Вскоре Аарон должен был поступить в кадетский корпус — его обучение продолжалось. Тренировки дома подготовили его к суровым "погонялкам", как их называли Глен и Дигори, в новой школе. Глена ждала Академия, поэтому он до сих пор учился в общеобразовательной школе, а Аарон вскоре должен был переехать в общежитие при корпусе. Расставаться с папой, Полли и другими омегами было тяжело, но можно будет приезжать на выходные, праздники и особые семейные мероприятия, где, возможно, удастся перекинуться парой слов с двоюродными братьями. Только этим юный альфа себя и утешал.
— Не грусти, Аарон, — подбадривал его Полли, приглаживая его растрёпанные волосы. — Я здесь надолго. Мы ещё обязательно увидимся.
— Навещай папу почаще, ладно? — Аарон перевернулся набок и уткнулся в обнажённое плечо денщика, наслаждаясь его запахом. — Ему и так тяжко одному.
— Конечно. Если его вдруг решать выпроводить, то я тебе позвоню.
Сегодня вечером они занимались сексом в комнате прислуги — остальные деликатно вышли из общей спальни. Аарон окончательно убедился, что от собственной природы никуда не денешься, но совершенно не желал уподобляться отцу, деду и старшим братьям, которые без зазрения совести и полным наплевательством на время и место пользовались прислугой. Выбрав Полли, он хранил верность своему первому омеге. Да и просто Полли ему нравился. Очень нравился. А сам омега, терпя домогательства старших альф, отдыхал душой и телом рядом с Аароном. За тот год, что они провели вместе, Аарон научился доставлять удовольствие Полли и искренне радовался, видя улыбку на его лице.
— Полли... как ты думаешь, каким будет мой будущий муж?
— Неважно. Главное, чтобы тебе было хорошо с ним. А ему с тобой. Ты очень ласковый.
— Я просто хочу, чтобы ты поменьше страдал. Тебе от других и так достаётся...
— Спасибо, Аарон. Мне с тобой очень хорошо. Если бы мы были ровесниками, то я бы охотно родил тебе сына.
Альфа резко смутился и привстал.
— С-серьёзно?
— Ага. Вот только его бы у меня тут же отобрали, а меня самого уволили... Только поэтому и не предлагаю.
— А ты бы согласился иметь от меня ребёнка?
— Ещё бы! Все наши мечтали бы об этом, если бы не столь строгие порядки твоего деда. — Полли погрустнел. — Да и повторить участь твоего папы никто не хочет.
— Полли... — Аарон снова лёг, обнимая своего любовника.
— Что?
— У тебя найдётся лишняя фотография?
— Зачем?
— Я решил хранить снимки тех, кто для меня особенно важен. Папина у меня уже есть, фото Бэзила откопал Андрюс. У остальных я тоже взял.
— А братья и?..
— Нет, их я и так постоянно терплю, — проворчал Аарон, вспомнил, который уже час, и снова поднялся с кровати. — Даже Дэнвер стал невыносимым, а ведь он самый младший. И как так получилось?! Ведь раньше мы нормально дружили! Отцу, деду и старшим братьям в рот заглядывает, меня не слушает...
— А, может, боится? Мне показалось, что он просто боится перечить старшим — на тренировках вы так расходитесь, что даже нас на расстоянии пробирает до самых печёнок. Вы же альфы, а он ещё маленький. И достаётся ему больше всех.
— Прости... Так вот, я про фотографии. Когда я найду своего омегу, то хочу, чтобы он знал, кто именно не позволил мне опаскудиться.
— Хорошо, найду, — пообещал Полли, садясь. — Уже уходишь?
— Да. Если я не буду спать в своей кровати, то дед мне головомойку устроит. Он и так ругается на то, что я только с тобой сплю.
— И как ты ему это объясняешь?
— Что тебя мне вполне хватает.
Полли рассмеялся и обхватил юного альфу со спины, жарко дыша в спину между лопаток. Аарон любил так, и Полли это знал.
— Аарон, ты просто чудо какое-то! Я уже завидую твоему мужу.
— А что с тобой будет, когда вырастет Дэнвер?
— Не знаю, — пожал плечами Полли. — Может, заменю Гилмора, может, уволят... В любом случае, мне замужество не грозит.
— Жалко. Ты хороший...
— Ну и пусть. Всё-таки мне уже есть за что не жалеть прожитую жизнь.
Аарон оделся, нежно поцеловал Полли на прощание и решил навестить папу. Очередная течка у Гая уже закончилась, и можно было идти спокойно.
— Ты был у Полли? — сразу понял омега, встретив сына.
— Так пахнет?
— Я чую. Вам ведь было очень хорошо вместе, верно?
— Папа... — Аарон поспешил сменить тему — разговоры о его свиданиях с Полли всегда вызывали чувство стеснения и неловкости. — я скоро уезжаю в корпус кадетов. Мы уже не сможем так часто видеться. Я попросил Полли почаще тебя навещать...
В свете лампы Аарон хорошо видел, как Гая подкосила жизнь затворника. Омега заметно похудел, осунулся, казался вялым. Визиты третьего сына подбадривали его — чувствуя себя нужным и любимым, омега оживал.
— Я тут тебе свитер связал... на вырост... — тут же засуетился Гай. — Ты же так быстро сейчас растёшь! Примерь-ка. Правильно ли я угадал с размером?
Да, за последние несколько лун Аарон серьёзно прибавил в росте, весе и в плечах. Примеряя новый красный свитер, юный альфа радовался обновке. Тот длинный детский, который согревал его в холодной комнате, он до сих пор берёг и был намерен потом передать своим детям как память о дедушке-омеге и его заботливых руках. Свой первый носок он тоже берёг, гордясь, что освоил омежье умение. Даже показал Полли, который вознамерился тут же его примерить. Аарон поворчал сперва, поскольку вязал его по размеру папиной ноги, но Полли он тоже пришёлся впору. "Думаю, если ты захочешь порадовать своего будущего мужа тёплым шарфом, то связать его тебе труда не составит," сказал тогда денщик, вогнав альфу в краску.
Свитер оказался великоват на пару-тройку размеров, но Аарон всё равно остался доволен.
— Ничего, пап, я же ещё вырасту потом. Обещаю, что буду носить аккуратно. Спасибо.
В придачу к свитеру Аарон получил три пары тёплых носков — тоже красных — красно-белый шарф и тёплые варежки. Тоже на вырост. По краю шарфа было красиво вывязано его имя в виде орнамента. Забирая подарок, юный альфа расцеловал папу, не зная, как его отблагодарить. Если бы только он мог уехать куда-нибудь подальше и забрать родителя с собой... и Полли тоже. Оставить лучшего друга-омегу на произвол родни он бы не смог. Они бы жили где-нибудь втроём, а потом он бы познакомил их со своим мужем, чтобы порадовались за него...
Несбыточная мечта.
В общежитии Аарон освоился легко, с учёбой проблем не возникло. Юный альфа быстро выбился в лучшие, и наставники хвалили его, называя достойным потомком семьи Бейли. Аарон вежливо улыбался, а мысленно отругивался, называя отца, деда и старших братьев сволочами и садистами. Персонал корпуса юноша демонстративно не трогал, не желая уподобляться новым однокашникам, которые не брезговали порой даже пожилым уборщиком.
Он часто звонил домой и от души радовался, слыша на том конце голос Полли. Денщик рассказывал последние новости, жаловался на Дэнвера, который, оставшись единственным ребёнком в доме, начал отбиваться от рук. Гай пока оставался в доме, и Аарон каждый раз передавал ему приветы. Полли передавал ответные приветы от других омег, сетовал, что без него в доме стало холоднее, шутя интересовался, не изменяет ли Аарон ему там. Аарон отшучивался, что, разумеется, изменяет — с правой и левой рукой, на что омега смеялся. Аарон скучал по другу и их то нежным то игривым свиданиям, разговорам по душам после того, как напряжение откатывалось... Но больше всего он тосковал по своему родителю.
В том же корпусе учился и Феликс Монтгомери из побочной ветви. Аарон быстро нашёл с ним общий язык и убедился в правоте родителя. Альфы стали близкими друзьями, и Феликс, узнав, что Аарон совсем не похож на отца, деда и старших братьев, искренне обрадовался. Аарон немало узнал о побочной ветви семьи и пообещал поддерживать связь, как только выпадет случай. Одно огорчало юного курсанта — Феликс готовился к выпуску, поскольку был постарше. Тем не менее, они обменялись адресами, и Аарон пообещал писать почаще. Вместе с Феликсом Аарон впервые попробовал пиво в кабачке рядом с кадеткой, и посидели они тогда очень душевно. В семье Монтгомери к алкоголю относились достаточно строго, не позволяя своим отпрыскам альфам и бетам предаваться излишествам, и Аарон только вздохнул, узнав об этом. Бейли в этом отношении были иными — не отказывали себе в удовольствии опрокинуть лишнюю рюмку. Только на службе и во время выполнения ответственных миссий не брали в рот ни капли спиртного.
Первая же увольнительная домой была подобна предновогодней укладке спать, когда предвкушаешь нахождение подарка утром рядом с кроватью. Сидя в автобусе с сумкой на коленях, Аарон перебирал фотографии милых его сердцу омег. Поскорее бы их всех увидеть... Кроме личных вещей в сумке были и маленькие подарки для друзей.
На остановке его встречал Полли. В тёплом осеннем пальто и шапочке с помпоном на толстом коротком шнурочке он был очень мил.
— Аарон! — замахал он руками. — Привет!
— Полли! — Аарон со всех ног бросился навстречу другу и подхватил его в объятия, оторвав от земли. — Боги, как же я по тебе соскучился, дружище!
— Я тоже скучал. — Омега повис на его шее и крепко поцеловал. — Ты надолго?
— На три дня без учёта дороги.
— Тогда пошли скорее, машина ждёт. И сумку давай, а то подумают ещё, что ты размазня. Зачем самому сумку таскать, если есть денщик?.. — Полли оглядел его, забирая багаж. — Куда тянешься? Ты ещё больше вырос!
— Так я же альфа...
До машины Аарон успел передать Полли припасённый для него подарок — заводную игрушку-собачку. Полли как-то рассказал, что очень хотел такую в детстве, но папа, который растил его один — овдовел, когда Полли было восемь лет — не мог позволить себе лишние траты. Увидев игрушку, Полли даже прослезился, прижимая её к груди.
— Ты не забыл...
— Конечно, нет. У тебя так глаза блестели, когда ты рассказывал, что я не мог не порадовать тебя.
Полли снова потянулся, чтобы поцеловать его, и Аарон почувствовал, что что-то изменилось в запахе друга и отношении к нему. Появилось напряжение. Да, они скучали друг по другу, долго не виделись... Наверно, это из-за этого. Можно себе представить, как жилось Полли, пока его не было дома.
В чёрном "Мустанге", за рулём которой сидел новый водитель-альфа, они почти не разговаривали — Аарон напустил на себя дежурный равнодушный вид, Полли сдержанно сидел, выпрямив спину и придерживая на коленях его сумку. Покосившись на омегу, Аарон заметил, что друг что-то бледнее обычного. Что изменилось?
На крыльце их встретила вся семья... за исключением папы Гая. Но Аарон заметил, как на третьем этаже колыхнулась занавеска. Папа стоял у окна и смотрел, как он выбирается из машины. Надо будет зайти к нему...
— Аарон, поздравляю! — Дигори крепко хлопнул брата по плечу. — Мне тут прислали копию твоего табеля. Ты в пятёрке лучших! Продолжай в том же духе.
Аарон сдержано поздоровался с Гленом и Дэнвером, который только поморщился, пожал руки отцу и деду, бросил взгляд на Полли и понял, что омега сейчас вот-вот упадёт в обморок.
— Полли... да что с тобой?!
— Ни... ничего... — Денщик вцепился в его рукав, кое-как сохраняя равновесие. — Это просто... лёгкий токсикоз...
— Что?.. Ты...
— Потом... всё потом...
Полли снял с руки перчатку, и на его руке Аарон увидел простое обручальное кольцо.
— Давно?
— Две луны уже... Потом поговорим. Иди, — шепнул Полли и понёс сумку в дом.
Аарон перестал что-то понимать вообще, начиная злиться. Полли вышел замуж? Почему? И кто заделал ему ребёнка? Новый шофёр отогнал машину в гараж, даже не глянув в сторону Полли. Только недовольно зыркнул на молодого хозяина, как и его родня. Аарон молча пошёл за Полли в выделенную ему комнату. Как только за ними закрылась дверь, Полли выронил сумку и, тихо плача, уткнулся в грудь альфы.
— Прости, Аарон... прости...
— Что случилось, пока меня не было?
— Торнтона уволили, взяли на его место Глеба... А у меня течка... И Глеб меня... Когда очистки не случилось, пришлось идти признаваться... И Глеб сказал, что женится на мне.
Аарон отогнул ворот свитера Полли и увидел глубокую метку.
— Тебе было очень больно?
— Скорее противно, когда он меня завалил, а потом стало спокойнее — мне показалось, что он не так плохо пахнет. — Полли сжался, и Аарон обнял его снова. — И Глеб оказался ничего так и пахнет действительно хорошо. И он мне всё больше нравится. Даже странно... Он меня не бьёт, не оскорбляет. Просто живёт со мной. Ему всё равно. Зато когда наш сын родится, я смогу остаться здесь. Мы будем жить в отдельном флигеле. Боги, Аарон... уж лучше бы это был твой ребёнок.
— Ну... ничего, раз он тебя не бьёт, то это только хорошо. Жалко только, что мы уже не сможем быть вместе... — уговаривал себя Аарон, чувствуя, как в груди начинает тоскливо ныть.
— Ну и пусть. — Полли утёрся, успокаиваясь. — Всё-таки мне есть что вспомнить. И я решил, что назову сына в твою честь. Даже если это будет омега. Можно?
— Конечно, можно.
За столом только и разговоров было что о достижениях Дигори — его вот-вот должны были перевести на границу целым капитаном, успехах Глена в преддверии Академии — второй сын успешно сдал оценочные экзамены и нормативы, лишний раз похвалили Аарона... Дэнвер, судя по всему, хорошими оценками не блистал, если не считать физического развития. Судя по краткому комментарию отца, младшего Бейли ждала служба с самого низшего разряда в подразделении какого-то бывшего сослуживца деда, где с него должны были сбить лишнюю спесь.
Аарон еле-еле дождался окончания застолья, вытащил из сумки свёртки с подарками для других друзей и крадучись спустился в кухню, где его уже с нетерпением ждали. Тепло поприветствовав всех, Аарон начал вручение подарков. Роберт получил новую роскошную книгу рецептов с красочными фотографиями готовых блюд. Милли — набор оригинальных форм для выпекания печенья. Андрюсу Аарон достал запас универсального пятновыводителя, который в их краях пока было не купить — на прилавки его выбросили совсем недавно. Юный альфа даже успел его испытать в общежитии. Гилмору, который начал ощутимо стареть, Аарон привёз специальный согревающий пояс для больной поясницы... Они очень душевно посидели, и юный альфа всё-таки почувствовал, что он дома. Для полной гармонии с самим собой ему не хватало только папы.
Историю беременности Полли ему рассказали подробнее, и Аарон со вздохом признал, что Полли был прав — могло быть и хуже. По словам Гилмора, Людовик был в ярости, хотел уже заставить парня сделать аборт, но Глеб неожиданно высказал пожелание жениться на денщике, мотивировав тем, что во время вспышки пометил его. Это утихомирило Людовика, и тот, обругав всех и каждого, дал разрешение на брак. По словам других омег, Глеб был тихим немногословным альфой, исполнительным и непьющим. С другими домочадцами он не общался, был сам по себе. Где его нашли, так выяснить и не удалось, но на его работу ещё не жаловались. Молча крутил руль, ковырялся в двигателе, наводил полировку и мыл стёкла. Полли он не обижал, но и не выделял среди других. Пожалуй, он будет не самым плохим мужем.
