| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Где я? — турианец задал этот вопрос, не особо веря, что получит точный и исчерпывающий ответ. Если в медотсеке врач — человек, то, это означает, что он, скорее всего, каким-то, неведомым ему сейчас образом, оказался на борту корабля, принадлежащего землянам.
— Фрегат "Нормандия", Спектр Артериус. — коротко сказала я, понимая, что такой ответ удовлетворит пациента в большей степени, чем любой другой. — Я — врач Медотсека, моё имя — Карин, — добавила она.
— Вы меня... знаете? — спросил турианец.
— Трудно ничего не знать об одном из легендарных Спектров Совета Цитадели, Сарен. — я провела быстрый ручной осмотр и обследование тела пациента. — Вы — в почти полной норме.
— Как я здесь... оказался? Я помню, что корабль, на котором я был... упал. Удар — и я потерял сознание. Понимаю, что звучит... глупо, но я больше ничего не помню. — Сарен попытался повернуть голову. Это ему не удалось. — Гребни...
— На наших больничных кроватях есть специальные выемки. Ваш гребень не пострадал, с ним всё в порядке. Но пока, до вашего полного выздоровления... будет лучше воздержаться от движений головой, — сказала я, читая показания с экранов, расположенных над кроватью Артериуса. — Вы действительно упали и потеряли сознание. Наша группа высадки эвакуировала вас из Жнеца.
— Вы опознали корабль? — в голосе Сарена проявилось некоторое удивление. — Он же...
— Любая легенда имеет под собой какое-нибудь вполне реальное основание, — ответила я. — Так уж здесь, в этом мире, заведено.
— Возможно, вы правы, — турианец прикрыл глаза. — Знаете, это... удобно, вот так лежать навзничь и держать голову... прямо, не напрягая мышцы шеи. Я не удивлён тем, что вы раздели меня. И сейчас я не чувствую в себе многих имплантатов.
— Я их удалила. Они вам больше не понадобятся, — ответила я, переключая режимы медаппаратуры на своём инструментроне. — Оставила только самые необходимые и безопасные.
— Я был... — произнёс Сарен. — Сейчас я даже сомневаюсь, был ли это я все эти дни и месяцы.
— Это были вы, Сарен. Но вы — не управляли собой, своими поступками и действиями в полной мере. — Я посмотрела на турианца. — Так что...
— Вы узнали, что я — Спектр. Но, наверное, я не смогу так просто и быстро вернуться в Корпус. За то, что я совершил...
— Это сделали не вы, — сказала я. — Вами полностью управлял Жнец. Вы были только послушным и покорным орудием, исполнителем его воли. Так что к вам никаких претензий никто из разумных органиков не будет предъявлять. Никто из живущих ныне.
— Вы, Карин, так в этом уверены? Но как... как вам удалось освободить меня от...
— Индоктринации? — Я отступила на шаг от кровати Сарена, села в рабочее кресло на колёсиках. — Я только удаляла имплантаты из вашего тела. В том числе и те, которые поставил Жнец.
— Помню. Много времени, наверное, я провёл на его операционном столе... почти без сознания, — проговорил Сарен, повторно прикрывая глаза. — А...
— Вам помог старший помощник командира нашего фрегата, Сарен. Как именно он это сделал — я в деталях не знаю. Но результат — приемлем.
— Более чем приемлем... Я так себя чувствовал... — Сарен запнулся, но затем продолжил, — задолго до того, как стал... как вы, люди, говорите, марионеткой в руках Жнеца. Это... приятное чувство и очень приятное ощущение свободы, лёгкости и уверенности, что теперь... очень многое зависит только от меня самого. Я давно не чувствовал себя... свободным. А можно...
— Старпом сейчас — не на борту. Он занят на планете. Руководит группой высадки.
— Вы... остановили Жнеца?! — Сарен был явно глубоко изумлён.
— Пришлось, — подтвердила я, — Он попытался изъять с принадлежащей землянам планеты некий протеанский артефакт.
— Да... Мы были... пассажирами. И Жнец, точнее — пилот Жнеца... нам многое не говорил. Мы не были равными партнёрами, потому не были даже посвящены во многие его планы, намерения, не знали о причинах многих его действий. Да, теперь я осознаю — он использовал нас. И сейчас я понимаю — грязно использовал. Значит, мы сейчас...
— На Иден-Прайм, Сарен, — ответила я.
— Помню. Мы шли очень долго, летели куда-то. На Жнеце... нет иллюминаторов. Мы не знали, по чьим территориям пролегает наш путь. Я помню только то, что Жнец указал — мы идём под маскировкой. Потом... я почувствовал, как по Жнецу стреляют, корабль, до того момента стоявший вертикально, вдруг стал заваливаться набок и был удар. Я... потерял сознание.
— Вы упали с кресла, Сарен, — уточнила я.
— Да... кресло, — подтвердил, помолчав несколько секунд, вспоминавший недавние события турианец. — Пилот Жнеца создал нам вроде рабочей каюты. Там были два кресла, но в тот момент... Скорее всего я не сумел пристегнуться. Или... не успел. Не помню. Всё, как всегда, случилось слишком быстро. Вероятнее всего, пилот рассчитывал, что ему удастся стартовать, увести корабль, но, видимо...
— Мы постарались сделать всё, чтобы стартовать он не сумел, — ответила Карин.
— Да. Вы действительно сделали так, — согласился Артериус. — Где сейчас Жнец?
— Фрегат висит рядом с ним. Он лежит... на боку. Недвижим.
— Вы сумели разведфрегатом... одним кораблём остановить Жнеца?! — Сарен не скрывал своего изумления. — Это... явно было ново для пилота Жнеца.
— Подробностей — не знаю, Сарен, — поняв, что Спектр желает услышать полный рассказ о прошедшем бое, ответила Чаквас. — Я ведь не воин, я — врач.
— Хирург? — уточнил Спектр.
— Да. У нас, людей, есть традиция, что главами Медотсеков на кораблях — и не только на кораблях, но и в станционных и наземных медцентрах чаще всего назначают именно хирургов. Впрочем...
— Я помню о такой традиции, Карин. — Сарен прикрыл глаза, затем снова открыл их. — Вы так спокойно и полно прооперировали меня... Раны... почти не болят.
— Рада это слышать, Сарен, но — не храбритесь. Пока что у вас — постельный режим, — сказала я.
— Рядом со мной... на Жнеце находилась азари. Матриарх. Её звали... Бенезия, — произнёс Спектр.
— Она здесь, за ширмой. Спит... — кивнула я.
— Пилот... он несколько раз едва не заставил меня задушить её. Наверное, меня будут судить и накажут в Азарийском пространстве за издевательства над матриархом. — прошептал Сарен. — Я помню, что она — одна из религиозных лидеров азари.
— Думаю, у нас ещё будет время урегулировать этот вопрос, Сарен. — я внимательно посмотрела в глаза турианца. — Сейчас вы уже владеете собой...
— Да, владею. И я обязательно извинюсь перед Бенезией, — твёрдо сказал Сарен. — Жнец заставил меня командовать ею и сделал всё, чтобы она не могла воспротивиться необходимости подчиняться мне. Сам он тоже часто командовал ею. Я начинаю вспоминать и мне... мне кажется, что я больше не Спектр. А она, вне всяких сомнений, будет отвечать перед Судом Матриархата. И — тоже пострадает. Понесёт, как принято выражаться, наказание, — турианец резко замолчал.
— Потому, Сарен, не надо вам сейчас вспоминать всё, что вы совершили, не владея собой даже в малейшей степени. Эти воспоминания будут вредны, — с нажимом произнесла я. — С Бенезией вы наладите нормальные отношения. У вас сейчас начался новый этап вашей жизни. И о прошлом... лучше сейчас не вспоминать. Оно осталось позади, Сарен.
— Полагаю, доктор, вы таким нехитрым образом даёте мне понять, что я должен поспать? У нас, разумных органиков очень сильна убеждённость в том, что сон — лучшее лекарство. Природное. — проговорил Сарен, едва заметно улыбнувшись.
— Да, — не стала возражать я.
— Тогда... прежде чем я засну, позвольте вопрос? — осторожно сказал Артериус.
— Хорошо, Сарен, — кивнула я.
— Вы сможете мне помочь, вернуть более приличный вид моему лицу. Хотя... я спокойно отнесусь к тому, если вы вместо "лицо" скажете "морда". Дело ведь не в обозначениях?
— Это я смогу сделать, — подтвердила я. — Но у вас, Сарен, сейчас есть прямая необходимость отдохнуть. Без снотворных. И я чувствую, что этот вопрос — не последний.
— Да, доктор. Я чувствую, что на борту вашего корабля присутствует мой сородич. И подозреваю, что это Найлус Крайк, мой ученик и действующий Спектр Совета Цитадели.
— Да, — кивнула, подтверждая правоту предположения Сарена, я. — Он действительно находится на борту "Нормандии". Я знаю, что Совет Цитадели приказал ему проконтролировать и использование фрегата-прототипа и осуществление вывоза с Иден-Прайма протеанского маяка.
— Совет таки протянул свои руки к этим артефактам, — с долей явного неудовольствия проговорил Сарен. — Попытался, сам того не зная, опередить Жнецов, — турианец несколько секунд молчал. — Только вот... полученная из Маяка информация, если она действительно была получена умниками-разумниками, подчинёнными троице Советников, была ожидаемо простой и приятной. Для Советников, — уточнил Спектр.
— Можно сказать и так, — подтвердила Карин. — Но Найлуса и нас, землян, едва не опередил Жнец. Вероятнее всего Жнец и его пилот не заинтересованы в том, чтобы разумные органики, ныне живущие в Галактике, полностью исследовали содержимое этого артефакта.
— Появление Жнеца... внесло сумятицу в реальность, — обтекаемо выразился Спектр.
— Согласна. Он причинил Иден-Прайму, его инфраструктуре значительные разрушения при посадке и тем более — при падении. На его борту был гетский десант.
— Да. Жнец... подчинил себе какое-то подразделение гетов. Может быть — несколько десятков. Плюс — несколько десантных кораблей — носителей. Он — полумашина, так что ему... договориться с этими машинами, ведомыми сетевыми ИИ, было не в пример легче и проще, чем нам, разумным органикам, — признал Артериус. — Духи, я никак не могу привыкнуть к тому, что я свободен и к тому, что уже столько времени я столько говорю с вами и не чувствую усиления усталости... Это для меня столь ново, что я теряюсь... Вы правы, Карин. Мне нужно... подремать и о многом подумать. Я обещаю, что не буду... иметь никаких претензий к Бенезии. И обязательно извинюсь перед ней, обязательно, — повторил турианец. — Наверное, я уже понял, что ей нет никакой необходимости извиняться передо мной: я виноват перед ней всё равно больше, чем она передо мной. Мы оба действительно были предельно несамостоятельны в своих действиях... Это... страшно. И я рад, что это закончилось. Мне надо о многом подумать. Я, наверное, буду дремать. Вряд ли спать. И, скорее всего, я не буду вставать без вашего на то позволения, доктор. Но...
— У нас есть достаточные возможности для того, чтобы обеспечить вам одежду. На Иден-Прайм есть турианская колония и ваши соплеменники, скорее всего, не откажутся передать или продать нам полный мужской гардероб, — усмехнулась я. — Отдыхайте, Сарен. И помните — вы обещали вести себя нормативно.
— Буду, доктор. Буду. — Артериус в знак согласия прикрыл на несколько секунд глаза. — Вы, может, когда и разрешите мне увидеться с Найлусом?
— Разрешу. Со временем. — я встала с кресла, отошла от кровати, задёргивая полог ширмы. — Отдыхайте.
Полчаса — и Бенезия открывает глаза. Я склоняюсь над ней:
— Как спали, Бенезия?
— Спасибо, — шепчет матриарх. — Давно я так полно и глубоко не спала. Когда я была... не я... такой сон для меня был несбыточным счастьем или... недопустимой роскошью. Он, — матриарх скосила глаза в сторону кровати Сарена, — очнулся?
— Да. Я с ним говорила. Он — в норме, стабилен.
— И...
— Он очень хочет извиниться перед вами, Бенезия. Он понимает, что был неправ во многом по отношению к вам, — сказала Чаквас.
— То был — не он. Им управлял либо Жнец, либо пилот Жнеца. Так что... Я даже несколько удивлена, что он хочет извиниться, — ответила матриарх.
— Он — мужчина, Бенезия. А у мужчин, часто — независимо от расовой принадлежности — так принято действовать в некоторых случаях. Если они чувствуют, что неправы, то многие из них считают необходимым принести свои извинения ясно, чётко и открыто. Особенно, если адресат извинений — дама. — Я не стала употреблять слово "женщина" и это понравилось матриарху.
— У нас, среди азари... есть многие, кто разделяет точку зрения, что мы — не "оно". Не бесполы, проще говоря, — сказала старшая Т'Сони.
— Социальная роль, Бенезия — не пол. Точнее — она определяется не только полом. У нас, людей, тоже многие женщины не рожают ни разу в течение своей жизни, но, тем не менее, никто из людей не перестаёт считать их женщинами. Право рожать ребёнка и право не рожать ребёнка, это, прежде всего — право выбора для каждой земной женщины. Оно строго индивидуально и редко когда общество или государство прямо и жёстко требует от женщины выполнить свою функцию продолжательницы рода человеческого в принудительном порядке, — сказала я.
— Вы... — осторожно начала матриарх.
— Я — не замужем. Точнее, как утверждают многие мои знакомые, я — замужем за своей работой, — усмехнулась я. — Но это ни мне ни окружающим меня людям не мешает. Я — по-прежнему женщина и ко мне соответственно относятся. Берегут, помогают, обеспечивают, страхуют, защищают.
— Вы и сами... Как врач, — уточнила матриарх.
— И это — тоже присутствует, — не стала отрицать Карин. — Со своей стороны я — тоже берегу, страхую и защищаю. И женщин, и мужчин. Любого возраста и любого социального положения.
— У вас, Карин, есть... сердечный интерес... Командир этого фрегата, — сказала Бенезия.
— Да, — вздохнула я. Ей проницательность и опытность пациентки-матриарха начинали всё больше нравиться. — Вы правы. Но пока... мы только хорошие, пусть и близкие — знакомые. Дэвид Андерсон не давит на меня, не спешит с выполнением стандартного сценария — обручение, венчание, свадьба, семья, домашнее хозяйство, дети. Всё это — будет, но сейчас... — помолчав несколько секунд, сказала я, — Слишком многое изменилось, Бенезия, после того, как нашему кораблю и экипажу пришлось стрелять по Жнецу... Боюсь, что свадьба и всё прочее... отодвигается теперь в очень отдалённое будущее.
— У вас... — продолжала допытываться матриарх.
— Тоже есть ощущение приближающейся беды, Бенезия. Война с такими вот машинами. Кровь, боль, смерть. Эта война... я чувствую это сейчас очень остро, начнётся очень скоро и будет... тяжёлой и длительной. Результат этой войны сейчас предсказать... Я бы не взялась.
— В этой войне не будет пленных, Карин, — прошептала матриарх.
— Да. Если там будет использоваться индоктринация... пленных действительно не будет. — согласилась я. — Выбор будет: или — враг, или — друг. Чего-нибудь среднего вроде военнопленных или гражданских узников — уже не будет. Нет ощущения сохранения перспективы изменения разумным органиком своего положения, возврата к прежнему положению-статусу. — немного витиевато выразилась я.
— Тогда... как и почему я и он, — взгляд в сторону кровати Сарена, закрытой ширмой, — вернулись в нормальное состояние?
— Как — на этот вопрос я вряд ли смогу точно и полно вам ответить, Бенезия, — сказала я. — А почему... Пока не началась война в Галактике, а в том, что это будет именно галактическая война, у меня лично никаких сомнений почти что и не осталось сейчас, к этому моменту, мы, разумные органики, ныне живущие, ещё можем выбирать. А потом, когда война с Жнецами, вот с такими вот кораблями начнётся... тогда будет выбор только "или — или". Или — мы победим Жнецов, или — Жнецы победят нас.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
