Омегаверс Путь наверх (неполный вариант)

— И я понял, сколько я должен узнать. Ты научишь меня?

— Научу. Всему, что знаю сам. Но на это понадобится время.

— Я буду учиться. — Меченый помолчал и спросил: — Резенхайм, а где сейчас мои братья?

— Старшего — его зовут Клык — купил какой-то моряк. Если твой брат правильно себя поведёт, то станет свободным — он же альфа. Ваш второй брат омега, и ему не повезло — он родился особенным. Его купили очень могущественные люди и берегут, как зеницу ока — рассчитывают много заработать, когда подрастёт. Я долго думал, как можно его забрать, но так и не придумал. Будем надеяться, что боги будут к твоему брату благосклонны. Я мог помочь только тебе.

Меченый поджал губы и прижался к хозяину. Ему просто захотелось это сделать, и он сделал это.

— Спасибо, — чуть слышно прошептал "волчонок", смахивая слёзы.

— Не стоит, — приобнял его бета, чувствуя, как мальчик дрожит. Для него это очень непросто, однако он всё же решился поверить. Это хорошо. — Это всё, что я мог сделать для тебя. Я только хочу, чтобы мой наставник, когда я встречу его на том свете, похвалил меня за достойно прожитую жизнь.

— А кто он такой?

— Я не знаю. Знаю только его имя — Ирдис. И то, что он был омегой. Это был удивительный человек большого ума и глубоких знаний. Говорил, что родился и рос в Альхейне, но кто знает, правда ли это... Кем бы он там ни был, он сделал мою жизнь лучше.

На следующий день местность стала казаться Меченому знакомой. Мальчика так и подмывало сказать об этом хозяину, но он не решался. И только тогда, когда они остановились в полдень рядом с озером, Меченый вдруг понял, что это то самое, возле которого они уже ночевали — на другом берегу виднелась знакомая берёза, только расковырянный им ствол уже упал.

— Ты... водишь меня кругами???

Резенхайм рассмеялся, мешая смех с кашлем. Даже начал хлопать себя по коленям.

— Заметил! Молодец!

— Что?.. Ты...

Меченый начал злиться. У них оставалось мало еды, пришлось потратиться в деревне, Резенхайму надо достать лекарство от кашля, а он водит своего ученика кругами!!!

— Не сердись... — повинился Резенхайм, отдыхиваясь и опираясь на свою палку тяжелее обычного. — Я только хотел испытать тебя и узнать получше. Если я буду тебя учить, то надо понять, с чего начинать.

— И ничего другого не придумал???

— Прости. Всё, больше никаких кругов. Зайдём в тот город, из которого я тебя забрал, переночуем в нём, купим кое-чего в дорогу и пойдём дальше.

— А когда ты будешь меня учить? — поутих "волчонок".

— Всему своё время. Сначала тебе надо подкормиться и освоиться в большом мире. И ни в коем случае сейчас далеко от меня не отходи, иначе никакая купчая не спасёт.

— Ладно.

Странный хозяин. Хотя Меченый уже начал к нему привыкать. Рядом с Резенхаймом было очень спокойно, несмотря на насмешливый или жёсткий тон. Да, местами было обидно, и всё-таки хорошо. Не самый плохой хозяин достался.

В городе мальчик и сам бы далеко от Резенхайма не отошёл — на него все пялились. Точнее, на его пятно. Многие с омерзением отворачивались, омеги косились с жалостью. Дети шарахались. Все. Как это было у прежнего хозяина. Резенхайм молча приобнимал его за плечи, просто вёл рядом с собой, и это придавало уверенности и не заставляло пригибаться, что не к лицу потомку Адама. Альфа должен всегда держать голову высоко! И Меченый старался.

В ближайшей харчевне Резенхайм пожалел ученика, и они сели в углу. Посетителей пока было мало, и "волчонок" выдохнул с облегчением. Порция, которую принёс юный разносчик-омега, была внушительной, пусть и жиже, чем у Резенхайма, и Меченый едва удержался от того, чтобы сразу вгрызться в ломоть хлеба и запустить ложку в тарелку с наваристой ароматной похлёбкой.

— Правильно, не торопись, а то тебе плохо станет, — одобрительно кивнул хозяин. — Тебя до меня плохо кормили, поэтому я тебе много и не давал. Твой живот отвык от большого количества еды и может выкинуть не самое приятное коленце. Не спеши, понемногу, и твой живот снова будет прилично усваивать еду.

— Этому тебя тоже наставник научил? — прилежно жуя, уточнил Меченый.

— Да, и он был прав — я не раз на собственной шкуре это испытал, так что учись сразу — пригодится.

Пока они ели, над столом висело молчание. Меченый украдкой оглядывался по сторонам, разглядывая людей, которые бросали на него неприязненные взгляды и отворачивались. Хотя они сели в углу, его всё равно заметили.

— Резенхайм... а почему моё пятно так всех пугает?

— Пустые суеверия, — поморщился бета, отхлёбывая из деревянной кружки. — Якобы сам Деймос так метит тех, кто родился ему на радость. Да и просто выглядит отвратительно, если вокруг подобных нет. Знавал я в молодости одного такого, и знаешь что?

— Что?

— Этот парень зубами выгрыз себе признание, и люди забыли про его изъян. К тому же у него пятно было ещё омерзительнее, чем у тебя. Так что тебе ещё повезло. Трудись, учись, завоюй себе отменную репутацию — и никто не будет кривиться, глядя на тебя. А для омег это и вовсе важно лишь постольку-поскольку. Да, сначала будут шарахаться, но если ты правильно себя поведёшь, то они про пятно забудут и не будут его замечать.

— Как???

— Вырастешь — поймёшь, — усмехнулся Резенхайм. — Сейчас ты ещё щенок, и тебе это не надо.

— Почему это не надо?!

— Потому что ты ещё недостаточно вырос. Сейчас тебе надо учиться, чтобы к тому времени, как я сдохну, ты мог жить и выживать сам, без моей помощи.

Меченый насупился.

— Подумаешь! Как будто ты будешь со мной нянчиться?!

— Делать мне больше нечего, — скривился Резенхайм. — Не для того я на тебя деньги собирал.

— И много ты собрал?

— Почти тридцать золотых.

— Три... дцать? А это много? — заинтересовался мальчик.

— Весь наш с тобой обед стоит пятнадцать монет медью. Одна серебряная монета равна ста монетам медью. Пятьдесят монет серебром — это одна монета золотом.

— Пять... десят? — Меченый понял, почему Резенхайм не спешит учить его сразу — когда глупый щенок жил у прежнего хозяина, он не умел и не знал ничего. — А это много?

— Скоро узнаешь. Значит, так. Сегодня вечером я сяду за карты, а ты будешь сидеть рядом со мной и внимательно смотреть. Потом мы ляжем спать. Утром после завтрака мы покинем город, и по пути я тебе объясню, что к чему.

— А почему не сейчас?

— Сейчас важнее подработать, причём быстро, а потом, когда не надо будет лишний раз думать, где раздобыть хотя бы горсточку меди, будет проще и спокойнее. Ирдис учил меня именно так.

— А что мы будем делать после обеда?

Меченый успел привыкнуть к тому, что хозяин постоянно говорит "мы". Прежний, как и Бер, никогда так не говорил. Они отдельно, воспитанники отдельно. Чувствовать себя причастным к хозяину было почему-то приятно.

— Искать, где остановимся на ночь. Денег совсем мало, а мне ещё лекарство доставать. Заодно узнаем, где лекарь тут есть, и сколько будет стоить лекарство. Пока всё понятно?

— Да.

— Умница.

Меченый зарделся — ЕГО ПОХВАЛИЛИ!!! Ну и хозяин ему достался!

После того, как они поели, Меченый очень внимательно наблюдал, как Резенхайм рассчитывается с подошедшим хозяином. Бета как будто нарочно отсчитывал монеты вслух, и это выглядело занятно, однако приставать с расспросами "волчонок" не спешил.

Город, в котором находился приют прежнего хозяина, назывался Катрен и показался мальчику большим и грязным. Но Резенхайм сказал, что есть города гораздо больше, а Катрен — это обычная провинция. На небольших площадях и во дворах стояли фонтаны, из которых горожане набирали воду для своих нужд, узкие улочки сменялись сравнительно широкими, приземистые дома высокими. Некоторые дома выглядели куда внушительнее, были огорожены не каменными заборами, а решетчатыми с хитрыми завитушками, да и вообще чудными. За такими заборами росли цветы, кусты и деревья, за которыми ухаживали работники, и больше нигде их не было. Вокруг работников бегали собаки, которые, завидев чужих, с оглушительным лаем бросались к забору. Резенхайм тут же оттаскивал любопытного ученика подальше.

— Не подходи слишком близко, — предупредил бета, отводя своего подопечного от самого большого дома. — Может, собаки через прутья ограды тебя и не достанут, однако раздражать их не стоит.

— Этот дом принадлежит кому-то богатому?

— Да, здесь живёт городской голова. И это очень важный господин, у которого много слуг. Если он нас заметит и решит, что мы раздумываем, как его ограбить, то запросто натравит своих слуг, а то и посадит в тюрьму.

— Но мы же ничего такого не думаем! — возмутился Меченый. — Мы просто проходили мимо!

— А почему тогда его собаки так громко лают? Они дом охраняют. Да и вообще, городской голова такой господин, что одно его слово это закон. До таких маленьких людей, вроде нас с тобой, ему нет никакого дела.

— Почему?

— Потому. Идём.

Меченый неприязненно посмотрел на большой дом и отвернулся.

Лекарь нашёлся довольно быстро и сразу понял, кому нужно лекарство. Резенхайм описал свою болезнь, нужная настойка у лекаря нашлась, и они столковались по поводу оплаты. Резенхайм, пообещав непременно расплатиться на следующий день, бережно положил в свою сумку наполненный тёмный флакон из толстого стекла, оплетённый соломой, и они вышли на улицу.

— Теперь буду кашлять поменьше, — сказал хозяин, — а то вечером это может помешать.

— Почему?

— Есть такой кашель, из-за которого могут заболеть другие, — объяснил Резенхайм. — У меня не такой, только неохота это говорить всем и каждому.

— А когда ты заболел?

— Давно. Ирдис смог прибить эту болезнь, выходил меня, но с возрастом хворь должна была вернуться, и она вернулась. Это было неизбежно.

— А почему ты заболел?

— Потом расскажу, а сейчас важнее другое. Идём.

Комнату на ночь они нашли в глухой части города, и это место Меченому совсем не понравилось. Грязно, тесно, люди подозрительные и грубые, как Бер. Даже на омег смотреть было неприятно. И пахло очень плохо.

— Почему здесь? — спросил мальчик, когда они оказались в убогой комнатушке, где ничего не было, кроме старого сундука, маленького окошка и очага. Лучше, чем карцер, но хуже, чем деревенские дома.

— Дешевле стоит. Может, кого-то ещё подселят, так что не удивляйся. В таких местах на удобства рассчитывать не стоит. Мы часто будем в таких комнатах останавливаться, так что привыкай. Если получится добыть больше денег, то будем жить в более приличных местах. Жизнь сейчас стоит дорого, понимаешь?

— Почему?

— Налоги. Император то и дело их поднимает, чтобы собрать больше денег на новую войну с Альхейном, вот хозяева и стараются вытрясти из постояльцев побольше, чтоб самим хватило. Это непросто, и я тебя научу.

— И много таких, как мы?

— Полно. Только запомни, щенок — много еды, красивая одежда, свой дом и слуги это, конечно, здорово, но когда всё это вдруг пропадает, то привыкнуть к нищете почти невозможно. Обязательно сдохнешь, причём быстро и страшно, поскольку ни пса не умеешь. Научишься видеть хорошее даже в таких условиях — не пропадёшь и тогда, когда разбогатеешь. Главное — голову не потерять.

— Это как?

Резенхайм хмыкнул.

— Правильные вопросы задаёшь. Точно, толк из тебя будет.

Меченый снова зарделся от похвалы. Два раза за день! Больше, чем за всю его жизнь!

В сундуке нашлось тряпьё на подстилку и потрёпанные одеяла, но сразу постилать хозяин не стал.

— Посмотрим сначала, скольких к нам подселят, — сказал он. — И если увидишь крыс — сразу не пугайся.

— А гнус тут есть?

— Летом его больше, тем более, что зимой тут всё как следует вымораживают. В том числе и одеяла. Неплохо отдохнём. Тем более, что тебе не привыкать спать на полу. — Резенхайм внимательно посмотрел на своего подопечного и прищурился. — А ты хорошо говоришь. Не ожидал.

— Я сам с собой разговаривал, — тихо ответил "волчонок", отводя взгляд. — С другими разговаривать не хотелось.

Резенхайм погладил его по голове, и Меченый снова прислонился, обхватив для верности руками. Не мог не сделать этого.

— Мы с тобой будем много разговаривать, — пообещал хозяин. — Я научу тебя многим нужным словам, и потом, когда ты станешь взрослым, ты со всем будешь справляться и без меня.

— Я уже не хочу, чтобы ты уходил. Ты непохож на прежнего хозяина и Бера. Ты ни на кого не похож. Почему ты другой?

— Потому что я не дурак. И ничего не делаю просто так. Тем более, что нужен толковый наставник, чтобы твоя дальнейшая жизнь сложилась хорошо. Я хочу стать для тебя как раз таким наставником.

— Я буду тебя слушаться. Обещаю.

— Посмотрим. Но если тебе что-то будет не нравиться, то говори смело. Подумаем вместе, как это исправить.

Жёлтые глаза "волчонка" с надеждой уставились на Резенхайма, и Меченый улыбнулся. Так, как наверняка никогда никому не улыбался в последние годы. Бета невольно ощутил непривычное для себя чувство умиления и представил себе, как этот мальчик улыбался своей няньке.

По рассказам деревенских, Алби очень любил малыша и старался порадовать его всем, чем мог. Малыш не мог не прочувствовать эту любовь и забыть о ней совсем. Да, когда он вырастет, придётся укрепиться, ведь сейчас подобной теплоты не так много, да и та, что есть, часто давится как нечто вредное и недостойное альфы и беты. Чушь собачья, как говорил Ирдис. Стоит вовремя объяснить это мальчишке, чтобы потом, когда Безмолвные Стражи придут за наставником, он не потерял свой свет, а разделил с тем омегой, который станет его спутником жизни. Омеги очень высоко ценят этот свет и становятся преданы своим мужьям настолько, что без колебаний отдают свои жизни ради ласкового слова и простого тепла. Не исключено, что со временем Меченый привяжется к хозяину и будет очень тяжело переживать его уход. Стоит перед отбытием в Мировой Дом найти ему самого подходящего омегу и успеть их поженить, чтобы пережить смерть наставника было хоть чуть-чуть, но легче. Если мальчишка захочет выкупить такого, то стоит заранее начать собирать деньги на выкуп... Вероятно, именно поэтому Ирдис и отказался брать своего ученика с собой — там, куда он собирался идти, погибнуть просто, а видеть боль и отчаяние на лице и в глазах своего воспитанника не менее больно, чем гибель близкого человека. Омега поступил правильно, однако сам Резенхайм так поступить не сможет. Хвороба, которую он подцепил ещё в детстве, не оставит такой возможности, и мальчишке придётся хоронить наставника.

Резенхайм опустился на одно колено, обнял Меченого по-настоящему и сразу почувствовал, как мальчик дрожит от подступающих слёз. Уже чувствует, что его хозяин искренен, и смутная память о жизни с Алби шевелится. Очень долго бедный ребёнок страдал, а теперь всё меняется. Остаётся только молить Деймоса дать побольше времени, чтобы "волчонок" успел вырасти и окрепнуть. Чтобы Резенхайм успел его подготовить и обучить. Ирдис говорил, что его ученик достиг нужной ступени, чтобы учить других, нести полученную им науку дальше. Да и помирать в одиночестве неохота. Хочется, чтобы рядом была хоть одна живая душа.