Магистр Разрушения. Главы 26 - 28

Подумав, он свернул с центрального проспекта в пойму, застроенную, преимущественно, складами и конюшнями. На улице прибавилось лошадей (в основном — тяжеловозов), а также крытых фургонов и просто повозок, забитых разнообразным барахлом. Некоторые дома имели высокие каменные цоколи, на которых разливы Эт-Кемаи оставили множество темных полос, но большинство складов выглядело обычными сараями (торговцам дешевле было рискнуть по весне товаром, чем каждый день закидывать его на такую высоту). Если искомый враг притворяется купцом, то днем он может отсиживаться здесь.

Через две улицы поиски увенчались успехом — неспешно шагающего Ребенгена подергал за рукав Пограничный Страж.

— Птички, — доверительно сообщил магу калека, кивнув на солидную дубовую дверь в аккуратно побеленной стене.

Глава Целителей напряг память. В этом доме подозрительных приезжих не обитало, зато имелись торговая лавка и склад, в котором хранили товары с юга (это Ребенген знал из собственного расследования о стахийском опиуме). Логично: вряд ли Хозяин имеет в Гатанге только одно убежище.

— Заходим! — решительно выдохнул маг.

Колокольчик на двери в полутемную лавку предательски звякнул. Пограничный, не дожидаясь приказа, заковылял куда-то вглубь здания, а Ребенген шагнул в сторону от двери, позволяя Эони войти и ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку. В ноздри ударил резкий, незнакомый запах. Перевертыш дернул мага за руку, но предупредить о чем-либо не успел — стены закружились вокруг главы Целителей, а пол рванулся навстречу...

Да, свинтили их профессионально! Волшебников оглушили зельями, а бойца просто стукнули по голове — серьезно сопротивляться увечный Пограничный не мог. Очнулся Ребенген, судя по сырости и холоду, в каком-то подвале, причем, точно не в южных кварталах — там для таких подземелий вода слишком близко. Руки, ноги и шею чародея украшали сдерживающие магию кандалы, рядом точно в таком же положении валялся Эони, а чуть подальше — обмотанный веревками Пограничный с залитым кровью лицом. Они были здесь не первыми пленниками — в стены подвала оказались вмурованы железные кольца, соединенные с наручниками прочной цепью. Все помещение освещал одинокий чадящий факел.

"Что ж, план наполовину удался — Хозяин клюнул на приманку... и оказался удивительно хорошо подготовлен к захвату магов"

Хуже другое: все амулеты по-прежнему висели на шее Ребенгена, а значит, тревоги никто не поднимал.

"Снять-то я их могу сам, но будут ли тут искомые три метра?"

Меньшую разницу расстояний наблюдатели могли и не заметить.

Долго скучать пленникам не позволили — проверять свою добычу пришел человек, которого Ребенген ни за что не заподозрил бы в принадлежности к допельгангерам. Фатих Кахири — владелец серебряных рудников из Стаха, человек состоятельный, по роду деятельности и происхождению проверенный сотню раз, а главное — не пробывший в Гатанге и года. Никаких признаков морфинга, шаманизма или изменения внешности у него не нашли, что говорило либо о крайней хитрости южан, либо о несовершенстве использованных Орденом методов.

"И то, и другое — плохо"

Следом за Фатихом шагал крепкий мужчина с характерным бессмысленным выражением глаз — зачарованный.

"Осталось понять, кто это — сам Хозяин или один из упущенных нами боевиков"

Маг мысленно потянулся к знаку главы Цеха — безобидному украшению со светящейся эмблемой. Его усилие не осталось незамеченным — южанин быстро освободил пленников от всего волшебного и сунул добычу в руки помощника.

— Выкини в канал!

— Да, Хозяин.

М-да, если Ребенген выживет, то Нантрек его прибьет, за потерю казенных регалий.

"Дело сделано, теперь все зависит от Ваффена"

Впрочем, с этой точкой зрения были согласны не все — Пограничный, очухавшийся от полученного удара, воинственно раздувал ноздри и пробовал крепость пут (веревки трещали, но держались).

— Ну, все, н'нод вонючий, ты попался! Я тебя первый нашел, первый и прибью!

Губы Хозяина допельгангеров издевательски искривились, а Ребенген внезапно осознал, что именно этот пленник врагам живым не нужен — на него даже наручников пожалели.

— Что ты можешь мне сделать, пес?

Глава Целителей буквально рухнул в Истинное зрение, уже зная, что зрелище будет омерзительным — на его глазах активировался результат чудовищно сложного морфинга. Силой наполнялись не какая-то пара шаманских печатей, написанных на коже Знаков или вложенных в ауру узлов, а сотни, возможно, тысячи полноценных пентаграмм, казалось, гравированных на костях морфа. Конструкция по сложности оказалась сопоставима с матрицей древнего демона, только вложенной не в прочную стальную оболочку, а в живую плоть. Сейчас Хозяин перевертышей был силен, быстр и неуязвим, как не снилось ни одному смертному, но, если бы не зачарованные кандалы, Ребенген убил бы его одним касанием — такая мощь не по силам хрупкому человеческому телу.

"Так он — Немертвый? Бессмертное существо, неспособное изменяться и не наделенное свободой воли? Или..."

Раскрыть загадку Ребенген не успел — сложные колебания матрицы чужака сложились в нечто атакующее. Тонкие дуги молний пронзили тело Пограничного насквозь — зачарованные воины Шоканги умели противостоять магии, но сейчас на бойце Лорда не было защитных амулетов. Все, что ему удавалось, это оставаться в живых.

Хозяин явно наслаждался беспомощностью врагов. Он снова повернулся к Ребенгену.

— Полагаю, теперь нам никто не помешает, уважаемый. Вы получите все почести, полагающиеся вам за ваши труды!

Маг лихорадочно искал способ протянуть время — группа захвата должна была быть уже на подходе.

"Да где их носит, когда они так нужны!"

Того, что произошло дальше, никто из присутствующих не ожидал. Терзающее Пограничного Стража заклятье погасло с тихим "пи-иу", опутывавшие его веревки истлели и осыпались. Разъяренный убийца одним прыжком добрался до мучителя и принялся трясти его, как бобик крысу. Переполненное магией тело морфа лопнуло, орошая пол и стены бурой пенящейся кровью. С радостным возгласом Э освободился от цепей и тут же грохнулся в обморок. В подвале как-то сразу стало темно и страшно, по нервам Ребенгена напильником прошлось тошнотворно знакомое чувство. Маг закатил глаза к потолку.

— Господи Вседержитель, за что? Ну, просили, просили мы второго, но не такого же!

К тому моменту, когда маги из группы захвата, счастливо избежавшие знакомства с Тьмой, вошли в подвал, Ребенген уже освободился от оков и пытался стереть с себя вонючую кровь Хозяина перевертышей, Эони блевал под столом, а Пограничный Страж (или пора называть его Разрушителем?) ковырял шваброй в останках морфа. Вероятно, в поисках рогов.

— Значит, так: дом осмотреть, мне доложить, тревогу не снимать — их было как минимум двое. Я — мыться.

Из-за спины главы Целителей донеслись прочувствованные маты — кто-то из боевиков попробовал отобрать у Пограничного швабру и остался без половины своего арсенала.

Пролетку для героического начальства нашли словно по волшебству. Ребенген запихал туда своих драгоценных спутников и велел гнать к поместью Повелителя Шоканги, потому, что если договориться с Гэбриэлом он мог, то взывать к разуму Пограничного Стража было заранее бесполезно.

"А блокировать воздействие Тьмы мы не умеем"

К концу поездки от компании исходил такой дух, что глаза слезились даже у лошади. Опешивший от появления смердящих визитеров Бастиан оставил при себе более-менее чистого Эони, а остальных прогнал в купальню, где Ребенген и блаженствовал весь следующий час, отходя от последствий пережитого потрясения и приводя мысли в порядок. Наверное, следовало бы проконтролировать ход обыска и допрос свидетелей, пресечь распространение слухов, но нельзя же работать за всех! Тем более что серьезных провалов глава Целителей не опасался.

"Надо утвердить должность второго помощника. Мурмалин явно недооценивал своего секретаря"

К моменту, когда Ребенген готов был вернуться к своим обязанностям, картина мира окончательно изменилась и все заинтересованные лица лихорадочно пытались найти свое место в ней.

Проводивший раскопки в Дарсании Бигген появился со скоростью, заставляющей заподозрить его в способности к боевому мерцанию, до сих пор наблюдавшейся лишь у демонов. Председатель Нантрек не сильно от него отстал, а других любопытствующих Бастиан отказался пускать в поместье. Виновник переполоха, умытый и переодетый в чистое, сидел на табурете и дулся на весь мир. Левый глаз его заплыл роскошным синяком, что характерно, взгреть Пограничного успели свои же — за испорченные амулеты (довыпендривался).

— Но почему Страж?!! — горячился Нантрек.

— Почему, это пускай Бигген выясняет, — поморщился Ребенген. — На мой взгляд, адептов роднит одно — невменяемость. Любой нормальный человек будет до последнего избегать контакта с Тьмой, чисто инстинктивно. Психика Гэбриэла в момент инициации была сильно деформирована, а этот — просто псих. Такому только покажи какую гадость — дальше сам научится.

— Вот, значит, в чем заключался истинный смысл темных ритуалов. Ввести разум в пограничное состояние! — Бигген непрерывно растирал пальцы, глаза его светились нездоровым энтузиазмом. Казалось, мудрила готов проверить свою гипотезу немедленно, на любом из присутствующих.

Ребенген сделал вид, что ничего не замечает.

— А много ли Пограничных видело схватку Разрушителя с Ракшами? — озабочено уточнил Нантрек.

Великий Лорд пожал плечами:

— Близко — только этот. Я бы больше про Пилтонг беспокоился. Чтобы в таком большом городе не было ни одного сумасшедшего?

— Так. Надо срочно, срочно организовывать Темный Орден! И всех новообращенных — туда.

— Угу, — согласился Ребенген. — Как только их старшой вернется.

— Да где его Ракши носят?!!

— А я пытался задать Ракшу этот вопрос! — немедленно оживился Повелитель Шоканги.

Развитие скандала остановило появление гонца — взмыленного и всклокоченного мага-мудрилу, вероятно, прорывавшегося к вожделенному начальству силой.

— Сэр! В городе применяют боевую магию! Это шаманы!

Ребенгена словно катапультой выкинуло из кресла.

— Бастиан, друг мой, я одолжу у тебя этого солдата еще раз?

Альфа призвал их к себе неожиданно — просто дернул за волшебные поводки так, что с Гаммы едва шкура не слезла. На ферме они с Бетой появились почти одновременно, запыхавшиеся и встревоженные. Повод был: вожак храмовой звезды оказался обдолбан до бровей, счастлив до жопы и притом настроен воинственно.

— Этот сучий смотритель сдох! — поделился он радостью с подчиненными. — Теперь все делаем, как я скажу! К бою, все — к бою! Амулеты — взять, защиту — активировать, измененным выдать оружие.

— Все измененные сейчас в городе, — попытался урезонить командира Бета.

— Плевать! Мы тоже идем в город. Сражаться!

И Альфа потащил их прямо по дороге, не делая ни малейшей попытки скрыть свое присутствие и расшвыривая заклинаниями всех, попадающихся на пути — стражников, повозки, просто прохожих. Бета и Гамма обменивались паническими взглядами, но уклониться от самоубийственной выходки не могли — поводки тянули их за сбрендившим вожаком, как стальные цепи.

В какой-то момент, прохожие стали исчезать с их пути раньше, чем вожак их убивал — местные власти начали реагировать. Но Альфу это не смутило — он продолжал переть в центр города, делая шансы группы на спасение все более и более призрачными. И вот финал — улицу впереди перекрыла тощая линия магов, повелитель демонов собственной персоной и какой-то странный тип с фингалом, по виду, безумно довольный появлению врагов.

Альфа расхохотался, потрясая в воздухе талисманом Абсолютного Разрушения (было, оказывается, в привезенном с родины арсенале и такое), клокастая черная щетина делала его как никогда похожим на собаку. Жизни встреченных по дороге жертв заполнили накопитель амулета только на четверть, но у вожака оставались еще они с Бетой и он сам — сила трех Высших магов позволят активировать заклинание. Гамма пытался понять, накроет ли зона поражения пригороды. Получалось, что накроет. И что, готов ли он, пусть ради общего дела, допустить гибель Зельды, после всего, что между ними произошло?

В ту ночь они были вместе. Он был магом и у нее имелся Талант, их чувства и тела проникали друг в друга, разделяя на двоих наслаждение, обладание и жадность.

— У меня не может быть детей, — признался он.

— У меня тоже, — криво улыбнулась женщина.

— А мы усыновим!

Что за безумное наваждение заставило его произнести эти слова? В глазах на секунду поплыло, словно наяву Гамма увидел просторный дом, украшенный яркими ковриками на южный манер, и шустрых черноволосых детишек, тискающих толстого кота.

То же безумие не дало ему распознать замысел Альфы, и привело к фатальной ошибке. Нужно было приказать Зельде уезжать, она умная, она бы поняла, а он всего лишь оставил ей денег.

— Возвращайся скорей, — улыбнулась женщина с карими глазами.

Ощущение неправильности происходящего затопляло рассудок. Все это было (должно было быть!) ужасной ошибкой. Разве не говорили Патриархи, что на севере они обретут новый дом? И он уже нашел его, тут, в этом городе.

Гамма-ведомый не слишком хорошо мог давать имена новым вещам, а объяснять причины своих сомнений не умел вовсе, зато у него очень хорошо получалось возражать. Сжатый до толщины вязальной спицы щуп вонзился в спину Альфы, взламывая щиты, корежа ауру и разрывая плоть. Матерый разрушитель обернулся с гримасой ярости на лице — смертельно раненный, но слишком сильный, чтобы умереть быстро. Тогда уже Бета сделал шаг вперед и, оттянув голову вожака за волосы, ловко перехватил его горло кинжалом. Добрая сталь убила Высшего мага мгновенно.

На брусчатке разметалось тело предводителя храмовой звезды, неожиданно ставшее рыхлым и неуклюжим. На груди трупа лежал кинжал. Светило солнце и пятна свежей крови ярко алели в его лучах.

Мыслей в голове Гаммы не было вообще. Бета растирал подушечки пальцев, словно проверял, не потеряли ли они чувствительность. Владыка демонов мрачно наблюдал за происходящим, ничего не предпринимая. Боевые маги вежливо молчали за его спиной, поскольку вообще не склонны были сомневаться в лидере.

— Я слышал, — взял инициативу на себя Бета. — Что вы принимаете на службу эмигрантов.

— Это так, — вздохнул владыка демонов, словно все время ожидал чего-то подобного. — Но учтите: жить в столице я вам не позволю.

— Мы понимаем. Мы можем сообщить важные сведения...

Гамма ритмично кивал, подтверждая сказанное Бетой, но не понимая при этом ни словечка. Реальность заслоняло видение залитого солнцем дома. Толстый кот сбежал от неугомонных ребятишек и теперь сердито вылизывался, сидя на высокой полке