий подбородок на юном лице, таящие нечто невыносимо тяжелое добрые глаза. Бриджи цвета хаки с обилием карманов, белые кроссовки и аналогичного с ними цвета мешковатая футболка. Из-под края рукавов футболки виднеются завершения вытатуированного узора, которым исписано его мощное тело. Кинувшись к нему, сочно чмокнувшись губами, оставшаяся в объятиях крепких как сталь ручищ, вдруг ставшая такой хрупкой, миниатюрной, развернувшись лицом к плетущемуся опустив голову Роину, Кристина представила любимого здоровяка как Джейсона, своего парня.
Он, заранее проинструктированный, знающий о негативном опыте общения Роина с подобными ему местными военнослужащими, наблюдая подавленное состояние теперь гостя их мира, в выражении сожаления взаимно опустив глаза, тихонько сказал 'привет'. — Привет, — не затягивая с ответом, с опущенными глазами и понуренной головой, в необходимом приличии буркнул Роин. Следуя от крыльца, за пару мгновений поднятых глаз сумев рассмотреть парня Кристины, по габаритам поняв, что это местный солдат, он растерялся, даже испугался, чувствуя, как черные оковы снова сжимают все внутри. Ведь для полноты образа с первого взгляда этому грузному здоровяку не хватало только положенной брони, чтобы получилось одно из тех безжалостных чудовищ, что после всего произошедшего стали Рою нетерпимы.
— Я военнослужащий, — стоя за спиной Кристины, любовно обхватив которую, в неловкости проговаривал Джейсон. — Сейчас отдыхаю после нескольких месяцев командировки, так что... сейчас я просто артэон, такой же, как все и... — не знал он, что еще сказать, как оправдаться. Хотя Роин снова сжавшийся внутри внешне никакого оправдания и не требовал, не поднимая головы кивая его словам.
— Рой, — взяла слово Кристина, серьезно на него глядя. — Ты же видел безумный мир нас окружающий, знаешь, насколько он жесток, сколько вмещает зла. Наши солдаты, защищая нас от него, вынуждены быть чудовищами, потому что только так они могут делать свою работу. Тебе к несчастью не посчастливилось столкнуться с ними там, во время исполнения обязанностей. Но сейчас это все позади, осталось где-то там вовне. У нас, что происходит вовне, за стенами нашей обители — там и остается, на обычную жизнь не распространяясь. И Джейсон сейчас не имеет ничего общего с теми чудовищами, что причинили тебе боль. Он... — взывая к пониманию зашедшая в запретные темы, она себя остановила, вопреки очевидному желанию все нормально объяснить.
